Ханна Грейс
Когда горит огонь
Мой взгляд блуждает по пляжу. Собакам, похоже, очень удобно рядом с Рассом. Майя снимает что-то с его плеча, мило ему улыбаясь. Он ерзает на сиденье и трет затылок, но щенок на его коленях даже не шевелится.
– А вообще-то давай пиво, – перебиваю я Клэя, который рассказывает, сколько раз может отжаться.
– О, супер. Вот…
Отлично, бутылка еще холодная.
– Спасибо. Приятно было поболтать.
Не слушая, что он отвечает, я встаю и бегу к Эмилии на причал. Она при виде меня хмурит брови.
– А что с нашими шезлонгами? – Она замечает у меня в руке пиво. – И с твоим решением измениться?
Эмилия берет бутылку, отпивает, а я сажусь рядом и опускаю ноги в воду.
– Начну с завтрашнего дня. Сегодня слишком много всего, чтобы начинать новую жизнь.
– Он просто застенчивый, Рор, – осторожно говорит Эмилия, возвращая бутылку.
Я озадаченно смотрю на нее.
– Клэй не застенчивый. Застенчивый не стал бы оживленно беседовать с моей грудью.
Она закатывает глаза.
– Ты знаешь, о ком я. О том, с кого ты глаз не сводишь.
На автомате оборачиваюсь. Расс по-прежнему разговаривает с Майей, к ним присоединился Ксандер.
– Я смотрю на собак. Но если ты о том хоккеисте… ну, раз он болтает с людьми, то не такой уж застенчивый, правда?
– Просто подойди и поговори с ним.
– И позволить ему игнорировать меня на людях? Нет, спасибо.
– Майя скучает по дому. Может, он просто хочет поднять ей настроение.
– Знаю. Я поболтала с ней, пока ты висела на телефоне с Поппи. Она живет недалеко от базы «Фенрира» в Великобритании, но здесь есть несколько ее земляков. Послушай, это неважно, он может говорить с кем хочет, и я не хочу навязываться. Просто меня задевает, что, похоже, я единственная, с кем он не общается, понимаешь? Начинаю думать, что он прикидывался и на самом деле вовсе не такой уж милый, каким казался.
– Он не прикидывался. Но даже если бы и прикидывался, какая разница? Вы переспали, и ты просто идешь дальше, как всегда. – Эмилия обнимает меня за плечи, притягивает к себе и прижимается своей головой к моей. Я глотаю теперь уже теплое пиво. – Если мне все лето придется выслушивать твои жалобы на парней, я скажу твоей маме, что ее дочка возвращается домой.
– Не буду жаловаться. Я же сказала, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь.
Глава 9
Аврора
Почему, когда говоришь, что будешь работать над собой, слова всегда расходятся с делом?
Я хочу расстаться с саморазрушительными привычками, но тем не менее вот она я, «Проект Аврора», день первый: смотрю сторис Норы в телефоне, зная, что меня это расстроит.
И расстраивает. Да и накаркать беду не сумела: папина команда разгромила всех на Гран-при в Испании, и он счастлив. Я знаю это наверняка, потому что Нора запостила милые видео о том, как они празднуют у него дома с ее дочерью.
Я засовываю телефон в задний карман шортов и, стараясь забыть об идеальной семье, к которой не принадлежу, торопливо шагаю на инструктаж по пожарной безопасности. И так уже опаздываю.
Если командные тренинги обычно проходят большими группами, то этот инструктаж проводится для команды из шести человек, и проскользнуть незамеченной невозможно.
– Рори… – Дженна смотрит на часы. – Ты опоздала на шесть минут.
Обычно опоздания меня не волнуют, но сейчас я чувствую на себе взгляды всех присутствующих, и к моим щекам приливает кровь. Ну, всех, кроме одного. Я мямлю «простите» и, не поднимая головы, сажусь на свободное место между Эмилией и Клэем. Он наклоняется и шепчет:
– Ты ничего не пропустила. Если вкратце, пожар – это плохо.
– Постараюсь запомнить.
Я подавляю желание захихикать и пытаюсь сосредоточиться на процессе эвакуации, о котором рассказывает Дженна. Клэй угощает меня виноградом из пакета, который держит в руках. После вчерашнего это немного похоже на жест доброй воли.
