Игорь Атаманенко
Шпионаж: война без тыла и фронта
© Атаманенко И.Г., 2019
© ООО «Издательство «Вече», 2019
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019
Сайт издательства www.veche.ru
Предисловие
Мир, в котором мы живем, немыслим без шпионов и разведчиков. Мэтры казуистики преуспели, и разведчик окружен почитанием, а шпион – презрением. Так в чем же разница между ними? Доверимся признанному знатоку русского языка В.И. Далю. Согласно ему, между этими понятиями особой разницы нет. Разведчика любой страны, будь он разоблачен в противоборствующей державе, конечно же, назовут шпионом. Таким образом, разница между шпионажем и разведкой лишь в общественном, политическом и эмоциональном восприятии этих слов, ибо цели, методы и техника работы как разведчиков, так и шпионов абсолютно идентичны.
До недавних пор шпионский промысел считался занятием непрестижным и даже грязным. Со временем отношение к нему и к людям, в него вовлеченным, изменилось, и сегодня многие шпионы (разведчики) не то что не стыдятся своего прошлого, – гордятся им. За примерами далеко ходить не надо: экс-президент США Джордж Буш-старший и президент РФ Владимир Путин…
Который век подряд шпионская рампа манит своими огнями миллионы зрителей, и шпионские сюжеты остаются одними из самых востребованных в литературе и в мировом кинематографе. Да, шпионаж сродни спектаклю в обычном театре, но при этом страсти там всамделишные, а его драматургия не знает дублей, оваций и цветов. Как и стрельбы. Ведь «если шпион взялся за пистолет, значит, его дело уже проиграно» – эта старая истина актуальна и в наши дни. Потому что главным оружием шпиона (разведчика) всегда был, есть и будет интеллект, помноженный на знания, опыт и… удачу.
Большинство представленных в книге персонажей и событий неизвестны даже просвещенным почитателям шпионских боевиков. Вместе с тем те персоналии, чьи имена на слуху, такие как родитель Джеймса Бонда Ян Флеминг и отец Робинзона Крузо Даниель Дефо; полководец Александр Суворов и лейтенант Шмидт; агент-провокатор Азеф и террорист Блюмкин, предстают в неожиданном ракурсе…
Часть I. Шпиониссимо
Глава первая. Провальная шпионосессия «Бена»
Английский период своей разведывательной жизни «Бен» назвал периодом двух «Т» – триумфально-трагическим. И неспроста: добившись в Англии блестящих успехов, там же он стал жертвой предательства и угодил в тюрьму вместе со своими связниками Моррисом и Леонтиной Коэн и поставщиками секретной информации Гарри Хаутоном и Этель Джи.
Как приходят в разведку
Рассказывает Моррис Коэн: «Я родился 2 июля 1910 года в Нью-Йорке в семье выходцев из России: мой отец родом из-под Киева, а мама из Вильно. В нашем доме на Ист-Сайде часто собирались эмигранты из России и Украины, слушали привезенные с собой грампластинки, пели народные песни, а по праздникам танцевали польку и гопак. Но самое большое впечатление на меня произвели их рассказы о загадочной стране России. И всякий раз, слушая их воспоминания, я все более хотел хоть одним глазом увидеть родину моих предков. С возрастом желание это только укреплялось.
В колледже я был капитаном команды регби, и спортивной стипендии хватило, чтобы оплатить мою учебу в Колумбийском университете. Окончив его в 1935 году, я стал преподавать историю в средней школе Иллинойса.
В 1936 году я вернулся домой, вступил в компартию США и начал работать в ее нью-йоркском отделении. Из-за жуткой безработицы в городе с моим дипломом трудоустроиться было невозможно, и почти год я перебивался случайными заработками: был наборщиком в типографии, слесарем на заводе, портье в отеле. Все это время я вел агитационную работу, распространял газету компартии.
