Игорь Румянцев
Светлый. Книга 2. Долины
В качестве благодарности за оказанную помощь в борьбе против орков Драконы одарили эльфов способностью созерцать этот мир бесконечно долго, а попросту почти бессмертием. Жизнью настолько долгой, что жизни других рас стали казаться им жизнями мотыльков, пробуждающихся на рассвете и угасающих в ночи. Это породило в душах эльфов гордыню и надменность. Вот только не все эльфы приняли этот дар с благодарностью, многие восприняли это, как проклятие. Ведь живя жизнью многих поколений, они стали терять возможность иметь детей, продолжать свой род. Живя долгую жизнь, накапливая знания и богатства, но не имея возможности передавать это своим потомкам, многие эльфы теряли рассудок. Многие, очень многие лишили себя дара долгой жизни вместе с самой жизнью, а кто-то находил уединенные долины и там настолько сливался с окружающим миром, что становился его частью, растворяясь в растениях, реках, горах, становясь их духами, подчас злобными, не терпящими ничьего присутствия. Однако другая часть расы, не смирившаяся с потерей возможности продолжать род, обратила внимание на тех людей, которые остались жить в их долинах со времен Переселения. Многие поколения живя бок о бок, люди стали почти неотличимы от самих эльфов, но сохранили способность деторождения и человеческую длительность жизни. Тогда было принято решение породниться двум расам и, о чудо! Эльфы снова обрели возможность иметь детей! Правда, детей рождалось как правило один-два, редко, когда трое, да и бесконечной жизни тоже не стало, но она стала продолжительнее обычной человеческой в несколько раз. В результате всех этих потрясений эльфы отдалились и от людей, и от Драконов, стали их сторониться, а то вдруг ещё чем-нибудь «одарят»! Да и люди, плодясь с неимоверной скоростью, были очень неспокойными соседями. Они постоянно дрались, воевали между собой, постоянно пытались втянуть в свои распри другие расы. И это вместе со ставшей уже какой-то врождённой ненавистью к оркам. Многие из людей их даже никогда не видели, но постоянно пугали ими своих детей. Один из законов людей гласил: только мёртвый орк может быть безопасен. Постепенно эльфы уходили как можно дальше от этих постоянно источающих агрессию и злобу созданий. И как бы ни было больно и горько, но Тсаридун, эти цветущие долины тоже были оставлены. Но как, как можно жить в доме, под окнами которого постоянно кто-то орёт, гремит оружием, убивает друг дружку?! Когда в окна летят камни, а иногда и стрелы, а в двери кто-нибудь долбится, то прося спасения, то требуя помощи? Когда вокруг твоего дома устраивают свалку, жгут вонючие костры и устраивают опасные эксперименты с магией! И всё это утром, днём, вечером и ночью! Невзирая на погоду и время года! Ответ один: никак. И когда эльфы покидали свои долины и уходили в неизвестность, им в спину летело: ну и валите отсюда, пока целы! Так появилась вторая раса изгоев.
