Иар Эльтеррус
Чужая школа
Глава 2
Ивана Афанасьевича вертело, как на карусели, вокруг то вспыхивало, то гасло разноцветное сияние. Воздуха не хватало, легкие уже начинали гореть, когда его вышвырнуло куда-то. Старый учитель покатился по пыльному металлическому полу в мелких нарезках. Остановился он, только ударившись об какой-то тоже металлический ящик. С кряхтеньем встав, директор потер болящую поясницу и с недоумением огляделся.
Он находился где угодно, но только не в компьютерном классе родной школы. Огромный, непредставимо огромный зал, стены которого терялись в темноте. Весь его вид говорил о разрухе и запущенности, над головой слабо светились разрозненные то ли панели, то ли сегменты. На полу виднелись бесчисленные каббалистические фигуры, пентаграммы и прочая магическая муть. Там и тут попадались ящики, об один из которых и ударился Иван Афанасьевич.
– Ох, мамочки… – с трудом встала, держась за ушибленный бок, Мария Степановна. – Это что же такое было?
– Понятия не имею, – недовольно пробурчал Константин Петрович, выпутывая из бороды какой-то странной формы стержень.
– Думаю, теракт, – холодно заявил настороженно оглядывающийся по сторонам Николай Иванович. – Вы слышали слова о переносе? Похоже, сработала какая-то автоматическая система безопасности. Это что же при постройке наш дорогой меценат туда заложил? Впервые про такое слышу. Вопрос в другом. Где мы? И как выбраться наружу? А выяснение того, как мы тут оказались, можно отложить на потом.
Директор покивал. Бывший офицер все разложил по полочкам. Действительно, нужно поскорее выбраться из этого давно заброшенного помещения и вызвать помощь. А может прямо отсюда позвонить? Он вытащил телефон и обнаружил, что нет сигнала.
Раздался детский плач. Плакала самая маленькая из девочек, Аня Кайнеберг, тоже убедившаяся, что домой не позвонить. Завуч кинулась к ней, обняла и принялась утешать, хотя у нее самой тряслись руки. Остальные ученики растерянно оглядывались.
– Где это мы? – хмуро спросил Сережа Хрущ.
– Никто не знает, – подошел к нему Иван Афанасьевич. – Будем искать выход. Нужна твоя помощь, Сережа. Последи за порядком, пожалуйста, особенно среди малышей, чтобы никто не отходил далеко от остальных.
– Хорошо, – кивнул парень. – Так, народ, от меня не отходить!
Внезапно неподалеку от них сантиметрах в двадцати над полом засветился воздух, и оттуда посыпались разные вещи. Портфели, сумки, одежда, несколько ноутбуков. Последним вывалился маленький мопед.
– Ой, мой мопедик! – всплеснула руками Маша Старцева.
– Моя сумка! – вторила ей Валя Семенова.
– Мой планшет! – обрадовался Ваня Луговой. – Здорово, у меня там куча фантастики!
Остальные тоже обнаружили и разобрали свои вещи, которые кто-то неизвестный переместил сюда. Вот только способ перемещения вызывал немало вопросов. Это что, фантастическая телепортация? Или что-то другое? Никто не знал, но все, даже дети, понимали, что дома случилось что-то очень плохое. Их кто-то спас. Но как теперь вернуться в родной город? Ведь у многих остались там родители, братья и сестры.
Воздух снова засветился, и на пол выпал завхоз, трясущий какого-то грязного бомжа. Вслед за ними в зале оказались две собаки и три кошки, жившие при школе. Егор Кузьмич, похоже, не заметил переноса, он продолжал трясти несчастного бомжа, кроя его такими матами, что Мария Степановна и несколько девочек покраснели.
– Немедленно прекратить! – приказал Иван Афанасьевич. – Егор Кузьмич, это что такое?
– Ой, а как вы тут оказались? – удивился тот. – Стоп, а где это я? Это ж не подвал, где я этого козла поймал!
– Понятия не имею, – вздохнул директор. – Стены в классе внезапно стали красными, затем чей-то голос сказал, что школа вот-вот будет уничтожена, и велел готовиться к переносу. Потом нас сюда и перенесло. Видимо, это автоматическая система, которая спасает всех живых существ, иначе не объяснить появление животных. Я…
Ему не дал договорить грохот свалившегося из воздуха на завхоза большого ящика с инструментами, принадлежавшего ему. Егор Кузьмич схватился за голову, которую тот вскользь задел, и снова цветисто выматерился. Потер здоровенную шишку, и в который раз помянул по матушке того, кто все это устроил. Потом спохватился, что здесь женщины и смущенно умолк. С угрозой посмотрел на бомжа, с недоумением оглядывающегося по сторонам.
