Игорь Антонов
Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей
© И. А. Антонов, 2003
© Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003
Уважаемый читатель!
Вы открыли книгу, входящую в серию работ, объединенных общим названием «Теория и практика уголовного права и уголовного процесса».
Современный этап развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства напрямую связан с происходящими в России экономическими и политическими преобразованиями, которые определили необходимость коренного реформирования правовой системы. Действуют новые Уголовный и Уголовно-исполнительный кодексы, с 1 июля 2002 г. вступил в силу Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
В этих законах отражена новая система приоритетов, ценностей и понятий, нуждающихся в осмыслении. Появившиеся в последнее время комментарии и учебники по данной тематике при всей их важности для учебного процесса достаточно поверхностны. Стремление познакомить читателя с более широким спектром проблем, с которыми сталкиваются как теоретики, так и практики, и породило замысел на более глубоком уровне осветить современное состояние отраслей криминального цикла. Этой цели и служит предлагаемая серия работ, посвященных актуальным проблемам уголовного права, уголовно-исполнительного права, криминологии, уголовного процесса и криминалистики.
У истоков создания настоящей серии книг стояли преподаватели юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Впоследствии к ним присоединились ученые Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Санкт-Петербургского университета МВД и других вузов России, а также ряд известных криминалистов, обладающих большим опытом научных исследований в области уголовного права, уголовно-исполнительного права, криминологии, уголовного процесса и криминалистики.
В создании серии принимают участие и юристы, сочетающие работу в правоохранительных органах, других сферах юридической практики с научной деятельностью и обладающие не только богатым опытом применения законодательства, но и способностями к научной интерпретации результатов практической деятельности.
С учетом указанных требований формировалась и редакционная коллегия, которая принимает решение о публикации.
Предлагаемая серия основывается на действующем российском законодательстве о противодействии преступности и практике его применения с учетом текущих изменений и перспектив развития. В необходимых случаях авторы обращаются к опыту зарубежного законотворчества и практике борьбы с преступностью, с тем, чтобы представить отечественную систему в соотношении с иными правовыми системами и международным правом.
Подтверждением тому служат вышедшие из печати работы Б. В. Волженкина, В. И. Михайлова, А. В. Федорова, Е. В. Топильской, М. Н. Становского, В. Б. Малинина, Д. В. Ривмана, В. С. Устинова, В. М. Волженкиной, Р. Д. Шарапова, М. Г. Миненка, С. Д. Шестаковой, И. Ю. Михалева, Г. В. Овчинниковой, О. Н. Коршуновой, А. Н. Попова, С. Ф. Милюкова, А. Л. Протопопова, С. А. Алтухова, В. Г. Павлова, Ю. Е. Пудовочкина, И. М. Тяжковой, В. М. Борисенко, А. В. Сапсая, А. А. Майорова, Г. В. Назаренко, А. А. Струковой, С. С. Тихоновой, А. В. Мадьяровой, М. Л. Прохоровой, Л. А. Андреевой, П. Ю. Константинова, И. В. Александрова, Л. С. Аистовой, А. И. Бойко, Л. Ю. Родиной, Т. Б. Дмитриевой, Б. В. Шостаковича, А. И. Рарога, А. А. Сапожкова, В. А. Нерсесяна, Л. В. Головко, Л. Л. Кругликова, А. Д. Назарова, А. Е. Якубова, С. В. Бородина, А. Г. Кибальника, Л. И. Романовой, А. И. Коробеева, Д. А. Шестакова, В. Д. Филимонова и др., в которых анализируются современные проблемы борьбы с преступностью.
Надеемся, что найдем в Вас взыскательного читателя, если Ваша принадлежность к юридико-образовательной или правоприменительной деятельности вызовет интерес к этой серии книг.
Редакционная коллегия
Март 2003 г.
Введение
В современных условиях поиска наиболее рациональных путей реформирования российской правоохранительной системы с целью реальной защиты прав и свобод человека, как высшей ценности общества, с особой остротой встает вопрос о нравственных началах деятельности государственных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство. Нравственность является одним из важных способов регуляции правоотношений, складывающихся в такой специфической сфере человеческого бытия, как уголовно-процессуальная деятельность. Так, в соответствии со ст. 6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Их решение необходимо осуществлять с учетом исторически сложившихся представлений о праве и нравственности, опираясь на нравственные устои российского общества.
