Игорь Чиркунов
Сага об орке. Начало
– А́сгейр иди, горяченького хлебни. После передряги хорошо помогает, – позвал меня Хрок.
Они довольно споро организовали стоянку: вьюки скинуты, лошади паслись рядом, а над небольшим костерком из каких-то щепок уже висел на треноге закопчённый котелок. Ва́рди развалившись жевал травинку, Хрок хозяйничал: подливал из большого кожаного мешка в котелок, крошил туда чего-то, издалека похожее на сало.
Я присоединился и уселся у костра по-турецки.
– Медный? – кивнул я на котелок, просто чтоб не молчать.
– А какой еще? – удивился Хрок, и уточнил, – не помнишь, далеко до дядиного ода́ля? К вечеру доберемся?
Я покачал головой. Что мне еще остается делать? Только ссылаться на амнезию в результате черепной-мозговой травмы. Можно сказать, что это меня удачно по голове саданули, теперь можно многое на потерю памяти списать.
Аккуратно коснулся затылка. Мда-а… Шрамина останется знатный! Заодно ощупал всю голову.
Волосы длинные, до плеч, прямые. Как у Ва́рди с Хроком. Уши как два пельменя, нос… Нос как нос, на ощупь не понятно. И клыки во рту… Бр-р-р! Как я жевать буду с таким набором юного стоматолога?
– Проверяешь, все ли зубы на месте? – усмехнулся Варди, – не боись, по лицу тебе не доставалось.
– Слушай, Варди, а что с тем парнем, ну который память потерял? Восстановилась она?
– Сва́ли? Кое кого к концу похода он даже узнавать начал… Про мой долг точно вспомнил! – ухмыльнулся орк, – только мы, уже возвращаясь напоролись на черных. Отбились, конечно, но Свали и еще одному парню в тот раз не повезло.
– Убили?
– Ага, – просто кивнул орк, – Бьерн стрелу поймал, а Сва́ли с дракара свалился.
– В доспехах был? – изобразил я понимание
– Да нет, – пожал плечами орк, – так утоп, добро нам осталось
– Ясно… – не стал развивать тему я, наткнувшись на очередные непонятки, – Слушай, Ва́рди, а кто такие черные? Ты который раз их уже упоминаешь. Они что, реально чернокожие?
Мужик хмыкнул.
– Черные орки? Не, такие же как мы… На берегу встретишь – орк как орк
– А в море? – проявил сообразительность я
– А в море с ними лучше не встречаться.
Ладно. Что я из тебе слова вытягиваю?
– А куда мы едем?
– Я же уже сказал. К твоему дяде Йоргену.
Вот и поговорили… Значит у меня есть дядя. Интересно, это с отцовской или с материнской линии? Стоп! В памяти стали всплывать обстоятельства моего, хм… попаданства. Что там этот говорил? «Сын рабыни… Нет, Бран ее освободил… Человеческая женщина…» Думаю некий Йорген – явно не материн брат. Кстати! Я вспомнил еще кое-что. Посмотрел на Ва́рди – на поясе висел нож, на перевязи меч. Перевел взгляд на Хрока. Та же картина. Ощупал свой пояс.
– Варди, у меня тут был… – блин, что «был»? Нож? Кинжал? Меч?
– Ах, да-а-а… – протянул тот, – Пока ты был в беспамятстве пришлось забрать.
Он встал, порылся в мешке, и достал … нечто в ножнах.
Я взял. Простые ножны из толстой грубой кожи длинной в мое предплечье. По одной стороне полоска бронзы с нехитрой чеканкой служила скрепляющим элементом и пара колечек, наверно для подвеса за пояс. Деревянная рукоять, значительно шире моей ладони с двумя бронзовыми же втулками. Я потянул … Из ножен вытянулся обломанный кусок клинка, сантиметров в пять.
– Извини, парень … – на лице орка отразилась такая гамма чувств… Будто он мою машину взял покататься, а теперь возвращает ее на эвакуаторе, раздолбленную в хлам.
Я наклонил ножны. На ладонь выпал еще кусок. Полоска сероватой стали с каким-то узором почти по всей площади. Приложил к месту слома. Дешевый свинорез, место которому там же – в свинарнике. Однолезвийный клинок, почти прямая полоса шириной сантиметров шесть, без дола, с толстым обухом, с непривычным, обратным скосом к прямому лезвию.
