Иар Эльтеррус
Наследник
– А у меня – четыре «паучка», – безразлично добавил Стормин, насмешливо покосившись на сержанта, от этого заявления вообще превратившегося в соляной столб.
Еще веселее! Мины, реагирующие на тепловое излучение определенного вида крупных животных или разумных существ. Обычно их настраивали на «котов» – человек мог пройти по минному полю совершенно безопасно, мины реагировали только на крэнхи. От них не спасали даже доспехи полной защиты! «Паучки» создавали на месте взрыва облако плазмы такой температуры, что любой материальный объект мгновенно превращался в пар. И были они на очень строгом учете – в случае утери хоть одной создавалась специальная комиссия.
– Еще есть два супер-узи с шестью магазинами класса «шершень» и десятью мини-гранатами на каждый, – с невозмутимым видом сообщил Коэн.
Карпин вздернул брови – удивил его израильтянин. Хотя, ничего странного, если разобраться: в Израиле и до сих использовали пулевое оружие, а не плазмеры – считали их ненадежными. И лучших автоматов, чем израильские, на данный момент в мире не существовало, в отличие от прежних времен – тогда лучшим являлся русский автомат Калашникова, как сейчас русский же плазмер Иванова. В общем, неплохо – отражающие доспехи котов рассчитаны на плазму, против пуль, тем более разрывных пуль класса «шершень», они бессильны. Мини-гранаты тоже сыграют свою роль.
– У меня, помимо плазмера, только десяток метательных ножей, – пробурчал пришедший в себя Джексон.
– Бросать умеете?
Сержант вместо ответа сунул руку в подсумок, достал оттуда три ножа и слитным движением швырнул их в ствол стоящего метрах в пятнадцати дерева. Они вонзились на расстоянии не более полупальца друг от друга. Добрыненко присвистнул и впервые посмотрел на Джексона с некоторым уважением. Лейтенант вздохнул – бросает, конечно, хорошо, но поди подберись к «коту» на расстояние броска. Раньше учует! Нюх у них, сволочей, не хуже, чем у земных собак.
Немного помолчав, Карпин подошел к бойцам и негромко сказал по-русски:
– Не подведите, ребятки…
– Сделаем, товарищ лейтенант, – прогудел Добрыненко. – Деды наши за Русь стояли, и мы постоим.
– Точно! – на губах Стормина появилась злая ухмылка. – Порадуем «котиков». Уж повеселятся, болезные…
– Не подведем, господин лейтенант, – тоже по-русски добавил Коэн.
Интересно, в его личном деле ничего не говорилось о знании русского языка…
– Мой предок родом из России, – понял недоумение Карпина израильтянин. – Уехал в Израиль в начале двадцать первого века, бывший русский офицер, воевал в Афганистане и Чечне. С тех пор в нашей семье знание русского языка и русской культуры стало обязательным. Да и что такое честь знаем не понаслышке.
– Ясно, – лейтенант снова окинул взглядом уходящих на смерть и едва сдержал вздох. – Мы начнем, когда услышим, что начали вы. Думаю, сможем ударить «котам» в тыл. Вперед!
Собрав все необходимое, группа отвлечения скрылась в джунглях. Карпин мысленно перекрестил их вслед и пожелал удачи. Дай Бог, чтобы она улыбнулась ребятам…
– Полковник, – подошел он к Хеменсу. – Будьте готовы, сразу после того, как группа сержанта начнет работать, мы занимаем комплекс. С вами я оставлю двух бойцов, а с остальными зайду котам в тыл.
– Хорошо, лейтенант, – ученый пристально посмотрел на Карпина. – И вот еще что…
– Что?
– Подмоги не будет. Ни нам, ни «котам». Придется обходиться своими силами. Это все, что я имею право вам сообщить.
Так и думал, что с этой проклятой миссией что-то не так! Значит, подмоги не будет ни у той, ни у другой стороны? Что это может значить? А только то, что судьбу комплекса предстоит решать именно их группе. Видимо, командование договорилось с «котами» не устраивать большой драки – она никому не нужна даже ради артефактов древних. Но почему на такое дело послали неподготовленных людей, если могли отправить сработавшийся отряд? Или таково было условие крэнхи?