Особое значение нормы общечеловеческой морали приобретают в периоды коренных социально-экономических преобразований общества и государства, когда старые законы уже мешают развитию зарождающихся общественных отношений, а новые еще не приняты; когда меняется ценностная ориентация общества и то, что отвергалось ранее, становится не только приемлемым, но и необходимым; когда происходит резкое обострение криминальной обстановки в стране. Во всех этих случаях одним из главных ориентиров для определения дозволенного являются не только положения законодательных актов, но и нормы нравственности, по которым широкие слои населения сверяют свои намерения и действия. В связи с этим назревает большая потребность в подробном исследовании многообразных проблем этики отечественного уголовного процесса в целом, и уголовно-процессуальной деятельности следователей, в частности.
Исследование теоретических основ нравственности применительно к уголовно-процессуальной деятельности приобретает также особую актуальность в свете обновления российского уголовно-процессуального законодательства. Работа над соответствием норм нового уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации нормам нравственности (нравственно-правовым критериям) имеет принципиальное значение, так как содержание УПК РСФСР не всегда отвечало указанным требованиям. Это подтверждается результатами социологического опроса лиц, осуществляющих предварительное расследование, проведенного автором настоящей работы. 68,2 % респондентов посчитали, что отдельные нормы УПК РСФСР вступают в антагонизм с нравственными нормами, при этом 61,3 % ратовали за то, что уголовно-процессуальный закон должен быть нравственным[1]. Ввиду такого положения дел одной из основных задач судебно-правовой реформы являлось качественное обновление уголовно-процессуального законодательства, и опора в этой работе должна была делаться на нормы общечеловеческой морали. Насколько законодатели учли достижения ученых в области уголовно-процессуального права и потребности правоприменительной практики в сфере уголовно-процессуальной деятельности, показывает УПК Российской Федерации 2001 г. и другие нормативные правовые акты, регламентирующие деятельность органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, принятые в последние годы. Соответствуют ли они нравственно-правовым критериям? Соответствует ли работа государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности? На эти вопросы и предстоит ответить сегодня в новых условиях работы по новым законодательным актам, регламентирующим различные сферы общественных отношений и, в частности, область уголовно-процессуальных отношений.
Таким образом, тема нравственно-правовых критериев уголовно-процессуальной деятельности, вопросы определения роли нравственных начал в уголовном судопроизводстве нуждаются в глубоком доктринальном изучении.
Глава 1. Теоретико-методологические основы нравственно-правовых начал уголовно-процессуальной деятельности
§ 1. Нравственно-правовые начала уголовного процесса
Нравственно-правовой аспект проблемы исследования уголовно-процессуальной деятельности требует выявления оснований, по которым возможно свести в воедино два понятия – «право» и «нравственность». Синтез понятий, однако, возможен лишь тогда, когда они имеют единое основание. Определить, действительно ли единство имеет место, какова его истинная природа, каким образом и в каком взаимоотношении развиваются в пределах этого единства различные по сути понятия правового и нравственного становится возможным, на наш взгляд, при подробном рассмотрении исторического пути этого развития. Реальные процессы развития правовых и нравственных отношений в обществе находили свое отражение в этических и правовых учениях в разные исторические эпохи. Учитывая, что данная работа носит отнюдь не историографический, а теоретико-аналитический и прикладной характер, нет необходимости исследовать все существовавшие точки зрения об отношении права и нравственности. В силу этого представляется целесообразным решить указанную проблему обратившись к истории наиболее значительных философских, политических, правовых и этических исследований. Обращение к классическому наследию позволит проследить процесс развития нравственного совершенствования права, в том числе уголовно-процессуального.
Учитывая то, что общеконцептуальные основы науки о праве и нравственности исторически закладывались в основном философами, немаловажное место в нашем анализе займут идеи философии права. Именно философия права выступает тем единым теоретическим полем, на котором произрастают науки о праве и науки о нравственности, и на котором разыгрывается мистерия их взаимодействия. Философия права составляет методологическое и мировоззренческое основание теории права[2]. В целом особенности российского правоведения во многом определялись глубокой и тесной связью с традицией философии права, как русской, так и западной[3]. При этом значительная ориентация была сделана, как представляется, на классические образцы философии права. Платон и Аристотель, Т. Гоббс и Г. Гроций, И. Кант и Г. Гегель составляли тот теоретический источник, из которого черпали свои представления русские правоведы XIX–XX вв. Хотя, конечно, в центре внимания наших соотечественников находились и взгляды более новых западных теоретиков и философов права XIX в. – позитивистов О. Конта, Дж. Ст. Милля, Дж. Остина; основоположника исторической школы права Ф. К. Савиньи, Р. Йеринга и др.[4] Таким образом, происходило слияние русской и западной мысли.