Чуть было не бросил бесполезный кусок железа в траву.
– Можно? – ко мне пододвинулся Хрок
Я небрежно протянул обломок, и поразился, насколько бережно тот его принял.
– Какая тонкая работа! – восхитился орк, – Отличное оружие.
Что? Вот эта вот хреновина?
– Дай-ка, – Варди протянул руку.
Он минуту крутил обломок в руках, смотрел на свет, цокал языком, пробовал лезвие ногтем. Будто впервые в руки взял!
– Работа гномов, – авторитетно заключил Варди, – смотри, кузнец скрутил несколько полос метала, проковал, а потом еще раз сложил и проковал. И только потом наварил лезвие. – Он отчертил ногтем место, где, по его мнению, было приварено лезвие. – Хочешь мое мнение, парень? Будешь чинить клинок, не проси обычного кузнеца. Такую работу обычной деревенщине доверять не стоит.
Он вернул обломок мне. Хм… Чинить? Это еще и починить можно? Ладно, подожду пока выбрасывать.
– Что ж нападавшие не забрали его, раз вещь настолько хорошая?
– Тебе повезло, парень. Когда падал – упал на него, да еще в лужу. Видимо сильная привязка у вас, что твой сакс не хочет расставаться с хозяином.
Сдержал ухмылку. Привязка? Мужик, ты хорошо себя чувствуешь? Нож живой? Странные вы ребята.
Выпили горячего из медных кружек. По вкусу напомнило мед, которым меня потчевали до того, только не такой концентрированный. А еще – как будто туда накидали свиного сала. Бе-э-э… Сдержался, чтоб не передернуло и вначале отказался от добавки. Но спустя минуту по телу пробежала такая волна тепла, и настроение улучшилось, что я решился на еще порцайку.
Ладно, попаданец я, или просто псих – поживем увидим. «Неприятности, которые закончились хорошо, называются приключениями» – вспомнил я слова своей матери. Настоящей матери.
«Ну», – сказал я мысленно самому себе, поднимая кружку, – «за приключения!»
Глава 3.
До ода́ля дядюшки Йоргена мы добрались уже под вечер. Что сказать про обиталище моих новых родичей? Все та же стена, сложенная из грубых камней. Относительно невысокая – Ва́рди с Хроком она была как раз по макушку, это если стоять на земле. А с лошади всё пространство внутри просматривалось отлично, и в чем тогда смысл стенки?
Несмотря на редкие звезды, было относительно светло, я бы сказал – ранние сумерки. На огороженном пространстве рассмотрел дом … или сарай? Низкая стена без окон, высокие скаты островерхой крыши, а длинной … наверно, как пол стандартной хрущебы-пятиэтажки – метров двадцать или чуть больше. Кроме того, на участке возвышались еще несколько небольших строений, и ни одно на жилой дом не походило – курятники курятниками (я, правда, в жизни не видел курятника, но уверен – именно так он и выглядит), один вообще на сваях.
Я сначала было решил, что мы наткнулись на какие-нибудь нежилые хозпостройки, типа сараюшек на дальнем кордоне. При взгляде на длиннющее строение у меня вообще в голове мелькнуло слово «ангар», наверно в нем местные сено на зиму запасают, вон неподалеку и покос расположился. А может «эллинг»? Уж больно крыша показалась похожей на перевернутый кверху днищем корабль.
Но Ва́рди довольно заулыбался, словно кот наткнувшийся на оставленную без присмотра сметану, и замолотил кулаком в створки ворот. С торца «ангара» отварилась дверь.
– Кто?
– Я Ва́рди Гу́нарсон. Со мной Хрок Скалагри́мсон. Мы посланники ярла Рагна́ра. Еще с нами молодой Асгер Бра́нсон, сын Бра́на Ойстенсона. Здесь проживает почтенный бонд Йорген Ойстейсон?
– Да, он здесь проживает, – раздался тот же рык, но уже мягче, – что вам надо, путники?
– Отдых, ночлег и разговор.