– Я повторяю, лейтенант, больше я пока не имею права ничего говорить, – ответил полковник на его требовательный взгляд.
Карпин отметил слово «пока». Что же, черт побери, здесь происходит? Миссия, получается, с двойным, если не с тройным дном. Офицеру это очень не нравилось, он никогда не любил хитрых игр разведки, но выбора не имел.
Что ж, раз к котам тоже не придет подмога, можно и побрыкаться.
Бойцы тенями скользили между пирамидами комплекса, используя для укрытия любой куст или дерево, которых здесь хватало. Издалека доносилось шипение плазмеров и глухие взрывы «змеек» – отряд сержанта Джексона свою задачу выполнил, отвлек внимание «котов». К сожалению, связи, чтобы выяснить как у него обстоят дела, не было – аппаратура археологов оказалась способна перекрыть только все диапазоны разом, избирательно она работать не могла. Не тот уровень оборудования.
Сразу после того, как раздались первые выстрелы, группа выдвинулась к комплексу. Он состоял из каменного куба и шестнадцати трехгранных пирамид разных размеров. Однако ни одна из них не имела входа, что стало ясно сразу после беглого осмотра. Необходимо было вскрывать стены, но чем? Археологи под охраной десантников бросались от пирамиды к пирамиде, лихорадочно изучали их, но ничего не находили. Сплошная бело-зеленая поверхность, на которой никак не отразились прошедшие тысячелетия. Только символы древних говорили, что все это было создано разумными существами.
Выведя на планшет карту расположения зданий комплекса, лейтенант покачал головой. Что-то такое расположение значит, вот только что? В центре находилось кубическое здание из того же бело-зеленого камня, пятьдесят на пятьдесят на пятьдесят метров, по его углам были четыре пирамиды, отстоящие на семьдесят метров, создавая большой квадрат. По сторонам этого большого квадрата стояли четыре пирамиды побольше, образующие еще один квадрат, по углам которого тоже находились четыре пирамиды. А завершали картину еще четыре, самые большие. Опять же стоящие на некотором отдалении от сторон последнего квадрата. Каждая пирамида была связана подвесными мостиками из непонятного белого материала или с тремя другими (последний ряд), или с пятью (средние ряды), или с шестью (первый ряд). На уровне мостиков каждую пирамиду окружал парапет в полметра шириной. Впрочем, называть мостиками эти ровные белые, кажется, пластиковые полосы без поручней было не совсем верно, но как их еще назвать Карпин просто не знал.
Возникало ощущение, что это не комплекс зданий, а какая-то магическая фигура, головоломка, от разгадки которой зависит его жизнь. Лейтенант даже потряс головой, чтобы избавиться от наваждения, но это не помогло. Тогда он решительно направился к археологам, решив не думать о том, что понять все равно не в состоянии.
– Что-нибудь прояснилось, господин полковник?
– Ничего! – устало ответил тот. – Сплошные стены! Аппаратура не показывает наличия в этих чертовых пирамидах пустот. Но по логике вещей они должны быть! Особенно после…
Хеменс резко замолчал и настороженно уставился на Карпина.
– После чего?
– Не имею права говорить, – неохотно буркнул полковник, явно досадуя на себя за то, что проговорился.
– Ясно, – усмехнулся лейтенант. – Я оставлю вам двух бойцов для охраны, а сам ударю котам в тыл.
– Поступайте, как считаете нужным, – отмахнулся Хеменс. – Вполне возможно, что ваша победа в противостоянии будет иметь решающее значение в нашей миссии.
Карпин откозырял и отошел. С археологами он решил оставить одного из американцев, Роджера Лартини, и Мустафу Джафира – никогда не считал арабов способными воевать по-настоящему, иначе не проигрывали бы все войны последних столетий. Поэтому и не доверял Джафиру, сожалея, что командование навязало ему халифатца – лучше бы еще одного немца или русского дали. Или хотя бы израильтянина. Толку было бы намного больше.
У остальных двух соотечественников тоже нашлось нестандартное вооружение – те же «змейки», дымовые шашки и не положенные рядовым по штатному расписанию запасные батареи повышенной емкости для плазмеров. Да и немец с французом оказались не промах, захватили с собой светошумовые гранаты. Жаль, что отряду не выделили ни одного снайпера, насколько бы облегчилась задача. Но придется исходить из того, что есть.
