Хелен Джонс
Клуб безжалостных сердец
Глава 5. Гостья
Энни не пришлось врать родителям о болезни, чтобы не ходить на учебу. Вечером того же дня у нее разболелась голова и пропал аппетит. Миссис Ноанс сказала, чтобы Энни отдохнула дома пару дней и пришла в себя.
– Переживаешь из-за экзаменов? – спросила миссис Ноанс, придя к дочери в комнату. Она поставила кружку лимонного чая и небольшую тарелку куриного бульона на стол. – Отец думает, что это от стресса.
Девушка приподняла голову и, устало улыбнувшись, взглянула на маму из-под пледа. Она накрутила волосы, подкрасилась и надела свое любимое темно-зеленое платье с перьями на рукавах. Миссис Ноанс всегда была при полном параде, когда они с отцом собирались провести вечер вместе в кафе, кино или театре. И Энни безумно нравилось, что родители установили в своей семье это правило: не реже раза в месяц устраивать романтические вечера. К этому они пришли после посещения семейного психолога. Энни порой вспоминала те бесконечные ругани, которые устраивали ее родители абсолютно по любому поводу. Тогда девочка ходила во второй класс и жутко боялась вечера, потому что, когда родители возвращались с работы, она закрывалась в своей комнате и сквозь слезы читала книги, чтобы хоть как-то отстраниться от реальности. Это продолжалось четыре года. Энни до сих пор помнила тот разговор, когда мама и папа подошли к ней и рассказали о предстоящем разводе. Они говорили, что любят ее и она ни в чем не виновата, что это проблемы взрослых и она может по очереди гостить у родителей, но Энни не слушала их. Она рыдала взахлеб, затыкая лицо подушкой. А потом у миссис Ноанс диагностировали рак легких. И после того случая все затихло. Энни не разговаривала с родителями, обиженно отворачиваясь каждый раз, когда они спрашивали, что с ней. Словно они не знали. И Энни это еще больше злило. Но разговоров о разводе больше не было. Пожилая соседка раз в неделю начала приглядывать за девочкой, когда родители уезжали на сеанс. Она постоянно включала телевизор на всю громкость, и Энни приходилось затыкать уши наушниками, слушать музыку или смотреть сериалы. А потом соседка стала приходить дважды в месяц, потом единожды, и Энни стала замечать улыбки на лицах родителей и их влюбленные взгляды. Мама начала опять наряжаться, даже несмотря на то что сильно похудела и после лечения выпали волосы. Миссис Ноанс купила несколько париков разных длины и цвета и радостно показывала дочери, спрашивая ее мнения, какой лучше подходит под вечерний наряд. Энни с трудом сдерживала слезы в такие моменты, но все они делали вид, словно ничего страшного не происходит, будто болезни и вовсе нет. Мистер Ноанс стал активно ухаживать за женой – помогать надеть пальто и открыть двери. В доме все чаще начали появляться живые пионы (мать их безумно любила), смех и тихие песни миссис Ноанс на кухне, когда та готовила ужин. Энни еще немного пообижалась на родителей за то, что заставили ее тогда почувствовать, однако долго держать обиду все равно не могла, потому что была искренне рада за них. И спустя год в дом Ноансов пришла прекрасная новость – ремиссия.
– Возможно, – кивнула Энни, – или подхватила простуду, как Миринда.
Миссис Ноанс поджала губы:
– Ты уверена, что не нужно остаться с тобой сегодня? Я испеку твой любимый яблочный штрудель, если хочешь, или закажем тайской еды.
– Нет, мам, все хорошо, правда, я просто устала и хочу поспать. Вам не нужно пропускать сегодняшний вечер только потому, что у меня разболелась голова. – Энни улыбнулась так, чтобы мама поверила, что дело лишь в усталости. И это сработало.
– Ну, хорошо. – Миссис Ноанс поцеловала дочь в лоб и собралась уходить, как в дверь спальни постучали и в открытую щель высунулась голова отца.
– Ну как ты?
– Все хорошо, пап. Езжайте уже, а то опоздаете.
– Ты уверена? – продолжил мистер Ноанс, но жена остановила его, сказав, что Энни просто устала и хочет лечь спать. И Энни была ей безумно благодарна. У девушки не было сил долго держать слезы в себе, и, как только автомобиль отъехал от дома, Энни расплакалась.
