Иар Эльтеррус
Закутки дальних дорог
Глава VI
Ученый совет Петербургского Императорского лицея состоял из семи человек, в основном крепких пожилых мужчин, в молодости явно послуживших, о чем говорила их офицерская выправка. Плюс могучий старик, напоминающий облаком седых волос Альберта Энштейна, и полноватая светловолосая дама с поджатыми губами, на которую остальные почему-то недобро косились.
– Меня попросили представить наши с учителем разработки в мире Таланг, – после представления присутствующим начал Артем, о Миросплетении он рассказывать не собирался, слишком много вопросов это вызовет. – Так называемую языковую маску, дающую возможность почти мгновенно изучить любой язык, и плетение стазиса, позволяющее сохранять что угодно, в том числе и только что приготовленную еду, в одном состоянии до ста лет. Например, в моем пространственном кармане хранятся купленные полтора года назад на талангском рынке пироги, и они до сих пор столь же горячие и свежие, как в момент покупки.
– Продемонстрируйте! – хрипло каркнул профессор Выдвиженский, тот самый старик с облаком седых волос.
Артем достал из пояса сначала блюдо, затем положил на него вызванные пироги, они действительно парили и распространяли вокруг вкусные запахи.
– Занятно, – покивал приват-доцент Серафимович. – И очень полезно. Один только вопрос. При поступлении вы заявили, что в школе «Нирван» специализировались на пространственной магии. Подразумевалось создание пространственных карманов и скрытых областей пространства?
– Не только, – покачал головой Артем. – Также телепортация и перенос иными способами на большие расстояния не только себя, но и полезного груза. В том числе, и между мирами.
– Можете продемонстрировать? – прищурился профессор Заур Валидович Нагитов, восточное происхождение которого можно было угадать разве что по легкому, почти незаметному акценту.
Юноша кивнул и переместился в дальний угол кабинета, где проходило заседание, затем вернулся обратно.
– Это обычная телепортация, иначе говоря, классическая, – уточнил он. – Также возможно совмещение пространств, например, вот так.
И Артем совместил кабинет со своим гостиничным номером, из распахнувшегося пространственного окна на него с удивлением посмотрел Брад, но, узнав сюзерена, успокоился. Юноша кивнул ему и закрыл окно.
Вытаращенные глаза членов ученого совета стали ему наградой. Странно, здесь что, совсем не знают пространственной магии? Местным неизвестная такая простая вещь, как телепортация?
– Простите, молодой человек, а это плетение, оно очень сложное? – с трудом выдавил из себя приват-доцент Владимир Иванович Михайлов.
– Это два разных плетения, работающих на совершенно разных принципах, – ответил Артем. – Телепортация намного проще, хотя она тоже существует в десятках вариантов. Я вам продемонстрировал классическую, но сам я предпочитаю так называемую диагональную, позволяющую пересекать десятки пространств под углом. К тому же она намного проще классической. Вот, смотрите.
И перед ученым советом вспыхнула голограмма развертки простейшего плетения диагональной телепортации, более сложные и дающие больше возможностей Странник решил пока не показывать. Надо для начала разобраться в том, что здесь вообще, черт возьми, происходит. Профессора и приват-доценты буквально впились глазами в схему. За исключением так и не представившейся полноватой дамы, продолжающей сонно поглядывать на все вокруг с таким видом, словно видит что-то отвратительное. Артем сразу понял, что от нее стоит ожидать неприятностей.
– Так, основа приблизительно понятна… – задумчиво произнес профессор Нагитов. – А вот затем начинаются странности… Что это за блоки? Какой силы? Почему они выделены разными цветами и так перекручены?
– Все просто, – ответил Артем. – Вот это блок Ярости в совмещении с Мудростью. Вот этот переход – Жизнь, а вот этот – Смерть. Ну а это совсем просто – Свет и Тьма, заключенные в стабилизирующий контур Равновесия. Между каждой парой сил – обратная связь.
– Использование Тьмы и Смерти недопустимо! – внезапно оживилась непонятная дама.
– Назовите закон и дату его принятия, госпожа Лорнева, – тут же отозвался профессор Лозовой.
