Иар Эльтеррус
Мы – были! Путь
– Чего именно?
– Зачем нам нужно вызывать такую ненависть у остальных народов? Мне говорили, что большинство разумных галактики ненавидит орден настолько, что готово жизнь отдать, лишь бы нам досадить. Почему? Не слишком ли мы высокомерны, не слишком ли многого требуем от обычных разумных?
– Ты еще всего не понимаешь, малышка, – добродушно прогудел дракон и погладил девушку по плечу. – Мы не высокомерны, мы просто физически не способны выносить общество существ, в которых есть зло, корысть, жажда власти. Ты еще этого не испытала, подожди, пока не узнаешь сама, какое отвращение у тебя будут вызывать эти качества. И не суди до тех пор. Мы не имеем права пускать тех, кто не способен стать чистым душевно, на наши внутренние планеты. Результат оказался бы страшен.
– Пусть так, – упрямо помотала головой Касра. – Но почему бы нам не добиться, чтобы остальные не ненавидели нас, а стремились стать чище, лучше, добрее? Чтобы мы стали примером для других, а не пугалом!
Илар с Т’Садом понимающе переглянулись, Тина покачала головой и грустно улыбнулась. Наивная девочка хотела невозможного…
– Если ты думаешь, что мы не пытались, то ошибаешься… – вздохнул Илар, продолжая привычно потирать висок. – Бесчисленное число раз. И каждый раз – катастрофа. Увы, корысть и жажда власти слишком сильны в душах разумных. Нет тех преступлений и тех подлостей, на которые не пошел бы жаждущий богатства и власти. Тебе ли не знать.
Касра смущенно опустила голову, уши ее сморщились, на лице была написана детская обида. Девушка действительно не могла понять этого проклятого стремления урвать побольше для себя, не считаясь с чужой болью и чужой кровью и даже не задумываясь, что другому тоже больно. Точно так же больно, как и тебе самому! Помнила, как страшно и горько ей было жить среди таких, помнила, что они с ней сотворили. Но все равно не верила, что выхода нет. Да, орден необходим, чтобы спасать одиночек, не выносящих жизни во имя корысти, и давать им возможность творить новое. Но это ведь не все!
Неужели Мастер оставил попытки хоть как-то улучшить остальных? Даже если и так, то она, Касра, не оставит. Не стал бы Творец создавать мир зла, из которого нет выхода. А раз так, то выход будет найден. И неважна цена, которую придется за это уплатить!
– Цена как раз важна, девочка… – подошел к эльфийке услышавший ее мысли Илар. – Очень важна. Именно во имя великих идеалов проливалось больше всего крови, выплескивалось больше всего горя и боли. Типичный пример – социализм. Декларируемое социалистами будущее, – коммунизм, – прекрасно, но оно недостижимо. Недостижимо потому, что те потоки боли, которые они изливают в мир во время своих революций и последующих революционных терроров, порождают инферно, неизбежно уничтожающее все их начинания. Мы сами взяли для себя несколько принципов коммунизма, и они изумительны, но чужая боль и чужое горе никогда не дадут социалистам достичь чего-либо. Если бы хоть кто-нибудь из них понял это! Увы. За десятки тысяч лет ни одно из множества существовавших в галактике социалистических государств не сумело перешагнуть столетнего рубежа существования.
– А Сообщество Т'Он? – почесал когтем нос Т'Сад. – Типичный государственный социализм.
– Не напоминай… – поморщился Командор. – Сам ведь знаешь, что это моя неудача. И выжили они только благодаря нашей поддержке. Террора устраивать я им тоже не дал, иначе все равно погибли бы. Какой бы благородной ни была основная идея, но если во имя ее льются потоки крови, она никогда не будет реализована.
– Но почему?.. – простонала Касра, в ее огромных глазах стояли слезы.
