Иар Эльтеррус
Бремя императора: Скрытое пророчество
– Добро пожаловать в наш дом, ученица моего сына! С этого момента он вам родной, сударыня. Даю в том слово главы рода ар Инват.
– Сп-па-а-асибо… – едва сумела выдавить ошеломленная Тайка, понявшая только, что перед ней отец ее наставника.
Девушка пыталась как-то разобраться в происходящем, но запутывалась с каждым мгновением все больше и больше. Взять хоть этого пожилого, роскошно одетого человека. Кто он? Вождь? Охотник? Шаман? Нет, что-то совсем иное. А что? Почему здесь все так сложно? Как просто было в родном племени… Тайка ощутила острую тоску при воспоминании о несчастных Белках, даже слезы на глазах появились.
Лорд Дайар сразу отметил это и вопросительно покосился на сына.
– Святоши убили всех в ее племени, – помрачнел Энет. – Даже детей. Она домой вернулась, а там…
– Ясно… – В глазах высокого лорда появилось сочувствие, он знал насколько это больно – терять тех, кого любишь. – Надеюсь, девочка, мы сумеем стать тебе новой семьей.
Этого Тайка уже не вынесла и, сев прямо на землю, разрыдалась. Энет кинулся утешать ученицу, но она ничего не замечала. Столько времени молча носимое в себе горе властно потребовало выхода.
– Не трогай ее, пусть выплачется, это даст хоть какое-то облегчение, – дотронулся до плеча сына лорд. – И вообще, в первые дни будь с ней поласковее.
Беда девушки сразу изменила отношение лорда Дайара к ней. Никогда он не забудет своего отчаяния после неожиданной смерти Ленеки. Только осознание того, что у него остался маленький беззащитный сын, удержало от самоубийства. Слишком лорд любил жену. Потерять всю семью, наверное, еще страшнее. Тем более – увидеть мертвые тела близких. А как карвенцы умеют изгаляться над «еретиками», Дайар хорошо знал, доводилось видеть последствия развлечений господ инквизиторов.
– Добрый вечер! – поздоровался вышедший из туманного облачка Тинувиэль, ведя за руку смущенную Раху.
Лорд Дайар только сейчас обратил внимание, что эльфа не было. Взглянув на крохотную орку, прячущуюся за спину принца, он едва слышно хмыкнул. И этот туда же. Что ж они все себе девчонок-то в ученицы набирают? Не понимают, сколько проблем те доставят? Женщины совсем другие, у них иные интересы, делать из женщины воина – неблагодарное занятие.
– А почему Тайка плачет? – удивленно вздернул уши эльф.
– Семью вспомнила… – вздохнул граф.
– Ясно… Раха, это – ученица Энета. Будете вместе жить и тренироваться. У нее всех родных святоши убили. Ты знаешь, как они убивают.
– Ой, мамочка, ужас-то какой… – Орочка вцепилась себе зубами в руку, с состраданием глядя на дикарку, уткнувшую голову в колени.
Тайка в конце концов сумела заставить себя успокоиться и встала. Покраснев, она уткнулась взглядом в землю, досадуя, что позволила себе распуститься – это недостойно охотника, который никому не должен показывать своих чувств. Никогда и ни при каких обстоятельствах! А она? Позор. Но люди вокруг почему-то не восприняли ее поведение как позор, как слабость, ни один не смотрел на девушку осуждающе. Наоборот, во взглядах каждого она видела сочувствие.
– Здравствуй! – подошла к Тайке невысокая девушка с красной кожей и выступающими из-под верхней губы клыками. – Меня Рахой зовут. Я ученица Тинувиэля.
Она показала на парня, с которым охотница соревновалась в стрельбе. Но раньше девушка не особо присматривалась к нему, отметила только, что очень красив. Теперь присмотрелась. У Тинувиэля были огромные, нечеловеческие глаза и лицо, заставляющее цепенеть от восторга. Даже постоянно шевелящиеся остроконечные длинные уши совершенно его не портили, совсем наоборот.
Тайка долго завороженно смотрела на эльфа. Ну, не бывает таких красавчиков. Охотница понимала, что у нее никогда не будет ни мужа, ни детей, это ей вполне доходчиво объяснили еще в родном племени. Ее судьба – одиночество. Навсегда. Но не смотреть на Тинувиэля не могла.