– Вы же знаете, что закон еще не принят, что идут дебаты! – взвизгнула та.
– Вот когда его примут, тогда и будете что-либо запрещать! – отрезал ректор. – Дебаты идут двадцатый год. И сегодня мы получили новые аргументы против продвигаемого вашими единомышленниками идиотского закона. – Он повернулся к Артему. – В других ваших плетениях, молодой человек, тоже используются подобные силы?
– Да, в стазисе немало блоков магии Тьмы, Смерти и даже Некро разных видов, – подтвердил Странник. – В языковой маске разве темная менталистика, напрямую обращающаяся к мозгу через душу. Только какая разница? Или у вас тут тоже светлые фанатики бесятся? В Таланге не так давно разобрались с ними, поголовно уничтожив. И правильно сделали, по моему мнению. Его величество Лунг III – человек решительный, после того, как светлых подонков раздавил, еще и поддерживавших их аристократов скопом на плаху спровадил, а семьи – в ссылку, лишив дворянства.
– Согласен, монарх Таланга очень правильно поступил, – покивал профессор Выдвиженский, злорадно глядя на покрывшееся пятнами от злости лицо госпожи Лорневой. – Очень надеюсь на такое же решение нашего монарха.
– Да как вы смеете?! – выплюнула та, сжимая кулаки. – Да неужто кому-то может быть непонятно, что такие силы – чистой воды зло?! Ими нельзя пользоваться!
– А кто вам это сказал? – поинтересовался профессор Лозовой.
– Те, кто все понимает, в отличие от убогих русских дикарей, не желающих слушать тех, кто умнее их на порядки! – с ненавистью прошипела дама. – Но мы все равно заставим вас подчиниться! Слышите?! Заставим!
– Попробуйте, – с презрением бросил ректор.
– Как официальный представитель Этического Комитета требую немедленной передачи плетений этого молодого наглеца, – госпожа Лорнева ткнула пальцем в Артема, – в распоряжение Международного Магического Конклава! Людям, которые лучше необразованных русских варваров понимают, что правильно, а что нет!
– Вы официально заявляете, что важнейшие для безопасности государства знания должны быть переданы его врагам? – со злой усмешкой спросил ректор.
– Да никто вам, ничтожествам, не враг! – брезгливо скривилась дама. – К вам относятся так, как и должно относиться к глупым дикарям, цепляющимся за свои нелепые предрассудки. Не вам такие возможности, они должны оказаться в руках разумных людей с правильными, либеральными взглядами. Знайте свое место, варвары! И да, я требую, чтобы новые знания были немедленно переданы в руки цивилизованных западных стран! И запрещены здесь!
– Превосходно! – пару раз хлопнул в ладоши профессор Лозовой, в его взгляде горело откровенное злорадство. – Господа, вы все слышали? И готовы подтвердить?
Присутствующие профессора и приват-доценты радостно закивали, глядя на даму с предвкушением.
– Подтвердить что? – насторожилась госпожа Лорнева, слегка изменившись в лице. – Что вы несете?!
– Высказанный вами прилюдно призыв к государственной измене! – с откровенной ненавистью выплюнул ректор. – Здесь семь свидетелей, готовых подписать протокол. Я немедленно приступаю к его составлению, не позже, чем через полчаса он будет доставлен в личную его императорского величества канцелярию, тайный приказ и в жандармерию. Вот вы, наконец, и попались, Анна Леопольдовна, вот и попались. Как же долго я этого момента ждал! Дождался, слава богу. Ваши слова достойны каторги.
– О, боже… – до дамы наконец-то дошло, что сотворила, и она мертвенно побледнела, мгновенно осознав, что такого император точно не простит, и никакие высокопоставленные заступники не помогут. – Это только ваши слова! Я заявлю, что вы меня оболгали!
– Ну почему же, – не выдержал Артем, которого буквально перекосило от ненависти к либеральной твари, ничем не отличающейся от таких же дома. – Вот вам доказательство.
