Хьюберт Селби-младший
Демон
Да, сэр. Я…
Сегодня я надиктую миссис Уиллс подробные пояснения к проекту, она передаст вам копию, как только перепечатает их начисто. Я хочу быть уверенным, что вы внесете все необходимые поправки в наш презентационный отчет.
Да, сэр, Гарри кивнул, я…
Я хочу, чтобы презентация проекта прошла безупречно. Вы меня поняли? Безупречно!
Да, сэр, Гарри снова кивнул и взял со стола папки.
И еще одно. Гарри замер по стойке «смирно», изображая самое пристальное внимание. Эти ваши отлучки в обеденный перерыв – Гарри судорожно сглотнул, мысленно моля о пощаде, – их больше не будет. Вам понятно? Не будет!
Да, сэр, он застыл, боясь пошевелиться.
Вы один из лучших, один из самых перспективных работников среди нашей молодежи, мистер Уэнтворт откинулся на спинку стула, но мне плевать, будь вы хоть лучшим из лучших, для компании вы бесполезны, если вас нет на месте. Вам понятно? Легчайший кивок. В этой фирме у вас замечательные перспективы. У вас есть все данные, чтобы при должном старании подняться наверх по карьерной лестнице… на самый верх. Но – обратите внимание, это важно – вы должны сами хотеть подняться. Очень сильно хотеть. Больше всего на свете. Вот ключ к успеху. Он вполне достижим, но вам его не подарят за просто так. Мы можем дать вам возможность для роста, а дальше уже все зависит только от вас. Я ясно выразился?
Да, сэр. Более чем. Гарри надеялся, что уже скоро все кончится и можно будет вернуться к себе за стол, рухнуть на стул и вдохнуть полной грудью.
Хорошо. Теперь займитесь работой и сделайте все в лучшем виде, как вы умеете. Когда закончите, отдайте все документы миссис Уиллс.
Он все-таки продержался. Гарри буквально физически ощущал, как расслабляется его разум и тело, пусть медленно, но расслабляется. Он сидел у себя за столом и тряс головой, все еще не веря в происходящее – не веря, что паника идет на спад, не веря, что он мог так остро отреагировать. Его до сих пор легонько потряхивало от страха.
Когда Гарри решил, что просидел на рабочем месте достаточно долго, чтобы произвести впечатление на всех, кто мог за ним наблюдать, он молча встал и пошел в туалет. Умылся холодной водой и, опустив крышку, сел на унитаз, чтобы слегка отдышаться. Ему хотелось снять с себя все, принять холодный душ и переодеться в сухое. Через пару минут он кивнул, вернулся к себе за стол и погрузился в работу. По Комптону и Брисбену делать было особенно нечего, пока Луиза не принесет распечатки, так что Гарри занялся другим проектом. Постепенно до него начало доходить, что у него дергаются обе ноги и ощутимо зудит в паху. Он незаметно сунул руку под стол и почесал себе промежность, один раз, другой, третий, и только потом осознал, что у него мощный стояк. Он вдруг вспомнил о Мэри и даже подумал, не пойти ли ему в парк – она должна быть на скамейке у озера уже через пару минут, – и не сводить ли ее в отель, но быстренько отклонил эту идею. Сегодня он должен быть на работе, любой ценой. Но, Госссподи, как же его прихватило. Ему прямо до боли хотелось секса. Такого с ним не бывало еще никогда. По крайней мере, он такого не помнит. Его буквально трясло от возбуждения. Он попытался сосредоточиться на работе, но все мысли вращались вокруг эрекции и безудержного зуда в паху, и каждый раз, когда он отрывал взгляд от бумаг, ему виделся пушистый кустик между ног Мэри, и его язык словно вновь прикасался к ее ягодицам или к напрягшемуся соску, и Гарри ерзал на стуле, а когда стало понятно, что терпеть больше нет сил, виновато огляделся по сторонам и опять побежал в туалет – мастурбировать. Когда все завершилось, он снова уселся на унитаз, прямо так, со штанами, спущенными до лодыжек, и еще долго сидел, свесив голову, сглатывал едкую горькую рвоту, подступавшую к горлу, и пытался вспомнить, когда он в последний раз гонял лысого, но вспомнить не смог. Его щеки пылали от стыда и раскаяния, и он озадаченно тряс головой, не понимая, что с ним происходит.