Многое еще случилось в этот вечер, о многом говорили давно не видевшие друг друга отец с сыном. Лорд Дайар был потрясен рассказом Энета, не хотел верить, но полупрозрачные крылья и горящие синим огнем картаги младшего ар Инвата говорили сами за себя. Значит, правда. И никуда от этого не денешься, придется учитывать новые обстоятельства в своих планах. Высокий лорд молча выслушал императорское предупреждение и высокомерно усмехнулся. Еще посмотрим, кто кого, тайной страже Марана до его разведки далеко, не умеют тонко играть, привыкли, что сильнее всех. А сила далеко не всегда решает, кто победит, тут еще и ум нужен. Так что – посмотрим, ваше величество. Но сын его не поддержит, это ясно. Ничего, со временем все поймет, молод еще. Для отвода глаз лорд Дайар пообещал не мешать имперской разведке, не собираясь, конечно, выполнять свое обещание.
Энет уснул прямо в кресле. Лорд приказал лакеям отнести сына в спальню, раздел, уложил, укрыл и долго еще смотрел на юношу, до боли похожего на мать. К сожалению, времена, когда Дайар был молод и любим, не вернуть. Осталось только обеспечить единственному сыну будущее, достойное наследника древнего королевского рода.
6. Дитя Света
Небольшая комнатка с серыми каменными стенами, выделенная двум ученицам в казармах стражи Форт-Астара, была не слишком-то уютна, по мнению орочки, но привередничать она не решалась – война, не до уюта тут. Только изредка неприязненно морщила губы и скалила клыки, привыкнув к комфорту Рурк-Дхалада и Тарсидара, но старалась не делать этого при наставнике. Вызвать недовольство строгого эльфа орочка боялась пуще смерти. А Тайке и такое жилье казалось верхом роскоши.
Тинувиэль с Энетом в последние дни гоняли учениц так, что у тех не оставалось сил ни на что, добирались до казарм и валились на узкие, жесткие кровати с жалобными стонами, сразу проваливаясь в сон. И жалости наставники не ведали! Когда же они были заняты, девушками занимались мастера-наставники из местного тренировочного зала.
Даже Тайка, привыкшая к постоянным физическим нагрузкам, не справлялась и падала без сил, тяжело, с хрипами дыша. Что уж говорить о слабосильной Рахе? Но орочка не сдавалась, ведь обожаемый Тинувиэль смотрел на нее такими требовательными глазами. Как можно его подвести? Никак нельзя. Одно обе ученицы поняли твердо – легкой жизни не будет. Тем более – видели, как тренируются сами горные мастера. Это же просто ужас какой-то!
Циклопические стены Южных Цитаделей, взметнувшиеся вверх на добрых две сотни локтей, потрясали воображение. И такие стены возвели от западного до восточного побережья Элиана? Трудно поверить, однако это и в самом деле было так. Без магии это явно невозможно. Впрочем, все знали, что имперские маги-инженеры на многое способны.
Раха не переставала изумляться здешнему богатству. В Оркограре самые простые продукты стоили дорого, дороже всего прочего в несколько раз. А здесь? Таких вкусностей орочка в жизни не пробовала, в каждом кабачке подавали что-нибудь свое, фирменное. Чтобы бесплатно поесть в любом из них, достаточно было показать серый шнурок ученицы.
Горных мастеров в Форт-Астаре любили и уважали, ведь именно они стояли между жаждущими крови кочевниками и горожанами. Хозяева лавок и кабаков без пререканий обслуживали их, но мастера старались не злоупотреблять благодарностью людей. За них, как всегда во время войны, платил император. И платил щедро.
Обычным солдатам и офицерам тоже перепадало достаточно. Многие дочери степенных горожан ничего не имели против того, чтобы провести ночь с каким-нибудь бравым защитником отечества, чем те частенько пользовались. Родители ворчали, конечно, не одобряя разврат, но не слишком сильно, нравы в империи были относительно свободны. К тому же довольно часто случалось так, что соблазнитель становился зятем. А это означало, что дочь и ее дети никогда не останутся без куска хлеба с маслом. Если кормилец погибал, семью воина брал на полное содержание его величество. В Элиане искалеченные на войне ветераны никогда не просили подаяния и не рылись в помойках, это было просто невозможно.