– Успокойтесь, – положил ему руку на плечо Иван Афанасьевич. – Мы сейчас все в одной лодке. Вы кто, уважаемый?
– Булыгин, Леонид Михайлович, – отозвался бомж, с кряхтеньем вставая. – Но все зовут попросту Булыгой. В прошлом – профессор физики в Омском университете. Но… честно признаюсь, спился. Жена выгнала. С тех пор бомжую.
– Так вы физик?
– Был когда-то.
– Способ переноса, это что по-вашему? – спросил директор.
– А черт его знает! – пожал плечами Булыга. – Не будь я уверен, что телепортация невозможна, сказал бы, что это она. Только как отсюда выбираться?
– Надо искать выход, – вздохнул Иван Афанасьевич.
– Пошли вон в ту сторону, – коснулся его плеча Николай Иванович, он сейчас походил на охотящегося кота, словно перетекая с места на место. – Там что-то другое виднеется, не мистические фигуры на полу и бесчисленные ящики. Может, это выход.
Директор кивнул, и они направились в указанную сторону, обходя ящики, некоторые из которых были попросту огромны, в несколько человеческих ростов. Остальные, немного помедлив, поспешили за ними, никому не хотелось оставаться в этом странном месте, оно чем-то подсознательно пугало. Маша Старцева тащила с собой мопедик, напрочь отказавшись бросать его.
Идти пришлось чуть ли не километр, по словам Ефима Наумовича, имевшего при себе счетчик шагов. Наконец Иван Афанасьевич и Николай Иванович оказались перед странными, непривычной формы, покрытыми слоем пыли шкафами и тумбами, на которых кое-где перемигивались огоньки. Немного в стороне и в самом деле виднелся проход. Куда он вел? Трудно сказать, в нем царила темнота. Пахло пылью и затхлостью, сунувшийся туда физрук даже расчихался.
– Похоже, это какие-то пульты, – уронил Булыга. – Может, мы на заброшенной, еще советской подземной военной базе?
– Надписи на незнакомом языке, – возразила Мария Степановна, смахнув пыль с поверхности одной тумбы.
На ней действительно виднелись словно стелящиеся надписи, немного напоминающие арабские, но более угловатые.
– Дети, на пультах ничего не нажимать! – завуч повернулась к школьникам, с интересом изучавшим бесчисленные переключатели, шкалы и огоньки на тумбах. – Еще запустим что-нибудь не то.
– Я прослежу, – пообещал Сережа, схватив за ухо уже протянувшего руку к переключателям девятилетнего Кольку Дугаря. – Сдурел? Хочешь, чтобы рвануло?
– Не… – испуганно выдохнул тот. – Отпусти, больно!
– Думай сперва, не дурак же вроде, – отпустил его культурист. – Ребят, вы чего? Нельзя ж трогать ничо. Кто знает, что оно такое?
Внезапно на учителей и учеников навалилась дурнота, они все сели на пол, кто где стоял. Каждому показалось, что под черепом начали шарить чьи-то пальцы, даже, скорее, бесчисленные тонкие щупальца. Ощущение было на изумление отвратительным, казалось, нечто невидимое тщательно изучает тебя всего, выставляя напоказ самое тайное и сокровенное. А затем все разом прекратилось. Люди принялись вставать, с недоумением переглядываясь.
Раздался какой-то шум, треск, а затем хриплый, потрескивающий голос произнес:
– Здравствуйте! Приношу свои извинения за неприятные ощущения, но у меня не было другой возможности изучить ваш язык, а без этого коммуникация между нами становилась невозможной. Мне пришлось считать знания языка и реалий вашего мира прямо у вас из памяти при помощи ментоскопа, а он за годы бездействия потерял калибровку.
– Кто вы? – обрадовался появлению кого-то местного Иван Афанасьевич. – Где вы? Покажитесь!
– Простите, не могу, – ответил незнакомец. – Я – искусственный интеллект, и я вокруг вас. Имя – Айтос. Когда-то, задолго до перемещения моего сознания в искина, я был одним из директоров этой школы.
– Это школа?
– Очень давно являлась таковой. Школа для одаренных «Тархи Ла», в свое время она считалась самой престижной по всей галактике, конкурс на место при поступлении составлял до трех тысяч разумных. Но потом произошло нападение, дети и персонал были перенесены куда-то той же системой, что спасла вас, а я в последнее мгновение перед уничтожением станции успел нырнуть в блуждающую червоточину и оказался в межгалактическом пространстве. С тех пор станция вот уже шесть миллионов лет пребывает здесь, без капитана я не могу запустить двигатели.