Дженна рассказывает о правилах разведения костров в лагере, когда я чувствую, что меня тянут за ногу. Опустив взгляд, вижу, как пушистый комок жует мои шнурки. Я беру упитанного щенка на руки и поворачиваю бирку.
– Кто же ты? – О, Лосось. – Малыш, где же твоя сестричка?
Подняв голову, я вижу дремлющую Форель, которую Расс прижимает к груди как младенца. О боже, это нечестно. Я не могу отвести глаз от этой милоты, и это моя ошибка, потому что как только Расс поднимает взгляд от спящего щенка, то смотрит прямо на меня.
Мы пялимся друг на друга, и это так странно и неловко. Наконец, Лосось решает пожевать мои волосы, и я отвлекаюсь на него. Когда снова поворачиваюсь к Рассу, он внимательно слушает Дженну.
Остальная часть инструктажа пролетает без состязаний в гляделки. Когда мы пересекаем главную лужайку, торопясь на командный тренинг, я чувствую себя лучше, чем пару часов назад, когда смотрела куда не следовало.
– Я решила, что мне все равно, – объявляю я Эмилии.
– Это хорошо, – беззаботно отвечает та, стараясь не споткнуться о Лосося, который крутится под ногами и снова пытается съесть шнурки. – О чем именно ты говоришь?
– Обо всем.
– Здравое решение, и в будущем оно тебе точно не аукнется.
Я пытаюсь двинуть ей под ребра, но она ловко уворачивается.
– Я удалю фальшивый аккаунт и спрячу телефон в чемодан. Если я чего-то не вижу, то этого не существует.
– Поддерживаю. Как я уже говорила, мужчинам доверять нельзя. Пусть Чак с Норой играют в счастливую семью онлайн, а ты занимайся своими делами.
– Господи, ты как моя мама, – дразню я.
Устав уворачиваться от Лосося, Эмилия поднимает его и несет под мышкой.
– Как же ты раздражаешь, – стонет она.
Эмилия борется с очаровательным золотистым ретривером, щенок вываливает язык. Я чешу Лосося за ухом, и мы идем дальше.
– Почему это он раздражает? Просто еще совсем малыш.
Эмилия хмурится, глядя на меня.
– Я говорила о тебе.
Мы наконец подходим к остальным вожатым. Они стоят вокруг четырех странных конструкций из платформ и досок.
– И чем же нам тут придется заниматься? – недоумевает Майя.
Я уже видела такой конкурс, хотя никогда в нем не участвовала.
– Нужно перевести всю команду с первой платформы на последнюю, но передвигаться с каждым разом будет труднее, потому что промежутки между ними все больше, а сами платформы – все меньше. На землю наступать нельзя.
– Настоящий бедлам, – улыбается Майя. – Я схожу поздороваюсь с друзьями и быстро вернусь.
– Может, ты бы меня не так раздражала, если бы у тебя до сих пор сохранился британский акцент, – тихо говорит Эмилия, глядя вслед Майе.
– Я никогда не говорила как Майя. Акцент у меня в основном американский, и он становился сильнее или слабее в зависимости от того, сколько времени я проводила у папы на работе.
Ксандер, Расс и Клэй, наконец, прекращают шептаться и поворачиваются ко мне и Эмилии.
– Итак, план игры, – серьезно начинает Ксандер. – Мы будем перепрыгивать с одной платформы на другую.
Эмилия взрывается смехом, а я сразу качаю головой.
– Нет, не получится.
– Почему? Это самый простой путь, – возражает Ксандер.
Эмилия не унимается, хохоча над идеей прыжков. Парень искренне озадачен, а Клэй и сам пытается сдержать смех. Расс… приглядывается.
– Может, для тебя, мистер Надежда НБА, это будет легко, но все остальные – простые смертные и не смогут прыгнуть так далеко, – объясняю я.
– Мы тебе поможем. Ты справишься.
Губы Ксандера не шевелятся, и тогда до меня доходит, что со мной говорит Расс.
– О, – «Аврора, скажи что-нибудь». – Круто.
Я ненавижу себя.
Расс кивает, больше не говоря ни слова, как это обычно делают парни. Так приятно слышать его голос – теперь я знаю, что он настоящий, а не плод воображения, преследующий меня как призрак прошлого.
– Меня слышно?
Мы все поворачиваемся к Орле, которая стоит с мегафоном на последней платформе. Сколько я ее знаю, она всегда с ним, и каждый раз, когда он ломается, она заставляет ремонтировать прибор, вместо того чтобы потратиться на современный аналог.