Миринда сказала, что она выйдет на учебу на пару дней раньше, чтобы постараться уладить все до появления подруги, но Энни мало верила в то, что Миринда сможет всех заткнуть. У них не было никакого статуса – обычные девчонки не были ни для кого авторитетом. Однако Энни была благодарна за предложение. Девушка знала, что, когда бы она ни вышла – завтра, через неделю или явилась бы на экзамены, – все равно найдутся те, кто снова начнет выкидывать глупые фразы. К тому же, придя сегодня в колледж и начав разговор с Майклом, Энни сама для себя вырыла яму.
– Так были бы просто фотки, но из-за Майкла теперь все считают, что я ш… – Энни снова разрыдалась в трубку Миринде.
– Эй, Энни! Пусть считают, что им вздумается. Тебе ли не все равно? Главное, мы знаем правду. Даже придурок Майкл знает. И Джози. Кстати, может, попробуем уговорить Джози рассказать всем? Ну, что это Майкл фоткал тебя? – предложила Миринда, и Энни почувствовала ее неуверенность в собственных словах. Она рассказала подруге о разговоре с Джози. Однако о ее предложении говорить не стала. Миринда знала лишь то, что после Майкла Джози сразу же зашла в спальню и увидела Энни в бессознательном состоянии и никаких других людей с ней не было. Тогда Миринда задалась вопросом, зачем Джози нужно было подходить к Энни и рассказывать все это. Вряд ли из-за душевной доброты. Но сослалась на то, что Шоупен слишком странная, чтобы нашлись для нее какие-то логичные объяснения.
– Во-первых, вряд ли Джози будет во все это впутываться. У нас нет ничего такого, что мы могли бы ей предложить взамен. Во-вторых, даже если Джози скажет правду, думаешь, все ей поверят? Майкл снова будет утверждать, что мы все придумали. – Энни шумно высморкалась и сделала большой глоток остывшего лимонного чая.
– Насчет второго я могла бы еще поспорить, но с первым будет проблема, ты права, – цокнула Миринда.
«Да и после сегодняшнего разговора, – подумала Энни, когда положила трубку, – Джози вряд ли захочет меня выслушать. Она явно хотела что-то предложить, но я отказалась от этого, значит, и Джози уже больше не захочет разговаривать».
Энни по разговорам в колледже еще с первых дней поняла, что Джози – горделивая и самолюбивая девушка, к которой не так-то просто подойти. Она чаще была сама по себе. Энни ни разу не видела Джози, идущую в компании подруг или друзей. Но что в ней нравилось Энни, так это умение постоять за себя. Девушка сама была свидетелем той ситуации, когда Джози врезала с ноги в пах парню, который распускал про нее слухи. Правда, потом Джози вызвали к директору, но после того случая Энни еще много раз представляла себя на месте Джози. Как она вместо тактики мистера Энкинса подходит к своему обидчику и…
Энни вскочила от стука мелких камней по своему окну. Послышалось? В комнате горел ночник, и она приглушила свет, словно так ей будет лучше слышно, что происходит за окном. Снова стук. Он становился все навязчивее, и Энни едва выглянула из-за штор, чтобы ее не было видно. Джози. Не так легко поначалу было узнать ее: худи на пару размеров больше, накинутый на голову капюшон, широкие джинсы. Так она больше походила на парня. И Энни потерла глаза, пытаясь понять, снится ли ей это. И вообще, что возле ее дома в половине двенадцатого делает Джози? Энни распахнула шторы и приподняла окно. Холодный ночной воздух ворвался в ее спальню, прогоняя сон и оставляя на теле мурашки.
– Джози? – недоуменно спросила она, словно все еще не могла понять, снится ли ей это.
– Ага, она самая, – ухмыльнулась девушка, осматриваясь по сторонам, – по этой трубе можно подняться? Она не отвалится?
Пару секунд Энни переваривала вопрос Джози, но, как только девушка прыгнула на водосточную трубу, тут же остановила ее:
– Нет-нет, подожди!
Джози послушно спрыгнула на землю.
– Я тебе открою входную дверь. Родителей нет дома.
– Окей.
Энни мигом скинула пижаму с кроликами, влезла в спортивные штаны и растянутую футболку с истертым названием любимой рок-группы – AC/DC – и побежала к двери. Джози уже стояла за ней, и, как только Энни щелкнула замком, девушка тут же влетела в дом.
– Нельзя побыстрее? – озлобленно посмотрела она на Энни. – Или хочешь, чтобы кто-то увидел, как какой-то парень ночью заходит к тебе в дом?
– Ой, – замялась Энни, почесав голову, и закрыла дверь, – я об этом и не подумала.