– Станция? – тупо переспросил растерянный Иван Афанасьевич. – Межгалактическое пространство? Так мы не на Земле?!
– Что такое земля? – поинтересовался Айтос.
– Наша планета.
– Нет, вы точно не на планете. Хотя очень странно, что вас перенесло именно сюда, «Тархи Ла» почему-то не исключили из системы спасения, хотя раньше после ее срабатывания это делалось автоматически. Вас вообще-то должно было перенести в ближайшую школу для одаренных на вашей планете. Почему этого не случилось я не понимаю. Система надежно работает не один десяток миллионов лет. Ни разу до сих пор не было сбоев!
– Что вы подразумеваете под словом «одаренный»? – нахмурилась Мария Степановна, очень не любившая, когда людей делили на какие-либо категории.
– Обладающий особыми способностями, – лаконично ответил искин.
– Такими? – поинтересовалась завуч, усилием воли поднимая с пола какой-то неизвестный предмет, напоминающий кособокую, перекрученную юлу.
– Да, вы все здесь одаренные, разве что вот эти двое имеют пока не раскрытый дар, – над Ириной Васильевной и Булыгой появились световые кольца. – Однако на станции сильный источник, скоро они пробудятся. А почему вы спрашиваете? Ведь не будь вы одаренными, система вас спасать просто не стала бы. Такой ее создали.
– Знаете, мы ничего не понимаем, – устало потер лицо Иван Афанасьевич. – Мы и одаренными, как вы говорите, стали совсем недавно и очень этому удивлены. Никогда раньше не слышали ни о какой системе спасения. Других школ для одаренных на Земле тоже нет, некуда было нас перемещать. Не могли бы вы по порядку рассказать, что все это такое?
– Хорошо, мне нетрудно, – после небольшой паузы ответил Айтос. – Дело в том, что уже многие десятки миллионов лет высшей ценностью мироздания считаются одаренные дети. В любой цивилизации и любой разумной расе.
– А не одаренных, значит, спасать не надо? – не выдержала такого откровенного нацизма Мария Степановна. – Они мусор, что ли?
– Нет, конечно, – явно удивился искин. – Однако система их просто не видит, она, извините, туповата. Нет, если в эвакуируемой школе будут не только одаренные, она их спасет за компанию. Но не более того. Дело в том, что ее создавали перешедшие на иной уровень бытия, она и существует где-то там, за пределами мироздания, в Сферах Творения. Почему ее создали такой я понятия не имею, но она именно такая – логика перешедших мне непонятна, она у них какая-то выкрученная, что ли. Школы в себя система включает автоматически, как только где-то количество одаренных детей превысит количество не одаренных. Так, видимо, произошло и с вашей, когда большинство детей получили дар.
– Откуда он взялся, этот чертов дар? – в голосе Николая Ивановича слышалась откровенная досада.
– Сколько лет назад была построена ваша школа? И на каком месте?
Директор, переглянувшись с коллегами, поведал историю школы № 3 города Сафроновска. Айтос некоторое время молчал, затем предположил:
– Похоже, ее построили на месте Силы, иначе говоря, на источнике. Причем, не знаю, как вы к этому отнесетесь, однозначно темном источнике, созданном, скорее всего, при помощи массовых жертвоприношений разумных существ. Поэтому дар у вас всех тоже темный, этого никак не изменить. Длительное нахождение около сильного источника делает разумных одаренными, это давно известный факт.
– Неприятное известие, но что поделать, – нахмурился директор. – Но почему сработала эта чертова система? Почему нас перенесло сюда? Именно из-за отсутствия на Земле школ для одаренных?
– Скорее всего, именно так, – задумчиво произнес искин. – Сработала же система потому, что вашей школе грозило одномоментное уничтожение, вы все находились на волосок от гибели. Она отслеживает в вероятностном поле все подключенные к ней школы на предмет опасности, и едва обнаруживает таковую, как происходит срабатывание. А вот почему перенесло ко мне, я и сам не понимаю, неужели в вашем рукаве галактике не нашлось ни одной нужной школы? Видимо, нет, поскольку система всегда переносит спасенных в наиболее близкую по расстоянию. Самое неприятное, что сейчас станция равноудалена от восьми галактик, и понять из какой вы родом не представляется возможным. Разве что обследовать все по очереди, а это вряд ли возможно, даже если нам удастся запустить двигатели. На это понадобятся сотни, если не тысячи лет.
– Думаю, это задача не первостепенной важности, – заметил Николай Иванович, быстро адаптирующийся к любой ситуации. – Раз немедленное возвращение домой невозможно… А оно действительно невозможно?