Гномы. Гномы тоже получили свою порцию «даров». И тоже, как и эльфы, далеко не сразу осознали всю тяжесть последствий от них. Началось всё с того, что Драконы стали приглашать к себе молодых гномов, чтобы поделиться с ними своей мудростью и знаниями. Что же в этом плохого? Гномы стали многое узнавать о том, как правильно искать в недрах металлы, камни, какие способы обработки материалов можно применять, как улучшить добычу и много, много чего ещё. И действительно, возвращаясь в свои общины, эти, по сути, ещё юнцы умудрялись создавать такие вещи, что старейшины начинали завидовать подобному мастерству. Уровень мастерства гномов рос, гномы стали лучшими строителями, ювелирами, оружейниками. Их работа была востребована и хорошо ценилась. Для любого человека иметь гномью работу, было показателем достатка. Раса была на пике славы и почёта, когда лишилась главного, но не сразу поняла это. Гномов покинули грифоны. Они уходили не сразу, и не все. Но их исход определил дальнейшую судьбу расы мастеров. Во время своих бесед с молодыми гномами Драконы иногда их спрашивали: а зачем вам грифоны? Что они дают вам взамен крова и пропитания, которым вы их обеспечиваете? Настолько ли вам необходима их, якобы, помощь? Ну разве вы, раса величайших мастеров, действительно в них настолько нуждаетесь? Разве те знания, которые вы получаете от Драконов, не превосходят многократно то, что вы, наверное, сможете получить от грифонов ещё только через многие поколения? Да и получите ли? И постепенно, совершенно незаметно, отношение гномов к грифонам изменилось, и они его почувствовали. К ним перестали относиться, как к друзьям, как к очень близким, исчезла теплота в отношении. Они стали казаться надоедливыми, бесполезными домашними питомцами, которые непонятно с чего решили, что им здесь рады. Их даже пробовали заставить работать, подобно тягловой скотине. Грифоны такого отношения не стерпели и ушли. А гномы, потеряв самых своих близких друзей, вдруг начали замечать, что отношение к ним людей стало меняться. Если раньше, ещё совсем недавно, люди упрашивали гномов взяться за какую-нибудь работу, то теперь они это стали сначала навязывать, а потом и требовать. Куда-то стало пропадать восхищение трудолюбием и мастерством. Стали происходить, а потом и участились случаи не полной оплаты работы под надуманными предлогами. А иной раз и просто оставляли работу без оплаты. Но пока ещё стоял и во всю пыхтел Сахкаин, да и просто мастерских и артелей по миру было много. Но как-то странно происходило, всё чаще и чаще мастерские гномов стали переходить в собственность людей, под предлогом каких-то долгов и невыполненных гномами обязательств. А ещё через какое-то время вообще стало происходить доселе немыслимое: вооруженные столкновения между гномами и людьми. А поскольку гномы не отягощали себя никакими законами и способами разрешения конфликтных ситуаций, то и происходящие конфликты решались судом человеческим. Всегда в пользу людей. Живущие вдалеке от Сахкаина гномы, не имея возможности получить помощь и поддержку, становились батраками, а иногда и просто заложниками людей, шантажировавших их семьи. Некоторые общины гномов неожиданно снимались с насиженных мест и исчезали в неизвестном направлении. Отношения между людьми и гномами неизбежно портились. Во время одного из редких, но всё же имевших место контактов с орками, один из зелёных как-то очень туманно выразился Башану об имевших место проблемах у гномов. Выразился в том смысле, что, мол, если всё идёт хорошо, значит, вы чего-то не замечаете, а если всё идёт плохо, то скоро всё будет ещё хуже. Поскольку контакты с орками гномы не оглашали, и вообще в прошлом они сражались друг с другом, то всё сказанное было передано старейшинам слово в слово с максимально возможной скоростью. Их реакция удивила Башана и вызвала ещё больше вопросов. Зная, с какой подозрительностью и въедливостью старейшины относятся к любым словам представителей рас-изгоев, сейчас Башан вообще не увидел никакой реакции. Тогда он начал ковырять ситуацию самостоятельно. Потратив не один год и кучу сил, стараясь не вызывать подозрений ни со стороны старейшин, ни со стороны людей, он начал обнаруживать поначалу странные, а потом и вовсе страшные вещи. Начал с того, что постарался посмотреть на людей другим взглядом, взглядом человека. Увиденное вселило тревогу, а потом и ужас. К тому времени империя людей, возглавляемая Драконами, занимала почти весь известный мир. Несколько крупнейших городов-столиц, в которых обитали Драконы, представляли собой огромные крепости, а сами Драконы выросли до размеров домов и обитали в специально для них построенных колизеях, тщательно охраняемых. Людское население было огромно, вело постоянные междоусобные войны, было агрессивно, злобно и диковато. Вот только войны эти никогда не были направлены против столиц, любой другой город мог быть осаждён, разграблен и даже разрушен, но только не столицы с Драконами. Любые войны обходили их стороной. Они были некими священными местами, о которых многие могли только мечтать. Разница в уровне жизни между столицами и обычными долинами была огромна: где-то одни купались в роскоши, а где-то другие боролись за выживание. И так небольшая продолжительность человеческой жизни постоянно сокращалась убийствами, болезнями, голодом. Но всегда, во всех своих злоключениях они винили только орков, эльфов и гномов. Причины могли быть разными, порой абсолютно нелепыми. Как будто все остальные расы были виноваты просто одним своим существованием, а потому подлежали уничтожению за малым исключением: гномы-чтобы работать, эльфы-чтобы поля и сады приносили хорошие урожаи, а орки … мммм?, а нужны ли они вообще?
