Игорь Аркадьевич Родинков
Держава Рюриковичей. Первая часть
По различным подсчетам, киевские князья могли набирать в поход до 80-100 тыс. воинов. Пехота на ладьях плыла по рекам, а конница шла по берегу.
Вооруженные силы Древней Руси не имели столь совершенной военной организации и столь богатых воинских традиций, как у Византии, но обладали крепкой дисциплиной, отработанной структурой построения войска и мобильностью. Славянские воины отличались высоким боевым духом и выносливостью. Большую роль в войне играл руководитель войска – князь, который мог личным примером увлечь на подвиг свое войско.
Начало обретения веры
Еще известный русский историк Василий Осипович Ключевский писал, что образование русского народа и становление подлинного государства стало возможным только благодаря появлению единой веры. Для русского народа такой верой стало христианство. Обретение веры на Русской земле началось еще задолго до Крещения Руси князем Владимиром.
1. Появление ростков христианства в пределах России до образования Древнерусского государства. Христианство не было новым явлением для Русской земли в то время, когда князь Владимир крестил Русь. По летописному преданию, зафиксированному в «Повести временных лет», первую христианскую проповедь в землях будущей Киевской Руси произнес сам апостол Андрей Первозванный, первый из учеников Иисуса Христа. В летописи рассказывается, что апостол Андрей, направляясь из Крыма в Рим и проповедуя учение Христово, приплыл по Днепру к тем горам, где впоследствии встанет Киев. Он благословил эти горы и поставил крест со словами: «Видите ли горы эти? Так на этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». Затем апостол Андрей дошел до Новгорода и уже потом, через варяжские земли, добрался до Рима. Но после этого события долго еще не было никаких признаков появления христианства по всему пространству будущей Русской земли, за исключением только самых южных ее пределов, где находились старинные греческие колонии. Так, в III веке в устье Дуная была образована Скифская, или Томитанская епархия. В Крыму христиане были еще в дни святого Климента, папы Римского, который был сослан сюда из Рима в 94 году. В IV веке упоминаются здесь Херсонская и Босфорская епархии, а в VII и VIII вв. Сурожская и Фульфская епархии. В IV веке была епархия и у остготов, живших между Доном и Днестром. Из этих мест семена христианства, конечно, могли заноситься и на славянские земли, но настоящая миссионерская деятельность началась только в середине IX века, когда Болгария, Моравия и Паннония услышали евангельскую проповедь просветителей и первоучителей славянских, Кирилла и Мефодия, которые изобрели славянские письмена и перевели на славянскую речь Священное Писание и богослужебные книги. Об их деятельности стоит рассказать подробнее.
Изобретателями славянской грамоты и переводчиками священныхъ книгъ на славянскій языкъ были свв. братья Кириллъ (Константинъ) и Мефодій. Они были сыновья греческаго вельможи и родились въ Солуни (Фессалоникахъ), где служилъ ихъ отецъ. Такъ какъ около Солуни было много славянскихъ поселеній, то оба брата съ детства освоили славянскій языкъ и свободно на немъ говорили. Старшій братъ Мефодій, выросши, поступилъ въ военную службу, былъ правителемъ одной области, населенной наполовину греками, наполовину славянами, но затемъ оставилъ міръ и постригся въ монахи.
Кириллъ съ детства отличался блестящими способностями, былъ взятъ въ Царьградъ, где и воспитывался вместе съ молодымъ императоромъ Михаиломъ III. (Ихъ учитель былъ Фотій, впоследствіи знаменитый византійскій патріархъ.) По окончаніи образованія Кириллъ принялъ санъ священника, по потомъ вскоре, подобно Мефодію, ушелъ въ монастырь.
