Хироко Нагата
Шестнадцать надгробий. Воспоминания самых жестоких террористок «Японской Красной Армии»
Итак, 70-е годы были периодом наибольшей активности Ниппон Сэкигун. Японская Красная Армия преодолела национальные барьеры, подтвердила статус интернациональной организации и стремилась выйти на передовую антиимпериалистической борьбы. Японские красноармейцы во главе с Фусако Сигэнобу медленно продвигались к заветной цели долгим, трудным, противоречивым путем.
В 1981 году Японская Красная Армия столкнулась с серьезным внутренним противоречием. Они опубликовали доклад, в котором говорилось, что «они рассматривают возможность отказа от ведения вооруженной борьбы для достижения своих целей». Группа пришла к выводу, что «в то время, когда лишь вооруженные действия могут привести к мировой революции, предпринимая такой путь, Красная Армия Японии отдалилась от масс, которые она стремилась вести за собой… Красная Армия Япония призывала к солидарности среди масс, но не предпринимала никаких действий для того, чтобы сплотить массы в борьбе». В 1983 году Сигэнобу заявила, что Красная армия «оставила путь абсолютного террора» и будет разрабатывать новые, мирные стратегии борьбы. Но уже через несколько месяцев организация сделала новое заявление, в котором говорилось, что «после дополнительных серьезных размышлений Красная Армия Японии вновь вернется к своей тактике вооруженной борьбы», поскольку «мирные методы не эффективны». Ниппон Сэкигун продолжила планировать и осуществлять нападения в течение 1980-х годов, хотя они были гораздо меньшего масштаба, чем предыдущая деятельность группы.
Израильское вторжение в Ливан в 1982 году (военная операция «Мир в Галилее») ненадолго оживило Японскую Красную Армию.
Израильские войска вошли в Ливан с целью уничтожения баз Организации Освобождения Палестины. В ходе войны был взят Бейрут, а формирования ООП были вынуждены покинуть страну и перебраться в Тунис. После окончания операции израильские войска создали в Южном Ливане «зону безопасности», которую контролировали совместно с «Армией Южного Ливана» вплоть до 2000 года. В самом Израиле данная операция долгое время не признавалась войной. В специальном выпуске своей публикации «Солидарность» Ниппон Сэкигун резко раскритиковала вторжение: «От имени японского народа мы, Красная Армия Японии, осуждаем жестокий геноцид, устроенный Сионистским Израилем». Следующий выпуск призывал народ Японии сплотиться в поддержку Организации Освобождения Палестины.
В мае 1985 года получил свободу Кодзо Окамото, который отбывал срок в израильской тюрьме за участие в бойне в аэропорту Лод. Его и еще несколько заключенных обменяли на пленных израильских солдат.
14 мая 1986 года боевики Ниппон Сэкигун обстреляли из миномёта японское, канадское и американское посольства в Джакарте, в Индонезии. Человеческих жертв не было, ущерб был нанесен чисто символический.
9 июня 1987 года точно так же из миномета были обстреляны американское и британское посольства в Риме. Опять-таки, человеческих жертв не было, ущерб был нанесен минимальный.
12 апреля 1988 года в штате Нью-Джерси с тремя самодельными бомбами был арестован член Красной Армии Японии Иу Кикумура.
Ему было предъявлено обвинение в подготовке массового убийства. В феврале 1989 года власти США опубликовали официальное заявление, что Кикумура планировал взорвать пункт приёма рекрутов ВМС США на Манхеттене. Теракт должен был произойти 14 апреля 1988 года – в годовщину бомбардировок Ливии авиацией США. В апреле 1986 года США провели против Ливии военную операцию под кодовым названием «Каньон Эльдорадо», поводом для которой послужило обвинение Ливии в поддержке международного терроризма (Каддафи действительно поддерживал террористические организации, впрочем, делал это вполне открыто). Кикумура был осужден судом присяжных на основании установленных фактов и приговорен к 30 годам тюремного заключения.
Тем не менее, теракт, приуроченный к годовщине бомбардировок Ливии авиацией США, все-таки произошел – в Неаполе, Италия. 14 апреля 1988 года перед фасадом дома отдыха для военнослужащих США взлетел на воздух начиненный взрывчаткой автомобиль.