Однажды я стащила этот мегафон и до смерти напугала Дженну, когда та флиртовала с другим вожатым. В итоге пришлось просидеть наказанной до конца дня, но оно того стоило.
Орла объясняет правила. Нельзя переходить на следующую платформу, пока вся команда не соберется вместе. Если кто-то упадет, всем надо начинать с самого начала, а победителями станут те, кто доберется до конца и сможет простоять на последней платформе тридцать секунд.
Майя возвращается к нам, и Ксандер сразу поворачивается к ней:
– Мы прыгаем.
– Нет, не прыгаем, – хором возражаем мы с Эмилией.
– Ты высокий… – говорит Майя, оглядывая его с головы до ног.
– Спасибо, что заметила…
– Если ты такой уверенный, почему бы тебе просто не лечь между платформами, а мы пройдем по тебе, как по доске?
– Ага, Ксан, – ухмыляется Расс. – Почему бы нам просто не использовать тебя как мостик?
– Как ни странно, вряд ли мне понравится, если меня прижмет к поверхности хоккеист.
– Не отказывайся, пока не попробуешь, – тихо говорю я, не подумав.
Слава богу, большинство не слышат это маленькое признание, но Ксандер и Расс стоят рядом, и щеки Расса мгновенно вспыхивают.
Ксандер быстро переводит взгляд с меня на Расса, но тут раздается свисток, который не дает ему ничего сказать. Мы вшестером бежим к первой платформе, где с трудом помещаемся.
– Мы в невыгодном положении, потому что вы трое просто громадные, – стонет Эмилия в спину Клэя, прижавшись к нему лицом.
– Аврора, я дико извиняюсь, что моя рука на твоей попе, но я не могу пошевелиться, – говорит Майя.
– И на моей тоже, – добавляет Ксандер.
– Нет, это моя, – вздыхает Расс.
Платформа скрипит, когда Расс перепрыгивает на следующую, а за ним Клэй и Ксандер. Теперь, без парней, у нас достаточно места для маневра, и мы сообща передвигаем доску на следующую платформу, чтобы перейти по ней.
– Просто прыгайте! – кричит Ксандер.
Майя раскидывает руки в стороны, чтобы удержать равновесие, и переходит по доске.
– Какого черта я буду прыгать, если есть мостик!
– Давай, Мэри Поппинс! – говорит Клэй, протягивая ей руку и помогая пройти последние шаги.
Идти по доске легко, мы собираемся на следующей платформе, и все повторяется сначала.
– Ксандер, ты сейчас меня столкнешь! – Я цепляюсь за стоящего сзади Клэя, и он сразу кладет руку мне на талию. Я перекладываю руки на Эмилию и оглядываюсь через плечо на Клэя: – Все в порядке, не надо меня держать.
Мы обнаруживаем, что доска едва достает до следующей платформы, которая дальше предыдущей, и парни разрабатывают план: один из них прыгает и держит доску, и они помогают перебраться остальным из нас, кто не имеет ничего общего с кенгуру.
Вокруг кричат другие команды, давая друг другу инструкции. До меня доходит, что мы немного вырвались вперед, и это пробуждает соревновательный дух.
Ксандер с легкостью перепрыгивает на следующую платформу, опускается на колени и берет конец доски, которой не хватает длины, чтобы упереться в край его платформы. Он крепко держит доску, и мы гладим его по голове, перелезая через него, и переходим на другой край платформы, чтобы Расс и Клэй тоже могли прыгнуть.
– О боже! – взвизгивает Эмилия. – Кто-нибудь, прыгайте уже, пока мы не потеряли равновесие.
Все парни перепрыгивают, и это кажется до смешного легко. Но как только они втроем оказываются на последней платформе, сразу становится ясно, что для шестерых там мало места. И даже если бы места хватало, нам до нее никак не допрыгнуть.
– И как, черт возьми, нам это сделать? – Хотелось бы мне упереть руки в бока, но тогда я столкнула бы Майю.
– Кого-нибудь беспокоит, какой вес могут выдержать эти платформы? – спрашивает Клэй, опустив взгляд на поскрипывающий ящик под ногами.
– Кто-нибудь из вас был чирлидершей? – спрашивает Ксандер.
– Чувак, мы не таким видом сплочения коллектива должны сейчас заниматься, – саркастически замечает Эмилия.