И продемонстрировал голографическую запись последних нескольких минут. Затем достал из пояса голопроектор, перебросил в него запись с импланта и подвинул по столу к ректору.
– Возьмите, Илья Михайлович. Здесь та же запись. Для воспроизведения нажмете большую кнопку с треугольником.
– Благодарю, молодой человек, – улыбнулся тот, беря голопроектор и кладя его в карман сюртука. – Вы нас очень выручили.
– А вам, юноша, я что сделала?! – в голосе госпожи Лорневой слышался уже откровенный ужас, до нее окончательно дошло, что она пропала, слишком увлеклась и сказала лишнее. Проклятые консерваторы давно хотели ее погубить, не понимая, что их место на свалке истории. И возможности добиться своего они не упустят. – Вы же француз, почему вы за этих варваров?! Они должны знать свое место!
– Я – русский! – отрезал Артем, его глаза загорелись призрачным белым светом, от которого у всех людей в кабинете сердце в пятки ушло, они сразу поняли, что видят что-то высшее, сверхчеловеческое. – Отец – да, француз, но мне на него плевать. Но больше всего в жизни я ненавижу либералов. Любой либерал – это чудовище, адская тварь, только принявшая облик человека, чтобы гадить и уничтожать в мире все доброе, чистое, светлое и настоящее! И нести зло, откровенное и неприкрытое! У нас меньше, чем за сто лет, либералы дважды разрушали Россию до основания! В девяностых годах они правили меньше десяти лет, но успели за это время погубить одиннадцать миллионов человек! Они разрушили все, что имела наша страна, точнее почти все. К счастью, власть у них из рук вырвали оставшиеся верными долгу безопасники, жандармы, по-вашему. С величайшим трудом они восстановили Россию за двадцать лет, но как только страна перестала быть нищей и голодной, на нее тут же накинулись западные нелюди, подзуживаемые отечественными либералами. Однако либералы не учли, что народ им этих десяти страшных лет не простит и не забудет. И повисли светлоликие дамы и господа на столбах! Нет ничего прекраснее, чем либералы, развешанные на столбах! – юношу колотило от ненависти, его глаза продолжали сиять потусторонним белым светом, он сейчас говорил о том, чему сам не был свидетелем, поскольку это произошло в другом мире, но разъяренный Странник видел сейчас одновременно историю сотен миров. – Россия может выжить и победить только в одном случае. Если изничтожит в себе либеральную нелюдь! Иначе эти твари погубят разумную жизнь на планете. Смотрите, до чего либералы довели мир в моей родной реальности! Смотрите, чего они добивались!
За его спиной сформировался огромный голографический экран, на котором потекли кадры беснующихся извращенцев на улицах городов. Оправдание насилия над детьми и педофилия. БЛМ и прочая расистская мерзость. Зеленая повестка и экологические активисты, тянущие человечество в каменный век. Омерзительные коворкинги и коливинги. Еда из насекомых. Тысячами замерзающие зимой в угоду либеральной повестке люди, не имеющие средств на оплату отопления. И, естественно, высказывания видных либералов о России и русском народе, о его непременном уничтожении ради того, чтобы «цивилизованное» человечество продолжило становиться все большей мерзостью и гнусностью.
Члены ученого совета молча смотрели все это, приходя во все больший ужас, такого будущего они своей стране не хотели, совсем не хотели. За исключением госпожи Лорневой, которая чуть ли не рукоплескала всему увиденному и услышанному, а когда прозвучало высказывание некой сенаторши о том, что русский народ надо поголовно истреблять, что он не нужен, не выдержала и сорвалась в аплодисменты. На словах же «журналиста» о том, что всем на свете стало бы легче, если бы русская нация прекратилась, дама даже прослезилась и выдохнула:
– Золотые слова! Какой правильный человек!
– Это я тоже записал, – со злой ухмылкой сообщил Артем.
– Все, что вы продемонстрировали, здесь есть? – профессор Лозовой достал голопроектор из кармана. – Я имею право потребовать аудиенции у императора и тем же вечером получить ее. Хотел бы показать его величеству все это. И историю этих ваших девяностых.