В результате взрыва погибли 5 человек (1 военнослужащий ВМС США и 4 гражданина Италии) и были ранены 15 человек (5 военнослужащих ВМС США и 10 гражданских лиц). Исполнителем теракта был гражданин Японии Дзюнзо Окудайра. Он был одним из трех боевиков, захвативших французское посольство в Гааге, также он являлся ответственным за минометный обстрел американского и британского посольств в Риме.
Кстати, он по-прежнему в розыске. Американская программа «Вознаграждение за помощь правосудию» (RFJ) предлагает за информацию о его местонахождении 5 миллионов долларов.
Взрыв в Неаполе стал последним террористическим актом, совершенным Красной Армией Японии.
В 1989 году, всего через несколько месяцев после последней террористической атаки Ниппон Сэкигун, началась цепь событий, которые привели к развалу социалистического лагеря и положили конец Холодной Войне. Мир вскоре серьезно изменился. Ливан, расколотый гражданской войной на территории, подконтрольные мусульманским и христианским общинам, все же с трудом, но стал объединяться. Организация Освобождения Палестины села за стол переговоров с Израилем, отказавшись от террора, как инструмента своей политики. Исчез с карты Советский Союз, десятилетиями поддерживавший оружием и деньгами борцов с империализмом. Вместе с Холодной Войной перестала существовать и Ниппон Сэкигун. Оставаться на Ближнем Востоке японским красноармейцам стало небезопасно.
В марте 1995 года в Румынии была задержана член Ниппон Сэкигун Юкико Экида. До вступления в Красную Армию Японии она была членом другой организации – Восточноазиатского антияпонского вооруженного фронта – ее разыскивали за организацию серии взрывов, направленных против крупных японских компаний в 1974 и 1975 годах. Ее депортировали в Японию, где она была приговорена к 20 годам лишения свободы.
25 мая 1996 в Лиме, Перу, агентами перуанского управления по борьбе с терроризмом был задержан член Ниппон Сэкигун Кадзуэ Есимура, принимавший участие в захвате заложников в Гааге. Перуанские власти предполагали, что Есимура намеревался наладить контакты с членами маоистского повстанческого движения «Сияющий путь». Подтвердить это предположение не удалось, и перуанские власти депортировали Есимуру в Японию.
В 1996 году в Непале был арестован член Ниппон Сэкигун Цутоми Сиросаки, в 1986 году обстрелявший из миномёта посольство США в Джакарте. Он был передан властям США и осуждён на 30 лет тюремного заключения. В 2015 году он был депортирован в Японию.
В феврале 1997 года в Бейруте были задержаны пять членов Японской Красной Армии, которым было предъявлено обвинение в использовании поддельных паспортов. Японское правительство потребовало от Ливана их выдачи. Задержанные обратились к правительству Ливана с просьбой предоставить им политическое убежище. Среди этих пятерых был Кодзо Окамото – последний выживший участник бойни в аэропорту Лод. Ливанское правительство предоставило ему политическое убежище, поскольку он «участвовал в операциях сопротивления против Израиля и подвергался пыткам в израильских тюрьмах». Окамото по-прежнему разыскивается японским правительством. В настоящее время он проживает в лагере беженцев близ Бейрута.
Четверо других членов Ниппон Сэкигун были депортированы в Японию.
В начале ноября 1997 года в городе Санта-Крус (Боливия) был задержан боевик Ниппон Сэкигун Дзюн Нисикава – участник захвата заложников в Гааге в 1974 и угона самолета в 1977. Он также был депортирован в Японию. В родной стране его приговорили к пожизненному заключению.
И, наконец, настала очередь бессменного лидера Японской Красной Армии – Фусако Сигэнобу.
В 2000 году Сигэнобу вернулась в Японию – по поддельным документам. Некоторое время она проживала в квартире в районе Нисинари, в Осаке. Сигэнобу планировала создать в Японии новую организацию – Народно-революционную партию, для этого она хотела начать сотрудничество с Японской социал-демократической партией.
Полиция Осаки инспектировала сторонников Японской Красной Армии и выяснила, что в их префектуре поселилась женщина, похожая на известную террористку. Сигэнобу маскировала свою внешность, но ее выдавали привычки. Она постоянно посещала одно и то же кафе. Сотрудники полиции сняли отпечатки пальцев с чашки, из которой Сигэнобу пила кофе, и сопоставили их с отпечатками, которые были в их базе данных.