Закатив глаза, он показывает на расстояние между нами.
– Две из вас могут бросить третью, а мы поймаем.
Мы молчим.
– Так что, ни одна из вас не была в школе чирлидершей? – удивляется он.
– Ну… – протягивает Майя. – Там, где я живу, такого нет.
– Аврору выгнали из группы поддержки на первом курсе, – говорит Эмилия. – А что касается меня, то балет и пирамиды из людей несовместимы.
– Спасибо, подбодрила, – бормочу я себе под нос.
– А за что тебя выгнали? – сразу спрашивает Клэй.
– Не важн…
– Она стащила талисман другой команды и потеряла его.
– Эмилия!
Ксандер бросает взгляд на другие команды и обеспокоенно поторапливает:
– Ребята, нам надо пошевеливаться.
– А как ты потеряла талисман? – спрашивает Расс, глядя прямо на меня.
– Он… э… убежал.
Это привлекает его внимание. Расс таращит глаза, и я понимаю, что нужно пояснить.
– Это был поросенок, не человек. Его нашли через пару часов, и он был в полном порядке, тусовался с собакой дворника, но… эм… они решили, что мои действия не вяжутся с ценностями команды. Ну да ладно, проехали. Так кого мы кидаем?
– Ребята, если мы проиграем потому, что вы все мелкие, а Аврора ворует поросят, я вас в клочья разорву! – возмущается Ксандер.
– Рядом с таким великаном, как ты, все мелкие, – огрызаюсь я. – Майя, тебя.
Я переплетаю пальцы и наклоняюсь, чтобы она могла встать на мои руки. Эмилия повторяет мои движения, и Майя, держась за нас обеих, нерешительно ставит ногу в получившуюся ступень.
– Имейте в виду, – тихо говорит она, – я считаю, что это ужасная идея.
– Приготовьтесь ее ловить! Три… два… один!
Мы как будто играем в боулинг человеком, с чрезмерным энтузиазмом запуская бедную Майю к парням. К счастью, они ее ловят и прижимают к себе, чтобы удержать на платформе. Там больше нет места, и я не представляю, как нам справиться с заданием.
– Майя, залезь кому-нибудь на плечи! – кричит Эмилия.
Расс с Клэем держат девушку за руки, помогая Ксандеру усадить ее себе на плечи и тем самым освободить чуть-чуть места для еще одного человека.
Эмилия слегка подталкивает меня. Теперь, когда на платформе стало чуть просторнее, это безопасно.
– Ты следующая.
– Ни в коем случае. Лучше ты.
Ксандер снова смотрит на другие группы.
– Аврора, что бы ты там ни думала, но в тебе достаточно роста, чтобы прыгнуть.
Если он думает, что я лучше подготовлена только потому, что мой рост пять футов семь дюймов против пяти футов трех дюймов[9] Эмилии, то явно не знает, что она способна скакать по сцене, как какая-то газель.
– Эмилия, у меня есть идея. Ты нам доверяешь?
– Ни капельки.
Я качаю головой, стараясь не ухмыляться при виде раздражения Ксандера.
– А можешь научиться доверять в следующие пять секунд? Прыгни вперед, вытянув руки, как будто пытаешься достать бейсбольный мяч.
– Я похожа на знатока бейсбола? – огрызается она.
Я заранее смеюсь над своей шуткой.
– Ну, в позах-то ты разбираешься…
– Нет! Нет! Нет!
Мне удается удержаться на платформе, вцепившись в подругу, хотя она пытается столкнуть меня, к ужасу товарищей по команде.
– Господи Иисусе, я с ума сойду! – стонет Клэй. – Эмилия, руки вперед. Мы с Рассом схватим тебя за руки и вытащим, тебе только нужно прыгнуть подальше, чтобы мы дотянулись.
– Это ты уговорила меня сюда приехать, ненавижу тебя, – ворчит она, становясь на край платформы с вытянутыми руками.
Надо отдать должное Ксандеру, трюк срабатывает отлично, и уже через пару секунд Эмилия сидит на плечах Клэя.
Он теперь никак не может помочь мне перебраться на платформу, значит, и правда придется прыгать. Меня так и подмывает просто сойти на землю и проиграть.
– Я боюсь! – кричу я, безуспешно пытаясь представить, что могу преодолеть такое расстояние.