Подобно античной философии права ее преемница – русская философия – имела у своих истоков мысль, в равной мере обращенную и к глубинной сущности бытия, и к проблемам закона, свободы и их роли в истории. Поэтому, когда русская наука о праве стала развиваться в форме систематической академической дисциплины, примерно с начала ХХ в., углубленное философствование с опорой, прежде всего, на немецкие теоретические источники стало ее уделом и характерной чертой[5]. И все-таки историческая культура русского народа имеет свои особенности.
Говоря о своеобразии отечественной философии права, следует выделить определившие данное своеобразие важнейшие черты русской правовой и философско-правовой мысли. Во-первых, это своеобразие формы и стиля изложения в развитии западных идей. Во-вторых, это суть самих идей, которые основывались прежде всего на отношении права и нравственности, свободы и обязанности, материального и духовного. В русской философии права имела большое значение интеллектуальная интуиция, нравственный, социально-правовой опыт личности, а также религиозно-правовой опыт народа[6]. Поэтому остановимся более подробно на изучении трудов философов и правоведов нашего государства XIX – ХХ вв. Конечно, работы современных авторов также будут рассматриваться по мере исследования конкретных вопросов.
Юридическое образование в России традиционно было неотрывным от философского образования. Русский юрист обязан был владеть философской культурой, впитать нравственные принципы жизни своего народа, государства, поскольку юридические отношения в России, как подметил А. С. Хомяков, становились подлинными лишь тогда, когда входили в обычай, создавали его, а часто как раз правовые нормы вырастали из обычая, из уклада жизни[7]. Даже юридический факультет Московского Императорского университета прежде назывался не факультет, а «нравственно-политическое отделение»[8].
Русский исследователь проблемы отношения права и нравственности Э. Ю. Соловьев, отмечал, что эта тема является одной из тех, которые отличают классическую юридическую науку в целом. Причем именно глубокая взаимосвязь морали и права, «морально-этическая ориентация в правоведении» как раз и задают высокий нравственный потенциал классического правоведения, предохраняют его от возможного впадения в формализм. «Знаменательно, – писал Э. Ю. Соловьев, – что тема права в классических концепциях – это всегда тема моральной философии. Сам вопрос о коренном различии права и нравственности (а с конца XVIII столетия он осознается совершенно отчетливо) решается прежде всего как этическая проблема. Именно эта принципиальная морально-этическая ориентация в правоведении обеспечивает, во-первых, максимальную исходную удаленность от юридического позитивизма; во-вторых, – изначальную и безусловную, как бы аксиоматическую соотнесенность понятия права с понятием свободы»[9].
Рассчитывать в правильном аспекте рассмотреть проблему соотношения права и нравственности можно лишь проанализировав классические историко-правовые и философско-правовые учения. Это позволит по-новому взглянуть на многие укоренившиеся стереотипы юридической науки, занять такую позицию в отношении права, человека, нравственных ценностей личности, которая бы вполне соответствовала этапу современного развития российского государства. Все это должно способствовать более детальному изучению уголовно-процессуального права с позиций нравственности.
Как уже отмечалось, проблемам права и нравственности отведено весьма важное место в российской философии права. К ним обращались выдающиеся ученые-правоведы – П. Новгородцев, Е. Трубецкой, Е. Спекторский, Н. Алексеев, И. Ильин и др. «Оба предписания – право и нравственность – исходят из одного корня, из существа человеческой личности, требуют к себе уважения, – писал видный дореволюционный юрист П. Нежданов. – Правом определяются вытекающие отсюда отношения внешней свободы; нравственность касается только внутренних помыслов, но в этом заключается и требование уважения к праву как выражению человеческой личности. Когда согласно с юридическим законом действие внушено не страхом внешнего наказания, а сознанием долга, оно получает нравственный характер»[10]. В этих словах очень ярко выражена позиция по данному вопросу целого ряда выдающихся юристов.