8 ноября 2000 года Фусако Сигэнобу была арестована. Японские граждане были поражены, увидев закованную в наручники знаменитую террористку, в сопровождении полицейских выходящую из поезда в Токио. Когда ее окружили репортеры с телекамерами, она подняла руки и показала большие пальцы вверх, воскликнув: «Я продолжаю борьбу!»
В 2001 году Государственный департамент США вычеркнул Красную Армию Японии из списка действующих террористических организаций.
В 2006 году Фусако Сигэнобу получила 20 лет заключения.
Наследие
1 марта 1973 года в Бейруте Фусако Сигэнобу родила дочь. Ей дали имя Мэй. Имя отца Фусако всю жизнь держала в тайне – из соображений безопасности. По некоторым предположениям, это может быть кто-то из палестинских полевых командиров.
Напомним, что немецкая городская партизанка Ульрика Майнхоф тоже была матерью. Перед тем, как отправиться на Ближний Восток, она оставила двух своих дочерей в коммуне хиппи на Сицилии и распрощалась с ними навсегда. Разумеется, она не хотела подвергать жизнь своих детей опасности. Все последующие годы ей приходилось скрываться, не могла же она таскать детей за собой. Через некоторое время журналист Стефан Ауст (коллега Ульрики Майнхоф и автор книги «Группа Баадера-Майнхоф») выкрал детей из коммуны и вернул их отцу – мужу Ульрики, главному редактору журнала «Конкрет» Клаусу Райнеру Рёлю.
Фусако Сигэнобу поступила иначе. Она не бросила дочь. Мэй провела свое детство в лагерях палестинских беженцев в Ливане; лагеря были переполнены грязными полуголодными малолетними оборванцами, Мэй стала одной из множества палестинских детей и выросла в тяжелых условиях. Фусако Сигэнобу могла подолгу отсутствовать, и Мэй воспитывалась в те периоды товарищами ее матери по Японской Красной Армии и арабскими друзьями и сторонниками.
Мэй получила начальное образование в нескольких школах Ливана, затем изучала журналистику в Ливанском университете, после чего поступила в Американский университет Бейрута, где продолжила аспирантуру по международным отношениям. За эти годы она научилась бегло говорить по-арабски и по-английски, но скрывала свое знание японского языка, опасаясь, что если ее личность как дочери Фусако Сигэнобу станет известна публично, то ее могут использовать против матери.
Мэй Сигэнобу вышла из подполья после того, как ее мать была схвачена в Осаке. Она не являлась гражданкой ни одной страны, пока в 2001 году не получила японское гражданство.
В Японии Мэй обрела популярность, не хуже, чем какая-нибудь поп-звезда. Ну, еще бы – это же родная дочь той самой, легендарной Фусако Сигэнобу. А в 2001 году она оказалась в центре политического скандала. Она выступила в государственной школе префектуры Канагава с докладом, который вызвал резкую критику со стороны израильского руководства. Посольство Израиля в Токио направило в школу жалобу, в которой охарактеризовало доклад как выражающий «вопиющие, предвзятые» антиизраильские настроения. Японские юристы, ученые, журналисты, писатели и активисты в ответ подписали петицию протеста против израильского правительства, в которой говорилось, что Мэй теперь является гражданином Японии и имеет право на свободу слова в своей стране.
В 2010 году ирландский режиссёр Шэйн О’Салливан снял документальный фильм «Дети революции». В этом фильме дочери Ульрики Майнхоф и Фусако Сигэнобу – Беттина Рёль и Мэй Сигэнобу – рассказывают о мотивах своих матерей и о том, почему те встали на путь вооруженной борьбы против империализма – не останавливаясь перед насилием ради революции, на которую они надеялись, но которая так и не свершилась.
Беттина Рёль настолько люто ненавидит свою мать, Ульрику Майнхоф, что видит свою личную миссию в том, чтобы опорочить своих родителей – в наказание за все тяготы, которые она перенесла в жизни, и ради своих сомнительных теорий о «безумии» тех, кто в 1960-х и 1970-х выбрал путь насильственного сопротивления империализму. Этот взгляд на собственную мать и на причины того, почему она выбрала тот путь, по которому пошла, весьма ограничен и сводится в основном к бесконечным причитаниям на тему личных переживаний предательства и несправедливости.