Ладно, хрен с ним. Он встал и оделся, вымыл руки, снова умылся холодной водой и пошел на обед.
Он потерялся, растворился и мыслями и ощущениями в толпах на улицах и в магазинах, затем зашел в кафетерий, съел сэндвич и снова нырнул в толпу. Он постоянно поглядывал на часы, чтобы вернуться в контору минут на пять-десять пораньше.
По возвращении с обеденного перерыва он себя чувствовал растерянным и утомленным, но теперь ему не приходилось сражаться с наплывом незнакомых, пугающих ощущений, и он все-таки смог сосредоточиться на работе. В середине второй половины дня Луиза вручила ему распечатки, и он с головой погрузился в проект и даже слегка удивился – приятно удивился, – когда ровно в пять Луиза похлопала его по плечу и сказала, что пора домой.
Уже? Ого, как летит время!
Да, особенно если зарыться в работу, как ты сегодня. Знаешь, Гарри, она придвинулась чуть ближе, ты очень нравишься мистеру Уэнтворту. Он считает, что ты самый лучший и самый многообещающий из всех молодых управленцев.
Спасибо, Луиза, сказал он с искренней благодарностью, скромно потупившись. Это приятно.
Я просто подумала, что надо тебе сказать, она улыбнулась. До свидания, Гарри. До завтра.
Гарри сложил все бумаги в аккуратную стопку и направился к выходу. К метро он шагал пружинистой легкой походкой. Даже не верилось, что еще вчера, целую жизнь назад, он уныло плелся к автобусной остановке, еле передвигая ноги. Причиной нынешней легкости было, как можно понять, несказанное облегчение – он уже получил нагоняй от мистера Уэнтворта, а значит, самое страшное позади, – да и выговор, вопреки ожиданиям, оказался не таким уж и строгим. И, конечно же, замечание Луизы тоже подняло ему настроение. Но облегчение, на самом деле, было вторичным по отношению к радостному волнению, что придавало упругости его походке и четкой ясности – мыслям.
Луиза верно подметила насчет «зарыться в работу». И оно помогло. В конце концов сосредоточенность на работе прогнала сбивчивые посторонние мысли и захватила его целиком, и он уже снова был Гарри Уайтом – способным и весьма перспективным молодым управленцем в крупной компании. Отложив остальные проекты, Гарри бросил все силы на расчеты для Комптона и Брисбена. Уже под конец рабочего дня данные из распечаток, принесенных Луизой, начали складываться в некое подобие системы, согласующейся с информацией, которую Гарри запомнил из предыдущих спецификаций. Он быстро проверил документацию и сделал кое-какие расчеты. Кажется, он нашел способ сэкономить не только время, где-то неделю, но и деньги тоже… по примерным подсчетам, несколько сот тысяч долларов. Охваченный радостным предвкушением, он даже не замечал давки в метро. Он уже с нетерпением ждал завтра, чтобы скорее вернуться к расчетам.
На следующий день он приехал в контору пораньше, быстро съел в кафетерии традиционную утреннюю слойку с сыром и помчался проверять свою новую идею. К десяти утра он убедился, что был прав. Он передохнул полминуты, потом разложил все документы в нужном порядке, еще раз все перепроверил, чтобы убедиться, что он ничего не упустил, и чтобы собрать дополнительную информацию в поддержку своей идеи. К началу второй половины дня он был готов представить доклад мистеру Уэнтворту.
Его вновь поразило, как быстро меняются ситуации – еще вчера он до дрожи боялся предполагаемого разговора с шефом, а сегодня прямо-таки рвался, горя нетерпением, к нему в кабинет.
Он подготовил графический конспект своего предложения, разложил записи на столе мистера Уэнтворта и принялся объяснять, в чем заключается его идея – объяснять все по порядку, пункт за пунктом, ссылаясь на данные от клиентов, на спецификации по проекту и на собственный опыт компании по уже завершенным сделкам.