– К моему глубокому сожалению, невозможно. На борту имеются телепортационные лифты, но они давно не работают. Так что вернуть вас на вашу планету я не в состоянии, тем более, что ее координаты неизвестны.
– Ясно, – помрачнел физрук и риторически спросил: – И что нам теперь делать?
– Полагаю, для начала следует выжить, – принял вопрос на свой счет Айтос. – Прежде всего надо открыть хотя бы вспомогательные склады, находящиеся в стазисе, иначе вы все через некоторое время умрете от голода. Воду я еще могу синтезировать, а вот продукты – нет, рабочих пищевых синтезаторов не обнаружено. Да и жилые помещения за шесть миллионов лет пришли в полную негодность. Все, что могло истлеть, истлело. Разве что капитанское крыло полностью цело, но оно тоже под стазисом, а снять его сможет исключительно сертифицированный капитан. Сертифицировать я право имею, но только после сдачи квалификационного экзамена. Также претендент обязательно должен быть действующим или отставным офицером, прослужившим не менее пяти лет. Желательно во флоте.
– Ну, ко мне последнее точно относится, – хмыкнул Николай Иванович. – Прослужил двенадцать лет в морской пехоте Тихоокеанского флота. Вышел в отставку в звании майора. Но кораблями не управлял, только служил на них.
– Неважно, главное, что вы имеете понятие о том, как должна быть устроена корабельная служба, – явно обрадовался искин. – Также для открытия складов, особенно главных, необходим сертифицированный директор школы, имеющий не менее тридцати лет педагогического опыта. Я, когда еще был живым, занял эту должность после ста двадцати лет работы в школах попроще. Это притом, что я являлся отнюдь не гуманоидом, а арахнидом, двухметровым шерстистым пауком. В «Тархи Ла» учились и работали представители более трехсот разумных рас. Естественно, кислородышащих. Для фтородышащих имелась другая станция, «Тхарти Ла». Для водных – «Арати Ла».
– Это все, конечно, очень интересно, но нам действительно стоит подумать о выживании, раз ситуация такова, – решительно заявила Мария Степановна, блеснув очками. – Значит, чтобы открыть склады необходимы капитан и директор?
– Да.
– Тогда предлагаю в капитаны Николая Ивановича Сафронова, как бывшего офицера. А в директора – Ивана Афанасьевича Нестерова, заслуженного учителя Российской Федерации, опыт работы больше сорока лет.
– Принято, – согласился Айтос. – Но для начала следует сертифицировать их, а для этого придется пройти обучение. Это возможно только в медцентре, он тоже под стазисом, но управляется автономным неразумным искином. Нужно добраться туда, приложить конечность к красному сенсору возле люка и попросить помощи, сообщив об угрозе для жизни разумных. Медцентр будет немедленно выведен из стазиса. Там, кстати, могут найтись и рабочие пищевые синтезаторы, я туда доступа не имею. И где отдохнуть найдется.
– Как туда добраться? – деловито спросил Николай Иванович.
– В этом-то и проблема, – сымитировал вздох искин. – До медцентра больше четырехсот километров. Станция огромна по вашим меркам – шестьсот сорок километров в диаметре.
– Ого! – присвистнул физрук. – Но делать нечего, придется идти. За неделю дойдем.
– Погодите немного, – попросил искин. – Мне удалось реанимировать трех ремонтных дроидов, сейчас они прибудут сюда и попробуют привести в рабочее состояние лифт. Если получится, то вы мгновенно окажетесь в нужном месте. Не придется тратить время на дорогу.
– Да? – оживился Иван Афанасьевич. – Подождем, конечно!
Он отошел к детям, встревоженно слушавшим разговор с искином, и те тут же засыпали его вопросами, на которые у старого учителя ответов не было. Однако он пытался отвечать на все, но слишком часто приходилось разводить руками и честно признавать, что не знает.
– Значит, домой не вернуться… – глухо сказал Ваня Луговой, вытирая слезы рукавом. – А там мама… Она же думает, что я погиб…
Многие девочки и младшие мальчики принялись всхлипывать, до них начало доходить, что они вполне могут больше никогда не увидеть родителей. Представить такое было попросту страшно.
– Хватит нюни распускать! – решительно потребовал Сережа Хрущ. – Девчатам еще можно плакать, но вы-то – мужики! Вам их поддерживать надо, а не рыдать в уголочке!
Мальчишки вытерли слезы и приняли решительный вид, показывать слабость перед Сергеем, которого в школе уважали, не захотел ни один. Да и девочки вскоре успокоились, все же им было очень интересно. Еще бы – такое приключение! Оказаться в далеком космосе на заброшенной инопланетной станции! Подобное только в фантастических фильмах увидишь. А с ними это случилось в реальности.