Наличие внутренней взаимосвязи нравственности и права, истоки их различия исследовал один из крупнейших русских правоведов Б. Н. Чичерин. Так, по его мнению, и право, и нравственность указывают на высшую связь лиц в обществе. Из самого этого взаимодействия вытекают совокупные понятия и чувства, интересы и цели, которые ведут к установлению общего порядка[11]. Разница между правом и нравственностью является не количественной, но качественной. Если право – это «свобода, определенная законом», то нравственность – это явление, налагающее на человека одни только обязанности, и не определяющее никаких прав. Подчинение права нравственности равносильно введению ее принудительными мерами, что означает уничтожение и нравственности и права[12].
Во многом соглашаясь с аргументами Б. Н. Чичерина, один из выдающихся теоретиков права России Л. И. Петражицкий описывал нравственность как сферу добровольно принятых обязанностей, вытекающих из чувства любви и благодарности[13]. Петражицкий – создатель оригинальной психологической концепции права. Право, согласно его воззрениям, – это не законодательные нормы, не правовые отношения, не нравственная идея, а психологическое явление, т. е. определенная эмоция, обладающая специфическими признаками. В отличие от других эмоций, данные эмоции императивно определяют наше поведение, а с другой стороны, – они авторитетно отдают другому, предписывают ему как должное то, чего они требуют от нас. Такие эмоции Петражицкий называл императивно-атрибутивными, или нормами права. Они отличаются от норм нравственности, которые, будучи также эмоциями, носят односторонний характер. Предписывая определенное поведение как нравственную обязанность, они не предоставляют никому права требовать их безусловного исполнения.
Особенностью теории Петражицкого стал вывод о том, что в общественной жизни роль права гораздо важнее роли нравственности. По мнению ученого, «только благодаря правовой психике создается прочная координированная система вызываемого правом социального поведения, прочный и точно определенный (социальный) порядок, на которой можно полагаться и рассчитывать в области хозяйственных и иных планов и предприятий»[14]. Нравственность же, считал он, ориентирует человека на личное совершенствование и тем самым не может быть фундаментом социальной дисциплины и хозяйственного, рыночного расчета[15].
На тесной связи между правом и нравственностью акцентировал внимание П. И. Новгородцев, рассматривая в своей теории право с точки зрения применения к нему нравственной оценки. Отстаивая самостоятельное нравственное и духовно-культурное значение права, не сводимое к категориям силы и расчета, естественно-правовая доктрина П. И. Новгородцева утверждала нравственное достоинство человека, наделенного свободой и ответственностью. Поэтому в центре правовой теории автора находилось понятие автономной нравственной личности. Личность, которая есть не средство, а всегда – цель общественного развития, которая соединяется с другими личностями в «свободном универсализме» и тем самым приобретает полную свободу и равенство[16].
П. И. Новгородцев утверждал, что с самого начала своего существования право является не только внешним механическим устроением общества, но также и нравственным ограничением общественных сил, поскольку в праве заключается совместное подчинение их высшему решению и принятие на себя известных обязанностей. Успех действия права в жизни вообще обусловливается тем, насколько оно проникает в сознание членов общества и встречает в них нравственное сочувствие и поддержку. Без этой поддержки право превращается в мертвую букву, лишенную жизненного значения, или в тяжкое бремя, сносимое против воли. С другой стороны, из этой естественной связи права с нравственностью вытекает их постоянное взаимодействие, одним из проявлений которого служит нравственная критика правовых норм[17].
Религиозно-философский подход к трактовке проблем отношения права и нравственности наиболее весомо был представлен в России выдающимся философом конца XIX в. В. С. Соловьевым. Его правовые взгляды были направлены прежде всего против юридического и социологического позитивизма и утверждали неразрывную связь права с религиозно-нравственными ценностями[18].
По его мнению, необходимым условием всякого права является свобода и равенство субъектов (естественное право). Общее формальное определение права как свободы, обусловленной равенством, т. е. равным ограничением, хотя и обозначает собственно юридическую область общественных отношений, все же само по себе не может служить решением в вопросе о связи между правом и нравственностью. Нет такого нравственного отношения, которое не могло бы быть правильно и общепонятно выражено в правовых терминах.
По концепции В. С. Соловьева, в двух терминах «право» и «закон» воплощается существенное единство юридического и нравственного начал. Ибо, что такое право, как не выражение правды и как не содержание закона, а с другой стороны, – то же понятие правды и справедливости предписывается нравственным законом.
Всякая мысль о коренной противоположности и несовместимости нравственного и юридического начал упраздняется, когда говорится о нравственном праве и нравственной обязанности[19].