– Рах, а чего оно с нами вообще буит-то? – спросила Тайка, сладко потянувшись. – Ну, махать железяками настрополимси, а тама?
– Откуда же мне знать? – поморщилась орочка, растирая противно ноющие икры. Тинувиэль под вечер устроил ученицам пробежку верст на двадцать, да еще и с мешком песка у каждой за плечами. – Наши и сами ни дорхота не знают. Кидают их куда попало, будто на прочность испытывают.
– А могет, и так, – усмехнулась охотница, раскрывая книгу. С тех пор, как Энет обучил ее чтению, она читала не переставая, даже если совсем не понимала прочитанного, интереса непонимание не убавляло. – Ты гля, мужиков то к вам шлют, то к нам на Манхен, то сюды, а мастер Кертал баял, шо их скоро к святошам в Карвен погонют, девку якую-то рятовать.
– Ой, мама! – вздрогнула Раха. – Совсем очумели, ребята же только младшие мастера, а не невидимки…
– Ха! – довольно осклабилась Тайка. – Бают, шо они шибче невидимок машутся. Эни вчерась мастера-наставника уронил, тот и мявкнуть не успел. Долго опосля башкой тряс, все спрашивал: как? Сама видала!
Орочка, впрочем, тоже была свидетельницей этой сцены. Девушки дружно захихикали, вспомнив ошарашенную физиономию мастера-наставника, которого победил вчерашний ученик. Потом принялись сплетничать о Тинувиэле с Энетом. У тех бы уши в трубочки свернулись, если бы случайно услышали. Разговор тек неспешно, время было, до утра их обещали не трогать.
Откровенно говоря, подруги, – а они успели за прошедшие дни стать подругами, – скучали в Форт-Астаре, несмотря на постоянные тренировки. На стены девушкам разрешили подняться только однажды, да и то во время затишья. Варвары ходили на приступ по два раза в день, но как-то вяло, явно чего-то дожидаясь. А вот чего? Предположений высказывалось множество, да только как оно на самом деле – никто не знал
Кочевники продолжали атаки, имперские войска на стенах отбивали их почти без потерь, но все понимали, что это неспроста. Не так воюют степняки, совсем не так. Куда подевалась их знаменитая безумная ярость? Атакуют лениво, без какого-либо задора, будто выполняют неприятную повинность. По городу ходили слухи о десанте святош с другой стороны. Если это случится, то город окажется в настоящей осаде. Да и с паладинами справиться куда труднее, чем с варварами.
– Могет, прошвырнемси? – спросила Тайка, отложив книгу, не читалось ей этим вечером. – Да и жрякать охота.
– И то дело, – согласилась Раха, сглотнув голодную слюну, желудок настоятельно заявлял о себе уже давно.
Собирались недолго, только смотались в подвальную мыльню, по-быстрому ополоснулись и переоделись в чистую одежду. Скатав грязное в узел, отнесли в прачечную при казарме. Прачки, как обычно, встретили подруг потрясенными взглядами, они никак не могли взять в толк, что Раха с Тайкой обучаются у горных мастеров. Нечасто такое случалось, и на женщин-воинов смотрели как на заморских чудищ по всей империи. Оскорбить их, конечно, никто не решался, все равно ведь горные мастера. Дадут по зубам, а то и вовсе без потомства оставят, с этих станется. Поэтому забияки предпочитали делать вид, что не замечают подруг, даже если те случайно забредали в самый низкопробный кабак.
Выйдя из ворот казармы и поулыбавшись стражникам, даже отпустив пару соленых шуточек, девушки пошли по улице, направляясь к торговой площади. Форт-Астар совсем не походил на Тарсидар, это был чисто пограничный, постоянно воюющий город, что не могло не отразиться на архитектуре. Здания чаще всего представляли собой крепости в миниатюре – на случай прорыва врага внутрь стен. Все было приспособлено для уличных боев, дома строились разной высоты, что давало немалое удобство лучникам и мушкетерам, чьи посты находились на крышах самых высоких зданий. Кроме того, имелось немало ловушек, вплоть до проваливающихся под землю улиц, магического огня, лабиринта подземных ходов, имеющих выходы в любую точку Форт-Астара… Красоты здесь было немного, не до нее как-то, хоть горожане и старались украшать свои дома, как могли.