В мае 1937 года на антифашистском митинге я познакомился с красивой девушкой Лоной Петке. Двумя месяцами позже я в составе интернациональной бригады уехал воевать в Испанию. Там был тяжело ранен, но и после госпиталя продолжил сражаться на стороне республиканцев…»
Справка из архива СВР: «В июле 1938 года в поле зрения резидента НКВД в Испании генерала Фельдбина (кодовое имя “Швед”) попал гражданин США Моррис Коэн. Установив с ним личный контакт и проведя блиц-проверку, “Швед” завербовал его в качестве агента под псевдонимом “Луис”.
В направленном в Центр рапорте о вербовке Коэна “Швед”, в частности, отмечал:
“Дав согласие на сотрудничество с советской разведкой, “Луис” в полной мере отдавал себе отчет на что идет. Уверен, что им двигала не страсть к приключениям, а политические убеждения, верность идеалам социализма, делу мировой революции, которым он решил посвятить всю свою жизнь”».
…В ноябре 1938 года по решению Центра «Луис» отплыл из Испании в США для работы в качестве агента-связника. На родине его принял на связь сотрудник нью-йоркской резидентуры НКВД «Твен» (в будущем видный советский разведчик Семен Маркович Семенов), который, достойно оценив IQ «Луиса», переквалифицировал его в агента-вербовщика. И не прогадал: «Луис» в два счета подобрал группу источников, которые помогали советской разведке получать информацию по немецкой колонии в США.
В начале 1939 года бывший боец интербригады, красавец Моррис разыскал Лону и покорил ее сердце. Они подали заявление на регистрацию брака, и 4 июля 1941 года состоялась свадьба.
Медовый месяц Моррису омрачала навязчивая мысль: привлекать Лону к сотрудничеству с советской разведкой или нет. О своих сомнениях он сообщил «Твену». Тот ответил мгновенно, так как для себя давно уже все решил. Более того, намерен был получить «добро» Центра на создание из супружеской пары Коэнов разведывательный тандем.
Дело в том, что в те годы Лубянка считала, что сильной стороной внешней разведки являются супружеские разведывательные пары, которых от обычных брачных союзов отличает полная психологическая совместимость супругов, их идейная твердость и вера в победу коммунизма. Вместе с тем руководство НКВД понимало, что одних разведывательных тандемов, как бы эффективно они ни работали, недостаточно, чтобы достигнуть стоящих перед внешней разведкой целей. Ведь в целом она – крепкий кулак, который наносит удар в наиболее уязвимые места тела противника, в то время как тандем – лишь два пальца. Поэтому создавали их не в массовом порядке, а исключительно поштучно и по мере надобности.
Из характеристики на Леонтину Коэн: «19 августа 1941 года мною, сотрудником нью-йоркской резидентуры “Твеном”, проведена встреча с женой агента “Луис” – Леонтиной Терезой Коэн (в девичестве Петке), 1913 года рождения, уроженки Массачусетса, из польских эмигрантов-бедняков, членом компартии США.
В процессе личной беседы и в результате проведенных проверок у нас сложились следующие представления о ней как о кандидате на вербовку:
– ей в полной мере присущи качества, необходимые закордонному источнику: она красива, умна, энергична, решительна, обладает безотказным свойством располагать к себе собеседника. И главное – она способна перевоплощаться и играть отведенную ей роль;
– ее импульсивная эмоциональность, любовь к риску достойно купируются рассудительностью и осторожностью мужа, которому она всецело доверяет. В процессе наблюдения за ее поведением в свободное от работы время компрометирующих материалов не получено.
По нашему мнению, Леонтина пригодна к сотрудничеству с внешней разведкой в качестве агента.
С учетом того, что 4 июля с. г. она стала супругой нашего проверенного агента “Луис”, полагал бы целесообразным в будущем создать из них разведывательный тандем».