– Повторяю еще раз – чужая боль. Социалисты слишком много выплескивают боли в окружающее пространство. Именно из этой боли возникает инферно, разрушающее со временем самое прекрасное и справедливое общество. Невозможно построить свое счастье на чужом горе, высшие законы Вселенной все равно потребуют заплатить за боль и отчаяние каждого разумного существа. Каждая цивилизация платит за это, и часто – страшную цену. Почему, как ты думаешь, мы почти не убиваем? Почему стараемся решать все проблемы минимальными воздействиями? Почему чаще всего наши легионы идут в бой только с парализаторами в руках? Как бы я мечтал вообще избавиться от этой роли полицейского галактики! Но, увы…
– Кстати, мне тоже интересно почему мы не оставляем пашу в покое? – впервые вмешался в разговор до того тихо сидевший в уголке Кер. – Пусть сами расхлебывают последствия своих действий. Зачем нам лезть в любую дыру, рисковать своими братьями и сестрами? Какое нам дело до них до всех?
– Оставить их в покое… – задумчиво протянул Илар. – А ты знаешь, что стоит нам пойти на это, и вся жизнь в галактике превратится в кошмар? А потом грянет такая катастрофа, что и мы в ней не уцелеем.
– Не понимаю! – раздраженно тряхнул головой эльф.
– Эстарх! – обратился к дварху «Пути Тьмы» Командор. – Прошу тебя, дружище, свяжись с главным биоцентром и запроси социопрогноз по методу Альтера на случай нашего отстранения от дел. На ближайшие пятьдесят стандартных лет.
Стена напротив мигнула, и на ней возникли несколько трехмерных графиков. Жизнерадостный и слегка насмешливый голос дварха принялся комментировать их. Слушая эти довольно пространные комментарии, Кер только зубами скрипел. И было от чего. Через несколько лет после гипотетического ухода ордена каждое государство галактики, невзирая на затраты и жертвы, выстроит боевой флот и создаст оружие массового поражения. Причем, каждый станет говорить, что хочет только защититься от агрессоров. Но еще через два-три года люди и гварды в любом случае вцепятся друг другу в глотки. Слишком много противоречий между человеческими странами и Гнездами Гвард. Скорее всего, через пятнадцать-двадцать лет все четыре Гнезда окажутся полностью уничтоженными.
Возможно, на каких-то планетах останется сколько-то выживших, но вряд ли много. Сотни человеческих планет тоже станут непригодны для жизни. И это в случае, если арахны и драконы не станут вмешиваться в войну, что почти невероятно. Ненависть арахнов ко всем, кто отличается от них, столь велика, что достаточно адекватного термина для ее обозначения нет ни в одном из языков галактики. Да и огромное количество инферно, порожденного подобными войнами, только раскручивало бы хаос и кровавую вакханалию. К исходу пятидесятилетия по самым оптимистичным прогнозам межзвездная цивилизация в обитаемой галактике придет в полный упадок. Скорее всего, оставшиеся в живых разумные за два-три поколения скатятся к варварству.
– Теперь понимаешь, Кер? – горько спросил Илар. – Пусть лучше ненавидят нас, чем сотворят нечто, подобное этому прогнозу.
– Да уж… – покачал головой эльф. – Ты прав, Мастер. Пока у нас другого выхода нет, раз они такие, то предоставлять их самим себе нельзя.
– Но неужели вы не пытались поднять их мораль выше? – с отчаянием в голосе спросила Касра, в ее огромных глазах все еще поблескивали слезы. – Неужели не пытались доказать, что так нельзя?
– Пытались… – скривился Илар. – Попыток было много, очень много, только все они ни к чему не привели. Пашу закрыли глаза и заткнули уши, не желая понимать ничего из того, что выходит за рамки их ограниченного мировоззрения. По всей видимости, весь народ одновременно не способен подняться к переходу на следующий уровень. Хотя ваши древние сородичи сумели это сделать.
– Думаю, и до нас были народы, достигшие этого потолка, – сказал эльф. – Не могло их не быть.
– Были, – кивнул головой Т’Сад. – Орки, вэльтэ и гномы, например. Но каждый такой народ прошел свой собственный тяжелый и горький путь. К сожалению, подавляющее большинство древних разумных рас погибло, не оставив после себя ничего достойного внимания. Сумело уйти дальше не более десятой доли процента ото всех когда-либо живших народов.