Поняв истинное отношение людей к гномам, но не имея возможности реально что-то доказать, Башан решил присмотреться к тем людям, которые сопровождали гномов со времен Переселения, к тревеям. Но не нашёл, как ни искал, ничего похожего. Да, они зачастую злились, воспринимали гномов, как больших детей, но не ненавидели и не желали их сломать, подчинить своей воле. Их целью было сотрудничество, а не власть. Не обнаружив опасности от тревеев, Башан решил предположить самый худший вариант развития событий. Что люди и Драконы готовят уничтожение гномов так же, как многие поколения назад уничтожали орков. Поскольку теперь они значительно многочисленнее, более агрессивны и организованы, союзники им не нужны. Поселения гномов, их количество, а главное, возможности, не составляли тайны. Проанализировав все известные ведущиеся сейчас людьми военные конфликты, Башан ощутил, как волна ужаса, холодного и липкого, окатила его с головы до ног и оставила леденящую пустоту внутри. Ведь получалось, что все дзаны, неважно, ведущие ли прямо сейчас активные боевые действия, передвигающиеся или стоящие лагерем, выполняют всего одну функцию: блокируют гномьи поселения и более-менее крупные общины. Препятствий при перемещении гномы пока не испытывали, но Башан ясно видел, что стоит отдать всего одну команду, и ловушка захлопнется. Огромное число гномов, раздробленные на артели и общины, окажутся блокированными и изолированными друг от друга. Неминуемая гибель. Совершив стремительный рывок, Башан в течение пары-тройки месяцев объехал прилегающие к Сахкаину долины, после чего вернулся в город прямиком к старейшинам. Его красноречивый, убедительный доклад, однако, не произвёл на старейшин практически никакого впечатления. Так, несколько уточняющих вопросов и полнейшее равнодушие. А ведь речь шла о выживании расы! Да, у Башана не было прямых доказательств злого умысла Драконов, но в такой ситуации этого и не требовалось! Надо было все лишь включить разум! Заниматься подготовкой к войне необходимо было срочно, прямо сейчас. Созывать всех гномов к Сахкаину, укреплять стены, ковать оружие, собирать запас провианта, обратиться к эльфам и даже к оркам! Никакой возможной помощью пренебрегать нельзя, необходимо было признать свои ошибки. Но старейшины остались глухи. Тогда Башан принял решение, заняться подготовкой самостоятельно. Пользуясь своим положением и возможностью обращаться напрямую к главам кланов, семей, артелей, он переговорил со всеми гномами, которые согласились его выслушать. Он рассказывал о том, что видел и смог узнать, он уговаривал своих собратьев к действиям, а не пустым разговорам. Кое-кого даже удалось склонить на свою сторону, и в нескольких семьях даже начались некоторые приготовления, но тут старейшины сказали своё слово. Башан во всеуслышание был объявлен слабым умом, всем гномам запрещалось общение с ним. Он был лишён звания, положения и возвращён обратно в кузницу, получив заказ на изготовление непростого оружия. Это был даже не столько заказ, сколько повинность. Вернув в кузницу, ему попросту приказали вернуться к изначальному ремеслу, выполняя обязательную работу. А ещё, ему дали для этой работы металл, ценнее которого не существовало ничего. Это были Слёзы луны. Металл, приходящий с неба только в лунные ночи. Металл, придающий железу новые, невероятные свойства: твёрдость и в то же время гибкость, стойкость к старению и серой порче. И что самое главное: изделия, созданные с применением Слёз луны, не нуждались в магических заклинаниях для сохранения всех этих своих качеств, да это было бы и невозможно, ведь такие вещи вообще не поддавались воздействию магии. Знали об этом очень немногие гномы, не говоря уж об остальных расах. И они старательно хранили эту тайну. Это знание делало их теми, кем они были, МАСТЕРАМИ. Однако, это было известно и Драконам. И они предлагали за Слёзы луны хорошую цену. Даже ОЧЕНЬ хорошую. Никак не оглашая свой интерес и не объясняя. Объяснялись при этом всегда недомолвками, полунамёками. Ну, к примеру, – А не мог бы почтенный гном поделиться, за хорошую оплату, конечно же, малой частичкой своего мастерства и того, что помогает создавать такие восхитительные вещи? Вот только далеко не каждый гном мог понять о чём идёт речь, а если и понимал, то никак не выдавал своего знания.