Около 858 года въ Константинополь прибыло посольство изъ Хозарской земли (лежавшей между Дономъ и Волгой) съ просьбой – прислать знающихъ людей для споровъ о вере съ іудеями и магометанами. Имп. Михаилъ и патріархъ Фотій решили отправить къ хозарамъ Кирилла и Мефодія. Хозарскій ханъ принялъ братъевъ – проповедниковъ очень дружелюбно и (хотя самъ не принялъ христіанства) позволилъ имъ свободно проповедывать въ своемъ государстве. Братья пробыли въ Хозарской земле довольно долго и много народу обратили въ православную веру. (Между прочимъ, въ г. Корсуни они открыли мощи священномученика папы Климента римскаго, сосланнаго сюда при одномъ изъ римскихъ императоровъ.)
Вскоре по возвращеніи (862 г.) Кириллъ и Мефодій были отправлены въ Моравію.
Кроме русскихъ славянъ, въ Европе жили еще славяне южные, жившіе по нижнему Дунаю и на Балканскомъ полуострове, и славяне западные – поляки, чехи, моравы, славяне полабскіе и др., которые занимали почти половину Зап. Европы до р. Эльбы (Лабы). Въ одно изъ западно-славянскихъ княжествъ, въ Моравское (где теперь Чехія), христіанство уже проникло. Тамъ много летъ уже проповедывали, съ благословенія римскаго папы, немецкіе проповедники. Но богослужебныя и священныя книги, принесенныя ими въ Моравію, были написаны на латинскомъ языке, непонятномъ для местныхъ жителей; на этомъ же языке совершалось богослуженіе. Населенію Моравіи это не нравилось, и нередко случалось, что церкви немецкихъ проповедниковъ стояли пустыми, такъ какъ ихъ никто не посещалъ; а иногда случалось и такъ, что моравскіе славяне, уже обращенные въ христіанство немецкими проповедниками, отрекались отъ новой веры и опять обращались въ язычество.
Видя это, моравскій князь обратился къ византійскому императору, который считался главнымъ покровителемъ православной веры, съ просьбой – прислать къ нему въ Моравію такого человека, который сумелъ бы толковать слово Божіе населенію Моравіи на языке, для него понятномъ. Имп. Михаилъ, въ ответъ на эту просьбу, и отправилъ туда братьевъ Кирилла и Мефодія.
По дороге къ новому месту своей проповеди братья остановились на некоторое время въ Болгаріи, черезъ которую имъ пришлось проезжать. Болгары передъ этимъ были язычниками, но какъ разъ въ царствованіе имп. Михаила приняли христіанство отъ Византіи, т. е. съ греческими священниками и книгами на греческомъ языке. Чтобы христіанство сильнее распространялось среди болгаръ, Кириллъ и Мефодій теперь изобрели славянскую азбуку, а потомъ перевели на славянскій языкъ самыя необходимыя книги богослужебныя и священныя. Такъ какъ печататъ тогда еще не умели, то эти книги переписывались и расходились по всей Болгаріи, а вследствіе этого и христіанство быстро распространилось по всей Болгаріи.
Съ этими книгами Кириллъ и Мефодій прибыли въ Моравскую землю и сразу же стали служить въ церквахъ на славянскомъ языке и говорить проповеди также на языке славянскомъ.
Трудно даже представить себе радость и изумленіе моравскаго населенія, когда оно услышало богослуженіе на языке, для него понятномъ (тогда все славянскіе языки были более похожи одинъ на другой, чемъ въ настоящее время), и получило возможностъ читать на своемъ языке Священное Писаніе. Не удивительно, что жители Моравіи массами стали переходить къ Кириллу и Мефодію. Тогда немецкіе проповедники, весьма недовольные успехомъ проповеди братьевъ и темъ, что сами они остались почти безъ учениковъ, стали жаловаться на Кирилла и Мефодія римскому папе, который считался главнымъ духовнымъ лицомъ въ Зап. Европе. (Тогда т. н. разделенія церквей еще не было.) Они даже говорили, что Кириллъ и Мефодій не имеютъ права проповедывать христіанство на славянскомъ языке, такъ какъ учить народъ можно будто бы только на латинскомъ, греческомъ и еврейскомъ языкахъ – по той причине, что только на этихъ языкахъ была сделана надпись на кресте Спасителя – I. Н. Ц. I. По жалобамъ проповедниковъ, Кириллъ и Мефодій были вызваны въ Римъ. Они нисколько не побоялись отправиться туда, такъ какъ были уверены въ правоте своего дела. И, действительно, разсмотревъ ихъ переводъ Священнаго Писанія и выслушавъ ихъ объясненія, папа римскій разрешилъ имъ проповедывать и совершать богослуженіе на славянскомъ языке. Но въ Моравію вернулся одинъ Мефодій: Кириллъ остался въ Риме въ одномъ изъ монастырей и тамъ скоро после этого умеръ (869 г.). Мефодій одинъ продолжалъ въ Моравіи начатое имъ дело и закончилъ переводъ всего Священнаго Писанія на славянскій языкъ.