Я думаю, вы правы, Гарри. Да, чертовски похоже на то. Мы сэкономим дней пять или даже неделю и как минимум несколько сот тысяч долларов только на первоначальном этапе. И кто знает, сколько еще на этапе внедрения. В сочетании с уже имеющимися преимуществами, мы гарантированно обходим всех конкурентов. Гарри, Уэнтворт похлопал его по спине, вы проделали замечательную работу. Я вами горжусь.
Спасибо, мистер Уэнтворт, он улыбнулся, рад это слышать.
Знаете что – размышлял вслух Уэнтворт – думаю, мы сэкономим еще больше денег и времени, если учтем некоторые нюансы уже действующих разработок и применим ту же методику для дальнейших проектов. В любом случае, это не ваша забота. Вы занимайтесь своей работой, готовьте презентационный доклад в том ключе, в каком вы сейчас мне излагали, и будем внедрять. Они улыбнулись друг другу, Гарри собрал свои бумаги, и мистер Уэнтворт похлопал его по спине на прощание.
Следующие несколько дней пролетели стремительно, как стрела – насколько хватает стремительности стреле, запущенной во влажную духоту нью-йоркского лета. Гарри провел выходные с друзьями на Файер-Айленде, в атмосфере обычного исступленного приморского веселья с легким оттенком истерии. Он купался, гулял по пляжу, бродил среди дюн, смотрел на далекий морской горизонт, плескался в волнах прибоя, загорал, играл в волейбол, стойко выдержал бьющую по ушам какофонию нескольких вечеринок и трахнул парочку телок.
На следующей неделе Гарри было поручено несколько срочных заданий, и он снова зарылся в работу, эта его вовлеченность только подогревала энтузиазм, несший его, как на крыльях, сквозь рабочие будни, поездки в метро и вечера, которые он проводил главным образом дома, смотрел телевизор с родителями или читал книгу.
В пятницу мистер Уэнтворт сообщил, что контракт по проекту Комптона и Брисбена подписан, и пригласил Гарри провести сегодняшний вечер в приятной компании. В знак благодарности за проделанную работу. Обеспечу тебе лучшую увеселительную программу, как самому перспективному из клиентов, он улыбнулся и подмигнул Гарри.
Я только «за», кивнул тот со смешком.
Они ждали девочек в отеле «Плаза», в номере люкс. Девчонки приехали в половине восьмого, и Гарри сразу же понял, что вечер определенно удался. Гарри, это Элис. А это… Черри. Я подумал, что тебе нравятся рыженькие, и попросил Элис подобрать для тебя самую лучшую.
Привет.
Здрасте.
Привет.
На самом деле, мне нравятся всякие, он улыбнулся, все рассмеялись, но должен признать, Элис постаралась на славу.
Уэнтворт разлил по бокалам спиртное, был произнесен первый тост, звякнули кубики льда, и какое-то время они просто сидели – болтали, разогреваясь холодными напитками. Гарри впервые в жизни общался с профессиональными проститутками, и не просто какими-то проститутками, а сотрудницами Культурно-развлекательного комитета по связям с общественностью, из подразделения «скорее-раздевайся-нам-надо-поговорить, пойдем-в-постель-чтобы-я-тебя-лучше-слышала». О да. Это шоу-бизнес, детка.
После второго бокала они отправились ужинать в ресторан, и Гарри уже предвкушал, как бросит палку этой рыженькой Черри.
И палку он бросил. Причем не одну. У Черри это была лучшая ночь за все время работы в отделе по связям (преимущественно половым) с общественностью. После ужина они прошлись по ночным клубам, где активно заигрывали друг с другом, хватая друг друга за все места под столом, после чего вернулись в отель.
К тому времени Гарри так распалился, что как только они вошли в номер, он набросился на Черри, даже не дав ей раздеться, и зарылся лицом в ее сочную, соблазнительную промежность. Когда он все-таки оторвался от нее, чтобы глотнуть воздуха, он помог ей раздеться, и они еще долго резвились в постели, пока их обоих не сморил сон, спокойной ночи, пока-пока.