По прошествии пяти минут группа покинула комплекс и двинулась в сторону все еще продолжающегося боя – отряд сержанта пока держался. Опытные бойцы двигались волчьим скоком: сто шагов бегом, сто – шагом. Перед выходом Шохинцев взобрался на высокое дерево и определил точное направление. Предстояло сделать немалый крюк, чтобы обойти «котов», а это время, тогда как терять его было нельзя, если лейтенант хотел застать хоть кого-то из ушедших с Джексоном в живых.
Однако обойти врага не удалось – командир «котов» оказался не лыком шит, посадил на дереве дозор. Землян обнаружили на подходе и тут же обстреляли. Они сразу рассредоточились и вскоре сняли одинокого крэнхи с дерева. Но этот краткий бой стоил жизни Роже Парону…
Лейтенант немного постоял над погибшим, затем присел и провел ладонью над лицом француза, закрывая широко распахнутые глаза. Ему не впервой было терять товарищей по оружию, но Карпин так и не привык к этому. В голове колотилась одна-единственная мысль: «Не уберег…» У парня ведь остались в Лионе две маленькие дочки, которые уже никогда не дождутся папу…
– Вперед! – хрипло приказал лейтенант, взяв себя в руки.
Хоронить Парона времени не было, поэтому бойцы двинулись дальше, бросив по последнему взгляду на погибшего. Они быстро скрылись в зарослях и не видели, как сразу по их уходу почва под мертвым телом превратилась в жидкую грязь и с чмокающим звуком втянула в себя француза. То же самое случилось и с убитым крэнхи.
Отряд неслышно скользил по джунглям, люди бросали настороженные взгляды на деревья, помня, что недавно произошло. Однако, как ни странно, больше «котов» в кронах не оказалось. Звуки боя впереди настораживали лейтенанта, он не предполагал, что четырем десантникам удастся создать столько шума. Только когда до места событий осталось шагов сто, Карпин окончательно осознал, что что-то здесь не так. Он поднял руку, скомандовав бойцам остановку. Шепотом переговорил с Шохинцевым, затем взобрался на ближайшее высокое дерево, чтобы осмотреться.
Увиденное настолько поразило лейтенанта, что он замер на ветке с приоткрытым ртом. «Коты» вели бой с кем-то неизвестным! Никак не с людьми! Странные существа выглядели непривычно для человеческого взгляда: круглые торсы, три ноги, конусообразная голова, четыре руки. Земляне таких еще никогда не встречали. На чужаках были сплошные доспехи, против которых огонь кошачьих плазмеров оказался бесполезен. Но помимо крэнхи четырехрукие атаковали еще и остатки отряда Джексона! Карпин мельком заметил за рощей невдалеке самого сержанта и, кажется, Добрыненко. Похоже, новым врагам совершенно все равно, кто перед ними – люди или «коты».
Спустившись с дерева, лейтенант быстро ввел бойцов в курс дела. Они ошарашенно уставились на командира, не в силах поверить в такое. Однако поверить пришлось: из кустов выскочили двое четырехруких и без промедления обстреляли землян из какого-то незнакомого оружия, выпускающего из коротких, широких дул небольшие кольца синего света. Эти кольца сжигали все на своем пути. Хорошо хоть летели они недалеко, всего метров на тридцать. Затем гасли. Не пострадал никто, люди успели попадать на траву и откатиться в стороны.
– Кто это, хрен им по лбу?! – растерянно спросил Багрянцев.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Карпин. – Какая-то новая цивилизация.
– Нашли время, блин… – пробурчал десантник, поливая чужаков огнем плазмера.
– Наверное, тоже хотят заполучить артефакты Лонхайт, – предположил Линсберг. – А тут мы с «котами» под ногами мешаемся.
– Как бы новой большой войны не было… – поежился Хармен. – «Коты» – противник хотя бы известный, знаем, чего от них ожидать. А что эти могут? Вдруг у них есть корабли, способные планеты взрывать?..
– Тихо! – прервал паникерские разговоры лейтенант, едва сдержавшись, чтобы не выругаться – американец есть американец. И ничего тут не поделаешь, придется принимать его таким, каков есть.