…В январе 1942 года Морриса мобилизовали в американскую армию и отправили в Европу. Он участвовал в высадке союзных войск в Нормандии, заслужил боевые награды. В мае 1945-го на Эльбе встречался с бойцами Красной Армии. Войну закончил в чине капрала. А Лона все военные годы активно сотрудничала с советской разведкой.
Гриппующая пассажирка
С января 1943 года оперативный состав нью-йоркской резидентуры, используя свой агентурный аппарат, активно добывал информацию по так называемому «Манхэттенскому проекту» – разработке в лабораториях ядерного центра в Лос-Аламосе американской атомной бомбы. И когда 16 июля 1945 года над пустыней Нью-Мехико впервые взметнулся гриб ядерного взрыва, данные о принципе устройства бомбы и ее конструктивных компонентах уже были в распоряжении СССР. Особая заслуга в этом принадлежала Леонтине Коэн.
…Лос-Аламос, где располагался сверхсекретный американский ядерный центр, был строго закрытым городком. Научные сотрудники, имевшие отношение к созданию атомной бомбы, имели право покидать его лишь раз в месяц в любое воскресенье. Ну и как в таких условиях забрать материалы, подготовленные источником для передачи в Москву? Решить эту задачу поручили Лоне.
У нью-йоркского врача она получила направление на лечение легочного заболевания в условиях курорта Альбукерк, расположенного неподалеку от Лос-Аламоса. На окраине городка сняла комнату и стала готовиться к встрече с источником.
Контакт был запланирован на воскресенье у храма в центре Альбукерка. И здесь Лоне пришлось изрядно поволноваться: источник появился только на четвертое воскресенье – перепутал дату встречи! Наконец ценнейшие секретные материалы получены, можно отправляться в обратный путь. Однако судьба приготовила Лоне еще одно испытание.
На вокзале в Альбукерке сотрудники ФБР устроили тотальную проверку пассажиров. Особо тщательно они обследовали багаж и личные вещи. Лона не растерялась. Громогласно заявив, что больна гриппом, достала коробку с бумажными салфетками, в которой были спрятаны полученные от источника документы, и, беспрестанно кашляя, стала вытаскивать из нее салфетки, чтобы вытереть ими лицо. Когда очередь дошла до нее, Лона сунула коробку в руки фэбээровцу. Чихая и кашляя прямо ему в лицо, стала рыться в сумочке в поисках билета. Разумеется, билет был найден, когда уже раздался сигнал об отправлении поезда. Фэбээровец облегченно вздохнул, предвкушая избавление от гриппозной пассажирки, поспешно сунул ей в руки коробку, так и не досмотрев ее, и даже помог плутовке подняться в вагон!
Через два дня ценнейшие сведения достигли адресата в Москве…
Московские «университеты» коэнов
Обстановка в США, особенно с подъемом волны маккартизма и закрытия советского генконсульства в Нью-Йорке, для работы «легальной» резидентуры становилась все более неблагоприятной. Поэтому в начале 1949 года Коэнов перевели в состав нелегальной резидентуры, возглавляемой полковником Вильямом Фишером, более известным как Рудольф Абель. Проработав с ним почти два года, Коэны в конце 1950 года были выведены в Советский Союз.
Как показали последующие события, они вовремя покинули США, а Центр не только сохранил надежный разведывательный тандем, но и избежал целой серии провалов «атомных источников».
Более трех лет супруги находились в Москве (сбылась мечта детства Морриса!), постигая премудрости разведывательного дела, а Леонтина еще и прошла курс специальной подготовки для работы радистом-шифровальщиком.
В 1954 году руководство внешней разведки направило тандем в Англию в качестве связников-радистов нелегальной резидентуры, которую возглавлял разведчик-нелегал Конон Трофимович Молодый, работавший в стране под прикрытием канадского бизнесмена.
В Англии Коэны появились с новозеландскими паспортами на имя Питера и Хелен Крогеров. Они приобрели дом в двух километрах от военной базы Нортхолт, там оборудовали радиоточку и вскоре засыпали Москву сведениями особой важности.
