Игорь Фарбаржевич
Внук Гипноса, или Посмертная маска

Полная версия

1991

…Третьего октября 1991 года по загородному шоссе в предместье Парижа нёсся на большой скорости в аэропорт Орли серебристый «Рено». С двух сторон мелькали непохожие друг на друга, небольшие уютные домики с мансардами, ухоженными палисадниками и цветными крышами.

За рулём автомобиля сидел мужчина лет тридцати пяти.

По радио передавали новости из России:

– …Августовские события в Москве, – вещал голос диктора, – взорвали социалистический строй в СССР и погребли под обломками коммунистические идеалы…

Водитель не стал слушать дальше. Нетерпеливо крутя ручку настройки, он искал музыку. Наконец, в салоне зазвучал магически хрипловатый голос Шарля Азнавура. Знаменитый шансонье пел «Изабель»…

Иллюзия первая. Зуев

1957

…В конце августа на открытой сцене Летнего театра Зуевского парка культуры и отдыха проводил гипнотические сеансы артист Мосэстрады – медиум и спирит – Фантас Гипно́сович Дельфийский. По его же заверению – чистокровный грек. Это был высокий мужчина неопределенных лет, с чёрными навыкате глазами и орлиным носом. Одет он был в чёрный фрак и белую манишку на груди. Он уже усыпил молодого человека, который теперь сладко дремал в кресле на глазах немногочисленной публики. Артист оригинального жанра простёр над ним свои длинные руки с тонкими костлявыми пальцами.

– А теперь – проснитесь! – приказал гипнотизёр.

Молодой человек тут же открыл глаза:

– Что, уже?… – Он недоумённо посмотрел в зал. – Трёна-Матрёна!..

Немногочисленная публика нестройно зааплодировала. В основном это были те, кто зашёл сюда, чтобы просто переждать августовский дождь, что моросил над парком – над залом Летнего театра был натянут брезент.

В основном здесь собралась случайная молодёжь, а точнее, её женская часть. Было, правда, ещё несколько пенсионеров, но Автор остановил свой взгляд на симпатичной молодой девушке в легком сарафане, сидевшей в пятом ряду с двумя подружками. Звали её, скажем… Светлана.

– Спасибо, вы свободны! – сказал гипнотизёр молодому человеку.

Тот стал спускаться по ступенькам. Одна из подруг девушки, по имени Екатерина, крикнула ему через весь зал:

– Ген, а ты, оказывается, храпишь!..

Публика развеселилась. В это время ударил гром, сцену осветила молния, в один миг превратившись в шаровую. Светящийся шар облетел немногочисленных зрителей и, застыв над головами девушек в пятом ряду, вдруг тут же с громким треском разлетелся на тысячу искр – и пропал!..

Девушки завизжали от неожиданности и вскочили на ноги.

– Не пугайтесь! – крикнул им гипнотизёр со сцены. – Это не шаровая молния, а продолжение моего номера!..

Зрители нестройно зааплодировали. Московский артист раскланялся в разные стороны. Девушки опасливо сели на свои места.

– Кто ещё желает испробовать на себе силу мысленной энергии? – спросил медиум у зрителей, задержав свой тяжёлый взгляд на Светлане.

Рыжая Вера толкнула её в бок:

– На тебя вытаращился!..

– Пожалте на сцену! – обратился спирит к девушкам. – Вы, вы! В сарафане!..

– Иди, Светик! – жарко зашептала Екатерина.

– Сама иди! – смутилась Светлана. – Очень нужно уснуть на глазах у всех!

Гипнотизёр словно услышал её слова:

– Не буду я вас усыплять, девушка! Просто предскажу скорое знакомство с одним хорошим человеком…

– А я не верю гаданьям! – храбро ответила ему Светлана.

– А я, Светлана Аполлинарьевна, не гадальщик, я – предсказатель!

– Ты гляди: и.о. знает!.. – изумилась Екатерина.

– Я и фамилию могу назвать… – продолжил медиум. – Большакова!.. Верно?…

Он сделал паузу. Зал притих. Парень, который только что спустился со сцены, с любопытством глянул на Светлану.

– Ну, Большакова!.. – задиристо ответила она.

– Вам, пардон, двадцать два года… – продолжал мастер гипноза. – Работаете на ткацкой фабрике…

Екатерина в изумлении раскрыла глаза:

– Во, шпарит!.. А где живет, знаете?! – крикнула она.

– Улица Черемуховая, дом десять, – без паузы ответил артист эстрады.

Публика шумно зааплодировала.

– Вы, случайно, не из «Адресного стола»?… – съехидничала Светлана.

Гипнотизёр обиделся:

– Я артист Москонцерта, голубушка, о чём свидетельствует афиша. Так вот, Светлана Аполлинариевна, сегодня вы встретите того, кто подарит вам сына.