Огонь плазмеров не причинял четырехруким никакого вреда, только заставлял отступать на шаг-другой. Убедившись в этом, лейтенант понял, что нужно отходить. Куда? А только к комплексу. Больше никаких укрытий поблизости нет. Однако как отходить? Огонь чужаков не давал поднять головы. Лейтенант повернулся к Шохинцеву, чтобы отдать приказ использовать «змейку», но тот и сам догадался. Граната сработала – четырехрукие упали и больше не поднялись.
Увидев, как травяной ковер превратился в жидкую грязь и с хлюпаньем втянул в себя тела чужаков, Карпин не выдержал и облегчил душу русским матом. Это еще что такое?! Да что, черт его дери, происходит на этой поганой планетке?! Но времени на размышления не было, поэтому он вскочил и скомандовал отступление. Как ни странно, во время боя никто не пострадал. Неужто удача на их стороне? Дай-то Бог!
Стычка следовала за стычкой, справляться с четырехрукими помогали только гранаты, а их осталось очень мало. Чужаки действовали на удивление грамотно, как видно, воевали не впервые, и это ничего хорошего землянам не сулило. Враги возникали словно ниоткуда, могли появиться из-за дерева, которое люди только что миновали, и сразу же открывали огонь. Вот только чаще всего этот огонь никого не задевал. Однако заставлял двигаться в весьма определенном направлении.
Вскоре до лейтенанта дошло, что враги целенаправленно отжимают отряд к комплексу. А еще через некоторое время он понял, что туда же гонят и крэнхи.
– Что делать будем, командир? – хмуро спросил Багрянцев, тоже все понявший. – Мне как-то не очень хочется оказаться в одном пространстве с обозленными «котами»…
– А у нас выбор есть? – поднял на него глаза Карпин. – Гранаты закончились, плазмеры против четырехруких бессильны. Остается только отступать.
– Я не о том, командир…
– Да понятно! Но знаешь, есть старая поговорка. Враг моего врага…
– Во как! – вздернул брови Багрянцев и ненадолго задумался. – Лады, можно и так. Если только наши дорогие «котятки» пожелают.
– Поглядим, – не обратил внимания на его сомнения лейтенант. – Все равно оборону держать придется в комплексе. Так что, вперед!
Не всем удалось дойти. Прикрывая отход, погиб Георгий Шохинцев… Кольцо синего света, выпущенное одним из четырехруких из своего странного оружия, поразило парня прямо в лицо. Карпин глухо выругался, глядя как тело десантника погружается в мгновенно ставший жидким грунт. Странности этой неудачной экспедиции постепенно складывались в сознании лейтенанта в цельную картину. Очень похоже, что четырехрукие – это охрана комплекса, некие роботы, оставленные древними, чтобы никто не посягнул на их наследие. Пожалуй, по приходу придется допросить доктора Хеменса с пристрастием, невзирая на субординацию – он явно что-то знает, но молчит, сволочь. А если бы сразу сказал, это помогло бы сберечь жизни ребят.
Как только оставшиеся в живых четверо бойцов пересекли внешний квадрат комплекса, четырехрукие отошли обратно в джунгли, прекратив атаку. Навстречу Карпину тут же вышел прятавшийся за ближайшей пирамидой Хеменс в сопровождении Мустафы Джафира.
– Что происходит, лейтенант? – поинтересовался археолог.
– Вам лучше знать! – отрезал Карпин, с гневом глядя на него. – Кто эти четырехрукие?!
– Четырехрукие? – с искренним недоумением переспросил полковник. – Вы кого имеете в виду?
Поняв, что он ничего не знает, лейтенант нехотя рассказал о столкновении с неизвестным противником и том, как поверхность планеты заглатывает погибших. С каждым его словом лицо Хеменса мрачнело все больше.
– Вот, значит, как… – едва слышно сказал он, когда Карпин замолчал.
– Господин полковник, не пора ли рассказать обо всем откровенно? – спросил лейтенант.
– Возможно, и пора… – понурился тот. – Мне приказано открыть вам правду только если не будет другого выхода.
– А его и нет… – невесело усмехнулся Карпин. – Никто из нас домой не вернется, это уже ясно. Гранат и мин не осталось, а плазмеры для четырехруких – что слону дробина. Мне кажется, они решили согнать сюда и нас, и «котов», а затем всех вместе уничтожить.