Наутро Уэнтворт проявил себя истинным генеральным директором крупной компании и щедро расплатился с девочками наличными, отдал им все деньги, которые были в бумажнике и в карманах. Когда они с Гарри стояли на тротуаре в ожидании такси, мистер Уэнтворт похлопал Гарри по плечу и хитро прищурился. Хорошая ночка, да, Гарри? Девочки просто умницы. Надеюсь, тебя не слишком замучили за ночь?
Нет, все прошло замечательно, он улыбнулся и попытался придать себе вид лихой и бывалый, с моей точки зрения уж точно. Уэнтворт рассмеялся и сказал, уже садясь в такси, в понедельник жду тебя на работе свежим и отдохнувшим, Гарри.
Вечером в воскресенье Гарри поехал с друзьями в Шипсхед-Бей на танцы, и, как обычно, вскоре ушел с половинкой супружеской пары, с нижней половинкой. Все прошло как всегда, за одним исключением: Гарри заснул. И понял это только утром в понедельник, когда отчаянно жмурился, чтобы свет солнца не бил в глаза. Вот тут-то его и прошибло, что он не дома. Он растерянно огляделся, сообразил, где находится, и потихонечку вспомнил события прошлой ночи. Где-то около двух или трех Ольга (если ее так зовут) перевернула его на живот и принялась массировать ему шею и плечи – и это последнее, что он помнит. Он резко сел на постели и посмотрел на часы, затем вскочил как ошпаренный, стремительно принял душ, оделся, поцеловал Ольгу а левую щеку – или в левую ягодицу – и убежал.
Дома он быстро переоделся и помчался к метро. В вагон он влетел, запыхавшись, но все же не слишком переживая из-за опоздания, хотя буквально недавно ему был сделан строгий выговор. После пятничной ночи у него не должно быть проблем с Уэнтвортом. Если он спросит, почему я опоздал, я скажу, что был с девчонкой и потерял счет времени. И все же, чтобы не усугублять ситуацию, Гарри решил отказаться от своего традиционного кофе со слойкой.
Он вошел в офис почти в десять, без двух-трех минут, и почему-то ему показалось существенным, что он опоздал меньше чем на час. Мистер Уэнтворт уже был на месте, но это не создало никаких сложностей. Гарри уселся за стол и открыл папку с проектом, над которым сейчас работал. Минут через десять мистер Уэнтворт позвонил ему по внутреннему телефону, и Гарри взял трубку. Да, сэр?
Уайт, есть время трудиться и время отдыхать, и человек, нацеленный на успех, никогда не путает одно с другим.
Щелк! Конец разговора. Гарри не сразу отреагировал на тишину в трубке, строгий голос начальства и щелчок разъединения все еще звучали фантомным эхом у него в голове. Особенно этот щелчок. Окончательный и бесповоротный. Совершенно неумолимый. Гарри положил трубку на место и ощутил, как внутри у него разрастается взвихренная пустота. Господи, только не снова. Это просто безумие. То хорошо, то вдруг плохо. Вновь хорошо, и вновь плохо. Что-то явно не так…
Ладно,
все в жопу. Это не так уж и важно. Займусь работой, и вся эта хрень – в чем бы она ни заключалась – позабудется и пройдет. И он снова зарылся в работу.
Честно зарылся на всю неделю и сократил свои обеденные перерывы до пятидесяти минут. Однако со временем благородный порыв иссяк, и все стало как раньше: Гарри быстро обедал в буфете, а в остальную часть времени до конца перерыва гулял по Пятой авеню или прохаживался по магазинам.
Время от времени, не так уж и редко, на самом деле, он думал о Мэре и об их пылком свидании в отеле «Сплендид». Сама по себе она его совершенно не интересовала – это не женщина, а сплошная головная боль, и Гарри старательно избегал появляться у озера в парке, – но в те недели, пока он ее обольщал, у него было чем занять время. Однако он хорошо помнил, что было после отеля, и ему не хотелось вновь подвергать себя такой пытке. Ни за что на свете.