Публика загрохотала громкими аплодисментами.

– Может, он из женской консультации?… – спросила Веру Екатерина.

– В нашей, как будто, одни врачихи… – сказала Вера.

– А если будет дочь?! – с вызовом спросила Светлана.

– Сын, сын! – уверенно ответил медиум. – Он родится десятого мая будущего года. – И звонко щёлкнул пальцами.

Сразу же в небе сверкнула молния, и загрохотал гром.

…Три подруги бежали домой под одним зонтом. Дождь припустил вовсю.

– И откуда он про тебя знает?… – спросила Светлану Вера.

– Небось, ещё до концерта собрал анкету, – уверенно сказала Екатерина. – У них это так делается. У того же Генки, например! А мы уши развесили!

– Да чепуха всё это! – с деланным равнодушием произнесла Светлана.

– Никакая не чепуха! – возразила ей Вера. – Моей матери одна цыганка тоже судьбу нагадала!

– И всё сбылось?…

– До копейки!

Девушки добежали до парковых ворот. Там стоял большой стенд: «План работы Зуевского парка культуры и отдыха на 1957 год».

– Всё, девчонки, по домам! – объявила Светлана.

– Ой, как не хочется на работу! – заныла Екатерина. – Да ещё в первую смену!..

– Может тебя проводить? – спросила у Светланы Вера.

– Вас самих в общагу не пустят, – ответила та.

– Ты ж без зонта!

– Не сахарная!

– Тогда до завтра! Бежим, Катька!

– Главное, не проспи любимого! – присоветовала Светлане Екатерина. – И чтобы всё рассказала! Со всеми подробностями!..

– Да ну вас! – рассмеялась та.

Светлана скинула босоножки и побежала по улице.

Едва она свернула за угол, как от стены оторвалась мужская тень – в шляпе и большим чёрным зонтом. Светлана остановилась. Из-под шляпы по-волчьи сверкнули красные искры чьих-то глаз. Не говоря ни слова, девушка, как во сне, направилась под зонт к Незнакомцу…

…Ранним утром у проходной фабрики подруги встретились вновь.

Заметив Светлану, они махнули ей рукой и побежали навстречу.

– Ну, что, встретила принца? – спросила Екатерина.

– Ага! Сразу двоих!

Подруги разочарованно переглянулись.

– Выходит, гипнотизёр треплом оказался?… – строго по-прокурорски заметила Вера.

– Халтурщик!.. – с негодованием произнесла Екатерина.

– Надо письмо в Москонцерт написать! – предложила Вера.

– Ага! – фыркнула Светлана. – Так, мол, и так, мы – зуевские ткачихи – обижены за свою подругу, которая не повстречала обещанного товарищем гипнотизёром хорошего человека!.. Очень просим вас…

Её слова перекрыл фабричный гудок.

– Ой, девчонки, опоздаем!.. – заволновалась Светлана.

Они вбежали в ворота фабрики.

…Прошло два месяца.

Подруги стояли у входа в осенний парк. Светлана была растеряна. Екатерина и Вера – изумлены.

– Вот это номер! – твердила Екатерина. – Восемь недель!

– И ты ничего не знала?! – спросила Вера.

– Ничегошеньки! – твердила Светлана.

– Да как это может быть?! – не поверила Екатерина. – А «дела»?…

– У меня с ними всегда проблемы – не знаешь, когда начнутся, не знаешь, когда придут…

– Та-а-к!.. – тем же прокурорским тоном произнесла Екатерина. – А мужики?

– Что, мужики?… – испуганно спросила Светлана.

– В последнее время мужики были?…

– Не было…

– Феномен какой-то!.. – прошептала Вера.

– А может, тебя кто споил и изнасильничал? – предположила Екатерина.

– Да я, что, ненормальная?! – громким шёпотом завозмущалась Светлана.

– Тогда как?…

– Слушайте, девчонки! – предложила Вера. – А может, письмо в Академию наук написать?

– Уж лучше свечу в Церкви поставить! – хмыкнула Екатерина. – В благодарность Святому Духу! Ой, Большакова, что-то тут не так!..

– Да клянусь вам! Было бы что – давно сама рассказала!

– От тебя дождёшься! – тряхнула чёлкой Екатерина.

– Дальше что делать будешь? – по-деловому спросила Вера.

Светлана опустила голову:

– Не знаю…

– А тут и знать нечего! – решительным тоном сказала Екатерина.

– Нельзя мне… – тихо произнесла Светлана.

– Это почему? – спросила Вера.

– Доктор сказал: риск большой. У меня два уже было… Если ещё и этот, то о детях можно не беспокоиться…

…В город пришла зима на постой.