– Возможно, – пожал плечами полковник. – Хорошо, я расскажу.
Однако ничего он рассказать не успел. Из ближайших к комплексу зарослей выскользнули двое крэнхи в легких отражающих доспехах. Они не стали стрелять, наоборот, демонстративно опустили оружие. А затем один поднял в руке белую тряпку, что говорило о неплохом знании земных обычаев – у «котов» символ вызова на переговоры был совсем иным. Скрещенные над головой руки.
Лейтенант удовлетворенно кивнул. Похоже, командир крэнхи сделал те же выводы, что и он сам. Понял, что вчерашним врагам стоит временно объединиться, чтобы отбиться. Между собой можно разобраться и позже. Он встал и скрестил руки над головой, сообщая, что тоже знает чужие обычаи. «Кот» кивнул, снял шлем, отдал его напарнику и направился к комплексу. Карпин пошел ему навстречу. Похоже, это именно командир – крэнхи признавали только договоренность равных по рангу.
– Ртэ Тхарау, – представился «кот», когда лейтенант приблизился. – Тирхет[2] малого прайда.
Он говорил на интерлингве, выказывая тем самым уважение достойному врагу.
– Владимир Карпин, – представился в ответ землянин. – Лейтенант, командир сводной группы.
Он тоже говорил не на своем языке, а на крэ'нхау[3], его в военных училищах изучали в обязательном порядке. «Кот» оценил это, так как едва заметно приподнял уголки губ. Карпин с интересом изучал его – до сих пор с живыми крэнхи так близко он не сталкивался, Мертвых, конечно, видел не раз, но это не то. Странное существо. Фигурой походит на человека, только ноги немного короче. Лицо напоминает сплюснутую кошачью морду, покрытую, как и все тело, очень короткой шерстью палевого цвета. Выступающие клыки ясно говорят о том, что эта раса развилась из хищников. Уши полукруглые, плотно прижаты к голове. Подвижные кошачьи усы. На лбу три черных полосы – символ ранга.
– Насколько я понимаю, вы тоже столкнулись с… этими? – вежливо поинтересовался крэнхи.
– Столкнулись, – подтвердил человек. – К сожалению, наши плазмеры против них оказались бессильны.
– Наши тоже, – недовольно дернул усами Тхарау. – Пришлось отступить.
– А вы заметили, что и нас, и вас целенаправленно гнали к комплексу?
– Заметил, естественно. И мне это очень не нравится.
– Только выбора нет, – помрачнел лейтенант. – Откуда они появились, хотел бы я знать…
– Прямо из грунта, – сообщил тирхет. – Отправленный вами отряд едва успел открыть огонь, как земля между нами стала жидкой, и из нее полезли эти непонятные существа. Кстати, хотел высказать свое уважение. Ваши бойцы, конечно, полегли все, но сумели уничтожить более полутора десятков врагов.
– Полегли, значит… – перед глазами Карпина появились лица Добрыненко, Стормина, Джексона и Коэна. – Земля вам пухом, ребята…
– И память светлых богов, – Тхарау сложил руки перед грудью и поднял глаза к небу. – Они были достойными воинами и заслужили право на небесный чертог.
– Благодарю, – наклонил голову лейтенант. – Но вернемся к нашим делам. Я думаю, что четырехрукие – охрана комплекса.
– Очень может быть… – задумчиво сказал тирхет. – Но почему тогда нас гнали именно сюда?
– Возможно, чтобы уничтожить наверняка, – предположил Карпин.
– Не уверен, – снова пошевелил усами Тхарау. – Впрочем, увидим. А пока я хотел бы сообщить, почему пошел на переговоры.
– Думая, это ясно, – позволил себе едва заметную усмешку лейтенант. – В такой ситуации глупо воевать на два фронта. Я и сам думал о том, что нам с вами стоило бы объединиться на время и совместно дать отпор новому врагу.
– Ваше предположение верно, – тирхет посмотрел ему прямо в глаза. – Вы согласны?
– Да. Другого выхода у нас просто нет. Ведите своих бойцов.
– Хорошо.
– Кстати, а вам известно, что подмоги не будет? – поинтересовался Карпин. – Ни вам, ни нам.