Но враги Мефодія не успокоились. Не добившись ничего у папы, они стали всячески наговаривать на Мефодія тогдашнему германскому императору и добились того, что Мефодій былъ даже подвергнутъ тесному заключенію, въ которомъ пробылъ больше 2-хъ летъ. Но ему и тутъ удалось оправдаться: онъ былъ возстановленъ въ своихъ правахъ, назначенъ епископомъ Паннонскимъ (Чехіи и нын. Венгріи) и скончался въ глубокой старости (885г.).
После его смерти католическое духовенство добилось все-таки своего: все ученики Кирилла и Мефодія стали подвергаться всевозможнымъ притесненіямъ, такъ что вынуждены были удалиться изъ Моравіи. Они ушли въ Болгарiю, а въ Моравіи снова установилось богослуженіе и чтеніе Священнаго Писанія на латинскомъ языке. Но труды Кирилла и Мефодія не пропали даромъ. Въ Болгаріи христіанство, благодаря ихъ переводу Св. Писанiя на славянскій языкъ, утвердилось прочно и даже стало проникать оттуда (задолго еще до Владиміра) въ русскую землю. Въ виду этого Кириллъ и Мефодій названы были первоучителями славянъ. Православная Церковь причислила ихъ къ лику святыхъ. (Память ихъ празднуется 11-го мая) (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»).
2. Крещение Аскольда и Дира. Крещение великой княгини Ольги. В истории Русской Православной Церкви считается, что было три Крещения Руси: Аскольдово, Ольгино и Владимирово. Киевские князья Аскольд и Дир были первыми, кто подпал под влияние православной Греции и подготовил путь православию в Россию. Это событие произошло не иначе как по воле Божией. Вот как это было.
В 864 году изъ Кіева на 200 лодкахъ, съ большимъ количествомъ воиновъ, Аскольдъ и Диръ отправились громить Царьградъ. Трепетъ объялъ жителей столицы, когда Аскольдъ и Диръ приблизились и осадили Царьградъ съ моря; какъ нарочно, царь греческій со всемъ войскомъ ушелъ воевать въ Малую Азію и городъ защищать было совершенно некому. Въ такой беде, не надеясь отразить «руссовъ» силой, греки прибегли къ помощи Божіей. Все греческое населеніе целую ночь съ жаромъ молилось, а на утро отправилось крестнымъ ходомъ къ морю, на которомъ виднелись русскіе корабли, и тамъ съ молитвами была погружена въ море чудотворная одежда Божіей Матери, съ давнихъ поръ хранившаяся въ одномъ изъ соборовъ Царьграда. Едва только она коснулась воды, какъ море, до техъ поръ тихое и спокойное, взволновалось страшной бурей. Русскія суда были развеяны ветромъ, опрокинуты или выброшены на берегъ. Весьма немного изъ русскихъ избежали гибели и возвратились въ Кіевъ. (Скоро после похода Аскольдъ и Диръ приняли христіанство отъ посланнаго къ нимъ греческаго епископа.) Греки же въ память заступничества Царицы Небесной сложили Ей благодарственную песнь, которая до настоящаго времени поется у насъ въ конце всенощной: «Взбранной Воеводе победительная» (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»).