Поэтому Гарри просто гулял по улице, периодически заруливая в магазины, и старался держаться подальше от парка.
3
В один прекрасный день Гарри ходил – глазел по сторонам в отделе мужской одежды в универмаге, и тут какая-то женщина неожиданно обернулась и налетела прямо на него, сумочка выпала у нее из рук и раскрылась, все содержимое раскатилось по полу. Прошу прощения, виноват.
Нет, это я виновата. Я так резко сорвалась с места.
Давайте я вам помогу, он помог ей собрать все, что выпало на пол, и в процессе заметил, как заманчиво блеснули ее капроновые чулки, когда она опустилась на колени рядом с ним.
Спасибо, она защелкнула сумочку, еще раз извините.
Он улыбнулся, ничего страшного не случилось.
Я увидела объявление о распродаже, она виновато хихикнула, и ломанулась, как слон в посудной лавке.
Если бы все слоны были похожи на вас, я бы уехал жить в Африку. Она улыбнулась в ответ на комплимент и, похоже, немного расслабилась. А что там за объявление? Где?
В отделе галстуков.
О… да. Ищете что-то для мужа?
Нет, она улыбнулась, для папы. У него день рождения.
Тогда позвольте, я помогу вам с выбором. Я настоящий эксперт и по галстукам, и по папам.
Правда?
Чистая правда. У меня есть и то, и другое. Они рассмеялись, подошли к прилавку и принялись рассматривать галстуки. Я так понимаю, вам нужен шелковый.
Ой, я не знаю. Я совершенно не разбираюсь в галстуках.
Без паники. Ваши проблемы уже решены. Какой у него цвет волос?
Ну, она прищурилась, прикусив губу, темные с проседью. Седина в основном на висках. Смотрится очень даже благородно.
Разумеется, ведь он ваш отец. По-другому и быть не может, он улыбнулся в ответ на ее улыбку. И обычно ваш папа носит серые или темно-синие костюмы?
Э… да, наверное. Откуда вы знаете? В ее взгляде читалось искреннее изумление. Потрясающе.
О, он небрежно взмахнул рукой, это элементарно, мой дорогой Потсон[2]. Вот, эти полоски хорошо сочетаются со всеми оттенками серого или синего. Ну, или почти со всеми.
О, прекрасно. По такой цене я могу взять сразу два. Гарри показал ей еще несколько галстуков, она внимательно их рассмотрела, покачала головой и сказала, что не знает, какие выбрать.
Мы не бросим прелестную юную барышню в таком затруднении. Вот, Гарри взял со стойки два галстука, берите их. Я уверен, он будет доволен. Отличные галстуки на любой случай.
Хорошо, она улыбнулась, заплатила за галстуки, попросила, чтобы их завернули в подарочную бумагу, и они с Гарри вышли из магазина. Гарри взглянул на часы, потом – на нее и виновато пожал плечами. Похоже, мне надо бежать. Tempus поистине fugit[3], когда проводишь его с приятностью.
Еще раз огромное вам спасибо. Если бы не вы, я бы, наверное, до сих пор выбирала, что взять.
Рад был помочь.
Вы просто спасли мне жизнь, ее улыбка была по-настоящему искренней. Как бы выразить вам признательность…
Я знаю, что можно сделать, он обаятельно улыбнулся. Вы пообедаете со мной завтра.
С удовольствием. Где?
Ну… Может быть, прямо здесь? Через дорогу. В час дня.
Хорошо. Я приду.
Госссподи, у нее такая приятная улыбка. Теплая и… настоящая… да, именно. Настоящая. Очень искренняя. До конторы он мчался бегом и сумел прийти вовремя – на самом деле, с опозданием на две минуты, – сразу занялся работой и только потом осознал, что он сделал: назначил на завтра свидание. Нутро обожгло жаркой волной предвкушения и страха, живот слегка прихватило. Да ладно, подумаешь, большое дело! Ну, пообедаем вместе. Никто от этого не умирал. Стоит ли так волноваться из-за обеда и пары галстуков? Он разогнал все тревоги мысленным взмахом руки. Одно свидание за обедом это еще не смертельно.