Теперь, когда я осталась на платформе одна, стало еще просторнее, но места для разбега все равно недостаточно.
– Ты можешь, Рори! – кричит Эмилия. – Пожалуйста, быстрее, а то у меня развивается страх высоты.
– Я не смогу…
– Аврора, – мягко говорит Расс, перемещаясь к свободному месту на краю платформы, – посмотри на меня. Ты можешь, просто нужно прыгнуть ко мне, и я тебя поймаю. Хорошо?
– А если ты упадешь?
– Тогда мы упадем вместе. – Он улыбается, и мое сердце предательски колотится в груди. Мы же решили, что нам все равно? – И Ксандер разозлится на нас обоих.
– Я очень разозлюсь на вас обоих, – ворчит тот.
– Не обращай на него внимания, смотри на меня, – говорит Расс. – Я верю в тебя. Сделай глубокий вдох. Я начну обратный отсчет от трех, а потом прыгай как можно дальше.
– И ты меня поймаешь?
– Обещаю. Три… два…
Он наклоняется вперед с протянутыми руками, и, когда произносит «Один», я отключаюсь от всего, сосредоточившись лишь на том, чтобы прыгнуть к нему. Он практически сразу хватает меня под руки и тянет вперед, пока я не врезаюсь в его грудь.
– «Бурые медведи»! Тридцать секунд, чтобы выиграть! – объявляет Орла в мегафон.
– Никому не шевелиться! – рявкает Ксандер.
Я высвобождаю руки, заблокированные между нами, но Расс не ослабляет хватку, мое тело остается прижатым к нему, и мы удерживаемся на платформе. От него пахнет чистым бельем, сандалом и ванилью. Я поднимаю взгляд на его лицо – он крепко зажмурился и тихо бормочет названия хоккейных команд. И тогда я чувствую, что он напряжен.
Наконец он ослабляет хватку, но слишком поздно.
Это самые медленные тридцать секунд в истории. Расс отчаянно пытается отодвинуть меня.
– Победа «Бурых медведей»! – провозглашает Орла к радости Ксандера.
Я шагаю на землю и отхожу от Расса. К счастью, остальные заняты тем, что спускают с плеч Майю и Эмилию, и когда Расс смотрит на меня, я не могу удержаться и подмигиваю.
Он краснеет до самых ушей.
Глава 10
Расс
– Ты что-нибудь скажешь или так и будешь просто смотреть на меня?
С лица Джей-Джея не сходит самодовольное выражение, и мне хочется отключить видеозвонок.
– Я польщен, хотя неудивительно, что ты звонишь мне, чтобы попросить совета. Что я могу для тебя сделать, дружище? Хочешь знать, как работают проценты? Что такое пенсионный план?
– Ага, звоню из лагеря, чтобы узнать насчет пенсионных планов, – саркастично отвечаю я, закатывая глаза. – Тогда я спросил бы у Нейта.
– Возьми свои слова обратно, – Джей-Джей садится. – Я весь внимание. Что случилось?
Сейчас обеденный перерыв, и я в главном здании, потому что вай-фай ловится только тут. Оглядываюсь, чтобы убедиться, что рядом никого нет.
– Аврора. Девушка, с которой я переспал ночью в субботу. Она здесь.
– Чудесно. Люблю летние романы, – весело говорит он.
– Нет. Никаких романов нет. Она… ушла, пока я был в ванной. – Я вжимаюсь в кресло. Неловко признаваться, что меня бросили. – А еще персоналу нельзя заводить отношения. Но даже если бы было можно, я ей неинтересен.
Джей-Джей молчит, а я отчаянно жду его реакции.
– Расс, объясни так, будто мне пять лет, потому что я не понимаю, в чем проблема.
– Я настраивал себя предложить ей встречаться, а когда вышел из ванной, ее уже не было. Знаю, неловко, но сейчас мы оба здесь, и я пытаюсь держаться от нее подальше, и…
– Еще раз, Каллаган. Тебе нравится эта девушка, но ты держишься от нее подальше. Почему?
– Не хочу, чтобы ей было неловко. Она не хотела меня больше видеть, а теперь ей никуда от меня не деться. Мы в одной группе.
Джей-Джей тяжело вздыхает.
– Она тебе сама сказала, что больше не хочет тебя видеть?
– Вообще-то я с ней не разговаривал. Как я и сказал, держусь подальше. Я не хо…
– Не хочешь, чтобы ей было неловко, да-да. Ох, Расс. Ты безнадежен, но я все равно тебя люблю.