– Известно, – во взгляде Тхарау появился гнев. – Сообщили. Но причины я не знаю, а тот, кто знал ее, погиб.
– Зато наш жив, – сжал кулаки лейтенант. – И я эту причину из него вытрясу! Мне почему-то кажется, что она одна и для нас, и для вас.
– Похоже, что так… – отчетливо скрипнул зубами тирхет. – Значит, я веду бойцов. Полагаюсь на вашу честь.
– Прошу выждать пять наших минут или… три с половиной ваших лерт, кажется.
Крэнхи ничего не ответил, только поклонился и скрылся в зарослях. А Карпин вернулся к комплексу.
– Мы объединяемся с «котами», – сообщил он.
– Вы с ума сошли, лейтенант! – так и подпрыгнул полковник.
– А вы, доктор Хеменс, лучше рассказывайте все! – с яростью выплюнул Карпин. – Что, черт вас дери, это значит?! Почему только шестнадцать человек?! Почему подмоги не будет?! Почему крэнхи тоже шестнадцать?!
– Расскажу… – понурился тот. – Но все же вы зря решили объединиться с врагом.
– Не зря. Все равно никто из нас – ни человек, ни «кот» – живым отсюда не выберется. Так что давайте. Тирхету, кстати, это тоже интересно знать – их научный персонал погиб. Знает только, что их оставили на произвол судьбы, как и нас.
– Господин лейтенант, – прервал его Мустафа Джафир. – «Коты» идут. Стрелять или нет?
– Нет! Нам сейчас вместе драться с четырехрукими.
Люди и крэнхи заняли оборону вокруг внутренних граней одной из четырех самых больших пирамид. И те, и другие понимали, то толку от этого мало, но сдаваться не собирались, намереваясь дорого продать свои жизни.
– А вот теперь, доктор, говорите, – Карпин покосился на незаметно подошедшего Тхарау.
– Вы уверены? – устало спросил тот.
– Да!
– Понимаете ли вы, что если мы выживем, то и вас, и меня ждет трибунал?
– Понимаю, – криво усмехнулся лейтенант.
– Меня, кстати, тоже, – оскалившись, вставил тирхет.
– Пусть будет так… – тяжело вздохнул Хеменс. – В общем, этот комплекс открыт довольно давно, около пяти лет назад. И нами, и крэнхи. Данная планетная система, как вы знаете, не раз переходила из рук в руки. Многие, наверное, задавались вопросом по какой причине за ничем не примечательную систему ведутся столь яростные бои…
– Задавались, – согласился лейтенант. – Я тоже этого не понимал. Но почему тогда комплекс не исследовали вдоль и поперек?
– А в него никто не мог проникнуть! Ни с воздуха, ни по суше. Он казался миражом, призраком, хотя сканеры фиксировали наличие материальных объектов. Но при попытке приблизиться к комплексу на расстоянии двух километров искривлялось само пространство-время – такой вывод сделали физики. И хоть летательный аппарат, хоть наземная машина оказывались за пределами запретной зоны, перемещаясь туда практически мгновенно! Было предпринято больше сотни попыток, но все они оказались безуспешны.
– А дальше?
– Дальше?.. – сгорбился Хеменс. – А дальше во всех четырех углах запретной зоны за одну ночь возникли плиты из неизвестного нашим ученым материала с надписями на языке древних, который еще лет сто назад был расшифрован в достаточной мере. На этих плитах сообщалось, что проникнуть на территорию комплекса может только отряд из двенадцати воинов и четырех невооруженных «мудрецов». Причем, давалась таблица дат по календарю Лонхайт, когда это возможно. Проходы в защитном поле держались открытыми не более получаса, если перевести на наше время. Теперь вам ясно почему и наш, и крэнхианский челноки так быстро стартовали?
– Ясно… – лейтенанту очень не понравилось услышанное. Получается, их отряд просто отправили на убой? Да, так и получается.
– Но это еще не все, – продолжил археолог. – Вечером того дня, когда обнаружили плиты, планету в очередной раз атаковали крэнхи. Все четыре плиты мы вывезти не успели, одна досталась им. Через несколько дней от их командования поступило предложение о перемирии. Мы в ответ предложили, чтобы каждая сторона отправила на исследование комплекса по отряду указанной древними численности, так как до открытия ближайшего «окна» осталось всего десять дней. Они согласились. Теперь вы знаете все.