– Я переброшу в память вашего проектора пару документальных фильмов о роли либералов в гибели страны и информацией о том, кому они на самом деле служат и чего добиваются, – кивнул юноша. – И еще кое-какую хронику, намного более страшную, чем та, что я показал. Эта хроника четко докажет, что у человечества есть только один выбор. Люди или либералы. Готово, все нужное в памяти проектора. Да, удерживание клавиши с двумя треугольниками дает возможность ускоренной прогонки записи в ту или иную сторону.
– Еще раз благодарю вас, молодой человек! – наклонил голову ректор.
Он многообещающе посмотрев на госпожу Лорневу, в глазах пожилого магика горело неприкрытое торжество. Та несколько мгновений хватала ртом воздух, словно задыхаясь, а затем опрометью вылетела из кабинета. Требовалось срочно принять меры, чтобы эта старая сволочь не смогла попасть к императору. Артем провел ее взглядом, задумчиво покачал головой и негромко сказал:
– Вас убьют, Илья Михайлович. Либеральные скоты никогда не сдаются. Возьмите вот этот браслет, это защита, которую пробить практически невозможно, она смещает время вокруг вас на секунду назад и на тридцать градусов, плюс создает пленку инопространства, любой удар уйдет в это инопространство, не причинив вам никакого вреда.
– Я бы предпочел отдать такую защиту его величеству, – заявил удивленный профессор Лозовой.
– Вот еще один, – положил перед ним оба браслета Артем. – Больше у меня нет. У вас, здесь, к сожалению, тоже эти твари развернулись, как вижу. Они погубят Россию, если их не остановить! Либералы с их псевдосвободой – действительно не люди, а нечто жуткое. Они – это постыдная болезнь общества, которую следует выжигать каленым железом. Самое худшее, что они лезут во властители дум, сочиняют книги и пишут стихи, в которых продвигают свою чудовищную повесточку. Небось, у вас уже заговорили о правах этих…
– Кого? – не понял ректор.
– Которые мужчины с мужчинами… – брезгливо скривился юноша.
– О да, – криво усмехнулся профессор Выдвиженский. – Во многих газетах публикуются статьи, что это естественно, что это выражение свободы и так далее. А в модных салонах шипят по углам, что дикие русские не понимают веяний будущего. Знаете, я до сегодняшнего дня не обращал на все это внимания, но теперь… после того, как увидел их демонстрации… Благодарю, что показали, к чему может привести потакание им. Но… хочу предупредить, молодой человек. В либеральных кругах быстро узнают, кто виноват в том, что их начали преследовать. Вас ждут десятки вызовов.
– Хотят умереть – пусть вызывают, – усмехнулся Артем. – Меня обучал великий мастер меча, маркиз Ишанти.
И продемонстрировал небольшой отрывок записи самой обычной тренировки у учителя. Преподаватели увидели только вихрь стали, отдельных движений они не разобрали.
– В таком случае, – усмехнулся старик, – я за вас спокоен, мастера подобного уровня у нас есть только в гвардии, а там либералов и мужеложцев не бывает. Но советую постоянно носить защиту, вас могут попытаться убить подло, из-за угла. А то и яд подлить.
Ректор, тем временем, быстро написал протокол, попросил присутствующих подписать его и размножил. Затем попрощался, активировал защитный браслет и вышел из кабинета – с плетениями Артема остальные преподаватели вполне смогут разобраться самостоятельно, а ему следовало срочно отправляться во дворец – с императорской канцелярией Илья Михайлович уже связался и воспользовался своим правом на срочную аудиенцию. Впервые в жизни совместив личное и родовое право, что делалось только в случае угрозы самому существованию государства. В итоге его величество Георгий IV оставил все дела и ждал ректора лицея, пребывая в несколько удивленном состоянии – причины столь срочного визита он понять не мог, но осознавал, что она, скорее всего, очень весома.
– Давайте вернемся к вашему плетению телепортации, – доброжелательно произнес профессор Выдвиженский. – Покажите его еще раз, пожалуйста.
Артем развернул голограмму и принялся рассказывать, как формировать плетение.