Особенно если обед получился таким вдохновенным и радостным. Она буквально искрилась восторгом, когда сообщила ему, что папе очень понравились галстуки. И он сказал это не просто, чтобы сделать мне приятное… ты же знаешь, всегда можно понять, искренне говорит человек или нет – Гарри кивнул – они и вправду ему понравились. Он их сразу примерил.
Да, обед был восхитительным. Один из лучших часов, которые ему выпадали за последнее время… Он даже не помнил, за какое именно время. Они болтали о пустяках, часто смеялись, и о чем бы ни говорили, это было легко и приятно. Когда пришло время возвращаться в контору, Гарри, захваченный замечательным настроением, чуть не спросил, не хочет ли она пообедать с ним завтра, но все же сумел вовремя остановиться. Может быть, пообедаем в пятницу? Ты свободна в обеденный перерыв?
Да, вполне.
Снова здесь?
Да, давай. Тут очень мило. Перед самым уходом она схватила Гарри за руку и улыбнулась. Еще раз спасибо.
Не за что, он улыбнулся и помахал ей рукой.
Гарри снова бежал со всех ног, особенно последние полквартала, но опять опоздал к окончанию перерыва. Правда, меньше чем на пять минут. Слава Богу. Кажется, никто ничего не заметил. Никто не хмурился, никто не смотрел на него с укором. Но в душе все равно поселилась смутная тревога. Что-то его беспокоило. Но это же глупо. С чего бы ему волноваться? Он с ней просто обедает. Что в этом такого? С ней приятно общаться, вот и все. Он вполне контролирует ситуацию. Беспокоиться не о чем. Все под контролем.
На следующий день с приближением обеденного перерыва Гарри почувствовал некоторую нервозность. Не потому, что он думал об этой – Госссподи, я даже не знаю, как ее зовут. Черт возьми. Это просто смешно – а потому, что не знал, как убить время. Обычная прогулка по улицам и магазинам почему-то казалась бессмысленной и бестолковой. Он прошел пару кварталов до кофейни, где еще не бывал, медленно съел свой обед и неторопливо вернулся в офис. Шел, слегка наклонив голову и глядя прямо перед собой.
Обед в пятницу прошел восхитительно, они снова много смеялись, и в какой-то момент Гарри вдруг осознал, что он начал игру. На секунду он испугался этой мысли, потом мысленно пожал плечами и продолжил игру. Хелен отличалась от Мэри, а значит, игра пошла чуть по-другому.
Одно из отличий состояло в том, что Хелен не упоминала о муже, а значит, и Гарри тоже избегал этой темы. Ему было бы любопытно узнать, что там за муж, но он рассудил, что рано или поздно она сама о нем заговорит, а пока можно прибегнуть к обычной тактике – жаркие взгляды, ладонь, как бы невзначай легшая на бедро – вперемежку с улыбками и комплиментами.
Гарри вернулся в офис с опозданием на десять минут и сразу же погрузился в работу, сделав вид, что сидит у себя за столом уже как минимум минут пятнадцать. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, мол, вот как старательно я работаю, но его голова была занята совершенно другим. Он вдруг покраснел, вспомнив, что предложил ей встретиться в понедельник и опять пообедать вместе – Да, с удовольствием. Хорошо. Давай здесь же, в час дня. Он вовсе не собирался проявлять к ней какой-то повышенный интерес. Да, иногда можно встречаться в обеденный перерыв – и лучше как бы случайно, – а если уж договариваться о встрече, то не раньше середины следующей недели. Ладно, ничего страшного. Сегодня он чуть ослабил контроль, но такого больше не повторится. На следующей неделе все будет иначе.
И все было иначе. Они обедали вместе каждый день, и Гарри стал замечать за собой, что вечером накануне он думает о завтрашней встрече, как он будет улыбаться и прикасаться к Хелен и как именно повернется игра, а на следующий день выяснялось, что игра идет как бы помимо него, и он сам за ней не поспевает. И он допустил несколько элементарных ошибок в рабочих расчетах. Такого с ним не бывало еще никогда, эту работу он всегда делал на автомате, не задумываясь ни на миг, а теперь вдруг напортачил, причем не раз. Луиза заметила две ошибки, и Гарри быстренько их исправил, но одна все же дошла до мистера Уэнтворта, и он посмотрел на Гарри с удивлением и, кажется, с раздражением. Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри?