Ваня покосился на директора, достал из сумки планшет, поблагодарив про себя невидимку, нашедшего и доставившего сюда их вещи. Включил и принялся рыться в своей базе фантастических произведений, ища совпадения с ситуацией, в которую они попали. Похожие были, но именно такой – нет. Что ж, тем интереснее. Вот только мама…
Через какое-то время послышалось легкое постукивание, и из коридора выскочили в ритуальный зал трое странных существ с сотней, наверное, ног и манипуляторов, от крупных до почти невидимых, крошечных. Видимо, это и были упомянутые Айтосом ремонтные дроиды. Они и в самом деле вскрыли пол под огражденным невысоким барьером участком пола у стены, принявшись там что-то разбирать. Манипуляторы так и мелькали, понять что они делают было совершенно невозможно, человеческий глаз просто не успевал уследить за ними. Однако люди наблюдали за дроидами с болезненным интересом, понимая, что от успеха или неуспеха зависит их жизнь. Тащиться целую неделю по пыльным пустым коридорам никому не хотелось.
– Похоже, получается настроить лифт, – сообщил через некоторое время искин. – К счастью, выходной лотел в рабочем состоянии, он находился в стазисе, но после подачи сигнала активации вышел из него.
– Лотел? – не выдержал Ваня. – Что это?
– Локальный телепорт, – объяснил Айтос. – Слишком длинное название, обычно его сокращают до первых двух слогов каждого слова.
– Ясно, – кивнул мальчик. – А…
– Ваня, подожди немного с расспросами, – мягко остановил его Иван Афанасьевич. – Понимаю, что любопытно, но на это еще будет время. Айтос, значит, этот самый лотел работает?
– Еще нет, – ответил тот. – Но примерно через полчаса заработает. Сейчас дроиды меняют основные блоки.
Указанное время учителя и ученики провели, как на иголках. Им в ритуальном зале было почему-то очень неуютно, хотелось поскорее покинуть его. Почему? Причины никто не знал, но от пребывания здесь даже зубы ныли.
– Готово! – наконец объявил Артос. – Прошу всех встать на огражденную площадку и подготовиться к перемещению. Возможно, кого-то стошнит, все-таки точная калибровка не проводилась.
Переглянувшись, земляне принялись становиться на указанную площадку. Маша завела туда же свой мопедик, а остальные ребята затащили собак и кошек, жмущихся к людям, им здесь тоже не нравилось. Последним был недоверчиво морщащийся Николай Иванович, который вообще мало кому и когда доверял, слишком битым жизнью был. Однако даже он понимал, что другого выхода, кроме как довериться искину, нет. Умирать от голода и жажды в ритуальном зале не хотелось.
– Готовы? – спросил Айтос.
– Да! – поежившись, выдохнул директор.
Оградка площадки полыхнула багровым, у стоящих на ней людей на мгновение потемнело в глазах, и… они оказались в совсем другом месте – большой комнате, в конце которой виднелся на скрытой серым свечением стене большой люк с красным, перечеркнутым кругом на ней. По бокам от него виднелись круглые сенсоры, к которым следовало прикладывать руку. В комнате было на удивление чисто, у стен стояли непривычного вида кресла, от детских, совсем крохотных, до рассчитанных на трехметрового великана.
Иван Афанасьевич решительно направился к люку и приложил ладонь к сенсору. Какое-то время ничего не происходило, затем мелодичный женский голос спросил:
– Каето эн ранхе? Дикае йоа лонх, тэнхе?
– Одну минуту, – вмешался Айтос. – Сейчас я передам местному искину пакет русского языка, иначе вы с ним не поймете друг друга.
Прошло не две, а целых пять, прежде чем вопрос был повторен по-русски:
– Что случилось? Вам нужна помощь, уважаемый?
– Опасность для жизни разумных, – сообщил директор. – Восемь взрослых и восемнадцать детей находятся в крайней опасности, – и добавил на всякий случай: – Одаренных детей!
– Принято, – сообщил голос. – Медцентр выходит из стазиса. Запущено пробуждение дежурного медика.
– Дежурного медика?! – ошалело переспросил Айтос. – Он что, не ушел вместе со всеми во время эвакуации?
Местный искин ничего не ответил, однако серое свечение стены погасло, а затем круглый люк отъехал в сторону. Из него вышла невысокая синекожая женщина с четырьмя руками, ласково улыбнулась детям и сказала:
– Добро пожаловать! Какая требуется помощь?