Превращение Конона в «Бена»
До сих пор окутано тайной, как Конон Трофимович Молодый – прототип главного героя фильма «Мертвый сезон», – попал в «нелегалку» и как его готовили к этой сложной и опасной работе, однако доподлинно известно, что родился он 17 января 1922 года в Москве, где закончил среднюю школу № 36 и в 1940-м был призван в Красную Армию.
По фронтам Великой Отечественной войны он прошел от первого залпа на Буге до последнего в Берлине, от рядового до лейтенанта. О его подвигах говорят боевые награды: ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды и десяток медалей. Помощником начальника штаба 829-го отдельного разведывательного дивизиона он совершал рейды по вражеским тылам, брал «языков», добывал для командования оперативные сведения. Может, тогда и появился у него вкус к разведке, авантюризм, без которого человек не может жить в этой профессии. В 1946-м Молодый поступил в Московский институт внешней торговли, окончил его с красным дипломом, как вдруг в 1951 году его фамилия исчезла из всех справочников, будто никогда и не было такого человека. Вместо него появился «Бен»…
Говорит Конон Молодый: «Я прибыл на работу в Англию с документами подданного Канады Гордона Лонсдейла. Реальный Гордон вместе с родителями погиб во время налета фашистской авиации на караван судов, следовавших из Канады в Англию. Но, согласно легенде, он чудом спасся, попал в английский интернат для детей, оставшихся без родителей. Впоследствии сиротский приют был разбомблен немцами, и документы о пребывании там Лонсдейла были уничтожены. Таким образом, о рождении Гордона сохранилась лишь запись в церковной книге Торонто. Вот эта запись и стала отправной точкой для наших “сапожников” – так на Лубянке называют спецов, изготовляющих документы для нелегалов, – снабдивших меня копиями необходимых бумаг.
Причем сделаны они были с использованием той же бумаги, чернил и печатей, что и подлинники. Это “сырье” также было закуплено за границей. В ходе продвижения в страну оседания я пользовался целым набором “промежуточных” документов. И в Канаду я попал не на подводной лодке и не на парашюте. Из Москвы отправился на поезде в Финляндию. В Хельсинки мне передали новые документы, с которыми я поплыл в Стокгольм. Там сел в самолет и на подлете к Монреалю получил паспорт, с которым и ступил на канадскую землю…»
За «длинным» долларом и фунтом
Говорит Конон Молодый: «Как бы парадоксально это ни звучало, но в мое время для внешней разведки важнейшим из искусств являлось умение добыть деньги, чтобы заплатить своей закордонной агентуре, то есть иностранцам, которые работали в нашу пользу.
Ей (разведке) нужны были такие ребята, которые изначально имели четкое представление о маркетинге, менеджменте, других нюансах мира капитала, а также об уловках, к которым прибегают западные предприниматели, чтобы уйти от уплаты налогов. Почему? Да все потому, что разведка, а тем паче нелегальная, находилась на хозрасчете и должна была являться не только самоокупаемой, но и приносящей прибыль!
Так, Абель-Фишер (кодовое имя “Марк”) был респектабельным хозяином модного нью-йоркского фотоателье, услугами которого пользовались даже сотрудники контрразведывательного подразделения центрального аппарата ФБР, чтобы сняться на служебные удостоверения.
Геворк Вартанян (кодовое имя “Анри”), проработавший более 40 лет на трех континентах, сменивший множество стран и имен, выступал, как правило, торговцем персидскими коврами, которые в страну пребывания ему доставляли прямо из Ирана.