– Тогда я совсем не понимаю, зачем мы нужны, – мрачно сказала Касра. – Зачем мы, раз не пытаемся поднять души существ наших народов выше?
– Мы поднимаем выше лучших из этих народов, уже не способных жить в мире зла и корысти, – понимающе улыбнулся Командор, посмотрев на девушку, как смотрят на сказавшего глупость маленького ребенка, и ее щеки заалели от этого взгляда. – Может, ты еще не знаешь, но по-настоящему умирают только те аарн, кто гибнет случайно. Как погибла Лана.
При этом воспоминании Илар помрачнел.
– А что происходит с остальными?
– Остальные в момент смерти физического тела переходят выше, в энергетическое существование, они уже не рождаются снова и не забывают прошлых жизней. А то и вообще не умирают, сразу становясь иными.
– Откуда вы можете это знать?! – Касра даже вскочила на ноги.
– Я – знаю! – твердо ответил Илар. – Как скоро будешь знать и ты. Ты – моя ученица, и мне часто придется водить тебя в высшие сферы, сферы Творения и Созидания. Многих из бывших аарн я встречал там, очень многих.
– Тогда почему ты сам еще здесь, Мастер? – очень тихо, почти неслышно спросил Кер.
– Мне рано… – нахмурился Илар. – Я избрал путь помощи другим. Да и вина моя за содеянное в прошлом слишком велика, я не считаю, что искупил все. Не спрашивайте меня об этом, у каждого есть то, что остается только между ним и Создателем.
Он немного посидел, мрачно уставившись на стену, потом сказал:
– Пошлите первосвященнику приглашение на завтрашний вечер. Я поговорю с ним наедине, как он и просил. А утром займемся драконами.
– Хорошо, Мастер, – кивнула Тина, занося информацию в свой биокомп. – Сделаю.
* * *
Помещение, в котором С’Тван, Р’Гон и К’Рад дожидались Командора, раздражало своей непонятностью и необычностью. Шарообразное, с мягкими ворсистыми стенами. И эти проклятые ворсинки все время шевелились и меняли цвет, казалось, по стенам мечутся световые волны, создавая хаос, от которого чешуя вставала дыбом. Прямо в воздухе, ни на что не опираясь, висела платформа, на которой и находились ареал-вожди. Уже больше десяти дней прошло с тех пор, как посольство Драголанда прибыло на Аарн Сарт, но Илар ран Дар объявился только сейчас. Где он был, что делал, почему так неуважительно отнесся к послам могучей цивилизации, никто из аарн сказать не соизволил.
Чаще всего ареал-вожди общались с тремя своими сородичами из ордена. И ни один из них не мог понять этих молодых драконов, казалось, что это и не драконы вовсе, а некие совершенно непонятные существа, принявшие ради какой-то своей цели драконий облик. Они были полностью чужды народу Драголанда, их не интересовало ничего из того, что должно интересовать нормального молодого дракона.
Какие соблазнительные позы принимала перед ними прекрасная фиолетовая Р'Сана… Да дома за минуту внимания этой красавицы любой дракон мужского пола готов был отдать все на свете! А эти? Встретив Р'Сану, они морщились и отворачивались, словно видели перед собой что-то отвратительное, а не красивую молодую драконочку. Такое отношение сильно задевало помощницу ареал-вождя, привыкшую к всеобщему поклонению. Каких только усилий она ни предпринимала, чтобы переломить его. Но драконы ордена шарахались от красавицы, как от олицетворенного зла. Но ладно это, а чем они занимались?
Р’Гон поежился при воспоминании о создаваемом драконами ордена. Ему в один из дней ожидания совершенно случайно довелось стать свидетелем построения ими пугающе чуждых видеообразов и невозможной музыки. Проклятая музыка заставила душу ареал-вождя плакать и трепетать, он корчился и буквально выл от ужаса перед каким-то непонятным, жутким серебряным ветром, пронизывающим все вокруг, пронизывающим его самого, самую его суть. Проклятый ветер звал куда-то вдаль, где дракону совсем не место! И Р’Гон едва не поддался зову, он едва сумел справиться с собой.