– Когда вы закончите, то оставляете незамкнутым вот этот контур, – пояснил он. – Можно придумать алгоритм и создавать плетение на ходу, ускоренно, но для этого потребуется мозговой имплант, позволяющий ускоренно мыслить. В древности многие маги создавали незамкнутые плетения и держали их готовыми в своей ауре, но тут все зависит от опыта и размера магического резерва.
– Мне известен этот способ, он слишком сложен и работает неустойчиво, – вздохнул приват-доцент Михайлов. – А что за имплант вы имели в виду?
– Артефакт древних цивилизаций, – решил уйти от ответа юноша. – Благодаря его вживлению в мозг человек обретает абсолютную память огромной емкости. Артефакты такого рода очень редки, мне он достался по случаю. Но идем далее. Когда незамкнутое плетение сформировано, вы представляете себе во всех подробностях место, куда хотите переместиться, а для этого вы должны там хоть раз побывать, по изображению это может получиться, а может, и нет, что чревато гибелью перемещающегося. Затем вы мысленно вставляете представленное место вот в этот блок, совмещающий Свет и Тьму, и замыкаете контур. После чего происходит само перемещение. В течение одной-пяти секунд, в зависимости от расстояния. Для переноса больших грузов могут потребоваться заполненные накопители, если они в вашем мире существуют, или подключение к стационарному источнику, например, алтарному или родовому камню.
– Дайте-ка я попробую… – задумчиво посмотрел на развертку профессор Выдвиженский.
Он принялся небрежно сплетать разные силы, работая с такой скоростью и четкостью, что Артем мысленно только позавидовал, ему до подобного уровня расти и расти, опыт и мастерство этого похожего на Энштейна старика поражали. Профессор справился с созданием плетения за каких-то полминуты и исчез, куда-то переместившись. Минуты через три он снова появился в кабинете и выдохнул:
– Работает! Я побывал в моем дальневосточном имении! Туда даже на курьерской скоростной лодке два дня лететь!
– Отлично! – оживились преподаватели и по очереди тоже переместились куда-то.
– Кстати, чтобы западники не могли украсть это плетение, можно добавить к нему образ опознания, – предложил юноша, когда все вернулись. – Иначе говоря, завязать его на русский эгрегор. Тогда любой житель России сможет им пользоваться, а иностранец – нет. У него плетение просто не будет работать. Я во все наши с учителем плетения могу этот блок добавить. Например, стазисные артефакты в руках иностранцев работать будут, но создавать их никто, кроме русских, не сможет. Правда, либералы тоже смогут всем этим пользоваться. Поскольку граждане империи…
– А почему бы не завязать срабатывание плетения на разрешение специального департамента? – предложил профессор Нагитов, которому очень не хотелось, что враги его страны получили возможность телепортации.
Немного подумав, Артем кивнул.
– Однако сделать это смогу только я, – предупредил он. – Изменить впечатанное в эгрегор сможет либо другой Странник, либо ангел или демон, либо кто-то из Контроля, если вы знаете, что это такое.
– Я знаю, – кивнул профессор Выдвиженский. – Не спрашивайте меня об этом, господа, я давал подписку о неразглашении. И молодого человека не спрашивайте. Значит, вы Странник? Какой линии?
– Авари, – вдохнул юноша, скрывать информацию и играть в шпионские игры он все так же не хотел.
– Высшая линия… – задумчиво произнес старик. – И как же русский парень во все это влип?
– Родился таким, видимо, – тяжело вздохнул Артем. – А потом в момент смертельной опасности что-то в мозгу активировалось, и меня перенесло в неизвестность. Так до сих пор родину и не нашел, мама, бедная, и до сих пор не знает, что со мной случилось…
– То есть, здесь вы не останетесь, – констатировал профессор Выдвиженский.
– Понятия не имею, сколько пробуду, – развел руками юноша. – Скорее всего, несколько лет. Может меньше, может больше. Это никогда нельзя предсказать. Хочу вернуться к своим вассалам, меня ждут, за меня волнуются. Но раз я здесь, то это кому-то там, – он показал на потолок, – для чего-то нужно. И да, хочу сразу предупредить, чтобы не было неприятных сюрпризов. Я – аватар бога Справедливости, именуемого Судией. Когда мои глаза начинают светиться белым огнем, это значит, что Он пришел.