Что ещё увеличивало и так огромную ценность Слёз луны? Это сложность их поиска. Даже если кому-то несказанно повезло, и он увидел в лунную ночь, как Слеза прочертила небо, то шансов найти место падения примерно один из тысячи. Хотя нет, один из тысячи тысяч. Когда-то, гномам в этом помогали грифоны. Но вот уже много поколений, после ухода грифонов, самим гномам найти Слёзы удавалось значительно реже. Башану же Слёз луны было предоставлено значительно больше, чем было необходимо, но и требования к заказу были запредельные. Не зная причин, но всем своим нутром ощущая важность заказа, Башан трудился так, как сотня гномов. Забывая о сне, еде, отдыхе и справлении естественных нужд. Работа поглотила его целиком и полностью, вернув в годы молодости, когда, будучи ещё подмастерьем, он с такими же молодыми гномами, соперничали в овладении мастерством.
Забыв о людях, забыв об опасностях мира, он творил, создавая если не шедевр оружейного мастерства, то точно лучшее изделие в своей жизни. Выводя гравером последний штрих родового клейма, он неожиданно обнаружил, что это клеймо старое, которым его род не пользовался много поколений с тех пор, как их покинули грифоны. Клеймо, которое он видел всего один раз в своей жизни. Клеймо, которое он видел, будучи ещё совсем ребёнком, сидя на коленях своего деда, могучего главы некогда великого рода. Клеймо, выжженное раскалённым металлом прямо на груди. Оказывается, он помнил его в мельчайших подробностях. И в таких же мельчайших подробностях он воспроизвёл его на оружии. Старейшина, пришедший за заказом, был очень стар. Двигался медленно, плавно, словно во сне. Он не выглядел строгим, злым, скорее очень печальным и в то же время мрачным. Таким же мрачным получился и разговор.
– Своей работой ты вновь подтвердил великое мастерство своего рода. Ты создал оружие, которым не будешь пользоваться сам, но которое будет помогать выжить многим, очень многим. Ты – последний из рода. И ты был прав. Драконы готовят уничтожение нашей расы. Готовят уже очень давно. Насколько давно? Не одно поколение. Достаточно будет сказать, что потеря грифонов лишь часть их плана. И сейчас они готовы нанести решающий удар. Да ты и сам это видел. Почему старейшины знали и ничего не предпринимали? Знали. Предпринимали. Если ты не смог увидеть наши приготовления, значит, всё было сделано правильно. Нельзя было привлекать внимание, кого бы то ни было. Если бы Драконы увидели наши приготовления, они нанесли бы удар раньше, когда мы совсем не были бы готовы. Да мы и сейчас не готовы к войне с ними, но сейчас есть уверенность, что после разгромного поражения раса гномов не сгинет окончательно. Останется наследие, знания, которые будут храниться настолько скрытно и надёжно, насколько это вообще возможно. Твои действия не остались незамеченными, и Драконы нанесут удар раньше. Тревеи, для которых ты выковал оружие, уйдут, спрячутся и унесут с собой часть наследия, чтобы сохранить его для будущих поколений. И эти сёрикены тоже часть наследия. По всему известному нам миру, группы гномов уходят в места, где их будет не достать Драконам, хотя бы несколько поколений. Они даже не подозревают о важности той задачи, которую им предстоит выполнить. Но узнают. Выживут очень немногие, но это хоть какой-то шанс для всей расы. Мы не можем победить, но дать бой Сахкаин просто обязан. Будет битва, которых ещё не было. И для этой битвы нам понадобятся все гномы, способные держать оружие. В том числе и ты.
– За что? За что они нас так ненавидят?