Как известно, князь Олег обманом убил князей Аскольда и Дира, когда с малолетним Игорем и своей новгородской дружиной в 882 году приплыл по Днепру к Киеву с целью овладеть им. Как повествует «Повесть временных лет»: «Олег спрятал одних воинов в ладьях, а других оставил позади, а сам подошел к горам, неся ребенка Игоря. И послал сказать Аскольду и Диру: «Мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили воины из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, – а когда вынесли Игоря, добавил: – Вот он, сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, и отнесли на гору, погребли их». Место в Киеве, где погребли Аскольда и Дира, первых русских христиан, до сих пор называется Аскольдовой могилой. Киевские христиане после на этом месте возвели церковь во имя святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, чудотворца. Это была первая христианская церковь в Киеве. Новые киевские князья, Олег и Игорь, не преследовали христиан, и в их дружинах было много христианских воинов. Для них в Киеве была построена еще одна церковь в честь святого Ильи Пророка. Так по договору Игоря с греками от 944 года Русь уже разделяется на крещеную и некрещеную; первая клялась в соблюдении договора при киевской церкви святого Илии.
Вдова князя Игоря, Ольга, «мудрейшая из всех людей», как ее называет летописец, на склоне своих лет сама пожелала креститься. Для этого в 957 году, имея уже 67 лет отроду, она поехала в Царьград, будучи, по всей вероятности, еще раньше оглашена евангельским учением от православных пастырей Киева. Крещение ее совершено было патриархом Константинопольским Полиевктом, восприемником же был император Константин Багрянородный. Вместе с княгиней в Царьграде были ее племянник, многие знатные женщины, служанки, послы, гости, переводчики; многие из них тоже крестились. По возвращении в Киев Ольга, в святом крещении Елена, до самой кончины своей в 969 году сияла благочестивой жизнью, «аки луна в нощи», среди язычников.
Ольга хотела обратить и сына своего Святослава въ истинную веру. Но суровому, воинственному Святославу не по душе было христіанское ученіе. Ольга молилась за сына, говоря: «да будетъ воля Божія! Если Богъ хочетъ помиловать родъ мой и землю русскую, то обратитъ ихъ къ Себе, какъ обратилъ меня». И желаніе Ольги сбылось скоро. Потому древній летописецъ назвалъ ее «зарей христіанства» въ Россіи, а Церковь причислила ее къ лику святыхъ (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»). Память о ней празднуется 11 (24) июля.
И, действительно, Ольге удалось воспитать в новой вере своих внуков – Ярополка и Олега. Что касается их младшего брата, Владимира, то он был еще ребенком, когда умерла Ольга, и меньше своих братьев оказался под влиянием своей бабки. Потом он еще в детстве был увезен в Новгород, где христианство было меньше известно, чем в Киеве, и вырос там под влиянием старой веры. Но тем не менее именно Владимиру выпало на долю сделать решительный шаг в сторону христианства.
Владимир Святой и Крещение Руси
1. Первая усобица на Руси, начало княжения князя Владимира. Уходя в очередной поход в Дунайскую Болгарию в 970 году, князь Святослав разделил Древнерусское государство между своими тремя сыновьями: Ярополку достался Киев и племенные земли полян, Олегу – древлянская земля, Владимиру достался Новгород и вся земля, когда-то принадлежавшая Рюрику, хотя Владимир, сын наложницы Святослава – ключницы Малуши, считался незаконнорожденным. По сути дела, это была первая попытка ввести в Киевской Руси систему удельного правления. Она же привела к первой усобице на Руси. После смерти Святослава великим князем стал его старший сын Ярополк, который княжил восемь лет (972-980). Вначале его княжение было спокойным, но в последние три года его правления произошли раздоры Ярополка с братьями.
В 977 году Ярополк, подстрекаемый воеводой Свенельдом, пошел войной на своего брата. В этой войне Олег погиб, а Владимир, испугавшись Ярополка, бежал из Новгорода к варягам. Ярополк послал своих посадников в Новгород и таким образом сделался единодержавным правителем всей Русской земли. Однако в 978 году Владимир с нанятым войском из варягов вернул себе Новгород, а затем пошел войной на Ярополка. По дороге на Киев Владимир завоевал Полоцк, умертвил полоцкого князя Рогволда и насильно женился на его дочери Рогнеде, которая считалась невестою Ярополка. После этого он пошел на Киев. Ярополк был убит во время переговоров из-за предательства его воеводы Блуда, а Киев без боя был взят Владимиром. Он взял себе в жены и вдову Ярополка, которая в то время была беременна. Таким образом, Владимир провозгласил себя киевским князем и восстановил единодержавие (980 г.). Он был великим киевским князем 35 лет (980-1015).