Во двор вышел … вышло … блин, да я даже не знаю, как ЭТО назвать! Если к виду Варди и Хрока я уже пообвык, то появившееся страшилище вызывало новый приступ оркобоязни. Ну и где все эти художники-мультипликаторы? Вот с кого надо рисовать орков! Почти на голову выше моих спутников, одно ухо рваное, второго вообще нет, одет в суконную безрукавку на голое тело, которая ничуть не скрывает такую гору мускулатуры, что молодой Арни наверно убежал бы в сортир и удавился там с зависти. Дополняли картину огромные, пожелтевшие клыки, причем один был обломан. И квадратная, сильно выступающая вперед нижняя челюсть. Одна рука свободно свисала вдоль туловища, и доставала до колена! Вот это грабли! Во второй он нес топор, такой здоровый, что мог бы использовать вместо костыля, упирая в подмышку. Если, конечно, найдется тот, кто заставит такого захромать.
Следом за звериноподобным чудищем из «ангара» вышагнула женщина. Я чуть подобрался – что представляют из себя орки-мужики я уже насмотрелся. Но каков здесь … противоположный пол?
Клыки были, но поменьше. Уши … все-таки по аккуратнее, чем лопухи мужиков. Волосы убраны под затейливо повязанный платок, из-за чего тот больше походил на тюрбан. Зрачков я с такого расстояния не рассмотрел, но ждать чего-то иного было легкомысленно. А еще у нее были все необходимые женскому телу выпуклости – грудь и бедра отлично вырисовывались сквозь длинное, до земли, облегающее платье на широких бретелях. Но все равно, фигура: тяжелоатлетки приняли бы за свою. Как говорила одна моя подруга, занимавшаяся швейкой: «90-90-90, талию где будем делать?»
Впрочем, талия все же оказалась обозначена ремешком, который оттягивала здоровенная связка ключей. А! Помню-помню: «Варвара-ключница, злая разлучница». Интересно, какую социальную ступеньку занимала сия дама? Кажется, в старинных домах ключницы были довольно привилегированной прислугой.
– Заезжайте гости, – раздался довольно-таки мелодичный голос «Варвары», – Фри́тьеф, открой, Фини́р, позаботься о лошадях, Каи́са, Асне – отведите гостей в баню.
Она не повысила голоса и не отвела от нас взгляда, но из дома тут же выпорхнули две молоденькие орчанки, и еще один здоровый лоб. Высокий, хотя и ниже гиганта Фри́тьефа, крупный, но я почему-то сразу решил – не боец. Несмотря на свои размеры он смотрелся на фоне Варди и Хрока как квартирный мастиф рядом с дикими волками: вроде грозно, но денег я бы на него не поставил.
Фини́р взял уже освободившихся от наших тушек лошадок под уздцы, подождал пока мои орки снимут с них поклажу и седла, и повел в глубь усадьбы.
– Можешь не отшагивать, – крикнул ему в спину Хрок, – последний час мы ехали шагом.
Коновод остановился, молча покосился через плечо на «ключницу».
– Лошади весь день шли груженые, – тоном училки произнесла та в пространство, потом посмотрела на Хрока, – лошади наверно из конюшни ярла?
Тот кивнул.
– Шагай Фини́р. И задай им овса, по мере.
– Порядок есть порядок, – проворчал Хрок, а Варди изобразил полупоклон:
– Благодарю тебя за гостеприимство, хозяйка.
– Меня зовут Инга. Попарьтесь с дороги, вас будут ждать за столом.
***
В этот момент на двор выскочил орк-пацан, живой и подвижный как ртуть. Растрепанный, босиком, простая рубаха подпоясана тонким кожаным поясом, который оттягивали ножны с кинжалом, висящим по местной моде – параллельно ремню. Штаны до лодыжек и довольно узкие.
– Кто, кто приехал?
– Посланники ярла. Иди в дом.
– Я слышал…
– Иди в дом, – в голосе Инги звякнул металл.
Парнишка сморщился, топнул ногой, но развернулся и скрылся внутри.
– Каи́са, Асне, – «ключница» внимательно посмотрела на девушек-орчанок, переминавшихся с ноги на ногу неподалеку.
– Да госпожа, – обе изобразили что-то типа книксена, с некоторыми отличиями, и чуть ли не вцепившись в нас троих потащили куда-то в сторону.