Тайка бросила две мелкие монетки уличному пирожнику, и подруги с удовольствием съели по горячему сладкому пирогу с тазимой, ягодой белого цвета, которой на юге империи росло немерено. Сейчас был как раз самый сезон для ее сбора. Охотница до сих пор не понимала, почему несъедобные металлические кругляши охотно меняют на еду. Энет не раз пытался объяснить ученице принципы денежного обращения, но она так и не сумела осознать столь непривычную концепцию. Однако пользоваться деньгами научилась. Ими Энет снабдил Тайку в достаточном количестве, чего-чего, а средств у его отца хватало, один из самых богатых людей Элиана, как-никак. Девушки шли, рассматривая лавки, товар, выложенный прямо на выдвинутые на улицу прилавки, людей. Горожане, заметив их серые шнурки учениц, уважительно кланялись. Подруги в ответ улыбались.
Торговая площадь открылась неожиданно, сразу плеснув в глаза яркими одеждами, в ноздри – запахами экзотических фруктов, а в уши – разноязыким гомоном. В империи государственными считались три языка, оставшиеся от трех самых крупных стран древности. Лаарский, сенторский и ратанский. Остальные были давно и прочно забыты. Но даже в областях, где население говорило не по-лаарски, люди знали основной язык Элиана и вполне сносно могли на нем объясниться. В Форт-Астаре разговаривали на ратанском. Национальные признаки еще кое-где сохранились, но повсеместно превратились в обычаи, истоков которых почти никто не помнил.
Конечно, до роскошных рынков Тарсидара здешней торговой площади было далеко, но, несмотря на это, имелось все, чего душа пожелает. Были бы деньги. В дальнем углу базара продавали продукты задешево, пусть и не слишком высокого качества, однако даже самые бедные горожане вполне могли прокормиться. Тем более что работы в Форт-Астаре было полным-полно, рабочих рук не хватало, немногие хотели жить на границе с Великой Степью. Стены стенами, но мало ли. А вдруг кочевники прорвутся? Все ведь потеряешь, даже жизнь. Лучше не рисковать. Однако кое-кто ехал сюда на заработки – платили на южной границе существенно больше, чем в центре и на севере, порой в два-три раза, а цены завышать не позволял император. Спекулянтов ждал позорный столб и конфискация имущества.
Девушки бродили между прилавками, с интересом глазея на выложенные товары. То их внимание привлекали полупрозрачные, яркие и цветастые платки из Фан-Киона. То шелковые платья и шаровары, поставляемые урук-хай из Урхуда, Мрока и Гортаха. То янтарные бусы и ожерелья из Нерлавана. То практичные, крепкие костюмы из гаара, ткани, вытканной из древесных волокон, добываемых в лесах возле Шерандара и Тавиенталя. То поделки ремесленников из Нартагаля и Даркасадара. О фруктах, овощах, рыбе, мясе, сладостях даже говорить не стоило, их было столько видов, что глаза разбегались.
Впереди собралась небольшая толпа. Заинтересовавшись, подруги прорвались сквозь нее и оказались у помоста, на котором развлекали людей два паяца. Скоморохи приехали? Хорошо, бродячие труппы циркачей уже около десяти дней обходили Форт-Астар стороной, и горожане соскучились по развлечениям. Тайка с Рахой тоже совсем не прочь были посмотреть на представление. Внезапно орочка заметила неподалеку знакомую копну рыжих волос и ткнула подругу пальцем в бок. Санти, конечно, – эту огненно-рыжую шевелюру и сияющую улыбкой конопатую физиономию не узнать невозможно. А он что здесь делает? Тоже посмотреть пришел? Девушки протолкались к парню и вежливо поздоровались.
– А, это вы, – улыбнулся рыжий. – Гуляете?
– Нас отпустили, – поспешила сообщить Раха, вполне справедливо опасавшаяся, что кровный брат наставника способен погнать учениц на новую тренировку, как не раз уже случалось.