Ареал-вождь раздраженно прищелкнул челюстью – он и не заметил, что его хвост сам по себе спрятался между ног при этом воспоминании. Настолько перепуганным дракон не бывал ни разу за всю свою достаточно долгую жизнь. Стыдно признаваться в страхе даже самому себе, но лучше признаться, чем питать беспочвенные иллюзии о собственном бесстрашии.
Только сейчас, услышав эту музыку и увидев эти образы, дракон окончательно понял всю чуждость и опасность ордена для любой цивилизации обитаемой галактики. И он, Р’Гон Арнес, с этого момента посвятит всю свою жизнь борьбе с Аарн. Они чудовища! Они безмерно опасны для любого народа – для людей, для драконов, для гвардов и арахнов. Опасны тем, что забирают у каждого из этих народов разумных, которые вообще не должны жить.
Талант обязан сам пробиваться, а раз не способен пробиться, должен погибнуть и не пачкать собой мир! Но проклятый орден берет этот слабый, не приспособленный к жизни талант, и дает ему все. И талант творит, но уже совсем не то, что нужно породившему его народу. И не для этого народа! Он становится полностью чужд и непонятен всем, его совершенно перестает интересовать что-либо, что интересует нормальных, не повредившихся умом на этом их серебряном ветре существ.
Но как с ними бороться? Сила ордена Аарн казалась чем-то непредставимым, они способны были зажигать и гасить звезды! Один народ с ними не справится. Ну, а если объединиться? Может, тогда что-нибудь и получится.
– Р’Гон, – отвлек его от размышлений голос К’Рада, старейшего из ареал-вождей Драголанда, которому недавно перевалило за две тысячи лет, – последний раз спрашиваю: твои данные окончательны, нового ничего нет?
– Нет! – раздраженно стукнул он хвостом по полу. – Мне стыдно!
– Каждому из нас стыдно! – разъяренно рявкнул в ответ темно-красный С’Тван, вождь Ларт-Ареала, традиционно враждебного родному ареалу Р’Гона. – Ты можешь предложить другой выход?!
– Нет…
– Никто из нас не может, – примирительно проворчал К’Рад. – Без помощи ордена нам сейчас не выжить, и вы это знаете не хуже меня. Ни один из моих ученых не представляет, с чем мы столкнулись. Мы уже эвакуировали восемь планет, и скоро нам некуда будет отступать.
Р’Гон заскрипел зубами от злости. К сожалению, К’Рад совершенно прав, без помощи ордена Драголанду сейчас не выжить, смерть, надвигающаяся из межгалактического пространства, примирила даже непримиримых, казалось, врагов. Хотя бы понять, что именно гасит их звезды! Многим драконам пришлось погибнуть, пока ареал-вожди сумели договориться. И многие погибли, пытаясь выяснить, что им угрожает. Потери стали слишком велики, и ареал-вожди в конце концов поняли, что без посторонней помощи не обойтись. Как ни горько это признавать.
И теперь все трое ожидали аудиенции у Илара ран Дара. Чего только они ни пытались предпринимать, чтобы избежать этого унижения. Увы, все попытки оказались тщетны, хорошо хоть население погибших планет успели эвакуировать. Единственное, что сумели драголандские ученые – это научиться заранее предсказывать атаку неизвестной силы. Слава Создателю и Первому Дракону, в ближайшие три месяца новых атак не предвиделось, эта сила распространялась довольно медленно. Но там, куда она приходила, не оставалось ничего, кроме пылевых облаков. Сами звезды гасли, что-то гасило их, как детские фонарики. Восемь звездных систем Драголанда прекратили свое существование!
Посреди платформы бесшумно завертелась воронка гиперперехода, и драконы насторожились. Из черного провала шагнули человек и дракон, одетые в форму ордена. Хорошо знакомое ареал-вождям худое лицо Командора искривилось в сардонической усмешке. Проклятый Создателем ментат поклонился и повернулся к своему спутнику. Р’Гон исподлобья посмотрел на того, кто в детстве был ему ближайшим другом.