– Это не ненависть. Некоторым образом, это их самооборона. Просто холодный расчёт. Ведь только мы, гномы можем находить и обрабатывать Слёзы луны. Этот металл представляет смертельную угрозу для их магической сущности. И нет возможности договориться или откупиться. Ведь если будут существовать руки, способные выковать смертельное для Драконов оружие, значит, обязательно найдутся руки, способные это оружие направлять. Оружие создаётся не для мира, а для войны.
Разговор со старейшиной продлился ещё немного, но Башан так и не узнал: какие гномы и куда ушли, где спрятались? Как собираются выживать? Понятно было только то, что помощь в этом им оказали и орки, и эльфы. Мельком старейшина упомянул о каких-то людях, играющих во всём этом противостоянии рас чуть ли не главную роль, назвав их Тёмными, и опять Башан не смог или не успел понять: на чьей стороне эти Тёмные? Кому помогают? И вообще, хватит болтать, надо приниматься за работу.
После того разговора, как потом выяснилось, у Сахкаина было всего одиннадцать дней на подготовку к войне. Одиннадцать дней понадобилось Драконам, чтобы перегруппировать свои войска и нанести удар. Связь с остальным миром прервалась в первые несколько дней. Были перекрыты все дороги, обходные пути и потайные тропы. За одиннадцать дней были блокированы все долины с известными поселениями, где находились гномы. На десятый день люди осадили Сахкаин. Но и гномы использовали оставшиеся дни максимально. Стены были усилены камнем из разбираемых построек внутри города, углублен, расширен и наполнен до краёв ров вокруг города, отрыты дополнительные колодцы, весь имеющийся металл пошёл на изготовление оружия и доспехов. Вооружались все, даже те женщины и дети, которых не успели вывезти. Работали все, и днём, и ночью. Никто не проводил никаких собраний, никто не произносил речей, но все, от мала до велика, понимали, что надежды на спасение нет. Слишком хорошо подготовился враг, слишком был силён. Оставалось только как можно дороже продать свои жизни. Весь одиннадцатый день люди строили башни из дерева и металла, метательные машины и штурмовые лестницы. А ранним утром двенадцатого дня, под проливным дождём полетели в сторону города первые камни. Штурмовать город в первый день Драконы не стали. Они сосредоточились на нанесении максимального ущерба стенам города. Гномы отвечали своими катапультами, и даже иногда попадали по машинам людей. Однако ущерб был минимальным. Ливень закончился ночью, а утром второго дня на город обрушились горящие бочки со смолой, город охватили пожары. Не в силах справиться с бушующим огнём, гномы гибли десятками. При свете полной луны и зареве пожаров, люди начали штурм. Атаковали сразу почти по всему периметру стен, большими силами, не прекращая обстрела стен каменными глыбами и зажигательными бочками. Собранные башни подкатывались ко рву и опрокидывались. Получались подобия мостов, по которым переносились длинные штурмовые лестницы и верёвки с крючьями. На накатившую волну людей со стен был обрушен град стрел, камней и дротиков, практически каждый выстрел и бросок находил свою цель. Но и люди не заканчивались. Перелом наступил, когда в бой вступили Драконы. Подобно живому пламени в ночном небе, двое из них пронеслись над крепостными стенами и ударили по ним магией, разрушающей камень. Крепчайшая гномья кладка начала трескаться и рассыпаться под ударами камней из катапульт. Стали образовываться проломы. Понимая, что успех необходимо развивать, драконы пошли на второй заход. И в этот момент гномы выкатили из укрытий полтора десятка огромных арбалетов, направили навстречу летящим Драконам и пустили стрелы-копья. Три копья из всех попали в цель. Два пронзили одного из Драконов, и он буквально был разорван на части. Третье копьё нанесло скользящую и казалось бы, незначительную рану, но Слёзы Луны, находившиеся в острие, причинили непоправимый вред магической сущности Дракона. Потеряв способность к полёту, он рухнул в ров и взорвался с такой силой, что вокруг испарилась вода, оплавились стены, а люди вспыхивали и сгорали, как мотыльки. Невероятный, ужасающий по силе и мощности крик, рёв или даже стон, пронёсся над осаждённым городом. Подстёгнутые этим звуком, словно плетью, люди с утроенной яростью бросились на штурм. Их не останавливало ничего, они шли по телам павших, падали сражённые и своими телами устилали путь идущим следом. Остальные Драконы также двинулись к стенам Сахкаина. Первые приблизившиеся к стенам на полёт стрелы остановились и снова ударили магией. В этот раз она отнимала силы у живых. И люди, и гномы роняли из рук оружие, падали под тяжестью доспехов. И если атакующие прибывали волна за волной и тут же восполняли павших, то у защитников таких резервов не было. Вновь пройдя по телам, только теперь ещё живых, людям удалось закрепиться на стенах. Однако, гномы и здесь не обошлись без ловушки: под Драконами и вокруг них была обрушена сеть тоннелей, откуда группы гномов в упор ударили по Драконам. И снова, мощнейшие взрывы магии и смерть всего живого и неживого вокруг.
