Хан Али Джамбульский
5 НЕВЕСТ ДЛЯ 5 БРАТЬЕВ книга первая
Глава 1
Дэни
Ночь в «Бутырке», перед рассветом, в самое темное время суток, была лунной. За окном давно царила тишина, нарушаемая только редкими и глухими ударами дверей на дальних коридорах от тяжелых тюремных замков. Кого-то выдергивали на Суд. На нарах лежать было не в жилу, не давала расслабиться, словно до предела натянутая, как пружина—невыносимая тюремная тоска. Я пытался сосредоточиться на планах побега, но каждая мысль казалась пустой и зыбкой, как мираж за толстыми решетками. В камере, за исключением меня, все давно спали – кто-то мирно, кто-то тревожно ворочался в своем углу. Тишина давила. Вдруг из унитаза раздался негромкий плеск, как будто что-то просочилось через водяной затвор. Я приподнялся на локте, настороженно наблюдая за этим проявлением невидимого ночного мира. Из глубины унитаза появилась крыса – мокрая, только что поднявшаяся со дна канализационных коммуникаций, проскользнув через все трубы, она выскочила на бетонный пол и замерла, окидывая взглядом пространство, как если бы проверяла, есть ли свидетели. Я не шевелился. Прогнать её? Зачем? Любопытство взяло верх, но затем по непонятной причине стало постепенно перерастать в тревогу, будто что-то зловещее должно было произойти. Крыса двинулась вперед, неспешно пробежав к середине камеры, как бы испытывая границы свободы. В её действиях было что-то целенаправленное, настойчивое. Я наблюдал, как она двигается вдоль стены, чертя мокрым следом прямые линии. Серый бетонный пол в слабом свете, показался непривычно белым. Эти линии складывались в прямоугольник, идеальные углы на грани безумия.
– Случайность, – подумал я, стараясь не дать воображению, увязнуть в тягучей странности происходящего. Через некоторое время крыса замерла, обсохшая и напряженная, она бросилась обратно в унитаз, но не исчезала и спустя секунду, как одержимая вновь выскочила наружу, в этот раз её движения были еще быстрее, и уже через мгновение она начала очерчивать нечто новое. Сердце забилось чаще, а сознание цеплялось за реальность, как утопающий за соломинку. Крыса создавала нечто осмысленное. На полу появилась таблица, с безупречно ровные, прямыми углами. Это было как знак, символ, который внезапно ожил. На мгновение мне показалось, что я схожу с ума. Но это не был бред. Мой мозг отказывался верить глазам. Вдруг мне показалось, что чувствую присутствие чего-то – или кого-то, и этот кто-то играл со мной в игру, правила которой были мне неведомы. Крыса так же внезапно исчезла, как и появилась, оставив в течение 30 секунд очерченную таблицу из семи столбцов и пяти рядов. Причем последний ряд был неполный, а состоял из пяти клеток. Получилось 33 клетки абсолютно правильной формы. Это уже точно была неслучайность. На всякий случай я срисовал таблицу на тетрадный лист бумаги. Начало светать, и я уснул.
Утром за кружкой густого, как мазут, чифиря я показал сокамерникам таблицу, которую срисовал с пола, но вечный арестант по прозвищу «Пинцет» сразу вычислил знакомую систему. Его глаза, привыкшие с малолетки к суровой реальности тюрьмы, блеснули коротким огоньком понимания: —Это тюремная азбука Морзе, —ухмыльнулся он, не выказывая ни удивления, ни сомнения. Я не рискнул делиться с ним ночной историей про крысу:
–Пересечения строки и столбца указывают на нужную букву, – продолжал Пинцет голосом человека, видевшего и пережившего слишком многое, чтобы удивляться каким-то там историям про крыс. Я медленно вписывал буквы, все сходилось идеально.
Таблица ожила передо мной, как древний шифр, скрытый под слоем обыденности. Ночной эпизод больше не казался случайностью – это была чья-то задумка, чей-то вызов. – Пинцет, ты гений! – восхищенно пробормотал я, но он лишь протянул, широко улыбаясь:
– Гений тот, кто придумал, а не я.