– Но почему нам ничего не сказали?.. – с тоской спросил Карпин. – Неужели бы мы хуже дрались, если бы знали правду?
– А это вопрос уже не ко мне, а к командованию, – поднял руки Хеменс. – Мне самому не понравилось использование людей вслепую, но приказ есть приказ. Не мне вам объяснять, что это такое. Сами офицер.
– Вы правы, – вынужден был согласиться лейтенант. – А теперь нам осталось только достойно умереть.
– Вот именно, – мрачно согласился крэнхи. – Мне тоже многое стало ясно. Искренне благодарен вам за это.
– А вот и четырехрукие пожаловали… – подал голос Багрянцев.
Действительно, из джунглей появился ряд закованных в зеркальные доспехи фигур. Они шли рядами, как на параде, держа строй. Первый ряд. Второй. Третий… Десятый. Даже если бы за спиной у землян и крэнхи была расположена база снабжения, с неограниченным боезапасом и безотказным квартирмейстером… Шансов справиться со столькими врагами все равно бы не было. Четырехрукие шли убивать беззащитных.
Беззащитных? Лейтенант протянул руку тирхету, и – руки встретились. Лицо Тхарау повело в гримасе, встопорщившей усы:
– Нас меньше…
Землянин улыбнулся в ответ:
– Но мы – сильнее!
Не было лишних слов. Два плазмера синхронно повернулись стволами в сторону врага и разом плюнули огнем. Следом, подхватывая порыв командиров, ударили уцелевшие бойцы обоих отрядов. Волна пламени прокатилась по наступающим рядам, но огненные шары стекали с доспехов четырехруких, не причиняя им видимого вреда.
Люди и крэнхи продолжали стрелять. Кто-то молился, кто-то пел на родном языке. Они готовились встретить смерть, как подобает воинам.
– Мы вместе! Мы – сильнее!
Голос Тхарау летел над полем боя, и было в этом что-то… невыносимое. Звуки вокруг умирали один за другим, кроме одного, страшного, пронзительно-хрипящего крика.
– Мы – вместе! – услышал себя Карпин, давя пальцем на спуск разрядившегося плазмера, Он, землянин, русский, потомственный офицер в в седьмом колене внезапно понял, осознал, ЧТО именно кричит…
И как-то вдруг, сразу, наступила тишина.
И что-то изменилось вокруг. Казалось, сама атмосфера стала иной. Доброжелательной, что ли? Лейтенант не знал, он во все глаза смотрел на опустивших оружие четырехруких. Почему они не стреляют, почему не атакуют? Что произошло? А фигуры в доспехах между тем начали уходить в землю. Не прошло и двух минут, как она поглотила их. Затем в воздухе прозвучал музыкальный аккорд, и ребра пирамид засветились белым огнем.
– Господин лейтенант, смотрите! – заставил Карпина вздрогнуть голос рядового Хармена. – Это же…
Из боковой грани ближайшей пирамиды один за другим выходили одетые в одинаковые светло-серые комбинезоны странного покроя люди и крэнхи. Погибшие. Джексон, Добрыненко, Стормин, Коэн, Парон, Шохинцев… Живые! Они улыбались, светло улыбались. И ничего не говорили.
Небо над комплексом вдруг засветилось, облака заиграли разными цветами, и из ниоткуда грянул пронизывающий до костей голос, который каждый услышал на своем родном языке:
– Сообщество крэнхи… к постижению Пути допускается… Сообщество людей… к постижению Пути допускается…
Мгновение молчания, и с какой-то непривычной, ошеломляющей до глубины души теплотой прозвучало:
– Вступительный экзамен сдан. Добро пожаловать в первый класс!
А затем наступила тишина. Потом что-то звякнуло. Как-то не всерьез, растерянно выругался Багрянцев. Ему ответил Джексон. Боец из крэнхи передернул усами и двумя ладонями потер нос. Держась за левую сторону груди, привалился к камню доктор Хеменс. Тхарау легким движением сбросил с плеча ремень плазмера и, пошатываясь, побрел куда-то, на ходу расстегивая комбинезон.
– Сподобились, блин… – выдохнул Карпин.
И глупо, счастливо, совершенно безответственно улыбнулся.