Я выступал под именем Гордона Лонсдейла и был известен на Западе как преуспевающий бизнесмен, владеющий монополией на прокат музыкальных, игральных и торговых автоматов (вендинг, говоря современным «рыночным» языком) для увеселительных заведений. Я мог себе позволить не только содержать свою многочисленную высокооплачиваемую агентуру, но и переводить на счет своего “главного акционера” – советской внешней разведки – солидные суммы. Весь оборотный капитал и прибыль моих четырех фирм (а это миллионы фунтов стерлингов!), умножаемые каждый год не без моей помощи, являлись “социалистическим имуществом”.
Список можно продолжать до бесконечности. Дело не в рассекреченных именах, а в тенденции…»
Шапки-неведимки для нелегалов
Говорит Конон Молодый: «Кандидатов в нелегалы “охотники за головами” из территориальных Управлений КГБ искали, как правило, на экономических факультетах университетов, в политехнических институтах, в академиях народного хозяйства, в Министерстве внешней торговли.
Однако среди наших разведчиков-нелегалов были не только бизнесмены, но и ученые, священники, офицеры армии США и стран – участниц блока НАТО и даже профессиональные актеры…
Сейчас мало кто помнит актрису Ирину Алимову (кодовое имя “Бир”). Окончив театральную мастерскую знаменитого режиссера Григория Козинцева в Ленинграде, она снималась на киностудии “Узбекфильм”.
Вместе с тем, и я в этом уверен, главную свою роль она сыграла в Японии, где была разведчицей-нелегалом в течение тринадцати лет. Там она добилась настоящего триумфа!
А разведчик-нелегал Борис Витман (оперативный псевдоним “Шульц”), в 1942–1945 годах работавший на военных заводах Австрии и Германии под легендой немца-репатрианта? До войны он снимался на “Мосфильме” в картинах о “немецкой жизни”…
Оба – Алимова и Витман – были профессионалами экстра класса, как на театральной сцене, так и в жизни, то есть на разведывательном ристалище!
Это говорит о том, что для нелегала в качестве “крыши” годится любая профессия, лишь бы она была застрахована от “протечки”.
…Кандидатов в нелегалы подбирали не только в учебных заведениях, но и на другом поле: среди уже служащих в органах госбезопасности оперативных сотрудников.
В этом случае основная трудность состояла в том, как преподнести окружению – домочадцам, дальним родственникам, друзьям и соседям – исчезновение условного Иванываныча, то есть его отъезд в длительную заграничную командировку после окончания курсов разведчиков-нелегалов.
Упоминать о заграничной спецкомандировке категорически запрещалось. Это ведь заведомая расшифровка! Поэтому для будущего разведчика-нелегала существовали наработанные варианты, зашифровывавшие его уход с прежнего места работы в нелегальную разведку.
Например, для офицеров Советской Армии, успешно окончивших курсы и ставших полноценными разведчиками-нелегалами, вполне приемлемым считался вариант под кодовым названием “ПЕРЕВОД ПО СЛУЖБЕ”, то есть притворное направление имярек в какой-нибудь медвежий угол – отдаленный гарнизон Забайкальского или Туркестанского ВО.
Через некоторое время в семью этого нелегала начинали приходить письма со штемпелями соответствующих военных округов.
Так продолжалось все то время, пока офицер находился, конечно же, не в Туркестанском или Забайкальском ВО, а где-нибудь в Париже или в Гонконге…
Когда же руководство Управления “С” КГБ (подготовка разведчиков-нелегалов), наконец, разрешало такому Иваныванычу встретиться со своей женой, то не он приезжал на прежнее место жительства (там ведь друзья, знакомые, которые обязательно будут задавать очень неудобные вопросы!), а его половина следовала по указанному ей маршруту, и, достигнув пункта назначения, оставалась на определенный Центром срок – от недели до месяца.
Для свиданий традиционно подбирались курортные места европейских социалистических стран: Карловы Вары, курортные гостиницы болгарского побережья Черного моря…»
Может ли нелегал обойтись без секса?