Санти понял ее опасения, помнил, как сам стонал еще несколько месяцев назад. Пусть себе девочки немного отдохнут, замучились, бедные, совсем их Тини с Энетом загоняли. Впрочем, еще неизвестно, что будет после того, как у него самого появится ученик.
На помост выскочил бело-синий паяц, сделал сальто и низко поклонился зрителям.
– Ой, это же дядька Таван… – растерянно сказал Санти. – Точно он. Во дела, а я думал, он умер…
– Вы его знаете? – удивилась орочка.
– Друг отца. Я сам отца едва помню, он погиб, когда мне четыре года было, потом дядька Таван о нас с мамкой заботился, еще вот таким меня жонглировать учил.
Санти показал – каким. Не выше колена. Раха удивилась, услышав, что такого малыша учили всяким хитрым штукам. Что он в этом возрасте понять-то мог? На помосте между тем разворачивалось представление. Паяца сменили акробаты, легко ходившие по канату, натянутому между двумя столбами. Орочка знала, что их с Тайкой тоже вскоре будут учить этому, и нервно поежилась. Не представляла, как можно выучиться. Но раз наставник научился, то и она справится. Никуда не денется.
На помост вышел жонглер. Очень необычно выглядящий. Раха удивленно приоткрыла рот – не видела еще таких людей. Светло-коричневая кожа, узкие синие глаза, вздымающиеся к вискам, горятели яростным огнем. Точеные черты лица и грива золотистых волос. И… Это была молодая женщина. Она, ничего не говоря, поклонилась зрителям и начала зажигать факелы.
Санти завороженно смотрел на циркачку. Какая невероятная, какая необычная красавица! Но откуда она такая взялась? Не было в империи народа, к которому она могла бы принадлежать: странная, полуэльфийская какая-то внешность. Золотоволосая подбросила вверх один факел, за ним другой, потом третий. Вскоре она жонглировала уже десятком, в темнеющем вечернем воздухе это выглядело удивительно красиво. Рыжий вздохнул, понимая, что сам никогда больше не выйдет на арену. Все в прошлом, как ни грустно это осознавать.
Л'эт привычно подбрасывала и ловила факелы, а сама не могла оторвать глаз от трех зрителей, стоящих перед самым помостом. Вот они и пришли, люди из снов. Живые, не призраки. Да, это они. Даже этой ночью снилось, как отбивается от толпы карвенцев двумя мягко светящимися мечами спиной к спине с этой вот краснолицей, миниатюрной девицей с клыками. Рыжего тоже помнила. Он почему-то ощущался самым близким человеком на свете, самым дорогим, просто бесценным. Единственным и неповторимым. Даже давно погибший отец не был так близок, как этот незнакомый парень в ее лихорадочных, возможно, пророческих снах.
Боги, смилуйтесь над своей служительницей! Ради чего вы послали все эти видения? Неужели она обладает древней силой служителей Астаг? Способностью видеть будущее? Выходит, обладает. До этого дня юная жрица думала, что людей из ее снов не существует. Что это наваждение. Но вот ведь они, стоят перед помостом. Значит, сны все-таки были пророческими… Она настолько погрузилась в свои мысли, что два факела вырвались из рук и полетели в толпу.
Санти заметил летящие к нему факелы, легко подхватил их и отправил обратно. Девушка почему-то растерялась и поступила так же. Вскоре они жонглировали вдвоем, факелы образовали в воздухе между жонглерами огненную цепочку. Рыжий с неизвестной девушкой увлеклись, начав произвольно менять рисунок. Понявший, что происходит что-то не совсем обычное, паяц перехватил пару пролетавших мимо факелов, и жонглеров стало трое. Зрители взвыли от восторга, настолько красивого представления они давно не видели. Огненные цепочки метались между тремя людьми, вращались, складывались в различные фигуры. Люди вокруг вопили, аплодировали, буквально сходили с ума.
Санти был счастлив. Такого наслаждения он не испытывал никогда в жизни, в балагане Балдура был только один жонглер – он сам. А втроем – совсем другое дело. Красота какая!