– Ты о чем-нибудь вообще думаешь? Какого черта ты рассказала про меня Майклу, – Джози все еще злилась, но уже с интересом разглядывала гостиную, – и вообще поперлась сегодня в колледж?
– Я… просто хотела выяснить, почему Майкл это сделал. Он сказал, что не покажет никому фотографии, если я буду молчать о нашем общении.
– Окей. А потом? Зачем сама же и рассказала об этом, причем на весь колледж?
– Ты была там?
Лицо Джози резко поменялось, и она тихо засмеялась:
– Нет, мне видео показали. Но жалею, что пропустила твое выступление. Ты ведь понимаешь, что сама же все сделала хуже?
Энни молча кивнула.
– Я, конечно, знала, что ты тупая, но не думала, что настолько. Ты серьезно рассчитывала, что Майкл не потешит свое самолюбие, унизив тебя? Ты на это надеялась? – Она скинула капюшон и, распустив тугой пучок, потерла затылок, от удовольствия закатив глаза.
– Не знаю я, на что надеялась, – разочарованно проговорила Энни, садясь на спинку дивана в центре гостиной, – хотелось верить, что он сдержит свое слово…
Джози запрокинула голову на пару секунд, обнажая белые ровные зубы. Громкий смех девушки заставил Энни шелохнуться.
– Серьезно? – Она вытерла несуществующие слезы. – Стоп, стоп! Ты серьезно сейчас говоришь? – Джози подошла к Энни, рассматривая девушку с головы до ног, и от этого взгляда Энни стало не по себе. Но даже сейчас в такой мешковатой одежде Джози все еще была с излюбленными черными стрелками, и от нее приятно пахло. Энни снова молча кивнула и опустила голову, словно провинившийся щенок.
– Так ты пришла, чтобы сказать мне, какая я глупая? Или… зачем?
Джози вздохнула и принялась медленно расхаживать по гостиной.
– Хочу, чтобы ты просто знала, Энджи…
– Энни, – поправила ее девушка.
– Плевать, – отмахнулась Джози, – твой Майкл не такой уж и святоша. Вчера я сама случайно подслушала его разговор с дружками возле супермаркета. И можешь предположить, о чем они говорили?
– О моих фотках? – неуверенно произнесла Энни.
– Бинго! – Джози резко крутанулась на пятках и вскинула руки. Теперь она снова стояла лицом к Энни. – Они обсуждали, что с ними делать, и мерзко шутили. – Она поморщилась. – Майкл сначала отнекивался, говорил, что выкладывать их не стоит, врать не буду. Но в итоге вышло то, что вышло. А ты думаешь, вчера я к тебе просто так подходила?
– Почему ты мне сразу об этом не сказала? – разозлилась Энни.
– А что бы это изменило? Может, и рассказала, если бы увидела в тебе хоть каплю гордости. Но нет, ты выбрала молчать в тряпочку и свято верила, что любимый Майкл не покажет никому ничего, и тогда я решила не говорить тебе вообще. Может, когда тебя сунули лицом в грязь, ты стала хоть капельку умнее. Я лишь хотела помочь. – Джози на секунду замолчала. – Мне просто стало тебя жаль тогда, на вечеринке, вот и все.
– Вот только не надо меня жалеть, – продолжала злиться Энни, – все вечно меня жалеют: ой, бедная простушка Энни, как с ней жестоко обошлись. – Она скривила лицо, и ее голос стал тоньше. – Знаешь, Джози, меня уже тошнит от этой жалости!
– Ну, вот уже что-то, – улыбнулась девушка, – слушай, Энджи…
– Энни.
– Плевать. В младших классах я была точно такой же, как ты. Тогда мой папаша не был таким влиятельным, а я была серой мышкой. И точно так же жалела себя, когда мой розовенький рюкзачок с феями пинали по всему классу. У меня забирали обед и крали принадлежности. А когда мне поставили брекеты, то начался мой личный ад. И я жалела себя точно так же, как и ты сейчас. Но у меня хватило гордости, чтобы ответить всем ублюдкам.
– И что же ты сделала? – без интереса спросила Энни.
– Подсыпала в бутылку с колой слабительного и демонстративно принялась ее открывать на перемене. Естественно, эти придурки отняли у меня ее и выпили сами. Ты бы видела их лица, когда они узнали, что все это было подстроено. – Джози беззаботно рассмеялась. – И каждый раз после их шалостей я давала отпор: подсовывала червей и дохлых мышей в рюкзаки, один раз даже принесла собачье дерьмо и измазала куртку Грегори. Потом, когда наше финансовое положение стало улучшаться, я попросила отдать меня на курсы самообороны. После этого ни один ублюдок больше ко мне не подошел.