Первые годы княжения Владимира были отмечены жестокостью его правления, наклонностью к многоженству и ревностным поклонением идолам. Но в то же время князь Владимир проявил талант политика и военачальника. При нем происходило постепенное усиление власти киевского князя. Владимир воевал даже чаще, чем его отец Святослав. Но, в отличие от последнего, все его помыслы были связаны с Киевом. Владимир не был выдающимся полководцем и проигрывал отдельные сражения, но он не проигрывал войн и всегда достигал поставленной цели. За 978-985 гг. он совершил по крайней мере десять больших походов. В этих походах он вновь покорил вятичей, дреговичей и радимичей, отвоевал у Польши Червенскую Русь, или Галицию, присоединил земли литовского племени ятвягов, воевал с Волжской Булгарией и Хазарией, присоединил Тмутаракань (город в Крыму). Впоследствии последовала война с Византией, взятие города Корсуни (Херсонеса) в Крыму, присоединение восточнославянской Хорватии, война на севере, а также изнурительные войны с Польшей и печенегами. В итоге именно в правление Владимира власть киевского князя значительно усилилась, а границы Киевской Руси расширились. Владимир укрепил и украсил сам Киев. Городские укрепления в основном состояли из мощных земляных валов, высота которых достигала шести метров, а ширина – десяти метров и более. В городе было построено много каменных зданий.
2. Создание при Владимире южной оборонительной системы и борьба с печенегами. Одним из самых удачных проявлений внешнеполитической деятельностью князя Владимира стала борьба с печенежской опасностью и укрепление южной границы Киевского государства.
В конце IX века печенегам удалось стать главной военной силой на степных просторах Восточной Европы. Именно тогда они нанесли ряд сильных поражений Хазарскому каганату и вытеснили из Причерноморья венгров. Единственной реальной силой, способной им противостоять, была Киевская Русь.
Все войны с кочевыми народами имели общие черты. Во-первых, главной целью их набегов был не захват чужих земель, а захват военной добычи (людей, скота, имущества), поэтому кочевники не угрожали независимости Руси, но они серьезно ослабляли своими набегами Древнерусское государство. Во-вторых, их набеги носили сезонный характер: весной, летом или осенью, чтобы в сухую, теплую погоду поживиться за счет соседей. В-третьих, бывшие враги легко могли становиться союзниками и участвовать в дальних походах против других стран или в междоусобных войнах.
Военная тактика кочевников была одинакова: быстрый набег и уход на свою территорию. Если случалась битва, то начинали они ее с тучи стрел, выпущенных по противнику. Затем всей конной массой они атаковали противника. Если атакуемые бились стойко, то кочевники быстро отступали, стремясь заставить неприятеля начать преследование, чтобы затем, заманив его в засаду, окружить и уничтожить. Осаждать крепости они не любили, и если город не покорялся сразу, его оставляли в покое. Для степного воина требовалось особенно хорошо владеть луком, арканом и саблей, уметь ездить на коне, переносить голод, холод и зной.
Первые столкновения руссов с печенегами произошли при князе Игоре в 915 году. Многие набеги печенегов на Русь были подготовлены Византией, которая старалась сделать их орудием в своих политических интригах. Однако влияние на печенегов оказывали и киевские князья. Так, в 944 г. печенеги согласились примкнуть к походу Игоря против Византии. Поддержали они и князя Святослава в его походах против хазар (865 г.) и византийцев (970 г.). Однако это были ненадежные союзники. В промежутке между своими походами на Дунай Святослав был вынужден спасать Киев от их набега (969 г.), что помешало ему в тот момент закрепиться в Болгарии. Наконец, печенеги стали той силой, которая нанесла смертельный удар Святославу в битве у днепровских порогов в 972 году.