Зато японская история рассказана с гораздо большим сочувствием и намного больше соответствует подлинно исследовательскому духу, чем в случае с немецкими участниками фильма, идущими на поводу у собственных слабостей и бредовых идей. Мэй, дочь японской революционерки, смотрит на действия своей матери с гордостью, вплоть до того, что заявляет, что считает ее образцом для подражания. Она приложила немало труда, чтобы понять, за что ее мать боролась, – и продолжила кампанию борьбы против несправедливости. Она даже пыталась оправдать террористическую деятельность Красной Армии Японии, заявив, что в 1970—1980-е годы у людей были совершенно другие «моральные ценности», другие «чувства и образ мышления». Она считает, что приговор, вынесенный ее матери, должен быть признан недействительным, и поддерживает заявление Фусако о том, что, поскольку совершенные ею преступные действия имели политические цели, то ее следует считать политзаключённой.
В 2011 году Мэй получила докторскую степень в престижном Университете Досиша в Киото за исследования в области цифровых средств массовой информации. В настоящее время Мэй работает корреспондентом арабского спутникового канала MBC (Ближневосточный вещательный центр).
В 2007 вышел в свет фильм «Объединенная Красная Армия» – уже знакомого нам японского режиссера Кодзи Вакамацу. Кадры из этого фильма были использованы в качестве иллюстраций в данной статье.
История Объединенной Красной Армии в фильме рассказывается в трех действиях. Начинается фильм с исторического фона японского студенческого движения 1960-х и начала 1970-х годов, в основном с использованием архивных кадров. Во втором акте подробно описывается пребывание красноармейцев Рэнго Сэкигун в их горном тренировочном лагере в японских Альпах. В картине тщательно воссозданы обстоятельства, при которых были убиты 12 членов группы. В третьем акте показано разделение Рэнго Сэкигун, а завершается история инцидентом Асама Сансо.
Фильм категорически не рекомендуется к просмотру детям, беременным женщинам и людям с тонкой душевной организацией. Если же среди наших читателей есть любители изысканной жести, то они вполне могут попробовать. Первая половина фильма покажется затянутой и унылой, но вторая половина фильма гарантирует массу приятных впечатлений.
Режиссер Кодзи Вакамацу скончался в 2012 году – попал под машину. Зато по-прежнему жив-здоров его компаньон Масао Адати.
В 1997 году Адати был арестован в Ливане, приговорён к четырём годам за использование недействительного паспорта и в 2000 году выслан на родину. После полуторагодичного содержания под стражей он был снова осужден, но освобожден на основании уже отбытого срока. После освобождения он возобновил съемки фильмов.
«Сценарий революции должен быть написан, как киносценарий» – считает Масао Адати: «Вооружённая борьба – высшая форма пропаганды». Про Адати говорят, что он из режиссёра превратился в партизана, чтобы затем снова стать режиссёром. Это, конечно, так, если смотреть со стороны. Но с его точки зрения, он всегда занимался одним и тем же.
«Используя кино как средство, я могу неустанно заниматься экспериментами и поисками. Вместо того, чтобы заменить камеру ружьём, почему бы не держать и то, и другое одновременно. Думаю, что смогу и в будущем продолжать это делать».
Сейчас Адати 80 лет. Старикан бодр духом и решительно настроен на революционное творчество.
Заключение
Пришло время подвести черту. Выводы будут неутешительными.
Когда говорят об ультралевых террористах родом из Страны Восходящего Солнца, то, конечно, в первую очередь подразумевают Красную Армию Японии под предводительством Фусако Сигэнобу. Предшествующая организация – Объединенная Красная Армия – черт с ней, с ней все ясно. Настоящие японские красноармейцы – это Ниппон Сэкигун.
Цунэо Мори
Как в целом оценить путь, пройденный террористической группой Фусако Сэгинобу? Насколько организация была успешна?
По пятибалльной шкале – на три с минусом.
По правде говоря, вреда от этих ребят было гораздо больше, чем пользы. Вреда в первую очередь рабочему классу и коммунистическому движению. Буржуазии вред тоже был – но незначительный.