Идея права, по мысли В. С. Соловьева, неразрывно связана со свободой, которая представляет собой характерный признак личности. Самоограничение свободы и порождает право, ибо означает признание права на свободу другого лица; отрицая свободу другого, нельзя иметь нравственных оснований для утверждения собственной свободы. Следовательно, только равенство в пользовании свободой может быть гарантией самой свободы. Отсюда следует определение Соловьевым права как «свободы, обусловленной равенством», или «синтеза свободы и равенства»[20]. Но право у философа определяется также и справедливостью, которая не тождественна равенству и не носит только формальный характер. Справедливость есть равенство в исполнении должного, что соответствует, по Соловьеву, принципу альтруизма, требующего признавать за другими то же право на жизнь и благополучие, какое признается каждым за самим собой. В этом заключается центральный пункт его теории права, нравственно должное в ней трактуется как необходимый признак права. Поэтому несправедливые законы, идущие вразрез с нравственным понятием добра, не отвечают требованиям права, не являются правовыми законами и подлежат отмене.
В то же время Соловьев проводил четкое отличие права от нравственности. Нравственное требование есть по существу неограниченное и всеобъемлющее, соответствующее идеалу совершенства; правовое требование по существу ограничено, оно требует лишь фактической задержки известных проявлений зла. В этом отношении право есть определенный минимум нравственности. Право требует объективной реализации этого минимума добра или действительного устранения известной доли зла. В этой реализации право допускает принуждение. Исходя из этого, Соловьев выводил общее определение права в его объективном отношении к нравственности: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра или такого порядка, который не допускает известных крайних проявлений зла[21].
Против такого понимания права выступал П. И. Новгородцев, который писал, что право никогда не может проникнуться началами справедливости и любви. Если оно вступает в известных случаях в противоречие с нравственными заветами, то его нельзя назвать нравственными, даже в минимальной степени[22].
Следовательно, противоречия эти существуют не между правом и нравственностью, а между различными состояниями как правового, так и нравственного сознания. Обращаясь к этим концепциям, напрашивается вывод, что право и нравственность следует понимать исходящими из одного источника, определяемого общественным сознанием и требованием разума.
Ряд аргументов в защиту теории этического минимума права выдвинул А. С. Ященко. Материальное определение права, считал он, говорящее о действительном содержании права, может быть дано нравственностью, так как право есть лишь одно из выражений этической деятельности людей, и содержание нравственности определяет собою до известной степени и содержание права[23].
По мнению А. С. Ященко, право никогда не может быть обособлено от нравственности[24]. Право, считает ученый, есть именно принудительно осуществляемый минимум нравственности. Из этого следует, что как правовые, так и нравственные начала в сознании имеют различные состояния (всякое совершенство может быть достигнуто через последовательную работу, через постепенное становление). В этих состояниях есть та же борьба, что и во всех областях общественного существования, борьба между стремлением к сохранению и новым подъемом сознания. В данном случае право исторически прогрессивно приближается к нравственности[25].
Указывая на отличие правовых и нравственных норм[26], И. А. Ильин все же акцентировал внимание, что между ними не порывается и не должна порываться живая связь.
Ученый отмечает, что отношение между правом и моралью может слагаться правильно и неправильно. Правильное отношение между ними существует тогда, когда право, не выходя из своих пределов, согласуется по существу с требованиями морали и является для нее подготовительной ступенью и поддержкою; а мораль, со своей стороны, служа для права высшим мерилом и руководителем, придает правовым велениям то глубокое значение и ту обязательную силу, которая присуща нормам морали[27].
По И. А. Ильину, справедливость требует, чтобы люди вообще обсуждали и рассматривали свои отношения и судили других людей, имея в виду «действительное положение вещей», т. е. не только внешнюю поверхностную видимость отношений и поступков, но их подлинную сущность и нравственное значение. Справедливость требует, чтобы правовые нормы сохраняли в своих требованиях соразмерность действительным свойствам и деяниям людей.
Справедливое право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей, учитывая первое, но отправляясь всегда от последнего[28].
