Гвендолен Артерберк
Витя против Деда Мороза
Среда
Пятиклассник Витя сидел за своим столом и доделывал уроки на завтра. Ему оставалась только математика – его любимый предмет. Он почти уже закончил, осталось только скопировать задание на мемку и убрать её в планшет. Раздался сигнал вызова, и на экране появилось лицо его мамы.
– Витя, ты идёшь ужинать? – мама была в фартуке и смотрела не в камеру, а куда-то в сторону, не прекращая что-то готовить.
– Сейчас иду, мне чуть-чуть осталось!
– Иди быстрей, а то картошка остынет.
Витя очень любил мамину картошку. Он быстро защёлкал клавишами и, едва дождавшись завершения записи, выдернул мемку из разъёма и бросил её в специальный кармашек планшета. Застегнув крышку планшета, он поспешил на аппетитный запах, который уже достиг и его комнаты.
– Руки мыл? – спросила мама, не отрываясь от готовки.
– Ой! – Витя бросился в ванную.
– Вот всегда тебе всё надо напоминать! Садись ешь!
Витя сел на стул и принялся уписывать картошку за обе щёки. Мама нечасто баловала его картошкой на ужин, предпочитая старые проверенные каши, которые уже немного поднадоели Вите. Но не успел он призадуматься о том, что означает этот нежданный жест, как всё разрешилось само собой.
– Завтра вечером у Даши концерт, а мы с папой сходить не сможем. Отведёшь её в школу?
Младшая сестра Даша училась в первом классе и страшно гордилась своим статусом ученицы. Витя тяжело вздохнул:
– Дашку?.. В школу?.. Вечером?.. Я хотел с ребятами погулять.
– В выходные погуляешь.
– До выходных ещё целых два дня.
– Витя, надо помогать родителям. Даша ещё совсем маленькая, ей нужна помощь.
– Я же помогаю! Я на прошлой неделе её на репетицию водил!
– Это последний раз.
– Совсем последний?
– В этом году точно последний.
– Ну вот, а в следующем году?
– А в следующем году посмотрим.
Каждый раз, когда родители не хотели отвечать прямо, они начинали куда-то смотреть. Но сколько Витя сам не смотрел в разные стороны, он никак не мог увидеть того, что видели мама и папа. Наверное, этим взрослые отличаются от детей – тем, что взрослые везде что-то видят.
– Ну ладно… – картошка сразу потеряла для Вити всё очарование, и он даже оставил на тарелке несколько кусочков. Мама сделала вид, что не заметила этой вопиющей расточительности.
Четверг
На следующее утро Витя, как обычно, пошёл в школу. Он мог бы дойти туда и самостоятельно – в конце концов, он же в пятом классе как-никак – но младшую сестру обычно отводила мама. Волей-неволей приходилось идти рядом. Мама держала Дашу за руку, во второй руке у неё был какой-то пакет. Хотя бы за руку не будет держать, и на том спасибо.
Сегодня был обычный день, шесть уроков. Русский язык, технология, литература, история, география. Математика была последним предметом. Татьяна Юрьевна, как обычно, в начале занятия собрала мемки с домашними заданиями. Пока дети решали очередную задачу, она быстро копировала файлы на свой смарт. Витя уже почти справился с очередным уравнением, как вдруг услышал:
– Борисов, а твоя мемка не читается.
– Как не читается, Татьяна Юрьевна? Я всё вчера сделал и всё скопировал.
– Ну так – не читается. Что будем делать?
Татьяна Юрьевна репутацию имела неоднозначную. С одной стороны, она была справедлива и никогда не наказывала учеников просто так. А с другой стороны, она была педантична и требовала строго следовать её указаниям. Домашнее задание можно было бы высылать и по обычной почте. Но Татьяна Юрьевна считала, что только передача мемки из рук в руки является допустимой в учебном процессе. «Никто школьные тетрадки раньше по почте не отправлял», – любила говаривать она в подобных случаях.
Витю внезапно осенило:
– Татьяна Юрьевна, а когда Вы домой уходите?
– А какое это имеет значение?
– Я Дашку к четырём на концерт приведу. Я мог бы принести вам мемку.
– Хорошо, Витя, договорились. Я буду у себя в кабинете.
Витя облегчённо вздохнул. Несданное домашнее задание грозило двойкой – даже ему, первому ученику по математике в классе. А получить двойку под конец года в его планы совершенно не входило.
Вернувшись домой, он сразу бросился к своему смарту. Мемка действительно не читалась. Видимо, вчера он выдернул её слишком быстро, торопился на кухню. Витя заново очистил мемку и аккуратно скопировал все файлы домашнего задания.
