Игорь Метальский
Унесенная ветром
– Смотри, веки дрожат… Очнулась, похоже.
Голос? О господи, меня нашли… Я чем-то накрыта… что со мной было? Бэла приоткрыла глаза. Из нерезкого пятна сфокусировалась физиономия какого-то мужика.
– Здравствуйте. Вы меня слышите? Если слышите, кивните или моргните.
Бэла попробовала кивнуть. Вроде получилось.
– Можете говорить? Если можете, скажите ваше имя.
– … Бэла… – получился шепот. Но губы слушаются. Интересно, а руки и ноги будут слушаться? Она попробовала пошевелить пальцами руки… и вдруг почувствовала, как ее кто-то взял за руку. Это было приятно, и ей захотелось улыбнуться. Наверно, это тоже получилось.
– Бэла, вы помните, где вы живете? – тот же голос, продолжает допрос.
– Да… Санхур, Альсура стрит… – она услышала свой голос.
– Очень хорошо! Вы знаете, какой сейчас год?
– Две тысячи… пятнадцатый.
Голос замолчал. Она ощутила, что рука, державшая ее ладонь, чуть сжалась… ласково. Голос откашлялся.
– Вот что, господа. Ей надо поспать. Никаких серьезных травм я не вижу, только переохлаждение. И лекарство ей вкололи. Давайте-ка оставим ее в покое. Я думаю, через сутки-двое она будет в полном порядке.
Физиономия исчезла и на ее месте появилось другое лицо. О господи… Стас? Или Антон? Они так похожи… Нет, не может быть, они оба улетели. Но лицо не исчезало, оно придвинулось совсем близко… губы коснулись ее щеки. Рука снова сжала ее руку. Все-таки это Антон, только какой-то не такой. Очень взрослый. Откуда он тут взялся? Что со мной случилось? Бэла почувствовала, что глаза ее закрылись… и она провалилась в сон.
***
– Тошка, мне никто не верит… Все смотрят так, с сочувствием… думают, я чокнулась.
– Они правы. Ты чокнулась, я чокнулся, Паша чокнулся. Все прочие, которые тебя не знали никогда, они нормальные. Чудес-то не бывает… у них. Ты предкам позвонила, наконец?
Бэла вздохнула. Они сидели за столиком в прибрежном баре, держась за руки. Солнце собиралось уйти за гору, ветер полностью стих, белесое море слилось с небом. Вдоль кромки воды по песку проплыли два верблюда, везя на горбах туристов.
– Да, сегодня позвонила. Когда ты катался. Полчаса убеждала, что я их дочь родная. Не знаю, поверили или нет. Но собрались вылететь завтра.
– У них как вообще со здоровьем? Такую встречу не каждый вынесет. С пропавшим ребенком – через десять лет. Хотя… по крайней мере, ты будешь как раз такой, какой осталась в их памяти. И они примкнут к группе чокнутых.
– Спортсмены бывшие… надеюсь, выдержат. – Бэла помолчала. – Ты точно решил остаться?
– Да. Пока на две недели. На работе уже договорился. Наплел им про здоровье, что лечусь, и прочую хрень. Там у нас к здоровью работников серьезно относятся, не то что в России.
– Ты же там топ-менеджер?
– Ничего, у меня зам есть.
Они снова помолчали.
– Антон… тебе еще надо один звонок сделать…
– Я знаю. Завтра. Сейчас не хочу.
Солнце, наконец, свалилось за гору, и сразу стало прохладно. Бэла поежилась. В этой новой жизни она оказалась ужасной мерзлячкой. Но к воде она уже стала привыкать, и даже сегодня чуть-чуть катнулась. Все получилось. Оказывается, ее тело помнило все движения: она легко стартовала и сделала два галса – в море и обратно.