Как оказалось – в баню. Сооружение банно-прачечного комплекса располагалось на отшибе, представляло из себя каменный домик, на взгляд – шесть на четыре, может больше. Внутри две комнаты. Одна навроде предбанника, где было довольно тепло, стояли длинные лавки, в углу – дощатый стол, освещалось все несколькими масляными светильниками-лампадками, дающими на удивление много света.
Мужики быстренько разоблачились полностью, покидали одежду на пол, оружие и пояса аккуратно сложили на стол. Налили по здоровенной глиняной кружке из кувшина, стоявшего там же, и развалились на лавках, вывалив волосатые хозяйства будто напоказ.
Я замешкался. Нет, в баню то мы с пацанами ходили. Но меня смущали две девчонки, при входе сразу шмыгнувшие во вторую комнату, видимо парилку. Поймите правильно, я не ханжа, и в бане с девками бывал. Даже один «групповичек» четыре на три занесен в актив, еще на первом курсе, когда, так сказать, знакомились с одногруппами и одногрупницами. На даче одного из них. Но все же… Вот так? Я же можно сказать не готовился, не настраивался морально! Ну там … накатить сперва по маленькой, опять же – коллектив незнакомый.
– Чего застрял? – приподняв бровь осмотрел меня Ва́рди, – сейчас девчонки парилку протопят, ты мыться одетым будешь?
– Может он заодно и постираться хочет? – хохотнул Хрок.
– Кидай на пол, найдется кому постирать, – проворчал его напарник.
Решив ничему не удивляться, я так же скинул одежду, обувь, а пояс с ножнами пристроил на стол. Плеснув из кувшина в нашедшуюся кружку, примостился на лавку. Мужики, расслабившись смаковали свое пойло. С сомнением отхлебнул. Пиво-не пиво, квас-не квас. В нос шибает, алкоголя почти не чувствуется, с какими-то специями или кореньями. Впрочем, к третьему глотку распробовал – а ничего так, после целого дня в седле.
Скрипнула дверь в парилку, я рефлекторно дернул коленками, прикрываясь. Нам махнули обнажённой рукой.
– Готово, можно париться.
Поплелся вслед за мужиками. Парилку освещали все те-же лампадки: парочка под самым потолком, но и этого оказалось вполне достаточно. Почти квадратное, полностью каменное помещение, только потолок из жердей. У стенки, что отделяет предбанник высокая каменная печь, сверху заваленная камнями. По трем сторонам деревянные полки, у противоположной от печи даже две, амфитеатром. Под потолком еще плавал дым, нехотя втягивающийся в небольшое оконце. Топили здесь «по-черному» – трубы не заметил.
Внутри хозяйничали девчонки-орчанки. Одна замачивала в большом каменном чане веники (чуть не пустил слезу умиления, еще бы березовые! Но нет), вторая возилась с топкой печки, выгребая остатки углей, для чего нагнулась… Длинные тонкие рубашки без рукавов, с большими разрезами намокли, и облепили тела, обрисовывая все прелести. Да лучше бы они были голые! За свою бурную жизнь успел убедиться – полная нагота менее сексуальна, чем вот такое, отправляющее фантазию в неуправляемый полет. Разве что платки на головах, повязанные как у бабы-яги – узлом вперед немного портили картину. Ну и пропорции штангисток, да. Орки, чего я еще хотел?
Разместились на полках, причем мужики полезли на верхнюю. Не зная возможностей своего нового тела, решил не жестить. Орчанки выскользнули в предбанник.
Ну и хорошо! Я выдохнул и «растекся» по широкой скамье. Жар постепенно распускал все мышечные зажимы, горячий пар проникал в легкие, отогревая изнутри. А я и не замечал, что устал и подмерз! Вообще-то логично – ехали долго, места здесь, судя по растительности северные, а я в одной рубашечке. Странно, что не околел совсем.
Вернулись «банщицы» и занялись моими спутниками. Те развалились на полках, причем устроив что-то вроде дружеской потасовки за верхнюю, а потом девчонки с двух рук принялись обихаживать их вениками. Свист рассекаемого воздуха, шелест веток, хлесткие шлепки по телу, кряхтение. И все – без разговоров. Закрыть глаза – можно подумать я в родном мире, занесло в общественную баню…
– Ложись, я тебя пропарю.