Полчетвёртого в его комнату влетела Даша и ультимативным тоном заявила:
– Витя, вставай! Вставай, а то опоздаем.
– Дашка, полно времени ещё. Нам до школы минут десять, не больше.
– Витя, вставай! Мама сказала, чтобы ты меня отвёл заранее.
В этот же момент на экране появился входящий вызов от мамы:
– Витя, ты не забыл, что обещал отвести Дашу на концерт? Пора уже собираться.
Они все как будто сговорились. Витя нехотя встал и принялся собираться. Он хотел было помочь сестре одеваться, но она с негодованием отвергла его помощь.
– Витя, я уже большая! Я сама!
Самостоятельность Даши стоила им ещё несколько минут, но наконец, они смогли выйти на улицу и отправиться в школу.
Сегодня был первый новогодний концерт. Первоклассники выступали перед всей школой. Четыре года назад Витя сам потел на сцене в жарком костюме зайчика и невнятно бормотал стихи про дедушку Мороза. Воспоминания об этом у него сохранились самые мрачные.
Перед классом Дашки толпился народ. С каждым первоклассником были или родители, или старшие братья или сёстры. Витя даже встретил одноклассников – Лёньку и Ваську, известных на всю школу проказников и шалунов. Их младшая сестра в костюме принцессы прихорашивалась в коридоре.
– Витька, привет! А ты что тут делаешь? – спросил Лёнька.
– Дашку привёл, – буркнул Витя, не желая вступать в долгие разговоры. Но Лёнька не унимался:
– Как ты сегодня домашку завалил! Теперь Ти-Ю двойку влепит!
– Не влепит. Я мемку принёс, сейчас ей отдам.
– Витя, помоги мне застегнуть туфли! – позвала Витю сестра, сидевшая на скамейку. Витя бросился её помогать и не заметил, как Лёнька и Васька, переглянувшись, вместе направились в тот угол, где он бросил свой планшет.
Отдав Дашку в руки её классной руководительницы, Ирины Александровны, Витя поднялся на третий этаж школы и пошёл отдавать мемку Татьяне Юрьевне. Татьяна Юрьевна уже собиралась домой. Увидев Витю, она сказала:
– Борисов, давай мемку, завтра с утра верну. Она же тебе сейчас не нужна?
– Не нужна, Татьяна Юрьевна.
– Ну вот и отлично.
На обратном пути в концертный зал Витя решил срезать путь и пройти по боковой лестнице. Проходя по небольшому коридору, он заметил приоткрытую дверь, за которой раздавались какие-то голоса. Вроде бы сейчас на этаже не должно было уже быть никого, и из простого любопытства Витя заглянул в комнату.
На стуле перед большим зеркалом сидел грузный мужчина в синем широкополом тулупе с седыми волосами. В руках у него была такая же седая борода, которую он старательно закреплял на своём лице. Из динамика на стене раздался треск, и какой-то голос произнёс:
– Дед Мороз – пятиминутная готовность. Дед Мороз – пятиминутная готовность.
Витя остолбенел. С Дедом Морозом у него были сложные взаимоотношения. С одной стороны, он регулярно писал ему письма в Великий Устюг и даже получал на них ответы. Ну и, конечно же, новогодние подарки, как же без них. С другой стороны, те же Лёнька и Васька на каждом углу твердили, что никакого Деда Мороза нет, а это всё переодетые актёры или родители. Витя и сам начинал подозревать нечто подобное, но с прямыми фактами до сих пор не сталкивался. И тут вот такое. Как теперь жить? Считая себя учёным математиком, он не мог игнорировать то, что видел собственными глазами. Потрясённый, он спустился в фойе и, войдя в концертный зал, примостился в уголочке, но так, чтобы иметь максимальный обзор. Дашка уже была на сцене. Кажется, они играли «Двенадцать месяцев», и Дашка как раз брела по зимнему лесу в поисках подснежников. Витя вполглаза следил за действием, всё выискивая глазами мужчину с седой бородой. Когда из-за кулис стали выходить все двенадцать месяцев во главе с братцем Январём, занавес приоткрылся. И тут он увидел его – седого бородатого мужчину в синем тулупе. Называть его Дедом Морозом даже в своих мыслях он не мог. Значит, ему не привиделось, и это действительно был актёр, который готовился к выступлению в своей – как это называется? Кажется, гримёрка. Да, в своей гримёрке. Витя чувствовал себя не в своей тарелке. Не зная, что теперь и делать, он как-то досидел до конца спектакля и повёл Дашку домой. О том, что он увидел, он пока решил никому не рассказывать.