Всю битву Башан находился на стенах, сражался вместе со всеми, укреплял проломы, падал без сил для короткого отдыха и снова шёл на стены. В какой-то момент боя к нему подбежал гонец с требованием старейшины немедленно явиться в мастерскую. Подробностей он сообщить не успел, был сражён ворвавшимися на стену людьми. Вступив в рукопашную и сбросив атакующих со стены, Башан бегом направился на вызов. Пробегая по разрушенным и горящим улицам города, он не думал о причинах вызова, а только о том, чтобы скорее вернуться обратно. Ворвавшись в мастерскую с такой скоростью, что дверь от удара слетела с петель, он замер посередине зала. Перед ним находились двое. И если одним был известный ему старейшина, то второго он видел первый раз в жизни, хотя и слышал немало. Вторым был человек. Если точно, то не совсем человек, это был так называемый маг. Выглядя, как люди, людьми они не являлись. Хотя и были ну ооочень похожи. Дорожный плащ, странной формы шляпа, с широкими полями и острым концом, и, конечно же, посох. Был он худощав, в меру упитанным или толстяком, разглядеть под широким плащом не представлялось возможным. Цепкий, внимательный взгляд светло-серых глаз, приковал к себе внимание Башана.
– Ты прекрасно понимаешь, что какого-то перемирия, а уж тем более победы быть не может. Идёт война на уничтожение гномов. Ты можешь сегодня, максимум завтра погибнуть сражаясь с людьми. А можешь покинуть эту битву и вернуться для борьбы позже. Чтобы возглавить сопротивление и добиться возрождения гномьей расы. Выбор необходимо сделать прямо сейчас.
Некоторое время Башан, только что выйдя из боя, не мог понять, чего такое ему толкует этот странный мужик. Какой выбор? Какая борьба? Кого возглавить? То ли ему самому в последней схватке досталось по шлему сильнее, чем он подумал сначала? То ли действительно эти самые маги ну совсем уж странные создания? Предлагает какую-то хню, требует сделать выбор, что за бред вообще? Или это последствия магической атаки Драконов? Слабоумие? Видимо, со стороны он выглядел точно, как слабоумный, поскольку старейшине пришлось довольно резко одёрнуть Башана, – Очнись! Послушай, что тебе говорят! Гномы гибнут, пока ты тут сопли жуёшь!
– Они и так погибнут!
– Но у тебя есть возможность пережить эту войну! Чтобы вернувшись позже, возродить гномов!
– А маг-то здесь причём?!
– Башан, не старайся показаться глупее, чем ты есть на самом деле! Подобное под силу только магу!
– Похоже, вы тут без меня уже всё решили, так чего вам надо-то?!
– Подойди ближе, – голос мага был ровен, обладал очень своеобразными оттенками, он успокаивал, подчинял своей воле.
Приблизившись на расстояние шага, Башан почувствовал исходящую от мага силу. Она окутала его, спеленала и начала убаюкивать. Последнее, что запомнил гном, это пронзительный взгляд мага.