Екатерина и Вера вошли в калитку, на которой висела жестяная табличка: «Черемуховая улица, дом 10, Большаков А. Н.» Поднялись на засыпанное снегом крыльцо большого частного дома, постучали. Из собачьей будки вышел старый пёс на цепи и лениво пролаял несколько раз хриплым голосом.

– Свои, Дракон!.. – поприветствовала его Вера.

Пёс был почти слепым из-за старости, но по голосу узнал гостей и скрылся в будке, звеня тяжёлой цепью. Дверь открыла мать Светланы.

– Здравствуйте, Надежда Васильевна! – хором сказали Вера с Екатериной.

Зашли в дом.

– Ну как она?… – спросила Вера.

– Да никак, – вздохнула мать Светы. – Я и так, и этак – молчит целыми днями, как пугало в огороде!..

Гостьи вошли в комнату. Светлана сидела у телевизора и смотрела эстрадный концерт. Её округлый живот выделялся на фоне окна.

– Привет ткачихам! – поприветствовала она гостей, не обернувшись – Я вас в окно увидела… – И выключила телевизор. – Садитесь!..

Подруги присели к столу.

– Ты как себя чувствуешь? – спросила Вера.

– Уже чувствую, – ответила Светлана. – Толкается вовсю! Во, опять!..

Екатерина даже прислушалась, а Вера подбежала, положила ладонь на живот подруги.

– Ой, и вправду, толкается… Сколько осталось?

– Полсрока отсидела, – сказала Светлана.

– Не успеете выполнить квартальный план! – едко заметила Надежда Васильевна. – Только бы знать – в чью честь!..

– Слёзы подбери! – подняла на мать голос Светлана. – Всё об одном и том же! Лучше чаю поставь…

Надежда Васильевна обиженно поджала губы и вышла из комнаты.

– Достала уже! – призналась Света подругам. – Лучше расскажите, как дела в бригаде.

– Нормально всё! – с оптимизмом в голосе просветила её Вера. – Боремся за звание лучшей бригады на фабрике! Все о тебе спрашивают и передают горячий привет!

– Не обжечься бы! – усмехнулась Светлана. – Чего сами не заходят?

Гостьи переглянулись.

– Стесняются… – ответила Вера.

– А слухи пускать не стесняются! Хоть бы вы им – платок на роток! Лучшие подруги, называется!

– Так ведь нам – чего говорить?… – стала оправдываться Вера. – Сама ж запретила!

Дверь комнаты бесшумно приоткрылась.

– Сказать как есть – не поймут! – добавила Екатерина. – Всё о нём интересуются! А кто он – хрен его знает!

– Тайна природы!.. – вздохнула Вера.

За приоткрытой дверью комнаты Надежда Васильевна перекрестилась.

1958

…Была середина мая. У дверей роддома Екатерина, Вера и Надежда Васильевна ждали выхода Светланы с ребёнком. Рядом у «Москвича» крутился водитель Гена – тот самый парень, с «психологических опытов» в парке.

– …А ведь угадал, день в день! – с изумленьем вспомнила Вера. – Именно десятого мая!

– Назвал бы лучше имя отца, – сказала Екатерина.

Вера толкнула её локтем в бок и обратилась к Надежде Васильевне:

– Не придумали ещё, как назовёте?…

– А чего тут думать? – ответила мать Светланы. – Аполлинарием! В честь деда!

– А с отчеством как? – спросила её Вера. – Без отчества не запишут.

– Об отчестве пусть Светка волнуется. Ох, не маяться бы ему в жизни!

На пороге крыльца, в сопровождении нянечки, появилась Светлана с новорожденным на руках, упакованным в нарядный свёрток с голубой лентой. Женщины с радостным криком кинулись обнимать молодую мамашу.

– Дай посмотреть!.. – Вера приподняла уголок одеяла: – Ой! Какой хорошенький!.. На тебя похож!

Надежда Васильевна глянула тоже и по привычке прослезилась:

– «Большаковская» порода!

Светлана тут же её остановила:

– Слёзы подбери!

Екатерина побежала к машине и достала из багажника бутылку шампанского и «Киевский» торт» – для нянечки. Та по-свойски забрала подарки:

– Растите на радость!

И скрылась за дверью роддома.

Все подошли к машине.

– Ген! Открывай ворота! – скомандовала Екатерина.

Улыбчивый водитель распахнул заднюю дверцу. Светлана с живым свёртком влезла в салон. Он заглянул ей через плечо:

– Отличный пацан, трёна-Матрёна! Поздравляю!

Она молча улыбнулась.

– Слышь, Ген! – сказала Катя, усаживаясь рядом. – Может, усыновишь?

Вера толкнула подругу в бок.

– А чего?… – продолжала Екатерина. – Двойная выгода: ему – готовый сын, а парню – готовое отчество!

Надежда Васильевна села на переднее сиденье и оценивающе посмотрела на водителя.