Т’Сад Говах. Самый известный в галактике дракон, создатель гиперпространственных двигателей нового поколения, которыми и до сих пор пользовались очень многие. Кроме, опять же, ордена. Аарн за прошедшее время успели придумать себе что-то вообще непредставимое. Да и иная известность бывшего друга беспокоила ареал-вождя – дварх-адмирал принимал участие во всех крупных военных операциях ордена за последние пятьсот лет, и доказал, что равного ему стратега и тактика нет ни у одного народа галактики. Т'Сад некоторое время всматривался в стоящих перед ним ареал-вождей, затем добродушно оскалился и направился к ним.
– Р’Гон! – дварх-адмирал обнял мгновенно напрягшегося ареал-вождя. – Рад тебя видеть, дружище! Это сколько же мы не виделись?
– Да уже четыреста пятьдесят лет скоро будет с последней встречи… – буркнул тот, осторожно обнимая дварх-адмирала в ответ и удивляясь его радости.
– Значит, до ареал-вождя дорос? – черный дракон одобрительно хлопнул Р’Гона по плечу. – Я слышал, что ареал-вождем стал некий Р'Гон Арнес, но думал, что однофамилец. Никак не рассчитывал, что это ты. Знай наших! Тсерх ратер рсерх!
Услышав клич их детской группы, ареал-вождь не выдержал и рассмеялся. Значит, он все помнит? Надо же… Но все же стоит соблюдать осторожность – не следует забывать, что дварх-адмирал Говах сейчас фактически является вторым лицом в ордене после Командора. Р’Гон отступил в сторону и низко поклонился в сторону мага, молча стоящего в стороне. Тот ответил кивком и подошел ближе.
«Мастер, – донесся до Илара окрашенный тревогой эмообраз Т’Сада. – Чтобы эти трое собрались вместе, должно было произойти что-то совсем уж несуразное. Похоже, мои сородичи вляпались во что-то такое, что самостоятельно разгрести не способны».
«Пожалуй, так… – протянул Командор, продолжая внимательно рассматривать драконов. – Какая гадкая душонка у твоего бывшего друга…»
«Увы, – вздохнул дварх-адмирал. – Р’Гон с детства такой. Будь он другим, он и не смог бы стать ареал-вождем. Но ладно, давай выяснять, в чем дело. Невежливо, все-таки, перед нами не просто послы, а высшие ареал-вожди Драголанда».
Илар молча кивнул, ступил вперед и поклонился согласно протоколу. Затем обратился к драконам:
– Орден Аарн рад приветствовать у себя в гостях повелителей Драголанда! Надеюсь на плодотворное сотрудничество наших цивилизаций.
– Народ Драголанда в нашем лице тоже рад приветствовать Орден Аарн! – выступил вперед темно-зеленый К’Рад.
Командор указал на кресла, и все расселись. Сам маг продолжал стоять. Легкая улыбка промелькнула по его губам, тело покрылось туманом, и через минуту перед ареал-вождями стоял уже не человек, а огромный, метров пяти роста, серебряный дракон. Расцветка, никогда не встречавшаяся в реальности.
Р’Гон нервно вздрогнул – это какой же силой должен обладать ментат, чтобы менять тела, как перчатки? Полная власть над биопластикой тела? А откуда тогда берется дополнительная масса? Дракон только зубами скрипнул от непонимания. Насколько он знал, кроме Командора, на такое не способен никто. Что это? Демонстрация силы? Зачем? Никто и не сомневается, что Илар ран Дар самый могучий из магов галактики.
– Так, мне кажется, – донесся до слуха ареал-вождей рокочущий голос, – будет удобнее разговаривать.