Стремясь оградить южные границы Руси от постоянных набегов печенегов, Владимир предпринял строительство крепостей, которые располагались на днепровском левобережье, вдоль рек, впадающих в Днепр. Здесь было меньше лесов, и степь подходила вплотную к Чернигову, от которого до Киева был всего один день конного пути.
Так по берегам четырех рек днепровского левобережья: Суле, Стугне, Ирпени и Трубежу – на расстоянии 15-20 км были поставлены в местах бродов крепости, соединяемые высокими валами. Самым известным из этих городов-крепостей был Переяславль. В глубине этой линии киевский князь построил другой город-крепость – Белгород, который со временем стал местом сбора всех русских сил во время нашествия печенегов.
Для предупреждения о печенежской опасности Владимир ввел систему светового оповещения. На высоких холмах или специально насыпанных курганах стояли сигнальные башни, откуда был хороший обзор на много километров вокруг. Как только вдали степь начинала «дымиться», это означало, что конные массы печенегов идут походом на Русь. В тот же момент на башне зажигались сигнальные огни, которые были видны на большом расстоянии. Огненные сигналы передавались от одной башни к другой, и уже через несколько минут в Киеве знали о приближающейся опасности.
Но, пожалуй, самой важной в этой системе противоборства со степными кочевниками стала практика привлечения в города-крепости наиболее смелых, сильных, мужественных воинов. По указу Владимира сюда стали привлекать прежде всего удальцов с русского Севера – новгородских словен, кривичей, выходцев из чудских земель, а также вятичей. Иногда на службу к киевскому князю нанимались отряды печенегов. В этих пограничных со степью городах-крепостях в постоянных сечах с кочевниками формировались русские богатыри, о которых сложено столько легенд и былин.
Позже на военную пограничную службу к киевским князьям нанялся целый кочевой народ – торки. В период феодальной раздробленности Переяславское княжество, а также южная часть Киевского и Черниговского княжеств сплошь были усеяны торкскими поселениями. Они заходили еще севернее – в Рязанское и даже Суздальское княжества. До сих пор название многих речек и населенных пунктов говорят о торкском присутствии в этих местах.
Русские летописи еще называли торков «черными клобуками», потому что они носили высокие черные папахи. Накануне монголо-татарского нашествия русское и степное служилое население в южном русском порубережье стало называть казаками. Так было положено начало днепровскому казачеству.
Эта система оборонительных мероприятий оказалась весьма эффективной против натиска с юга. То был первый опыт строительства южных пограничных укреплений Руси, использованный затем в создании засечных черт Московского государства в XVI-XVII вв.
При князе Владимире были одержаны и убедительные победы над печенегами.
В 992 г. печенеги подошли к реке Трубеж и встали на ее левом берегу. На другом берегу выстроилась дружина Владимира. Ни та, ни другая сторона не решалась первой начать бой. Тогда печенеги предложили Владимиру решить дело единоборством богатырей. Перед схваткой печенежский боец начал смеяться над русским, поскольку тот был значительно меньше его ростом. Однако во время поединка русский воин сжал печенега до смерти, поднял над собой и бросил безжизненного на землю. Русские, воодушевленные победой своего поединщика, ринулись в атаку и разгромили печенежское войско.
После этой победы печенеги три года не приходили на Русь, но в 995 году произошел новый набег. На сей раз удача отвернулась от Владимира, и его дружина потерпела тяжелое поражение. Тогда киевский князь отправился в Новгород за новым войском. Пока князя не было в столице, печенеги грабили и разоряли юг страны. Обычно они намечали для набега какой-нибудь город, захватывали его, грабили окрестности и отступали. В этот раз они осадили Белгород. Жители города обманули печенежских послов тем, что специально наполнили свои колодцы последними остатками меда и киселя. Послы подумали, что сама земля источает в Белгороде кисели и меды. Печенеги решили, что коль недостатка в пище у горожан нет, то его осада бессмысленна. Разменявшись с белгородцами пленными, печенеги сняли осаду и ушли в степь.