Энни встала, разминая затекшую спину:
– Вряд ли я смогу отомстить Майклу, думаю, дохлых червей и собачьего дерьма будет мало для такого.
– Не-е-ет, – улыбнулась Джози, – у меня есть предложение повеселее. Тебе не нужно ничего делать с Майклом, за тебя все сделают.
– Кто? – тут же спросила Энни. – И что сделают?
– Расскажу, если сделаешь кофе.
Энни хотела было спросить Джози о ее отце, что с убийцами, как чувствует себя ее мать, как она сама себя чувствует, хотя бы ради приличия, но тут же передумала. Они не настолько близки, чтобы говорить о таком, хоть Джози и внушала доверие. В любом случае она не выглядела убитой горем, может, потому, что умела отлично скрывать свои истинные чувства. И, как считала Энни, если человек не говорит о чем-то, значит, он не хочет поднимать эту тему. А лишний раз вторгаться в пространство другого человека было жестоко, к тому же после такого горя. Энни решила, что ее расспросы будут выглядеть не как сочувствие (хотя Джози явно дала понять, что ненавидит жалость), а как вынюхивание новых сплетен, а потому решила не спрашивать о ее отце вообще ничего.
– Твои предки когда вернутся? – Джози без приглашения прошла на кухню, открывая ящики.
– К двум. Так что у тебя есть время рассказать все в подробностях. – Энни проследовала за девушкой и поставила чайник.
– Тогда с тебя еще и во-о-он то печенье, – кивнула Джози на верхнюю полку.
Глава 6. Правила игры
Энни стойко держалась, чтобы не рассказать Миринде о том, что с ней произошло за те три дня, которые они обе пропустили, сидя по домам. Девушки встретились на перекрестке возле продуктового, чтобы Энни как можно меньше оставалась одна по пути к колледжу.
– Выглядишь неплохо. – Миринда выпятила нижнюю губу и оценивающе кивнула подруге. – Сделала макияж?
– Немного подкрасила ресницы и волосы уложила после душа, – отмахнулась Энни, однако она сама чувствовала, что выглядит лучше, чем раньше. Правда, девушка все так же выбрала джинсы и широкий лонгслив вместо юбки и каблуков, в этом она не могла себе отказать. Туфли никогда не нравились Энни, и дело даже не в ее росте, а в том, что это было дико неудобно. И кто сказал, что каблуки – это красиво? Почему женщина должна терпеть неудобства ради того, чтобы нравиться мужчине?
– Все равно так тебе лучше, – подытожила Миринда и выкрикнула что было сил проезжающему мимо парню, когда тот заикнулся об Энни: – Пошел в зад, урод!
– Ты поосторожнее со словами, – улыбнулась Энни. Рядом с Мириндой она уже не чувствовала себя жертвой. Джози еще трижды приходила к Энни, уговаривая принять ее предложение. Они пили чай с конфетами и шоколадным печеньем, а после Энни задорно смеялась, слушая истории Джози о том, как она проучила того или иного парня.
Энни распирало желание снова подойти к Майклу и как следует врезать ему на глазах у всего колледжа, однако это было не нужно, она знала. По крайней мере, не сейчас. Миринда словесно отбилась еще от одной компании парней на улице, но, зайдя в колледж, девушка уже не смогла справиться. Кто-то снова шлепнул Энни по заднице, кто-то выкрикивал неуместные вопросы, но, когда телефон Миринды звякнул, девушка тут же потеряла свою уверенность в два счета. Лесси прислала ей то же самое фото, гулявшее по интернету, но теперь в верхнем левом углу было написано: «Энни Ноанс. Гильбург», а в центре красными буквами по всей фотографии: «Шлюха». Тут же телефон Миринды снова издал противный звяк, и Энни еще ближе склонилась к подруге. Нарезка кадров из фильмов для взрослых с лицом Энни под веселый бит заставил сердце девушки колотиться быстрее. Но не от стыда или страха, нет. Это были растущие с каждым вдохом злость и ненависть к Майклу. Это он все начал. От жжения в груди и дрожи в ногах Энни отвлекли громкий смех и пиликанье мобильников проходящих мимо студентов. Кто-то лишь усмехался, кто-то смотрел на Энни, морща нос.