– Спасибо.
– Она же сама этого не сказала? Если она сама не скажет, что не хочет тебя видеть, то все это лишь твои догадки.
Фантастика.
– И что теперь?
– Сейчас ты похож на парня, который получил чего хотел и теперь ее игнорируешь, а ведь ты не такой. Ты хороший парень, который не понимает, что иногда люди уходят после секса, и в этом нет никакой драмы. У тебя не будет с ней ни малейшего шанса, если ты ее игнорируешь, гений.
Я в самом деле безнадежен.
– Я не ищу шансов. Не хочу, чтобы меня выгнали из лагеря.
– Тогда зачем ты мне рассказываешь о девушке, с которой не хочешь иметь шансов?
– Я просто хочу знать, как с ней общаться, ведь нам много недель придется работать бок о бок. – Я потираю челюсть, чувствуя себя полным невеждой в отношениях с женщинами. – Вчера ее прижали ко мне… Не смотри на меня так, это было во время командного конкурса… И она была так близко от меня, что я чувствовал запах ее шампуня, и, ну…
Я быстро прикручиваю звук в телефоне и опять проверяю, чтобы никого поблизости не было, а Джей-Джей тем временем натурально кудахчет. Наконец он успокаивается, а я чувствую, что лицо у меня пылает.
– Это случается даже с лучшими из нас, чувак. Она поняла?
– Ну, он упирался ей в живот, – вздохнув, я провожу рукой по лицу, приготовившись к новому кудахтанью. – Она подмигнула мне, когда отошла.
Я успеваю досчитать до тридцати трех, пока Джей-Джей не перестает смеяться.
– Вот настоящая причина, почему ты хотел поговорить со мной.
– Что мне делать?
– Признать, что ты оценил ситуацию в корне неверно, и поговорить с ней вместо того, чтобы избегать, как дурак. Просто общайся с ней. Это же легко.
Дверь сзади меня открывается, я оглядываюсь через плечо – входит Ксандер с собаками.
– Мне пора, но я тебя понял, – говорю я. – Спасибо, что выслушал.
– Пока, мой мальчик, держи в курсе, – отвечает Джей-Джей и отключает звонок.
Пока я говорил с Джей-Джеем, пришла куча уведомлений. В последнем из группового чата фото Мэтти, Бобби и Криса на пляже в Майами и еще одно с Лолой, Стейси и Джо на рейсе в Нью-Йорк.
Я снимаю на видео Форель, которая карабкается по креслу-мешку и залезает ко мне на колени, и посылаю в чат. Собираюсь уже закрыть мессенджер, но тут замечаю сообщение от человека, которого надеялся не слышать.
ПАПА
Как дела?
Ты видел мой запрос?
Еще через пару часов.
Слишком хорош, чтобы ответить?
Думаешь, ты лучше меня?
Слишком хорош для своей семьи?
– Устал как собака, – стонет Ксандер, падая в огромное кресло-мешок рядом со мной. Я быстро блокирую телефон и убираю его в карман. – Солнце убийственное.
До меня не сразу доходит смысл его слов, потому что сердце и мозг взбудоражены после сообщений отца.
– Да, ну и жара. А где все?
Ксандер сбрасывает кроссовки и вытягивает ноги.
– Наверное, загорают. А мне надо охладиться, пока не расплавился.
До сих пор мы с Ксандером прекрасно общались. С ним легко ужиться, в чем я вчера убедился: обычно он суперспокойный, порядочный и, похоже, чувствует, когда нужно остановиться с расспросами. Когда он понял, что Эмилия, Аврора и я учимся в одном колледже, а я на его вопрос, знакомы ли мы, пожал плечами и буркнул «Вроде того», он сразу отстал.
Мы сидим в уютном молчании, что я тоже ценю. Ксандер прокручивает что-то в телефоне. Я слишком напуган, чтобы вытаскивать свой, поэтому сосредоточиваю все внимание на Форели и обдумываю то, что сказал Джей-Джей.
– Тебе нравятся тренинги? – спрашивает Ксандер, оторвавшись от телефона.
Хотя в лагере есть медперсонал, мы все должны освоить основы оказания первой помощи. Что угодно лучше, чем утреннее обучение обращаться с альпинистским снаряжением, когда мне все время пришлось держать глаза на уровне члена Ксандера. И не говорите мне о всяких мероприятиях по сплочению коллектива, которые я ненавижу больше всего на свете.