Кровавая баня в аэропорту, с которой начался путь Ниппон Сэкигун – это, конечно, здорово. Но если серьезно, то, сколько людей не коси напропалую, а толку никакого. Буржуям-империалистам на человеческие жертвы наплевать совершенно. Они в локальных войнах отправляют на убой на порядки больше. Массовые расстрелы для них – зрелище совсем не пугающее. А вот рядовые трудящиеся, которые рискуют попасть под раздачу – у них возникает справедливый вопрос: а на хрена это вообще надо и какое отношение это к ним имеет?
Материальный ущерб – вот самая серьезная угроза для классового врага. Самое уязвимое место, болевая точка буржуазии – это кошелек. Финансовые потери и утраченные средства производства – вот это волнует буржуев-империалистов гораздо больше, чем потеря рабочей силы и обслуживающего персонала. Если подходить к делу с правильной позиции, то получается, что единственный стоящий акт терроризма, совершенный боевиками Ниппон Сэкигун – это нападение на нефтезавод в Сингапуре. И то – нападение неудачное. Основная задача не была выполнена, никакого серьезного результата организация не достигла.
Все успешные теракты Ниппон Сэкигун были так или иначе связаны с намерением вызволить осужденных красноармейцев из заключения. Тут Японская Красная Армия реально постаралась на славу – Сигэнобу смогла вызволить из японских тюрем практически всех своих сотоварищей. И то – успех был обусловлен тем, что японское правительство вело переговоры с террористами и выполняло их требования. Это было в 70-е годы, с тех пор буржуазные государства поднаторели в силовом разрешении таких конфликтов. Нынче в мире господствует американский подход – в переговоры с террористами не вступать.
А если провести сравнение с другими ультралевыми организациями? Например, с немецким аналогом – RAF?
Разница видна существенная. Посмотрим внимательно. Немецкие левые радикалы зачастую грамотно выбирали цели. Практически все, кого они устранили, были буржуями или буржуйскими приспешниками, нередко были измазаны в каком-нибудь дерьме и не вызывали ни сочувствия, ни сожаления. Практически каждое политическое убийство, совершенное боевиками RAF, несло в себе мощный идеологический заряд, вызывало общественный резонанс и влекло политические последствия: ужесточалось законодательство, закручивались гайки, летели головы чиновников. Красная Армия Японии впечатляющими достижениями на этом поприще похвастать не могла.
Про помощь и поддержку со стороны масс тоже говорить не приходится.
Напомним, что красные террористы РАФ такой поддержкой обладали – поначалу. Со временем она иссякла. Тут даже можно заметить, что чем профессиональнее и эффективнее работали немецкие городские партизаны, тем меньше народной поддержки они получали. В этом соотношении прослеживается причинно-следственная связь. Красная Армия Японии доверием рабочего класса не пользовалась вообще никогда, а на привлечение масс забила болт (Фусако Сигэнобу сама это признавала), ограничившись воззваниями к борьбе против агрессивной империалистической политики монополистического капитала. Для Ниппон Сэкигун это было все равно, что кричать в пустоту. Впрочем, эта проблема свойственна всем организациям подобного рода.
В общем и целом картина складывается весьма печальная.
Но, с другой стороны, все это ничуть не умаляет личных качеств самой Фусако Сигэнобу. Мировую славу она снискала. Далось ей это непросто. Люди, которые пошли за ней, верили в нее и были готовы бороться под ее началом до победного конца, несмотря на потери и лишения, превозмогая трудности партизанской жизни. Это заслуживает уважения. Фусако Сигэнобу – настоящий солдат мировой революции.
Цунэо Мори – ее полная противоположность – пытался найти в солдате революции идеализированное совершенство. Он ошибочно полагал, что истинный революционер должен быть лишен изъянов, присущих всем остальным людям, рожденным и воспитанным в буржуазном обществе. Эта ошибка в итоге обошлась ему очень дорого, провальная затея погубила и его самого, и организацию, которую он возглавлял. Фусако Сигэнобу понимала, что революционер – это такой же человек, как и любой другой, с достоинствами и недостатками, привитыми ему системой общественных отношений, которые нужно принимать как данность. Вместо того чтобы перековывать людей заново, она училась работать с тем, что у нее было. И скорее всего, она была права.