– Энни, ты куда? – Миринда попыталась остановить подругу, со всех ног помчавшуюся к расписанию, а затем на лестничную площадку, но Энни даже не посмотрела на ее и кинулась к Майклу. Она пробежала три лестничных пролета, переступая через одну ступеньку, так быстро, что сама не поняла, как оказалась на нужном этаже. И еще раз посмотрела на цифру четыре перед входом. Майкл заслуживал то, о чем говорила Джози, теперь Энни была уверена. Девушка быстрым шагом, дыша ртом, направилась к кабинету, в котором вот-вот должна была начаться лекция.
– Сто-о-ой, стой, стой, – кто-то резко схватил Энни за шиворот и оттянул назад, не дав переступить порог кабинета. Энни забрыкалась, однако до нее тут же дошло: это Джози. – Что ты, мать твою, делаешь, Энджи?
– Энни, блин! Меня Энни зовут! – прошипела девушка, убирая чужие руки от себя.
– Плевать. Живо сюда!
Джози втянула голову в плечи, словно так она стала менее заметной, и шмыгнула в женский туалет. К счастью, оттуда только что вышла компания студенток, и теперь там было пусто.
– Ты что творишь? – Глаза девушки бегали по лицу Энни. Джози щелкнула замок на двери с внутренней стороны.
– Ты видела, что они рассылают теперь! Господи! – Энни дала волю слезам и с силой топнула по кафелю. – Это никогда не закончится!
– Закончится, поверь мне. Помнишь, о чем мы говорили?
– Да, но…
– Месть – блюдо, которое подается холодным, слышала такую фразу? Сейчас глупо что-то делать на глазах у всех. Так ты выставишь себя той еще идиоткой, и снова завирусится ролик с тобой в главной роли. Если ты хочешь этого, то – пожалуйста! – Джози махнула ладошкой на дверь. – Давай. Мне плевать, что дальше с тобой будет. Только потом не проси меня снова тебе помочь.
– Да-да, – Энни вытерла слезы рукавом, – ты права. Я просто… что-то вышло из-под контроля…
– Если ты и дальше не сможешь держать себя в руках, учти: ко мне больше не подходить. Тебе повезло, что я была рядом. – Джози резко повернула голову на стук в дверь. Задергалась ручка.
– Извини, Джози, такого больше не повторится, – тихо сказала Энни, включая воду, чтобы умыться. Джози одобрительно кивнула ей в зеркало, а затем зашла в кабинку и нажала кнопку смыва, подождала несколько секунд и, подойдя к входной двери, закричала:
– Какого черта ты закрыла? – Она щелкнула замком, вырываясь наружу. Возле двери столпились студентки, с интересом проследив за Джози, а затем обернулись к Энни.
– Я думала, я тут одна… – подыграла Энни, выключив воду, а затем так же быстро покинула туалет.
* * *
Следующие дни Энни снова прибегла к тактике мистера Энкинса. Сначала было сложно сдерживаться в ответ на унижения и смешки, но потом это вошло в привычку. Еще дома в собственной спальне Энни подготавливала себя к тому, что в колледже на нее многие обратят внимание. И это будет совсем не то внимание, которое хотела бы девушка. «Это не обо мне. Это не про меня. Это не я», – повторяла Энни каждый раз, когда кто-то выплевывал пошлую фразочку. Но с этим справиться было легче, чем с физическими унижениями. Старшекурсники частенько распускали руки, шлепая Энни (и пару раз даже Миринду) по заднице, парни помладше могли кинуть в девушку скомканный лист бумаги или запустить бумажный самолетик в голову, а один раз смелый первокурсник залепил в волосы Энни пожеванную жвачку. Тогда девушка с трудом сдерживала слезы, а после, придя домой, тихо плакала в подушку.
Несколько раз за эти две с половиной недели она видела Джози в коридоре. Но та либо не смотрела на нее вовсе, либо лишь встречалась взглядом. Энни знала, что подходить и разговаривать с ней нельзя, надо поддерживать легенду о том, что она одиночка и ни с кем не общается. Правда, они и не общались с тех дней, когда Энни приболела. С Мириндой разговоров стало меньше. Энни попросила не говорить о Майкле и всей этой ситуации, да и Миринда частенько зависала дома, готовясь к экзаменам.
«Ты справишься, – говорила себе Энни, глядя в зеркало, – осталось совсем немного». И девушка каждое утро подходила к настенному календарю и зачеркивала еще один день, который приближал ее к цели.