– Любой тренинг, если это не сплочение коллектива по типу «Сломать лед», уже победа в моих глазах.
Ксандер стонет, откидывая голову на мягкую спинку кресла, и Форель подскакивает от шума.
– Кто-то должен им сообщить, что лед официально сломан, – говорит он. – Утром я случайно увидел Клэя голым, сильнее сломать уже нельзя.
Утром я пытался выгнать преследующих меня собак из нашего домика, когда в меня практически врезался Ксандер. Он просто сгорал со стыда.
– Ошибся домиком, – объяснил сосед с испуганным смешком, прижав руку ко рту. – Не обращай внимания. О боже!
– Может, на всякий случай нужно немного заморозить лед обратно? – шучу я. – Набрать тебе воды, пока мы не вышли?
Он кивает, протягивая бутылку.
– Спасибо, братан.
Я иду к кулеру, но тут кто-то выскакивает из-за угла и врезается в меня. Уронив бутылки, я хватаю под руки споткнувшуюся девушку, не давая упасть.
– Прости, я не смотрела, куда иду… – восстановив равновесие, Аврора, наконец, поднимает голову: – Ой, привет.
– Привет.
Она дергается, и я понимаю, что до сих пор держу ее и что глаза у нее опухшие.
– Ты в порядке?
– В полном, – сразу отвечает она, одаряя меня ослепительной улыбкой – явно притворной. Я же видел, как она улыбается по-настоящему – ее улыбки и смех врезались мне в память. – Все прекрасно.
Все не кажется таким уж прекрасным. Я подбираю бутылки и, воспользовавшись парой секунд, когда ее печальные зеленые глаза не смотрят на меня, ломаю голову, пытаясь понять, что с ней случилось. Утром я подслушал, как она говорила Майе, что ей не нравится работать в паре с Клэем из-за того, как откровенно он пялится на нее.
Мне тоже не нравится, как он не стесняясь раздевает ее глазами, когда они работают вместе, и как он задерживает на ней руки чуть дольше, чем необходимо. Но я списываю это на ревность, не считая свои подозрения обоснованными. Аврора и Майя сошлись на том, что он безвреден, просто раздражает, и мне стало легче, поутихло желание столкнуть его в озеро или на медвежью тропу.
– Я просто хотел набрать воды себе и Ксандеру.
– Вода – это хорошо, – отзывается Аврора, с преувеличенным энтузиазмом меняя тему. – Вода, она… увлажняет.
Засунув бутылки под мышки, я прочищаю горло.
– Аврора, что-то случилось?
– Ничего неожиданного. Все хорошо. Я в порядке. Все в ажуре.
Я не уверен, кого она сильнее пытается убедить – меня или себя. Но не успеваю больше ничего спросить, потому что Аврора делает широкий шаг назад и говорит с фальшивой улыбкой:
– Увидимся на тренинге.
Не успеваю я ответить, как она уходит.
* * *
Мы вшестером ждем инструктора под вентиляторами на солнечных батареях, но от них в этот исключительно жаркий солнечный день никакого толку.
– Я не могу так жить, – стонет Ксандер, обмахиваясь рукой. – Почему нельзя заниматься в здании?
– А мне каково? – вторит Майя, обмахиваясь своей футболкой с эмблемой «Бурых медведей». – У нас в Англии не бывает солнца.
– Меня больше беспокоит, что расплавятся манекены для реанимации, – киваю я на кучу пластика.
– Привет-привет. Я пришел. Прошу прощения. Я Джереми, а вы, должно быть… – он сверяется со списком, – Александер, Аврора, Клэй, Эмилия, Майя и Расс? Да? Прекрасно.
Я сразу становлюсь фанатом Джереми, потому что он тоже жалуется на жару и переводит нас вместе с оборудованием в тень. Кроме того, не выбирает меня для демонстрации приемов, что прибавляет ему очков.
Эмилия вся вспотела и запыхалась, переворачивая Ксандера в устойчивое положение на боку, но когда у нее получилось, она выпрямляется и восхищенно смотрит на свою работу, уперев руки в бока, как гордый отец.
– Остальные разбейтесь на пары и тренируйтесь, – объявляет Джереми. – Я буду наблюдать. Если что-то не получается, зовите.