Глаза я оказывается действительно закрыл. Напротив стоит та, что на вид помоложе, взгляд дерзкий, веселый, потряхивает своими «орудиями» (это я о вениках)
– Ты ведь А́сгейр? Сын Бра́на?
– Ну да, – ответил, занимая положение «на животе», – а ты?
– А я – Каи́са
И «хрясь» вениками. Дальше уже не слышал.
Уже когда девчонки мылили нас какими-то мочалками, больше похожими на пучки сена, Варди спросил
– А что это вы хозяйку «госпожой» зовете? Она высокородная?
– Не. Говорят ее откуда-то с юга привез отец Йоргена, Ойсте́йн. Она дочь такого же бонда. – Ответила Каиса, – а что до «госпожи», – подмигнула мне, – так язык то не отвалится, а ей приятно.
– Хитрая плутовка.
Хрок шлепнул ее по заднице, та притворно взвизгнула. Я мысленно усмехнулся: везде одно и то же.
Оделись уже в чистое. Мне досталась большеватая суконная рубаха, темно-зеленая, с рукавами до локтей и подолом чуть ли не до колен. Штаны, такого же материала наоборот, доставали лишь до лодыжек, и были узкими, как джинсы. Прилипли тут же к мокрому телу. Натянул на шерстяные носки свои кожаные гавнодавы – что-то наподобие мокасин, сшитых из двух кусков кожи – один пошел на подошву, второй – на все остальное. Подглядывая за тем, как действуют Варди с Хроком обмотал лодыжки длинными лоскутами все того же сукна. Толи прообраз портянок, толи обмоток. Впрочем, и то, и другое я видел лишь в кино.
***
Наконец нас проводили в здание, которое я мысленно окрестил «ангаром» или «эллингом». Честно говоря, к этому моменту меня уже разморило так, что глаза закрывались прямо на ходу, поэтому смотрел я по большей части под ноги.
В доме оказалось светло, все от тех же светильников, пахло едой, сеном, и немного чем-то животным. Посреди длинной комнаты горел очаг настолько необычной конструкции, что я на миг проснулся. Длинный, наверно с половину и так не маленькой комнаты, прямоугольный, выложенный из камня. Эдакий мега-мангал, только не на ножках, а вырастающий прямо из пола. Причем пол рядом с очагом-мангалом был утоплен и земляной. Видимо, чтоб угольки из очага не подожгли доски, которыми было застелено остальное пространство.
Нас посадили за такой же длинный стол, стоящий между стеной и очагом. Лавка оказалась только со стороны стены, поэтому я видел, как еще одна орчанка, постарше, хозяйничает у огня. Над виднеющимися в очаге малиновыми углями, на эдаких козлах пристроился глиняный горшок с крышкой. А еще, с торца очага оказалась широкая каменная плита, прямо на которой женщина жарила мясо. Уж не знаю, как часто они моют эту плиту, но пахло одурительно вкусно, и я постарался отбросить мысли о всякой антисанитарии. В конце концов, мой так сказать реципиент вряд ли питался иначе до моего вселения, и тем не менее дожил до своих лет. И не выглядел при этом задохликом, измученным поносом, так что я решил, что можно гнать паранойю прочь. «Хорошо, что это не видит мама!» пронеслось в мозгу, но в этот момент передо мной опустилась глубокая глиняная миска с какой-то кашей. Сверху, прямо в кашу плюхнулся здоровенный шмат мяса, аппетитно отсвечивая подрумяненными боками. Рот тут же наполнился слюной, что пришлось сглотнуть. Взгляд нащупал ложку. Против ожиданий, она оказалась медная! Что за не аутентичность! Протестую, дайте деревянную, расписанную под хохлому! Или гжель? Никогда не знал, что значит одно и другое, но наверно что-то из «старинного».
Пока мозг пытался юморить, желудок взял дело под свой контроль. Правая рука схватила ложку, зачерпнула, отправила содержимое в рот. М-м-м-м! Вкуснотища! Никогда не любил кашу, но сегодня прям зашло – с кусочками сала, пахнущая какими-то травами, чуть солоноватая, горячая. Вилок не заметил. Да в конце концов, я же орк! Схватил левой кусок мяса, вгрызся зубами. Свинина! Кусок хорошо прожаренной свинины. Почувствовал, как по губам, подбородку потекли жир и мясной сок.