Р’Гона передернуло. Да уж, удобнее… Он краем глаза смотрел на устраивающегося в кресле серебряного дракона и ежился. Очень хотелось бы, чтобы эта встреча никогда не состоялась, но, увы. Кроме Командора и ордена сейчас драконам не поможет никто. Не слушая К’Рада, продолжавшего вещать положенные по этикету благоглупости, он размышлял о своем. Только продолжал искоса поглядывать на внимательно слушающего серебряного дракона. С виду, если не обращать внимания на необычную расцветку, дракон драконом. Если не знать, кто он на самом деле, вполне можно представить его занимающимся самыми обычными делами. Но если знать…
Загадка личности Илара ран Дара за прошедшие полторы тысячи лет не давала покоя многим и многим, огромные средства вкладывались в попытки ее разрешения. Результат всегда оставался нулевым. Откуда он получил свою страшную и непонятную силу? Зачем ему понадобилось создавать свой странный орден? Ответов не было, и это очень сильно раздражало.
Впрочем, все равно приходится исходить из реального положения вещей. А Аарн и их Командор на сегодняшний день – объективная реальность, и не учитывать их влияния на окружающее может только глупец. Политик ранга Р’Гона быть таковым права не имел.
– Значит, при атаке неизвестной силы что-то гасит звезды? – спросил дварх-адмирал. – Насколько быстро проходит процесс?
– Около трехсот стандартных часов, – ответил К’Рад. – Плюс-минус десять-двадцать.
– Что происходит после этого?
– Начинается распад любого вещества на молекулярном уровне в круге диаметром в несколько световых лет. Причем, очень быстрый – еще около ста часов, и на месте планетной системы остается пылевое облако.
– Не улавливали ли ваши сканеры при распаде сложномодулированных пересекающихся гравитационных волн? – подал голос Командор.
– Несколько раз, – немного подумав, подтвердил зеленый дракон. – Но настолько слабых, что понять их оказалось невозможно. Слишком много наложилось шумовых эффектов. Не сразу обратили внимание, все было на уровне естественных гравиколебаний пространства. Только в последний раз удалось записать несколько грависигналов. Расшифровать их наши ученые не сумели. Именно из-за них мы и подумали, что имеем дело с неизвестным разумом.
«Если это то, что я думаю, Мастер, мы крупно влипли», – эмообраз Т’Сада беспокойно пульсировал.
«По внешним признакам, похоже, – отозвался Илар, сам чувствуя себя неуютно – прошлое, казалось, протянуло издалека свои щупальца и вцепилось ими прямо в горло. – Слишком похоже… И если это элганы, остановить их на сей раз будет куда труднее. Не хотелось бы начинать войну из-за этих вот разноцветных идиотов…»
– Перед тем, как все началось, не проводили ли ваши ученые каких-нибудь экспериментов по изменению гравитационной мерности и фазы пространства-времени? – задал он вопрос драконам. – Особенно в свете новых теорий гравифизики.
– Что-то такое мелькало в докладах… – задумчиво протянул С’Тван. – Но убей меня Создатель, если я помню, что именно. Что-то говорили о перспективных исследованиях в этой области, но мне тогда не до того было, я был сильно занят.
– Ага, – пробормотал Р’Гон себе под нос, – против меня козни строил…
Темно-красный дракон осклабился и удовлетворенно зашипел, услышав эти слова. К’Рад ожег их обоих взглядом, в котором легко читалось все, что он думает об умственных способностях коллег, начавших привычную грызню на глазах общих врагов. Взгляд подействовал, охладив спорщиков, сразу вспомнивших, где они находятся.
Командор с дварх-адмиралом переглянулись. Даже здесь ареал-вожди не могли помириться, вынужденный союз не доставлял им ни малейшего удовольствия. Сколько драконов погибло из-за их глупой и никому не нужной вражды…
Т’Саду было противно смотреть на тех, кто способен принести беду собственному народу ради удовлетворения пошлых и подлых амбиций. Почему во всем и всегда они готовы винить других? Не себя. Ответа дварх-адмирал не знал, но одновременно понимал, что доказывать что-либо этим троим совершенно бесполезно. Не услышат. Точнее, не захотят слышать.