Клэй сразу направляется к Авроре, но я стою к ней ближе.
– Идем, – говорю я, показывая на свободный мат.
– Давай начнешь ты.
– Ладно. Спасибо.
Я еще не видел ее такой тихой за те пару дней, что мы в лагере. Конечно, не следует ожидать лучшего после того, как сорок восемь часов избегал ее, но я до сих пор не знаю, что ее сегодня расстроило, и это не дает мне покоя.
Мы занимаем нужную позицию: она на мате, я рядом, и вдруг у меня полностью вылетает из головы, что нужно делать. Я уже обучался оказанию первой помощи: тренер Фолкнер заставляет нас делать это каждый год, твердя, что никому не дано знать, когда понадобятся эти навыки. Но все равно я сижу с совершенно пустой головой.
Я смотрю, как Ксандер переворачивает Эмилию, и вдруг знания возвращаются. Беру Аврору за бедро и начинаю сгибать ее ногу в нужное положение.
– Ты должна сказать ему, что тебе не нравится, когда он к тебе прикасается.
К счастью, задание дает прекрасную возможность не смотреть ей в лицо, но я чувствую на себе ее обжигающий взгляд.
– Откуда ты знаешь?
– Об этом говорит язык твоего тела, когда он рядом.
Аврора усмехается.
– Ты так хорошо замечаешь язык моего тела, хотя почти не смотришь на меня с тех пор, как мы сюда приехали.
Я застываю от ее слов, но только на секунду. Затем быстро справляюсь со ступором и осторожно кладу руки Авроры под правильным углом, а потом переворачиваю ее на бок в нужную позицию.
– Просто скажи ему, Аврора.
– Ревнуешь к Ксандеру?
Она переворачивается на спину и, сев, опирается на заведенные назад руки. Ее волосы растрепались, а на щеках начали проступать веснушки. Она чертовски красива, но сегодня в ней появилось что-то новое. Конечно, я завидую Клэю, ему так легко с ней разговаривать и прикасаться, не заботясь о возможных последствиях.
– Нет, не ревную.
– Тогда не о чем волноваться, правда? – печально замечает она.
– Аврора, я…
Она встает, не давая мне договорить.
– Прости, мне нужно в туалет.
Я киваю и провожаю ее взглядом, а потом ложусь на мат, чтобы не видеть, как остальные переходят к следующему заданию. Через пять минут Аврора возвращается и садится рядом на траву.
Она заправляет волосы за уши и подтягивает колени к груди.
– Прости, что я так странно себя веду. Плохой день. Сегодня у папы день рождения, а у нас дерьмовые отношения. Даже отношениями их можно назвать с большой натяжкой… Ну вот, я сболтнула лишнего. Давай начнем? Хочу поскорее уложить тебя в восстановительное положение.
– А я хочу оказаться в восстановительном положении.
Прикольно наблюдать за тем, как она сосредоточивается. Старается поднять мое бедро, но пыхтит и пробует двумя руками.
– Облегчить тебе задачу?
– Нет! – возражает она и ставит мою ногу в нужную позицию. – Ты не сможешь ничего облегчить, если будешь без сознания.
– Ну ладно…
– Господи, я уже выдохлась. Почему ты такой большой?
Она меня убьет, пытаясь спасти.
– Ой, забыла проверить, дышишь ли ты!
Я не успеваю заверить ее, что точно дышу – пока что, – как утопаю в море светлых волос, пахнущих персиком, и она прикладывает ухо к моему лицу. Когда мои руки и ноги уложены правильно, она притягивает меня к себе, переворачивая в последнюю позу.
– Молодец, Аврора, – говорит Джереми откуда-то сзади. Я и забыл, что он здесь. – А теперь переходим к перевязке. Вот пошаговая инструкция, что нужно делать. Я дам бинты, и вы сообщите, когда закончите.
– Молодец, напарник, – Аврора протягивает мне руку. – Мы хорошая команда.
Я хлопаю ладонью по ее руке.
– Ты прекрасно реанимируешь, – добавляет она.
Я слегка улыбаюсь, слушая ее, а она с каждым словом все больше смущается.
– У тебя тоже хорошо получается.
– Жара расплавила мне мозги. Давай перейдем к перевязке. Сначала ты меня перевязывай. – Она качает головой, прижимая руку ко лбу. – Странно звучит, правда?
Смущенная Аврора восхитительна.