3. Крещение Руси при князе Владимире. Въ начале своего княженія Владиміръ показалъ себя ревностнымъ язычникомъ: онъ всюду ставилъ идоловъ, а въ Кіеве передъ своимъ дворцомъ (теремомъ) поставилъ идола бога Перуна съ серебряной головой и золотыми усами. Такіе же идолы были поставлены и по другимъ городамъ; идоламъ этимъ приносились обильныя жертвы и въ честь ихъ устраивались праздники.
Но недолго Владиміръ оставался язычникомъ. Одинъ случай произвелъ на него такое сильное впечатленіе, что поклоненіе идоламъ сразу стало ему не по душе. Летописецъ разсказываетъ, что после одного удачнаго похода старцы и бояре сказали: «бросимъ жребій на юношей и девицъ; на кого падетъ онъ, того и принесемъ въ жертву богамъ». Жребій палъ на сына одного христіанина, жившаго въ Кіеве. Когда люди, посланные жрецами, хотели взять мальчика, отецъ его воспротивился этому, говоря: «ваши боги – дерево: сегодня стоятъ, а завтра сгніютъ; они не едятъ и не пьютъ; они сделаны руками человеческими. Есть единый истинный Богъ, Который сотворилъ землю, и звезды, и луну, и солнце; Онъ сотворилъ и человека. Ваши же боги что сотворили? Они сами сделанные. Не дамъ сына своего бесамъ». Посланные возвратились на место, где предполагалось жертвоприношеніе, и передали слова варяга. Народъ заволновался. Съ оружіемъ въ рукахъ толпа бросилась къ дому Феодора (такъ звали этого варяга-христіанина), разломала заборъ и, ворвавшись на дворъ, стала кричать: «подавай сына въ жертву богамъ». Феодоръ стоялъ въ это время, заслоняя собой сына, на высокомъ крыльце дома и отвечалъ: «если ваши боги – точно боги, то пусть пришлютъ одного изъ своей среды и возьмутъ у меня сына, а вы зачемъ требуете?» Тогда кіевляне съ дикими криками бросились къ дому христіанина и подрубили столбы, на которыхъ держалось крыльцо; подъ развалинами его погибъ Феодоръ съ сыномъ своимъ Іоанномъ. (Память ихъ празднуется православной церковью 12-го іюля.)
Этотъ случай произвелъ сильное впечатленіе на Владиміра, и съ этой поры онъ пересталъ приносить жертвы идоламъ. Въ Кіеве жило много христіанъ; Владиміру легко было познакомиться съ христіанскимъ ученіемъ, и нетъ ничего удивительнаго, что этотъ умный князь сталъ колебаться въ старой вере, почувствовавши высоту христіанскаго ученія сравнительно съ грубымъ язычествомъ. И вотъ разнесся по Кіеву слухъ, что князь хочетъ веру переменить. Такъ какъ въ Кіеве жило ради торговли много купцовъ изъ чужихъ земель, то черезъ нихъ и соседніе народы тоже узнали о намереніи Владиміра. Со всехъ сторонъ поэтому стали приходить къ Владиміру послы, такъ какъ каждому соседу хотелось сделать своимъ единоверцемъ такого сильнаго князя, какъ Владиміръ. Приходили къ нему послы отъ жившихъ на Волге магометанъ, отъ римскаго папы и отъ евреевъ. Наконецъ, явился православный греческій монахъ, и разсказъ его сильно подействовалъ на Владиміра. Особенно поразила Владиміра картина Страшнаго Суда, которую ему показалъ монахъ, когда говорилъ о загробной жизни. «Когда придетъ Христосъ Богъ во славе Своей съ неба на землю судить живыхъ и мертвыхъ и воздастъ каждому по деламъ его, – такъ говорилъ проповедникъ, – тогда техъ, которыхъ найдетъ праведными, поставитъ на правую сторону и пошлетъ ихъ въ царствіе Свое небесное на вечное веселіе; техъ же, которыхъ найдетъ грешными, поставитъ налево и пошлетъ на безконечныя муки въ неугасимую геенну огненную». Смотря на картину, Владиміръ глубоко вздохнулъ и сказалъ: «хорошо темъ, которые направо, и горе темъ, что налево». «Крестись и ты, если хочешь быть съ праведниками», – сказалъ ему на это проповедникъ. «Подожду немного», – отвечалъ Владиміръ, а въ сердце у него глубоко залегла мысль принять православную веру. Для окончательнаго решенія этого вопроса онъ созвалъ на советъ бояръ своихъ и городскихъ старцевъ и разсказалъ имъ, какъ приходили къ нему разные проповедники и каждый предлагалъ свою веру. «Знаешь, князь, – говорили бояре, – своей веры бранить никто не станетъ, а если хочешь узнать каждую веру хорошенько, то пошли къ каждому народу разведать, какъ они служатъ своему богу». Владиміръ такъ и сделалъ. Ходили послы и на Волгу – къ болгарамъ-магометанамъ, и на западъ – къ немцамъ-католикамъ, но ни та, ни другая вера имъ не понравилась.