Он был прав. Но эта крыса даже без тюремной азбуки сама по себе была странной… Я промолчал. Да и кто бы поверил? Крыса, чертящая тайные знаки на полу, – слишком уж это походило на бред, но я-то знал, что был бодр и в здравом уме. И теперь эта уверенность томила и легла на меня грузом, от которого никак не мог избавиться. Интрига грызла меня изнутри. Кто или что стояло за этим? Я вспомнил вдруг, что много лет назад уже видел крысу, которая не боялась ни человека, ни кошек, словно ей были чужды законы природы. Образ той наглой крысы из детства ясно всплыл в памяти, как маяк, предупреждающий о грядущих событиях. Тогда, она выбежала во двор и встала прямо перед носом нашего черного кота Чарли, как это делают суслики, и нагло уставилась на кота с нечеловеческим спокойствием, а тот выгнул спину в дугу и завыл, как перед схваткой. Крыса еще секунд 20 постояла, а потом не спеша, побежала в сторону сарая и скрылась. Что-то демоническое, проявления чего-то мистического чувствовалось во всей этой сцене. Воспоминания и мысли о ночном визите, вертелись в голове, как назойливая муха. Демоны, гении, джинны, – все это мерцало на грани подсознания, как отголоски древних знаний. Как объяснить, что скрыто за всем этим. Что побудило вчерашнюю крысу, и кто направил ее в темноту тюремных коридоров? Ситуация была полна загадок, скрытых от обычного понимания. Я мог не верить в чудеса, но от происходящего веяло чем-то нереальным, вызывающее не только тревогу, но и любопытство. А ведь Пинцет недалёк от истины. Этот способ передачи информации – перестук – возможно, действительно от Гения. Я вспоминал, что где-то читал, как в древнеримской мифологии каждый человек был сопровождаем своим собственным гением, невидимым спутником с момента рождения, который отражал индивидуальные черты личности, помогал человеку следовать своей судьбе. Но самое удивительное было то, что гении часто являлись в облике животных – змей, собак, даже крыс. Что-то в этом перекликалось с происходящим. Крыса, чертившая на полу загадочную таблицу, казалась мне уже не просто существом из подземных ходов. Она как будто была частью чего-то мистического, древнего, непостижимого. И этот символизм – гений в обличии крысы – вдруг заиграл новыми красками в моей голове. Возможно, в самой тюрьме, в её глухих коридорах и замкнутых стенах, древние силы обретают новые формы. И кто-то, чьё присутствие ощущалось даже сейчас, пытался связаться со мной, использовать этот древний способ коммуникации – шифр, скрытый в самом обыденном. Ведь слово "гений" происходит от латинского "genius" – "рождать", "порождать". Я продолжал обдумывать это, чувствуя, как крупицы знаний постепенно складываются в нечто цельное. Термин эволюционировал, и теперь "гением" называли людей, наделённых выдающимся талантом. Но что, если это не просто талант, а способность видеть больше, воспринимать мир иначе? В арабском языке встречается слово «джинн», связанное с древнеарийским «ГН» – огонь, первооснова, или «GN» – то, что скрыто. Считается, что джинны созданы из огня, стихии, которая не знает границ. Может, и это ночное существо, явившееся через унитаз, было своего рода демоном? Сущностью, созданной из чего-то другого, – из того, что мы не способны ни понять, ни объяснить. Я чувствовал, что крыса, таблица и тюремная азбука— это не просто случайности, а что-то целенаправленное. В этой тюрьме казалось, как в заточённой бутылке, скрывались неведомые силы. И возможно, они искали пути к тем, кто готов их услышать. Странности, не объясняемые с точки зрения логики, поджидали на каждом углу, готовые проявиться через людей, животных или знаки. Тишина окутала тюремную камеру, сгущаясь вокруг, как будто стены наблюдали, невидимо подбираясь ближе. Дэни сидел, глядя на бетонный пол, по которому еще недавно бегала мокрая крыса, рисуя нечто, напоминающее таблицу. Затем вспомнил, как она обсохла, стремительно бросилась к унитазу и окунулась в него. Это не могла быть просто случайность или результат дистанционного контроля, если, например, предположить, что в крысу каким-то образом внедрили чип или контролирующее устройство. Этого недостаточно для столь тонкого поведения. Сегодня самый продвинутый искусственный интеллект не способен воспринять мир так живо. Даже мой брат Назар, который занимается квантовыми вычислениями и разбирается в моделировании сложнейших процессов, не смог бы «прочувствовать» эти неуловимые, едва заметные нюансы. Здесь явно что-то другое, чем просто запрограммированная последовательность действий. Крыса не вела себя по какой-то жесткой схеме – это была не бездушная программа, и даже не интуиция, а настоящее, живое восприятие, реакция на окружающее. Словно за этими действиями крысы скрывалась некая сила, неуловимая, но очень реальная, которая умела «слышать» пространство, реагируя на происходящее вокруг. Это было настолько явно, что Дэни ощутил нечто вроде уважения, граничащего с недоверием. Ощущение, будто он находится на границе реальности и мира невидимого, подчинённого порядку, который Дэни пока не мог понять. Взгляд снова упал на бетонный пол, словно там скрывались ключи, видеть скрытое. «Время и место…», – прошептал он, будто эти слова могли что-то объяснить, и вновь погрузился в напряжённое молчание.