Да, сэр. Хорошо. Просто я почему-то…
В последнее время ты сам на себя не похож. Я настоятельно рекомендую прийти в себя.
Да, сэр, Гарри кивнул и вышел из кабинета Уэнтворта.
Что, интересно, имелось в виду? На что он намекал? Госссподи, да тут готовы распять человека за опоздание на пять минут! Гарри исправил ошибку и пошел на обед. Он подождал пару минут, но Хелен все не было. Он взглянул на часы. Без десяти час. Госссподи, получается, он ушел на пятнадцать минут раньше. Черт! Впрочем, ладно, хрен с ним. Работа все равно сделана. По крайней мере, какая-то часть. Если потребуется, я могу задержаться в конце рабочего дня.
Хелен пришла, и игра продолжалась. Гарри отдался игре целиком. Вернувшись в контору, он попытался сосредоточиться на работе и наверстать упущенное время, но в голове образовался некоторый сумбур. Не то чтобы ему мешали какие-то посторонние мысли – просто он смотрел на знакомые цифры и графики, и они почему-то казались совершенно невразумительными и далекими. Ему пришлось трижды перепроверить расчеты, которые раньше он делал влет. И хотя он ничего не успел и к пяти часам сделал меньше, чем собирался, он не стал задерживаться на работе, чтобы все закончить. Все равно бесполезно. Но ничего, завтра будет новый день. Завтра он справится на ура. У всех бывают плохие дни. Завтра наверняка станет лучше.
Однако лучше не стало. Не то чтобы все было совсем-совсем плохо, но уж точно не хорошо. На самом деле, вообще непонятно, как именно. Что-то явно было не так, это он понимал, но не мог сообразить, что не так. Что-то расплывчатое, не поддающиеся никакому определению; собственно говоря, единственным признаком… неисправности служил тот факт, что работа разладилась. Он делал ошибки, которые никогда раньше не делал; совершенно рутинные операции отнимали значительно больше времени, а иной раз и вовсе казались практически неподъемными; и никаких новых идей. Может быть, потому, что теперешняя работа и не предполагала никакого новаторства. Да, наверное, поэтому. Цифры другие, но базовые процедуры все те же. Да, именно так. Как только появится что-то по-настоящему интересное, я сразу взбодрюсь, и все будет хорошо. Беспокоиться не о чем.
Но, слава Богу, есть обеденные перерывы. Без них эта неделя была бы уже совсем тухлой. Уж не знаю, к чему приведут эти ежедневные свидания за обедом, но я и вправду чертовски рад, что они есть.
Наконец наступила пятница, а вместе с ней и конец рабочей недели – и уверенность, что на следующей неделе все обязательно станет лучше. За обедом Хелен спросила, не хочет ли Гарри сходить вечером в театр, им на работе раздали бесплатные билеты.
Да, конечно, я буду рад, он подумал о ее муже – и что у них за отношения, – но не стал поднимать этот вопрос.
Весь день до вечера все мысли Гарри были заняты только игрой, как бы он ни старался направить их в рабочее русло. Пытаясь сосредоточиться на работе, он чувствовал внутреннее напряжение, обескураженный собственной категорической неспособностью выполнять простейшие задачи. Временами ему казалось, что голова сейчас взорвется, но затем ощущение проходило, и он секунду – в который раз – отрывался от работы и думал об игре и о муже Хелен. Интересно, что он будет делать сегодня вечером? Может быть, как обычно, пойдет веселиться в мужской компании.
Ужин прошел замечательно. Спектакль оказался комедией и очень смешной. Потом они с Хелен прошлись по Бродвею, и вскоре она сказала, что ей надо домой. У меня неудобные туфли для пеших прогулок, и я так смеялась, что у меня все болит. Потрясающее представление.
Да, очень смешное. Где ты живешь?