«Они сами закрыли глаза, они сами заткнули уши… – почти неслышно пробормотал себе под нос старый черный дракон. – Прости их, дураков, если сможешь, Создатель…»
– Значит, что-то подобное было… – мрачно констатировал Командор. – Что ж, господа ареал-вожди, могу вас поздравить. Мы все вместе в большой беде. А ведь каждому из правительств галактики, в том числе и вам, ежегодно посылалось предупреждение о том, что случится, если направить волны, изменяющие мерность и фазу гравитации, в определенные точки пространства. Уже около тысячи лет посылалось.
– Предупреждение? – переспросил К’Рад, с недоверием глянув на серебряного дракона.
– Именно.
Командор взмахнул рукой, и на возникшем перед послами голоэкране появился короткий текст на общем.
– Прочтите, – негромко сказал он. – Точно то же вы получали ежегодно.
Все трое ареал-вождей впились глазами в текст. Да, маг прав, описание реакции на посылку гравиколебаний очень походило на происходящее сейчас в Драголанде. К’Рад тихо выругался сквозь зубы, когда дочитал. Короткое, лаконичное предупреждение о существующих в нескольких точках галактики выходах в пространство, являющееся домом для разумных энергетических форм жизни, именующих себя элганами. И о том, как воспримут элганы определенные типы гравитационных волн, и как ответят на них.
– Но почему тогда нам никто и никогда не докладывал о ваших предупреждениях? – недоверчиво поинтересовался Р’Гон.
– Как обычно, ваши ученые предпочли не поверить, – вздохнул Т’Сад. – И решили не докладывать о «заведомой чуши».
– Если предупреждения действительно были, – из глаз темно-красного К’Рада лилась угроза, – то кто-то мне за это ответит. Но поясните мне, почему эти ваши элганы сразу ударили, не попытавшись даже связаться с нами? Почему не попробовали решить дело миром?
– А как среагировали бы вы, если бы кто-то из неизвестной точки пространства атаковал ваши планеты кварковыми или мезонными ракетами? – ехидно обнажил передние зубы Командор. – Вы бы выяснили, откуда по вам ударили, и ударили в ответ. Не думаю, что после неожиданной гибели миллиардов драконов вы стали бы разбираться, что там и как.
– Но мы не стреляли по ним!
– Волны указанной в предупреждении конфигурации вызывают в их пространстве реакцию, подобную взрывам нескольких десятков кварковых бомб, если не хуже. Мы сами в свое время наступали на эти грабли, потому и рассылаем всем предупреждения. Не хотелось, чтобы кто-нибудь повторил нашу ошибку. Увы. Могу поздравить вас, господа, мы все находимся в состоянии войны. Если не удастся объясниться с элганами, то я даже не знаю, что делать…
– А вы здесь причем? – удивился К’Рад.
– Элганы не различают биологические формы жизни, мы для них – единое целое, они понятия не имеют о наших разногласиях. Не имеют, и иметь не хотят, мы им попросту неинтересны. Это цивилизация, идущая совершенно иным и непонятным нам путем развития.
– Так что влипли мы все, – резюмировал Т’Сад.
– И что теперь делать? – хмуро спросил Р’Гон.
– Мы, если вы согласны, выведем боевые станции за границы Драголанда, чтобы попытаться задержать элганов, – ответил Командор, морщась и потирая висок. – Есть способы. Одновременно я попытаюсь с ними договориться и остановить эту никому не нужную войну. У меня есть возможность выйти на уровень, на котором общение с этими существами становится возможным.
«Ты уверен, Мастер? – эмообраз черного дракона окрасился темными тонами тревоги. – Сам ведь знаешь, как дорого это тебе встанет…»
«Так что же, пусть гибнут из-за того, что мне это дорого встанет? – возмутился Илар. – Прости, дружище, но не имеет никакого значения, во что это обойдется лично мне. Главное – остановить надвигающееся безумие».
«Знаешь, Мастер, – тяжело вздохнул Т’Сад, – ты иногда напоминаешь мне щенка, тыкающегося носом в любую дырку, не думая о последствиях…»
«Так ничего другого сделать нельзя…»
Ареал-вожди негромко переговаривались. Никому из них не хотелось иметь на своей границе боевые станции ордена, но иного выхода, похоже, не существовало. Аарн хоть какую-то помощь предложили, все остальные без промедления бросятся защищать собственные границы при первом известии о войне, даже не думая помочь соседу. Впрочем, ни у кого другого и нет таких возможностей, какие есть у ордена. И все-таки очень и очень не хотелось. Но придется соглашаться.
