© – Родин И. О., 2006
Гоголь Николай Васильевич
1809.20.03.(1.04.) – родился в селе Сорочинцы Полтавской губ. в семье небогатого украинского помещика. Детство провел в семье родителей в имении Васильевка Миргородского уезда.
1818–1819 – обучался в Полтавском уездном училище.
1821–1828 – учился в Нежинской гимназии высших наук.
1828 – переехал в Петербург, где служил чиновником до 1831 г.
Ранние литературные опыты относятся ко времени пребывания в гимназии. В 1829 под псевдонимом В. Алов издает романтическую поэму «Ганц Кюхельгартен», носившую подражательный характер. В 1830 публикует в журнале «Отечественные записки» повесть «Вечер накануне Ивана Купала», первую из цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» (2 части, 1831—32). В повестях этого цикла («Сорочинская ярмарка», «Майская ночь, или Утопленница», «Страшная месть» и др.) создал поэтический образ Украины, на основе фольклорных мотивов обрисовал национальный характер.
1831 – знакомство с Пушкиным, который восторженно отзывался о «Вечерах…»
1835 – выходят сборники «Миргород» (повести «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорились Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем», «Вий», особое место занимает историческая повесть «Тарас Бульба», замысел которой связан с изысканиями Гоголя в области истории и преподавательской деятельностью в Петербургском университете в 1834–1835 гг.) и «Арабески» («Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего», к ним примыкает опубликованная в журнале «Современник» сатирическая повесть «Нос»). В последний вошли так называемые «Петербургские повести».
1836 – в Александринском театре в Петербурге поставлена комедия «Ревизор».
1836 – Гоголь уезжает за границу, встречается с Мицкевичем, художником Ивановым, работает над «Мертвыми душами», начатыми еще в 1835 г. по совету Пушкина.
1842 – выходит первый том «Мертвых душ» и повесть «Шинель».
В 40-е гг углубляется связь Гоголя со славянофилами, что наиболее явно отразилось в книге «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847).
1848 – возвращение в Россию, работа над вторым томом «Мертвых душ».
1852, 21 февраля (4 марта) – умер в Москве, за несколько дней до смерти уничтожив второй том «Мертвых душ».
В ворота гостиницы губернского города NN въезжает бричка. В ней сидит «Господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод» – Павел Иванович Чичиков. Не страдающий отсутствием аппетита, Чичиков съедает обильный обед. Следует описание провинциального города. «Попадались почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами, кое-где с нарисованными синими брюками и подписью какого-то аршавского портного; где магазин с картузами, фуражками и надписью «Иностранец Василий Федоров»… Чаще же всего заметно было потемневших двуглавых государственных орлов, которые теперь уже заменены лаконическою надписью: «Питейный дом».
На следующий день Чичиков наносит визиты городским чиновникам: губернатору («Ни толст, ни тонок собой, имел на шее Анну… впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю»), вице-губернатору, прокурору, председателю палаты, полицмейстеру и даже инспектору врачебной управы и городскому архитектору. Приезжий искусно входит в доверие ко всем чиновникам, каждому из них умело льстит. Чиновники приглашают его к себе в гости, хотя о самом проезжающем узнают очень мало. Следует описание бала у губернатора, дам, толстых (важных) и тонких (незначительных) мужчин. На балу Чичиков знакомится с помещиками Собакевичем и Маниловым. Приятным обращением располагает их к себе, узнает, сколько у них крестьян и в каком состоянии находится имение. Манилов, «человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как сахар», проникается к Чичикову доверием и приглашает его к себе в усадьбу. То же делает и Собакевич. В гостях у полицмейстера Чичиков знакомится с помещиком Ноздревым, «человеком лет тридцати, разбитным малым, который ему после трех-четырех слов начал говорить «ты». В городе у всех складывается о Чичикове хорошее мнение. Он производит впечатление человека светского, умеет поддержать разговор на любую тему и при этом говорит «ни громко, ни тихо, а совершенно так, как следует».
Описание слуг Чичикова: кучера Селифана и лакея Петрушки (Петрушка читает много и без разбора, его занимает не чтение, а складывание букв в слова; Петрушка имеет «особенный запах», так как крайне редко ходит в баню). Чичиков едет в деревню к Манилову.
Долго ищет усадьбу. «Дом господский стоял одиночкой на юру… открытом всем ветрам, каким только вздумается подуть… Две-три клумбы с кустами сиреней и желтых акаций; пять-шесть берез небольшими купами возносили свои мелколистные жиденькие вершины. Под двумя из них видна была беседка с плоским зеленым куполом, деревянными голубыми колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления»… День был не то ясный, не то мрачный, а какого-то светло-серого цвета». Хозяин радостно встречает гостя. Следует описание характера Манилова: «Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан… Черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару… В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую затем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» и отойдешь подальше… Дома он говорил очень мало и большею частью размышлял и думал, но о чем он думал, тоже разве богу было известно. Хозяйством нельзя сказать, чтобы он занимался… хозяйство шло как-то само собою… Иногда… говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян… Впрочем, все эти прожекты так и оканчивались только одними словами. В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года… В гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею; впрочем, хозяин в продолжение нескольких лет всякий раз предостерегал своего гостя словами: «Не садитесь на эти кресла, они еще не готовы»… Ввечеру на стол подавался очень щегольской подсвечник из темной бронзы… и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид…»
Жена вполне подходит Манилову по характеру, к праздникам дарит подарки – «какой-нибудь бисерный чехольчик на зубочистку». В доме нет порядка, так как хозяева ни за чем не следят: «все это предметы низкие, а Манилова воспитана хорошо. А хорошее воспитание, как известно, получается в пансионах. А в пансионах, как известно, три главные предмета составляют основу человеческих добродетелей: французский язык, необходимый для счастья семейственной жизни; фортепьяно, для доставления приятных минут супругу, и, наконец, собственно хозяйственная часть: вязание кошельков и других сюрпризов». Уступая друг другу, Чичиков и Манилов проявляют неестественную любезность, что кончается тем, что они оба одновременно протискиваются в дверь. Следует обмен любезностями с женой Манилова, обсуждение общих знакомых сводится к признанию каждого «препочтеннейшим» и «прелюбезнейшим» человеком. Маниловы приглашают гостя обедать. За обедом присутствуют два сына Маниловых: Фемистоклюс и Алкид. У Фемистоклюса течет из носа, он кусает брата за ухо, тот, переборов слезы, уплетает баранью ногу, перемазав щеки жиром. После обеда происходит деловой разговор между Чичиковым и Маниловым в кабинете хозяина. Следует описание кабинета: «Стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой;… несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах, и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе. На обоих окнах тоже были помещены горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками». Чичиков просит у Манилова подробный реестр крестьян, умерших после последней переписи (ревизские сказки), хочет купить мертвые души. Оторопевший Манилов «как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут». Чичиков убеждает хозяина, что закон будет соблюден и что казна получит положенные налоги. Совершенно успокоившийся Манилов отдает мертвые души бесплатно и остается в убеждении, что оказал Чичикову неоценимую услугу. Чичиков уезжает, и мысли Манилова «перенеслись незаметно к другим предметам и наконец занеслись бог знает куда». Воображая себе будущую дружбу с Чичиковым, Манилов доходит до того, что в его мечтах царь жалует им обоим по генеральскому чину за столь крепкую дружбу.