…Спустя час Светлана уже дома кормила ребёнка. Мать развешивала у печки простиранные пелёнки.

– Он кто? – спросила она дочку.

– Опять двадцать пять!? – вспыхнула Светлана.

– Я об водителе… – успокоила её Надежда Васильевна.

– Генка это, Пастухов! Из Детского дома, неужели не помнишь?… Вечно в нашу школу бегал, в кружок автомобилистов.

– Нет, не помню…

– Тебе-то он зачем?

– Да так… – загадочно ответила Надежда Васильевна и чуть помолчав, добавила. – Небось, женат?

– Не женат, мама! В общаге живёт.

– Самостоятельный парень, – с уважением добавила мать.

…Было лето. На берегу Искры стоял полуразрушенный храм – без купола и креста, с осевшими в землю стенами. Светлана и Геннадий сидели на пригорке. В тени под дубом стояла коляска.

– …Родных не знаю… – рассказывал о своей жизни Геннадий. – Меня в Детский дом тетка сдала. Мне тогда и двух лет не было. Сама уже давно померла…

– А закончил что?… – спросила Светлана, поминутно кидая взгляд на коляску.

– Автотехникум… После – в армии три года замполита возил. Потом – счастья на разных стройках искал.

– Не нашёл?…

Геннадий серьезно на неё посмотрел:

– А чего за ним по дальним землям бегать?…

Светлана тут же вскочила со скамейки и кинула взгляд на спящего сына:

– Ой, сейчас проснётся! Мне его кормить надо…

Геннадий вдруг решительно обнял её и поцеловал. Светлана не сопротивлялась.

Внезапно возмущённый хриплый крик раздался рядом. Они разом обернулись. На ручке коляски сидел большой чёрный ворон с белой грудкой.

Светлана в страхе бросилась к сыну:

– Кыш, отсюда! Кыш!

Ворон взлетел на нижнюю ветку дерева, продолжая мрачно каркать. Она взяла на руки проснувшегося ребёнка. Маленький Аполлинарий улыбался. Ворон улетел.

– Ты, гляди, не испугался, трёна-Матрёна! – удивился Геннадий.

Внезапно рядом появился фотограф, чем-то похожий на гипнотизёра из Москонцерта – с таким же орлиным носом и чёрными навыкате глазами:

– На память не желаете?…

…И была осенняя свадьба – с накрытыми во дворе столами, с шумными гостями и с аккордеоном. Молодёжь отдельно танцевала под пластинки. Среди толпы отплясывал сам жених. Надежда Васильевна вынесла из дому большое блюдо с пирогами.

– Не топочите так, – сказала она гостям. – Полю разбудите! Еле заснул.

Подруги сидели рядом с невестой.

Екатерина одна выпила бокал до дна и спросила Веру:

– Тебе когда рожать?

– В феврале! – гордо сказала она.

– Не боишься?

– Светка ж не побоялась!..

– Она у нас девушка смелая!.. – прокомментировала Екатерина. – Ой, не понимаю я вас, девки! Ну, тебе Генка попался – обещал усыновить! Спасибочки ему! А ей?… Нашкодил инженеришка, и – обратно в семью! А она, дурочка, счастлива!

– Бог ему судья! – ответила Вера и вновь улыбнулась: – Для себя рожаю… Я его любила! Память на всю жизнь останется!

Екатерина вновь наполнила свой бокал шампанским:

– Сумасшедшие вы обе! Давай, Светик, за вас и выпьем!

Светлана тут же прикрыла свой бокал ладонью и произнесла интригующе:

– А мне тоже нельзя…

Изумлённые подруги широко раскрыли глаза.

– Ага! – рассмеялась Светлана. – Аккурат, в мае второй сын родится!

1959

…Молодые родители стояли перед заведующей ЗАГСа. На руках у Геннадия лежал «живой» сверток, перевязанный голубой лентой. Надежда Васильевна держала на руках годовалого Аполлинария. Стену за спиной заведующей украшал портрет Хрущева.

– Поздравляю вас с рождением Ивана Геннадьевича Пастухова – нового гражданина Советского Союза! – с официальной радостью отбарабанила заведующая, обращаясь к родителям. – Желаю вашей семье здоровья, счастья и трудовых успехов!

Екатерина с Верой бурно зааплодировали. Вера была уже на сносях. Заведующая поставила звукосниматель на пластинку.

Заиграла торжественная музыка.

Вера сказала Екатерине на ухо:

– А похожи-то как! Да ещё оба – десятого мая!.. Во, подгадали!

– Зато про отца теперь можно не гадать! – шёпотом ответила Катя.

На окно ЗАГСа сел чёрный ворон с белой грудкой. Светлана его узнала. Улыбка мигом слетела… Но белогрудый каркнул всего три раза и улетел.