Знахарка
Всё-таки Адам был настоящим тревеем. Из одной поездки он привёз больше, чем могла бы вместить его повозка. Он привёз не только травы и выручку от проданных безделушек, он привёз информацию. Однако делиться ею Адам не спешил. Первым делом он приготовил отвар и напоил им пацана, а пока Башан в нетерпении топтался рядом, весь изворчался по поводу Барки, которого он заметил пару раз в своей поездке. Дескать, он очень ценит заботу о своей безопасности, но так подставляться нельзя ни в коем случае! А если бы кто-нибудь заметил грифона?! А?! Да тут через несколько дней всё будет кишмя кишеть желающими добыть зверя! И господину гному придётся хватать ноги в руки и бежать из этого благословенного места быстрее, чем ужаленный поросёнок! Поэтому он настаивает, чтобы впредь подобного не повторялось! А вообще, всё было не так уж и плохо. Собственно поселение людей было не большим, но и не маленьким, своей крупной ярмарки они не имели, так, небольшая улочка с несколькими лавчонками. Но, в паре недель от этого поселения, было ещё одно, и вот оно было и по-крупнее и по богаче. Вот там и проходили ярмарки раз в полгода. Вот туда и стекались с окрестных долин товары и деньги, новости и слухи. А в этом посёлке жизнь поддерживалась в основном из-за небольшого участка плодородной земли, густого леса, полного дичи, пары речушек да озерца, богатых рыбой. Да ещё и за счёт периодически возникающих поселений мастеров, располагающихся в, как они называют, «тарелке». Ну вот эта та самая небольшая долина, круглая по форме, с поднятыми краями. По какой-то причине там селятся те, кто способен обрабатывать металл, камень, дерево. Ну и происходит взаимовыгодное сотрудничество. Только почему-то долго такие поселения не держатся, самое долгое, пару поколений, а потом оттуда все куда-то исчезают. То ли помирают от неизвестных поветрий, то ли уходят в лучшие места, последнее вот, к примеру, говорят, что выгорело дотла. Почему? Так мастерские же у них там, вот и вырвался огонь наружу. Кто говорит? Так молва людская. Были правда заезжие охотники до чужого добра, поживиться хотели, да только не вернулся никто. И такое бывает. А вы, господин, в той «тарелке» поселились? Там что, мастера новые появились? Странно как-то, дорога туда вроде бы всего одна, да и то сказать не дорога, а так, тропа широкая, но проходит она как раз мимо их посёлка и обычно всех видно, кто по ней проезжает. А вот Вас, господин, мы как-то и не заметили, что вы в «тарелку» проехали. Да и ладно, может, в поле были все или на охоте. О! А какой инструмент у вас хороший, новый! Давненько у нас такого не было! Да вы не стесняйтесь, если чего в обмен нужно, так говорите, поищем. Продукты там, вещи какие? А, травы нужны? Ребёночка поправить? Так это мы мигом, знахарка тут у нас одна есть, как раз травками лесными да полевыми занимается. Ох и знахарка, скажу я вам! Не злая, вроде, даже можно сказать, отзывчивая, но хитрющая! Если чего по её части требуется, роды тяжёлые облегчить, хворь какую из человека прогнать, ну, или порчу с урожая вытравить, так это она всегда безотказно. Но вот если кто какую шалость затеял, так она с того в три дорого возьмёт. Вот случай был, овдовел мужичонка один, погоревал, да заново жениться надумал, вроде не совсем ещё старый был. Приглянулась ему молодка одна, мила, да и хозяйка хорошая. То да сё, съехались они. Только стали вместе жить, а какие-то странные стали, дёрганые, словом добрым не обмолвятся, только что не дерутся. Несколько лет так прожили. Вот как-то знахарка и просит мужичка того помочь ей по хозяйству, плетень поправить, отблагодарю говорит. Со скрипом согласился, молодка косо смотрит, чего это её мужик к другой пошёл, что за благодарность она ему обещала? Полдня у неё поработал и бегом домой, хвать молодку да на сеновал, и крику-то, стонов! С тех пор с десяток ребятишек народилось, да мир в семье образовался. А был у нас один похабник, всё молодкам проходу не давал, всё норовил к телу их подобраться, да всё без обязательств. Своих-то немного, да и поколотили его пару раз, отцы да братья молодок обиженных, вот он и повадился на ярмарки ездить, там молодок охмурять. А как-то раз вернулся и бегом к