Представление закончилось, и в шляпу, с которой начал обходить зрителей паяц, потоком посыпались монеты. Попадались даже серебряные. Он сильно удивился, давно труппа не знала таких сборов, за неделю, бывало, столько не собирали, как за один этот вечер. Добравшись до зрителя, так хорошо умевшего жонглировать и выручившего оступившуюся Ле, паяц низко поклонился со словами благодарности. А потом заметил на левом плече незнакомца черный шнурок. Единый, да это же горный мастер! Тогда понятно, горные мастера еще и не то могут, никакому акробату не повторить их трюков.
– Дядь Таван… – заговорил улыбающийся рыжий. – Али вы меня не узнали? Я же Санти, сын Вила Эрхи.
Что? Санти? Но… Но как?! Как презираемый всеми скоморох смог стать горным мастером? Пожилой циркач с недоверием уставился в лицо парню: да, это тот самый наглый рыжий мальчишка, которого он когда-то учил жонглировать. Только выросший, сейчас он просто копия отца, Вил отличался такой же бесшабашной, обаятельной улыбкой, за которую ему прощали очень многое. После смерти матери мальчика Таван хотел было забрать ребенка, но владелец балагана, Балдур, не позволил, выгнав возмущенного паяца посреди зимы. Он выжил и со временем собрал свою труппу.
– Ты очень похож на отца… – негромко сказал циркач, окончательно убедившись, что перед ним сын давно погибшего друга.
– Я знаю, – помрачнел Санти. – Балдур мне говорил.
– Как он сам-то?
– В Тарсидаре осел, не выступает давно. Да что мы на улице-то? Пойдем, я тут кабачок приятный неподалеку знаю. Недорого и вкусно.
– А переночевать там можно будет? Не прогонят?
– Пусть попробуют, – хищно осклабился Санти. – Я горный мастер или погулять вышел?
– Как ты им стал-то? – поежился Таван, с недоумением глядя на юношу.
– Да уж стал… Попал, как кур во щи, выхода другого не осталось. Но я доволен, у меня есть настоящие друзья, за которых и шкуру отдать не жаль, если придется. Научился столькому, что слов нет. С императором на «ты». К тому же я теперь не просто сын безродного скомороха Вила Эрхи, а граф ар Эрхи. Какое-то поместье даже пожаловали дней десять назад, только я там еще ни разу не был, не до того как-то.
– За все это чужой кровью платить надо… – вздохнул циркач.
– Надо, – помрачнел Санти. – Но я никого невиновного еще не убил, дядь Таван. И постараюсь, чтобы так оно и дальше было.
– Благими намерениями… – криво усмехнулся тот. – Подождешь, пока мы реквизит соберем?
– Конечно. Кстати, познакомьтесь, это Раха и Тайка, ученицы моих кровных братьев.
Таван покосился на двух девушек с серыми шнурками на плечах и уважительно поклонился. Потом сообразил, что одна из них никак не походит на человека.
– Простите, вы орка? – растерянно спросил он.
– Да, – вежливо показала клыки Раха.
– У меня не только орк, но еще и эльф в кровных братьях имеется, – хохотнул Санти.
– Эльф?!
– Да, принц Тинувиэль Эллевалериэ, младший сын Хранящего Свет. Я вас познакомлю. Ох, как он поет… Упасть и не встать.
– Эльфы, говорят, всегда этим отличались… – озадаченно пробормотал циркач, не поверивший, что перворожденные вышли из своего заповедного леса.
– Чего это ты тут меня обсуждаешь, зараза рыжая? – раздался из-за спины Санти наполненный смехом, мелодичный голос. – А по шее не хошь? Могу обеспечить.