Рядом в столешницу воткнулся маленький ножичек. Деревянная рукоять, узкий клинок из серой стали, по длине чуть шире ладони.
– Держи. Не то, что твой, но свободному орку без ножа никуда. Отдашь, когда свой починишь.
Варди подмигнул, а я выхватив краем глаза его клыки вспомнил про свои. Пожевал, сосредоточившись на ощущениях. А ничего! Не мешают! На секунду задумавшись глянул на мясо. Довольно жилистый кусочек. Ха, так я теперь как бультерьер могу любые хрящи и кости перемалывать? Зачет!
Раздался характерный звук льющейся в стакан жидкости. Встрепенулся. Ну этот то я всегда узнаю! Кухарящая орчанка подняла на меня взгляд, благодарно улыбнулась, наверно приятно наблюдать, как твою стряпню сметают словно пылесосом, протянула кружку. Опять глиняная!
Отхлебнул. Вот это дело! Градус в пиве чувствовался несмотря на неизменный привкус меда и специй. Довольно скоро в башке весело зашумело, мир окрасился радужными красками, только ноги вдруг стали совсем ватными.
– Довольны ли гости нашим гостеприимством.
Напротив нас нарисовался орк, в светлой подпоясанной рубахе с вышивкой, кряжистый и суровый.
– Все просто офигенно, хозяин, – еле ворочая языком ляпнул я, за что удостоился презрительного взгляда от хозяина и легкого подзатыльника от Варди.
Варди встал, изобразил намек на поклон.
– Мы благодарны тебе, Й́орген, да будут твои владения богаты, а дети многочисленны. И прости молодого Асгейра, он устал и кажется уже опьянел.
– Да, – удовлетворенно кивнул Йорген, – мед удался на славу.
– Выпьешь с нами? – не садясь спросил Варди
– Отчего же не опрокинуть кубок, с достойными мужами.
Незаметной тенью появилась все та же кухарка, разлила по трем кружкам, к стоящим присоединился Хрок. Я тоже было попытался встать, но Варди наступил мне на ногу под столом так, что я чуть не вскрикнул. Понятно. Здесь геноцидят мелких, и пока ты не взрослый – сиди и не отсвечивай. Патриархальное общество! Криво усмехнулся про себя: «Во чё знаю!»
Мужики тем временем с глухим стуком сдвинули кружки, опрокинули в себя. Повторили.
– Твой разговор может потерпеть до утра? Поздно уже, да и жена заждалась в постели…
– Такую женщину грех заставлять ждать, – утер рот тыльной стороной ладони Варди, – мы поговорим утром.
Хозяин пожелал спокойного сна, что-то там про троллей, и удалился в противоположную от входа сторону, скрывшись за перегородкой.
***
Кажется, я все-таки отключился прямо за столом, ибо очухался от того, что меня кто-то пытается растолкать. Ага, локти на столе, подбородок на кулаках – поза утомленного гостя.
– Да, да, да. Щас…
– Пойдем, Асгейр, я покажу, где ты будешь спать.
Ага, та самая молодая орчанка, что обрабатывала меня в бане вениками.
– Ты же Кайса?
– Каи́са. Меня зовут, Каи́са.
– Я запомню, – как можно игривее произнес я, попытавшись погрозить пальчиком.
В доме было уже довольно сумрачно. Один слабый огонек светился где-то над входом, второй – в той стороне, где скрылся хозяин. Немного красноватого света давали угли в очаге.
– Красиво. – пробормотал я в пространство, – Надо будет дома так сделать.
Примерещилась моя комната, где посреди комнаты, между кроватью и компом возвышается подобие такого же очага.
– Во-во, а угли пусть искусственный камин изображает.
Каи́са чуть ли не оттащила меня куда-то в сторону. Похоже постелили мне прямо на полу – на деревянном настиле был раскатан тоненький матрасик, в головах кинута подушка. Чтоб укрыться – шерстяное одеяло. Подумаешь! Да на вписках еще и не так приходилось перекантовываться. Хуже всего, конечно, была ночь, проведенная на надувном матрасике на кафельном полу. Матрасик быстро сдулся, так что к утру я отлежал все бока и охрененно замерз.