– А как же Господь? – растерянно спросил старик.
– Создатель почти никогда не вмешивается, – усмехнулся Артем. – но его взгляд иногда ощущается. Когда поднимаешься в высшие сферы ментала. А Судия? Возможно, его можно назвать, как и Палачей, ангелом Воздаяния, хотя Палачи все же несколько иное. В общем, предлагаю оставить это и закончить с плетениями. Я пока что завяжу все плетения на разрешение ученого совета лицея, без него они срабатывать не будут. Причем решение о допуске кого-либо к использованию плетений должно быть единогласным, после этого оно будет вноситься в специальный реестр в эгрегоре, на который будут завязаны сами плетения. Довольно сложная, но вполне решаемая задача. За пару дней подготовлю нужный ритуал. Не желаю, чтобы англосаксонская сволочь получила из моих рук возможность перемещаться по всему миру и еще интенсивнее гадить России.
– Вы сказали ритуал? – подался вперед профессор Нагитов. – Вы ритуалист?
– Да, – подтвердил юноша. – Проблема в том, что мои ритуалы очень часто завязаны на ритуальный… э-э-э… Ну, понятно что. Например, для внесения плетений в эгрегориальный реестр мне придется найти десятка два готовых на все женщин. В общем, даже шлюхи сойдут.
– Они гибнут во время ритуала?
– Нет, что вы! – отрицательно покачал головой Артем. – Это же не принесение в жертву. Наоборот, женщины во время ритуала получают великолепное здоровье, удачу в делах и так далее. Если одарены, но увеличение магического потенциала, порой даже вдвое.
– Ого! – переглянулись преподаватели.
– Я бы хотел вместе с вами поработать над схемой ритуала, – пристально посмотрел на юношу профессор Нагитов. – Я тоже ритуалист, и посвятил этому делу больше пятидесяти лет. Думаю, моя помощь лишней не будет.
– Хорошо, – не стал спорить Странник.
После чего он продемонстрировал развертки остальных двух плетений, члены ученого совета их проверили, убедились, что рабочие, и выдали резолюцию для патентной конторы.
Артем уже собрался было откланяться, когда в дверь влетел встрепанный человек средних лет и выдохнул:
– Господа, ректора дважды пытались убить! Перед дворцом и в самом дворце, возле кабинета императора! Его величество в ярости! Требует срочно найти злоумышленников и всех, кто за ними стоял! Тайный приказ и жандармерия подняты по тревоге, весь двор кипит, в столице уже начались аресты и обыски!
– Илья Михайлович жив?! – выдохнул профессор Выдвиженский.
– Жив, – кивнул секретарь. – Сейчас на докладе у его величества. Говорят, что его три архимагистра-англичанина, вчера с посольством прибывшие, убить пытались, но ничего поделать не смогли, вокруг тела ректора какая-то пленка светящаяся возникла и не пропустила ни одно их плетение. Чудеса какие-то!
Преподаватели дружно повернулись к Артему, который криво усмехнулся, словно желая сказать: «А я что говорил?»
– Значит, англичане решились напасть на ректора Императорского лицея прямо во дворце? – укоризненно покачал головой приват-доцент Серафимович. – Вот это наглость…
– Да, а когда их заломали маги тайного приказа, цедили на своем языке что-то о слишком много возомнивших о себе варварах и требовали своего посла, угрожая войной.
– Надеюсь, его величеству передали их слова.
– Передали, – подтвердил секретарь, злорадно ухмыляясь. – Говорю же, его величество в ярости. Скоро чертовы лимонники пожалеют. Такого им точно не простят.
Артему было интересно, действительно ли здешний император раздавит либералов, или это придется делать ему. Он, конечно, сомневался, что либералы – основная беда этого мира, но давить эту мерзость будет с величайшим наслаждением. Слишком ненавидел их. Люто, до сжатых кулаков и темноты в глазах.