Перед Таваном стоял самый настоящий остроухий эльф, обнимающий двух прильнувших к нему красоток. Раха при виде столь откровенного бесстыдства едва не зарычала, с трудом сдержавшись. Ей было нестерпимо больно видеть наставника с этими распутными женщинами. И каждый вечер у него появлялись новые! Кобель бессовестный! Орочка, конечно, понимала, что не способна привлечь такого красавца, что он не видит в ней женщину, но ничего не могла с собой поделать, думая о Тинувиэле постоянно, ревниво следя за наставником. Один раз даже нарвалась на потрясающую картину, сунувшись вечером в его спальню что-то спросить, – распутный эльф развлекался там сразу с тремя. С невероятным трудом она заставила себя не устроить скандал, а тихо уйти. Потом, правда, долго плакала, забившись в какой-то закуток. Обидно было до невозможности. Впрочем, а чего она ждала? Читала ведь, что такое эльфы. Да, читала, но не верила. А они, оказывается, и вправду развратные…
– Сам сейчас получишь, хмырь ушастый! – хохотнул Санти. – Познакомься вот лучше с дядей Таваном, он мне вместо отца был.
– Здравствуйте, уважаемый! – Эльф вежливо наклонил уши вперед. – Я рад знакомству.
– Я тоже… – дрожащим голосом ответил циркач, все никак не могущий прийти в себя от явления перворожденного.
– Тебя ждать? – снова повернулся к кровному брату принц.
– Нет, я давно скоморохов не встречал, соскучился.
– Тогда мы пошли. Не забудь, утром прибывает его величество, нас ждут на совещании. Кертал уже здесь, грозился заняться нашим воспитанием.
– Копыто дорхота ему в глотку! – поежился рыжий. – Устроит он нам теперь веселую жизнь.
– Устроит… – тяжело вздохнул эльф. – Это он хорошо умеет. Ладно, я пошел. Всем до свидания!
Он коротко поцеловал повисших на нем хихикающих красоток и скрылся в толпе. Раха едва сдержала рвущиеся наружу слезы. Создатель Миров, до чего же обидно!
– Да… – протянул Таван, обалдело покачивая головой. – Жизнь у тебя, похоже, богата на приключения.
– В гробу я их видал, эти приключения! – поморщился Санти. – Только деваться некуда. Обратно на арену пути нет, это в прошлом. Увы. Я тут в такие дела ввязался, что…
– Зачем же ввязывался?
– А меня кто-нибудь спрашивал? Бросили, как щенка в воду, – плыви как хочешь. Вот и плыву, тонуть-то неохота. Завтра вон император вызывает, снова куда-то пошлет. А он в хорошие места не посылает, только в такую задницу, что… Мужик он, конечно, неплохой, но слишком уж доставучий.
– И ты не боишься так о его величестве говорить? – передернуло пожилого скомороха.
– С чего бы? – удивился Санти. – Слышал бы ты, как мы его порой в глаза называем. Ланиг вон позавчера полчаса его так костерил, что только запоминай на будущее. А Маран слушает, да ржет. Своим его величество многое позволяет.
– Своим… – повторил Таван, не понимая, каким образом сын его друга сумел стать своим для грозного повелителя Элианской империи.
– Твои, между прочим, уже собрали реквизит, – заметил рыжий.
Пожилой скоморох обернулся и увидел, что остальные циркачи времени не теряли, пока он тут разговоры разговаривал. Неудобно даже, ну да ладно, не чужие люди, сочтутся как-нибудь. Вскоре все были готовы. Скоморохи с беспокойством поглядывали на хозяина труппы, о чем-то беседующего с горным мастером. Ничего хорошего проклятые Церковью от этого разговора не ждали.
Санти отвел труппу в кабак «Веселый осел», где частенько столовался. Хозяин его сразу узнал – забыть рыжую шевелюру и улыбчивую, конопатую физиономию молодого горного мастера было невозможно – и поспешил навстречу, низко кланяясь по дороге.
– Добрый вечер, уважаемый! – поздоровался Санти, бросая кабатчику негромко звякнувший кошелек, который тот ловко подхватил. – Мои друзья поживут у вас в гостевых комнатах недельку-другую. Здесь хватит на все.
– Всегда к вашим услугам, уважаемый господин ар Эрхи! – снова поклонился хозяин, низенький смешной толстячок. – Комнаты сейчас приготовят.
– Вот и хорошо.
– Зачем… – простонал пожилой скоморох, чувствуя себя очень неудобно. – У нас неплохие сборы…
– Ой, оставьте, дядь Таван! – отмахнулся рыжий. – Было бы из-за чего переживать. Мне столько платят, что я не знаю куда эти деньги девать. Кормят, поят – бесплатно, одежду тоже выдают, как только потребуешь. Я вам стольким обязан, что слов нет. Не хватало еще деньгами считаться.