Скинул обувку, подумал секунду, раскачиваясь в позе будды, одежду снимать не стал, только пояс свернул и сунул под подушку. Подушечка, любовь моя! Нежно прижался щекой. Одеялко, тебя я тоже люблю, иди сюда…
***
Долго мне спать не дали. Чьи-то ловкие пальчики выпростали край одеяла из моих ладоней, откинули.
– Ты кто?
Шепот получился сдавленным. А потом и вовсе, на мои губы на миг легла мягкая ладошка. На мгновенье нос уловил терпкий запах мускуса, а еще: мха и сырой земли.
Наверно глаза привыкли к темноте, в сумеречном свете разглядел Каи́су. Чертовка склонилась надо мной и шустро расшнуровывала ворот рубахи. Вот кстати! Эдак и удушиться во сне мог бы! Хотел было поблагодарить, но она сдернула рубашку с меня, а затем ее пальчики занялись завязками штанов!
Ого! Кажется, что-то намечается! И все же…
Вот не люблю толстых. Что называется – не стоит у меня на них. Я люблю худеньких, стройненьких, и пусть даже грудь у них первого или вообще – «нулевого» размера. Апологетки бодипозитива могут и дальше принимать себя такими, как есть, утверждать, что хорошего человека должно быть много… Да ради бога! Я-то здесь причем? Пусть вас любят и трахают кто угодно, но я – пас. Мы же в свободном мире? Вы имеете право быть такими, какие есть. Факт. Но и я, имею право не любить вас, а предпочитать девушек других кондиций. Хотите, чтоб вами восхищались? Ну так сделайте для этого хоть что-то, хотя б на уровне отказаться от вечернего пивасика под чипсы. А то, понимаешь: и пончик (на ночь) съесть и на … (хм, ну вы поняли?), сесть. Бегала за мной одна такая, еще в старших классах. А когда я чуть ли не прилюдно заявил ей, что в фермеры не собираюсь и свиноматка мне не нужна, распустила обо мне слухи, что и импотент я, и педик. Впрочем, мне это уже не могло навредить.
Каи́са, конечно, была не толстая. Скорее – «в теле». Даже не так – «равномерно крупная»: широкая в плечах и бердах, невысокая, плотно сбитая, эдакая пауэрлифтирша. Одним словом – орчанка. Знаю я парней, для которых одно наличие вторичных женских половых признаков уже делает субъекта красавицей. А вот мне, оказаться под столь «аппетитной» партнершей, или пытаться не скатиться с живой горки, если буду сверху как-то претило.
Меж тем и от штанов мою тушку освободили…
– Что такое? Ты не рад мне?
– Э-э-э…
Да как тебе сказать, «красавица»? Что-то я не в духе сегодня. Может заглянете как-нибудь в другой раз?
Орчанка закинула руку за голову, по плечам рассыпалась копна пышных волос.
Тут согласен, длинноволосых люблю. Конечно, девушки с каре тоже в моем вкусе, но все же когда волосы вот так струятся… А еще когда они раскиданы по подушке! М-м-м.
Каи́са одним движением скинула через голову рубаху. Блин… Огромные, словно дыни сиськи заболтались напротив моего лица. Вот черт, Нукер бы в тебе души не чаял! Как он там говорил мечтательно? «На одну ляжешь, другой накроешься» … Да ну нафиг! Она же меня ими задушит!
– Ты не думай, мне уже пятнадцать зим, я и родить могу!
Стоп-стоп-стоп, дамочка! Нимфетка-перекормышь, какой «рожать»?! Я чуть не выпрыгнул из-под нее, но навалившиеся сверху килограмм восемьдесят вдавили меня в тощий матрасик как дог болонку.
– Я… Я просто устал сегодня… – Блин Гера! Что происходит? Еще про больную голову вспомни! – И вообще, очень рана болит!
– Мой герой, тебя ранили? Ты сражался? Покажи.
Пришлось взять ее руку в свою и положить себе на затылок.
– Тебя ударили со спины! Подлые. Я уверена – иначе им бы не удалось тебя достать.