Когда же они присутствовали на богослуженіи въ греческомъ храме св. Софіи, «въ то время, – говоритъ летописецъ, – осіялъ ихъ светъ небесный и были они какъ бы вне себя отъ духовной радости, которою наполнились сердца ихъ». Поэтому, возвратившись въ Кіевъ, они хвалили только одну веру – греческую. «Сего ради веруемъ, – говорили они, – что ихъ вера есть истинная и что только тамъ, съ теми людьми, пребываетъ Богъ. И какъ человекъ, вкусившій сладкаго, не захочетъ горькаго, такъ и мы, познавши греческую веру, не хотимъ оставаться въ прежней». После этого Владиміръ твердо решилъ принять веру греческую.
На следующій годъ Владиміръ сталъ воевать съ греками и осадилъ съ большимъ войскомъ греческій городъ Корсунь (въ Крыму, близъ нынешнего Севастополя). Городъ долго не сдавался. Владиміръ далъ обещаніе, если городъ сдастся, креститься. Корсунь скоро сдался. Тогда Владиміръ послалъ въ Царьградъ греческимъ императорамъ-братьямъ сказать, чтобы они выдали за него замужъ свою сестру Анну, грозя иначе пойти войной на самый Царьградъ. Императоры ответили, что ихъ сестра – христіанка и не можетъ выйти за него, такъ какъ онъ язычникъ, но что если онъ крестится, они согласны исполнить его желаніе. Владиміръ согласился и, вместе съ дружиной своей, принялъ христіанскую веру въ Корсуне (по греческому или православному обряду). Затемъ онъ вступилъ въ бракъ съ царевной Анной. Возвратившись въ Кіевъ, Владиміръ велелъ священникамъ крестить всехъ своихъ сыновей и сталъ истреблять идоловъ. Ихъ приказано было жечь и рубить, а идолъ Перунъ былъ сброшенъ въ Днепръ. Священники греческіе, пріехавшіе съ Владиміромъ, ходили по городу и проповедывали новую веру. Наконецъ, Владиміръ велелъ всемъ кіевлянамъ собраться въ назначенный день на берегу Днепра. Явился князь съ духовенствомъ. Все присутствовавшіе вошли въ воду, и священники окрестили ихъ. Произошло это въ 988 году по Р. X.
Изъ Кіева христіанство распространилось и по другимъ большимъ городамъ Русской земли.
Сделавшись христіаниномъ, Владиміръ переменился: сталъ кротокъ, милосердъ, снисходителенъ, пересталъ воевать изъ-за одной славы и добычи. Обратилъ онъ вниманіе на нужды народа: заботился о распространеніи и укрепленіи въ народе истинной веры Христовой, строилъ церкви, приказывалъ переписывать богослужебныя книги, велелъ священникамъ при церквахъ обучать детей грамоте. Кроме того, на духовенство возложена была забота о неимущихъ и больныхъ: при церквахъ должны были находиться больницы, страннопріимные дома и т. п.