Р’Гон напряженно размышлял, пытаясь найти хоть какие-нибудь положительные стороны в сложившейся ситуации. Разве что появится возможность понять, что собой представляют эти самые боевые станции.
«Стоп! – одернул он сам себя. – Что же это получается, эти долбаные станции способны сами перемещаться в пространстве? При их-то размерах?!»
Ареал-вождю стало страшно. Он негромко поделился своими выводами с остальными, и драконы застыли, настороженно поглядывая на аарн и стараясь не показывать свой страх.
Переговоры длились еще довольно долго, К’Рад старался изо всех сил, полностью оправдав звание лучшего дипломата среди драконов. Ему удалось выдавить из Командора такие уступки, на которые он даже надеяться не мог.
Маг почему-то катастрофически быстро терял интерес к переговорам и соглашался почти на все требования ареал-вождей. Физически чувствовалось, что он куда-то спешит и не прекращает переговоры только из вежливости. Командор даже согласился на присутствие наблюдателей Драголанда на боевых станциях, что было совсем уж невероятным. Согласовав время вылета эскадры, аарн попрощались с ошеломленными ареал-вождями и покинули зал через воронку гиперперехода.
– Слава тебе, Создатель! – выдохнул Илар, схватил со стола бутылку коньяка и сделал несколько глотков прямо из горлышка. – Как я ненавижу эту проклятую политику! Ну почему все дипломаты такие скользкие?
– А чего ты хотел, дорогой мой? – иронично хмыкнул Т’Сад, усаживаясь в любимое продавленное кресло, они переместились в личную каюту дварх-адмирала на флагмане второго флота, «Ветре Света». – Дипломат – существо особое, подлость для него – не порок, а профессия. А эти трое даже не дипломаты, а вожди. Значит, обязаны отличаться особой душевной гнусностью, другие к власти не приходят.
– Да знаю я! – отмахнулся маг. – Но все равно противно, все равно привыкнуть не могу.
– Тогда кто тебе доктор? – пожал плечами черный дракон. – Что-то ты мне в последнее время сильно не нравишься. Что с тобой происходит, можешь объяснить?
– Пророчество… – маг залпом выпил сразу полбутылки коньяка и мрачно уставился в стену. – Очень старое пророчество, которое начало сбываться.
– Любопытно, что за пророчество?
Илар поднял наполненный тоской взгляд на старого друга и тяжело вздохнул. Потом довольно долго молчал, прежде чем снова заговорить.
– Как я уже говорил, это очень старая история, – неохотно ответил он, эмообразы, передаваемые дракону, клубились багровыми оттенками страха, даже ужаса. – Ей больше тысячи лет. Я встретился с этим пророком, будь он проклят, когда носился по галактике после смерти Иллинель. Никак не мог прийти в себя, буквально сходил с ума от горя, не знал, куда себя деть. Лез в любую дыру, где нужно было рисковать, и проклинал собственное бессмертие. На одном из диких миров за пределами галактики мне повстречался очень старый человек. Впрочем, не знаю, человек ли это был. Но он произнес пять истинных пророчеств. Четыре уже сбылись. А сейчас начало сбываться пятое…
Т’Саду было страшно смотреть в наполненные болью и отчаянием глаза Илара. Какое пророчество могло так напугать Мастера, несмотря на всю его мощь? Насколько страшным оно должно быть?
– Пятым пророчеством оказалось пророчество с вилкой… – продолжил маг. – Мне было предсказано, что само существование тех, кого я люблю, зависит от моего поведения. Если я смогу справиться со всем сам и в одиночку, мои дети останутся жить. А если я позволю себе пожелать и получить что-нибудь для себя самого, за это заплатят дети. Позволю себе получить хоть немного радости… А я позволил!