знахарке, дескать дай мне отвару какого, чтобы силы мужские не кончались! А она ему: а точно тебе именно это нужно, а не чего другого? Он говорит: да, да, именно это! Она ему и говорит: к следующей ярмарке зелье подготовлю, а мне с тебя ничего и не надо, только зелье это, не здесь, а на ярмарке выпьешь. На том и сговорились. На ярмарку он приехал, хлебнул, да такая сила мужеская в нём пробудилась, что отбоя от вдовушек и дам незамужних просто не стало. По началу герой-то наш радовался, счастливый был, домой с ярмарки не поехал, типа, мне и здесь хорошо. Кормят, поят, одевают, и работать не надо, ну разве что похабничать. Только до следующей ярмарки, прилетела весточка от него к знахарке, что он на всё готов, лишь бы всё обратно вернуть! А оно ведь как? Заприметили его таланты люди, которые и на руку нечисты, и что такое совесть позабыли. Вот они его обманом да посулами к себе заманили, заперли и начали за деньги барышням в аренду сдавать, на ночь или больше, кто как заплатит. А там уж с ним чего только не вытворяли, да ещё поговаривали, что не только дамы, но и, срам сказать, мужчины, которые и не мужчины как бы … Он вроде бунтовать, но для смирности поколотили его как следует, так что от всего его здоровья только мужеское и осталось, а другого им и не надо. Как зверушку невиданную показывать в клетке начали. Ни свободы, ни достоинства, ни счастья. Собирались даже после ярмарки в другие города везти, там на нём денежку зарабатывать. Ну, что делать? Человек о помощи просит, надо помочь. Поехала знахарка с мужиками нашими на ярмарку, а там его в клетке прилюдно показывают, да расхваливают, ах, какой молодец, всем огурцам огурец! Она потихоньку к нему подошла и спрашивает: ну что, сполна насладился силой мужеской, стояк называемой? А он ей: ой сполна, ой сполна! Забери, говорит, её обратно, силу эту окаянную! Всё, что хочешь, всё, что есть у меня забери вместе с ней! А она ему пузырёк с зельем сквозь решётку протягивает и говорит: на, выпей, а в последний день ярмарки я к тебе за оплатой приду, вот тогда и отдашь долг. А дальше и вовсе чудеса начались! Слух-то о нём разнёсся за полгода по округе и прибыла на ярмарку дама одна знатная, состоятельная, зрелая уже женщина. Да чего уж там, старуха какая-то, которая, чувствуя близость кончины решила оторваться, видимо, и молодость вспомнить. Вот она его за деньги немалые и выкупила. Денёк, другой она с ним развлекается, а он всё удивляется, а чего это, после зелья выпитого, стояк никак не заканчивается? А на третий день, вот уж умора, старушка прямо во время утех похабных дух испустила! Шум, гам, стража, все кричат убийца! Да какой жестокий! Но тут приказчик старушки этой, достаёт завещание, по всем правилам оформленное и спокойненько так оглашает, что всё своё имущество, изрядно потрёпанное, но ещё значительное, а самое главное, свободу, завещает она самцу этому, который доставил ей радость в последние дни её бренной жизни. Ну, там слугам всем по чуть-чуть, приказчику долю солидную за службу верную. И вот уже кандалы с него снимают, наместник, извиняется, говорит, мы все как лучше хотели, не желаете отобедать в кругу семьи? А он стоит на площади, перед толпой гудящей и мыслишка уже в голове крутится: стояк не закончился, значит знахарка обманула? Значит теперь с деньгами да с силушкой этакой можно и ещё по куражиться? И вдруг, чувствует на себе чей-то взгляд пристальный, начинает по сторонам зыркать и видит, в толпе знахарка стоит и внимательно так на него смотрит. Ту до него доходит, что ведь это последний ярмарочный день и надо бы долг знахарке отдавать! Но за что? Тут его силы мужские и покинули. И как-то так сразу спокойно стало, прям от сердца отлегло. В общем, в тот же день он всё наследство на знахарку отписал и домой с мужиками вернулся. Там у него домишко небольшой был, знахарка не стала забирать, да и зажил тихой жизнью и за чужими молодками больше не бегал. А знахарка через пару недель вернулась с бывшей старухиной служанкой, сирота она оказалась и деваться ей некуда было. Она её себе в помощницы взяла. И как-то постепенно он с ней сошёлся, стали вместе жить, детишки пошли. Четыре сыночка и лапочка дочка. Вон, по двору носятся.