Экзамены прошли быстро. Хоть Энни и судорожно тряслась перед каждым из них (а вот Миринда была абсолютно спокойна каждый раз), все же подруги сдали все предметы успешно. Перед последним экзаменом Миринда сообщила, что уезжает на все лето к бабушке, а Энни поделилась тем, что нашла подработку. Правда, утаила информацию о том, что эту самую подработку ей предложила Джози Шоупен. Ни к чему было лишних вопросов. Но новость о том, что Миринда уедет, порадовала Энни. Нет, она, конечно же, будет скучать по любимой подруге, но сейчас для Энни есть очень важное дело.
Ответив преподавателю на последний вопрос и проследив, как тот аккуратно выводит подпись на документе об успешной сдаче экзамена, Энни облегченно выдохнула и вышла на улицу.
Теплый ветер ласкал кожу и уносил все тревожные мысли об учебе. «Дело сделано», – улыбнулась Энни, глядя на колледж. Мимо прошла пожилая дама с маленькой лохматой собачкой на руках, вдалеке завыла собака. На секунду Энни засомневалась в предложении Джози. Но эти сомнения быстро развеялись, когда в дверях колледжа девушка увидела радостную подругу.
– Что ж, вот и все, – радостно выкрикнула Миринда, выбежав на улицу к Энни. Подруги крепко обнялись, покачиваясь из стороны в сторону, – ну, так что у тебя с работой?
– Хотела начать с завтрашнего дня, подзаработаю к твоему приезду, – улыбнулась Энни, наблюдая за тем, как из колледжа вывалилась толпа парней. Однако они даже не посмотрели на подруг, болтая о результатах экзаменов. «Джози была права, – думала Энни, – сначала игнорируй, потом мсти». Ей не терпелось поменяться местами с Майклом.
– Везет же тебе, – обиженно надулась Миринда, – будешь жить без родителей, в выходные тусоваться без чьего-то присмотра, еще и новую профессию освоишь.
Энни хмыкнула:
– Да какая там профессия? Так, помощник парикмахера.
– А меня возьмешь с собой, когда вернусь?
Энни замолчала, выдерживая неловкую паузу. Только Миринды там не хватало. Нет, Энни очень ее любила, но ввязываться ей в это не стоило. Энни была уверена, что Миринда не из тех, кто спустя время будет мстить. Если она злая сейчас, она будет кричать и бить сейчас, а не потом. Энни была другой, но частенько хотела быть как подруга. Миринда была настоящей, искренней, нескрытной. И Энни считала это большим плюсом. Ей повезло, что Миринда каждое лето на месяц или два улетает с родителями в отпуск к бабушке, а потом погостить к родной сестре матери на пару недель. И несмотря на то, что Миринде уже было двадцать один, родители относились к ней как к маленькой девочке и заставляли жить у родственников, даже если она сама того не желала.
– Шучу я, – засмеялась Миринда, – это не мое. Не люблю трогать чужие волосы. Представь, если к тебе придет клиентка с жирной грязной головой и перхотью! Бе-е-е. – Миринда вытащила язык и сморщила нос, а затем засунула два пальца в рот, делая вид, что ее тошнит.
– Надеюсь, таких не будет, – выдохнула Энни, понимая, что такое вполне себе может быть. – Ну а ты чем будешь заниматься? Снова найдешь себе жертву для летнего романчика?
Миринда задорно рассмеялась.
– Да, планы такие, а там как пойдет. Может, бабуля устроит меня к своим знакомым тоже подзаработать немного. Иначе я просто с ума сойду! Ну а как приеду, надеюсь, пойду работать к папе. По профессии совсем не хочется… и к чему я только высидела все эти годы? Ладно, Энни, – Миринда посмотрела на сигналивший автомобиль через дорогу, – родители уже ждут, надо бежать. Надеюсь, в начале августа увидимся уже! – Она еще раз обняла Энни и, чмокнув ее в щеку, убежала. А Энни, облегченно вздохнув, взглянула на колледж и, предвкушая каникулы, побрела к дому.
Выпускной должен быть только через две недели, но девушка уже разместила свое резюме на сайте для работодателей. Люди из группы разделились на три части: первая пошла работать по профессии, и многие из них разъехались по другим городам или планировали это сделать, вторая тоже была трудоустроена, но на другие должности по знакомству, а вот третьей части группы, в которую входила и Энни, повезло меньше всего. Они хотели работать ветеринаром или его помощником, однако в городе такие не требовались.
Поэтому Энни решила сначала выполнить задуманный план мести Майклу, а уж потом размышлять над тем, чтобы найти свое место в жизни.