Говорит Конон Молодый: «После окончания моей подготовки разведчика-нелегала решался вопрос, куда и к кому меня направить. И первое же предложение руководства внешней разведки – отправиться к Рудольфу Ивановичу Абелю, нашему резиденту в Соединенных Штатах Америки, да еще его заместителем, было для меня очень лестным.
Мне повезло с ним, моим первым шефом и наставником. Казалось, что для него не существует неразрешимых проблем. В общении с ним я почерпнул многое, а его наставления, коих не услышать от преподавателей разведшколы, я применял в своей практической работе. Расскажу об одном из них.
Наряду с массой других проблем, с коими постоянно, если не ежедневно, приходится сталкиваться советским разведчикам-нелегалам за границей, была одна весьма специфического свойства. Проблема секса. Ведь нелегал видел собственную жену, в лучшем случае, один раз в два года, а то и реже. Вокруг столько обольстительных женщин, а разведчику, как правило, 30–40 лет. Ну не мастурбацией же заниматься!
Если, работая за границей, разведчик в своем обществе ведет аскетический образ жизни и нарочито не замечает женщин, вокруг такого женоненавистника может возникнуть подозрение, что он склонен к гомосексуализму. Скандала, разумеется, это не вызовет, но сам факт сначала привлечет внимание окружающих к персоне разведчика, а затем может создать стену отчуждения между ним и его деловыми партнерами. А вот этого допустить никак нельзя, ибо разведчик ни в коем случае не должен выделяться из круга людей, с которыми поддерживает деловые отношения.
Поэтому Абель, находясь в долгосрочной зарубежной командировке, решал свои сексуальные проблемы скрытно от кураторов из Управления “С” по одной схеме.
Нет-нет, он не пользовался услугами call-girls – девочек по вызову. Не тот уровень, да и риск нарваться на сутенеров-рэкетиров был слишком велик.
Он выбирал женщин разведенных, разочаровавшихся в супружеской жизни, ни на что не претендовавших, которые должны были довольствоваться малым: недорогими подарками, редкими приглашениями на обед-ужин в дешевом ресторане и эпизодическими сексуальными сеансами, и, исходя из этого, общался с ними от случая к случаю, по мере необходимости. Но не более двух раз кряду.
Почему именно два раза?
“Потому, – объяснил мне Абель, – что после третьей встречи нет никакой гарантии, что твоя партнерша в тебя не влюбится. Влюбившись и имея на тебя виды как на постоянного партнера, а то и рассматривая тебя в качестве потенциального супруга, она может выпустить за тобой “хвост” – нанять частных детективов, чтобы удостовериться, правильный ли выбор она сделала. И тогда… Тогда твоя жизнь станет невыносимой, а последствия предсказать не возьмется никто…
Частные детективы на Западе – сплошь бывшие сотрудники полиции или спецслужб – могут накопать на тебя такое, что из плоскости твоих личных взаимоотношений с шальной любовницей дело может прямиком переместиться в плоскость государственной безопасности страны твоего пребывания, другими словами, в контрразведку. Так что рекомендую тебе не более двух свиданий с понравившейся женщиной.
И все-таки, самое страшное таится в другом, – подытожил Абель, – в твоей неконтролируемой влюбчивости. Если ты почувствуешь, что влюбился по уши, немедленно кончай или с нелегальной разведкой, или с любовью.
Признаться своей возлюбленной в том, что ты – разведчик Страны Советов, тебе не позволит долг, да и она тебя никогда не поймет. Отшатнется и уйдет не попрощавшись. Это – в лучшем случае. В худшем – сразу же побежит в местное отделение полиции или контрразведки…
С другой стороны, если о твоей безумной любви станет известно Центру, то чинуши из этого органа не дадут продолжать тебе начатое дело в стране, куда тебя послали, посчитав тебя потенциальным изменником. И, в общем-то, правильно сделают. Так что в итоге получается замкнутый круг, в который ты сам себя загнал, а разомкнуть его ты сможешь, только пустив себе пулю в висок”…»