Правовые нормы, стоящие в согласии с моралью и справедливостью, называются естественным правом (т. е. правом, соответствующим самому «естеству» человека как духовно-нравственного существа). Когда человек имеет дело с такими нормами, то он получает возможность повиноваться им не только за страх, но и за совесть. Тогда оказывается, что каждый человек имеет не только правовую, но и моральную обязанность повиноваться праву, потому что тогда право предписывает во внешнем поведении то самое, что голос совести одобряет как нравственное и справедливое. При таком положении дел право требует от человека как бы известного минимума морального и справедливого поведения, именно – моральной корректности во внешних поступках, и этим оно содействует нравственному воспитанию человека, начиная это воспитание с «внешнего». Тогда и мораль находит в праве могучую и достойную опору, и между обеими сторонами устанавливается живое и творческое взаимодействие. В естественном праве обе стороны соединяются и согласуются: право остается правом, но получает значение моральной верности и становится естественным правом; мораль не вытесняется и не нарушается правом, но руководит его предписаниями и придает ему характер «естественности»[29].
Такого верного соотношения в действительности достигнуть трудно, но оно необходимо. Поэтому сегодня актуальна задача – работать над нравственным совершенствованием права. Чем более гуманны, справедливы и нравственны законы, чем более гуманно и нравственно поведение граждан, тем легче гуманно, нравственно и справедливо действовать сотрудникам правоохранительных органов, тем более гуманной и нравственной будет сама правоохранительная деятельность[30]. В рамках же данного исследования предстоит работа по решению задач приведения уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики следователей в соответствие с нормами нравственности.
В целом оценку дореволюционной теории права в России можно выразить словами из работы петербургских ученых «Введение в теорию права»: «…для нее были характерны антиэтатизм, уважение к человеческой личности и ее правам (при отсутствии противопоставления права закону), стремление найти правовую формулу для сочетания свободы личности с интересами общественного развития, глубокий уровень философской проработки правовой проблематики»[31].
Обобщая опыт философско-правовой интерпретации соотношения права и нравственности в правоведении России, можно сказать, что теоретически эта проблема была достаточно глубоко осмыслена. При этом главное направление в ее решении составляло признание органической взаимосвязи нравственной и правовой сущности человека и общества. В связи с этим можно сделать вывод: утверждение, что нравственность и право являются единым целым, состоялось. Юридические решения, основанные только на формальном применении «буквы закона» и принятые в отрыве от нравственно-психологического климата в обществе, не могут быть верными и справедливыми. В подавляющем большинстве случаев нормы соблюдаются добровольно, поскольку они соответствуют нравственным представлениям граждан о справедливом и несправедливом. Нарушение всякой правовой нормы рассматривается как безнравственный поступок и влечет за собой, помимо юридической ответственности, и нравственное осуждение. Это должно быть присуще и правоотношениям, складывающимся в сфере уголовного судопроизводства.
Учитывая все вышеизложенное, а также необходимость рассмотрения уголовно-процессуального законодательства и уголовно-процессуальной деятельности с позиций нравственности, следует перейти к синтезу трех понятий: право, нравственность и критерии (греч. Kriterion – средство для суждения) – признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо; мерило суждения, оценки[32]).
Итак, нравственно-правовые критерии – это нормы, правила поведения, на основании которых дается оценка юридической деятельности людей с точки зрения ее справедливости или несправедливости, с позиций добра и зла, свободы, совести и ответственности, чести и человеческого достоинства. Этими критериями регулируется данная деятельность, с целью приведения ее в соответствие с исторически сложившимися представлениями о праве и нравственности.
При этом нравственность понимается как определенная система социальных норм, регулирующих поведение людей в обществе. Нравственность – это нормы, правила поведения, которыми руководствуются люди и которые служат критериями оценки их поступков с точки зрения добра и зла, достоинства и порока, справедливости и несправедливости и т. д.[33] Право, в свою очередь, – это совокупность признаваемых в данном обществе и обеспеченных официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующих борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении друг с другом[34].
В правовом, демократическом, гражданском обществе единство нравственности и права реализуется в такой закономерности, как возрастание нравственного потенциала права, этических основ законности и правопорядка. Реализация этой закономерности в уголовно-процессуальном праве должно развиваться в направлении его гуманизации и соблюдения естественных прав и свобод человека, обеспечения безопасности и охраны чести и достоинства личности.
Причем нравственность уголовного судопроизводства – это не только нравственная обоснованность уголовно-процессуальных норм, но и этическая безупречность самой деятельности суда, прокурора, следователя и дознавателя по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел, поскольку им дано в руки такое орудие борьбы с преступностью, как закон. Нравственность закона, умноженная на нравственные принципы лица, применяющего этот закон, способна породить действительно эффективную правовую политику, по достоинству оцениваемую обществом.