– Ну, как хочешь… – тяжело вздохнул тот.
– А что это за девушка? – Санти проводил взглядом давешнюю жонглерку. – Такая красивая и необычная…
– С островов возле Эльварана она, – ответил скоморох, садясь за стол в углу. – Грустная это история. Расскажу, если хочешь.
– Хочу.
Подбежавшая служанка быстро расставила на столе кружки с элем, другая принесла миски и жареного каплуна с залитой топленым маслом пшеничной кашей. Санти пригубил эль и одобрительно качнул головой. До того, которым угощает император, конечно, далеко, но относительно неплохо. Он с удовольствием сгрыз ногу каплуна, зная, что скоро мясо станет для него запретным. Уже даже начал понимать – почему. Но это потом. Таван тоже поел и выпил эля.
– Теперь можно и поговорить, – сказал он, отдуваясь. – Ты прав, вкусно здесь кормят.
– Потому и облюбовал этот кабачок, – кивнул Санти. – Хотите знать, как я стал горным мастером?
– Да уж неплохо бы.
Рыжий вздохнул, погружаясь в воспоминания. Мамочка, это же всего восемь месяцев прошло, не больше, а столько событий, что, кажется, годы и годы назад все случилось. Он не спеша, в лицах, рассказывал о невеселой жизни в доме осевшего в Тарсидаре хозяина балагана. О своих глупых и порой жестоких шутках, из-за которых рыжего мальчишку возненавидел весь город. А затем о случайной встрече с прибывшим с Манхена молодым горцем, в которого по недомыслию швырнул шишку. И обо всем, что случилось потом, кроме того, конечно, о чем приказал молчать император. Таван слушал рассказ, недоверчиво покачивая головой, но понимал, что мальчик не лжет. Повезло ему, если честно. Эх, знал бы, что у бедняги в Тарсидаре такая невеселая жизнь, обязательно бы туда наведался, да забрал Санти к себе. Теперь поздно, он ушел совсем в другую жизнь.
– Ты, главное, человеком постарайся остаться, – вздохнул он. – Власть людей здорово портит, а у вас, горных мастеров, этой власти немерено.
– Подлый и корыстный человек, дядь Таван, испытания не пройдет, – вздохнул Санти. – Не допускаем мы в свою среду скотов.
– Да я не о том. – Скоморох внимательно посмотрел на рыжего. – Даже самого доброго и честного человека власть испоганить может. Ты вот говорил, что твой наставник кого-то в каменоломни сослал. А за что?
– Жену до полусмерти избил, сына хотел нартагальцам продать, чтобы на выпивку было. Думаешь, такой не заслуживает каменоломен?
– Такой и худшего заслуживает. Только вот слишком просто ошибиться и невиновного сослать.
– Не знаю таких случаев. – Санти отрицательно покачал головой. – Это величайшая ответственность – судить человека. Поэтому мы осуждаем только задержанных на месте преступления, когда доказательства налицо. В любом другом случае производится тщательное расследование. А большинство слухов о горных мастерах – полная чушь. Боятся нас люди, вот и выдумывают всякие небылицы.
– Может, оно и так, – вынужден был согласиться Таван. – Фантазия у людей богатая, такого навыдумывают, что уши вянут.
– Вот-вот, – рассмеялся Санти. – Ты, кстати, обещался рассказать о девушке.
– Понравилась? – Скоморох иронично прищурился.
– Ну-у-у… – смутился юноша. – Понравилась. Красивая она.
– Это лет пять назад случилось. – Таван помрачнел. – Мы тогда из Аранара в Дир-Арнат плыли, купили себе палубные места на небольшой торговой шхуне. В шторм попали, неделю по океану носило, думали – уже все, конец пришел. Но выжили. Капитан, как выяснил куда занесло, полдня богохульствовал. К самому Даанскому полуострову, что из Эльварана выступает. Повезло, что до защитной границы не доплыли – эльфы чужие корабли жгут каким-то колдовством. На всех парусах оттуда драпали. Только воды почти не осталось, пришлось к первому попавшемуся небольшому островку приставать. А там…