Господи, какой низкий, сексуальный голос!
Затем ее волосы легли мне на лицо, прошлись по груди, животу… Вот черт! Я в панике дернулся – там же вот такенные клыки!
– Не бойся, я не сделаю тебе больно.
Ага! Откусишь нафиг! … А-а-а-а… О-о-о-о…
И все же «маленький Гера» оказался не таким стойким «любителем худышек» и проявив предательское слабоволие начал крепнуть.
– Вот так…
Маленький Гера, ты чё творишь? Но тот наплевав на солидарность решил-таки проявить свою твердость, причем – не в переносном смысле.
– Да!
Восьмидесятикилограммовая туша с довольным урчанием ухнула сверху и пошла раскачка.
А меня взяла злость. Да что за нафиг? Это кто кого трахает? Я вам не домашний мальчик, которого совращает распущенная милфа. Да я сам, кого угодно совращу и отимею!
Злость придала силы. Рывком приподнялся, успел заметить непонимание в глазах «мега-нимфетки». Но потом, когда я схватив ее за плечи грубо швырнул под себя – глаза радостно сверкнули, губы расплылись в довольной улыбке. Вот только клыки…
Да фиг с ними, с клыками! Улыбаешься? Ща я сотру улыбку с твоей мордочки…
Наконец довольная Каиса натянув рубаху и чмокнув меня на прощанье скрылась в сумраке дома. Все-таки я заставил ее кричать! Ха, не посрамил человеческий род перед орочей мордой!
Откинулся на спину, заложив руки под голову. Бешеный темп, напряжение, когда я сжимал извивающееся подомной тело, все сменила расслабленность и нега.
Ну что ж… Раз уж я попал сюда, то почему бы не устроиться? Мир, конечно, грубоват, и как показывает практика, может и по башке прилететь, зато… Я же попаданец в прошлое, елы-палы! Да я же ща развернусь! Нет, конечно, сначала надо осмотреться, прикинуть с кем дружить, кого опасаться. Разведать, так сказать, экономическую обстановку, конъюнктуру рынка.
И тут я вспомнил. Да я же единственный наследник хозяйства! Ведь получается весь тот хутор, или как его там? Где меня нашли, это все мое?
О-о-о-о! Это надо переварить. Если так, то перспективы кажутся еще радужнее! В своем то хозяйстве, одале по-здешнему, мне вообще никто не указ! Понятно, что начинать придется с «низкого старта», хозяйство скорее всего ограблено, я вообще один… Мама дорогая! Да это же стратегия! Ха, ребятки, да знаете ли вы, что я мастер в стратегиях?
Так-так-так… Сердце волнительно забилось, с чего же начинать? Так, у меня же дядя есть, вот этот хмурый орк, что квасил с мужиками. Неужто он откажет любимому племянничку в небольшой помощи? Да хоть бы ссуде! И надо у него на первое время людей попросить. Пусть взаймы. Мне же нужны помощники? Например, ту же Каису. А что? Контакт какой-никакой уже налажен, должен же кто-то стирать-убирать? Правда… Я вспомнил недавние «скачки». Нет уж, стирать-убирать сгодиться, может как грелка постели на первое время, а там погляжу. Я же не знаю этого мира. Может тут и эльфийки есть?
Переживания утра, долгая дорога, баня, плотный ужин с алкоголем, и бурный секс на сладкое – делали свое дело. Пульс давно успокоился, мысли уже не неслись вскачь, начинали путаться.
А вообще-то, забрела в сознание идея, все они очень похожи на наших норманнов. Опять же Варди что-то про походы говорил… Ах, да, с моим отцом на соседних веслах сидели…
Из тумана сознания, мерно опуская весла в зеркальную воду не торопясь выплыл викингский драккар. На веслах сидели облаченные в кольчуги, все в рогатых шлемах уже знакомые орки. На носу я увидел себя, в красном длинном плаще, почему-то в сфероконическом шлеме, в каких обычно рисуют русских князей, на поясе длинный полутораручный меч, в левой руке миндалевидный красный щит, правую поднес к глазам, на манер козырька.
Туман сгустился, сознание погасло, улыбаясь во всю ширь новоприобретенной пасти я заснул.