Рядом с Грамерси-Парком.
О, так это недалеко. Можно дойти пешком.
Спасибо, не надо, они оба рассмеялись.
Их приятный легкий разговор продолжался всю дорогу до ее дома, и когда она вошла в квартиру и включила в прихожей свет, Гарри тоже вошел, принимая негласное приглашение. Он огляделся, закрыл за собой дверь и наконец-то спросил, где ее муж.
О, я не замужем, Гарри ошеломленно уставился на нее. Я просто ношу обручальное кольцо, она взмахнула левой рукой, чтобы отпугивать надоедливых хищников на работе, она улыбнулась и рассмеялась, верное средство. То есть, конечно, они все равно предпринимают попытки, но я отвечаю, что дома ждет муж. Постепенно справившись с потрясением, Гарри заулыбался. Я им показываю фотографию моего старшего брата и говорю, что это мой муж, вот смотри, она открыла бумажник и показала ему фотографию человека, который был очевидно намного выше шести футов ростом и весил как минимум двести сорок фунтов сплошных мышц. Гарри расхохотался. Да уж, верное средство. Они оба долго смеялись.
Это были чудесные выходные. В субботу утром она приготовила ему на завтрак яичницу по-итальянски, а чуть позже они поехали кататься на катере по заливу. Потом обед, кино, прогулка по городу (она надела удобные туфли) и обратно домой. Простые, спокойные и приятные выходные; и когда вечером в воскресенье Гарри собрался уходить, поцеловав ее в губы и похлопав по восхитительной заднице, он не стал договариваться об обеде на понедельник или на любой другой день. Он вышел на улицу, оставив за дверью подъезда и Хелен, и выходные, и, как он думал игру.
По дороге домой Гарри понял, что провел выходные с незамужней бабенкой (если тот парень и вправду брат, а не муж), и никаких сложностей не было. Он не стал уделять слишком много внимания этой мысли, просто отметил, что она есть, и принял к сведению. Теперь как минимум стало понятно, что в будущем можно не прилагать столько усилий, чтобы исключить вариант с незамужними.
Когда Гарри пришел домой, родители сидели в гостиной. Он хотел радостно помахать им рукой, но наткнулся на мамин обиженный, растерянный взгляд и передумал. Ты пропустил бабушкин день рождения, вчера вечером. Ей исполнилось семьдесят пять. Гарри поморщился, боль была такой острой, такой внезапной, что он на мгновение утратит дар речи. Он просто молча смотрел на маму, и секунды растягивались в бесконечность. Кое-как он поднялся к себе наверх. Тошнота плескалась в желудке, сводила судорогой горло. Ему хотелось кого-то ударить… хотелось кричать, схватившись руками за голову… сорвать дверь с петель и разбить ее в щепки… хотелось расплакаться…
что-нибудь…что угодно…
но он мог только сидеть, и трястись, как осиновый лист, и пытаться понять, что происходит и почему. Он ее любит. Госссподи Боже, он и вправду влюбился. Как???? Почему????
В понедельник он пришел на работу без опоздания и сразу взялся за дело. Работы было довольно много, но все как всегда. Обычные рутинные задачи. Ничего нового или сложного. Ничего, что могло бы потребовать от него колоссальных усилий.
Обеденные перерывы тоже проходили в обычном режиме коротких прогулок по улицам и магазинам. На середине следующей недели он стал замечать, что постоянно притоптывает ногами, когда сидит за столом, нервно ерзает на стуле и слишком часто встает, чтобы сходить к питьевому фонтанчику, чего никогда раньше не делал, потому что не любит пить простую воду, он и сейчас лишь мочил губы, хотя иногда отпивал по маленькому глоточку.
Из-за этого нервозного беспокойства ему не сиделось на месте, и он стал уходить на обед на несколько минут раньше и возвращаться с обеда на несколько минут позже. Гуляя по улицам, он много думал, пытаясь разобраться в своих ощущениях, и так погружался в эти размышления, что у него в голове клубилась чернота, и он прямо чувствовал, как она растекается по его внутренностям, и рефлекторно хватался за единственное решение, которое знал.
