Игорь Ульянов
Дочь служителя маяка
Маленькая девочка о счастье мечтала,
Маленькая девочка принца ждала…
Эти события, как рассказывали очевидцы, происходили в одном небольшом северном королевстве. Напротив, старожилы утверждают, что всё произошло в одном маленьком южном княжестве. Впрочем, не так важно, где это случилось – на севере или на юге, или в стране, которая протянулась от северного моря до южного.
Где бы ни жили люди, они все похожи между собой. У них есть мечта, есть цель, к которой они стремятся всю жизнь, преодолевая на своем пути трудности и невзгоды. И есть любовь, она словно свет маяка указывает им путь.
Эта сказочная история произошла давно в одном маленьком городке, стоящем на берегу холодного моря. И занятия его жителей тоже были связаны с морем. Их корабли отправлялись с грузами в долгие плавания в далекие страны. Когда через много месяцев на горизонте появлялись знакомые паруса, то все, кто находился в тот момент в городе – и взрослые, и дети – бежали в порт, встречать корабли и моряков.
Приходил в порт в такие дни и старый шкипер в плаще и в старой морской фуражке. Вместе с ним была и юная девушка. Со стороны можно было подумать, что это отец и дочь. Но отец ей был не родной. Много лет назад девушка осталась сиротой. Её родители ушли на лодке в море, чтобы ловить рыбу, да так и не вернулись. Что с ними произошло, никто не знал. Но когда через несколько дней к берегу прибило сломанное весло, решили, что во время шторма их лодка перевернулась и затонула.
Девочку взял на воспитание старый моряк. Он знал девочку с самого рождения. Он был другом семьи, вместе с отцом девочки плавал по многим морям и дорожил морской дружбой. Он был добр и заботлив. Девочка привязалась к нему. Да и сам служитель маяка считал её родной дочерью. Так они и стали жить вместе.
Когда-то старый шкипер управлял кораблями. Служить в команде под его началом моряки считали за честь. Он давно уже не выходил в море, потому что не мог оставить маленькую дочь одну. И выбрал себе другое занятие – стал следить за маяком, который находился недалеко от городка, на высоком скалистом берегу. Рядом с маяком стоял маленький домик, где они жили.
Каждый вечер по винтовой лестнице старый моряк поднимал наверх уголь, дрова, масло, чтобы свет от маяка был ярким и долго не угасал. Протирал до блеска зеркала и стекла, зажигал огонь, чтобы он был виден за много миль, указывая путь кораблям.
Дочь помогала ему по хозяйству, готовила обед, прибиралась в доме. Когда все домашние дела были сделаны, девочка любила гулять по высокому берегу. Уходила далеко от маяка, бродила среди трав, собирая цветы. Любила смотреть на горизонт, представляя, что однажды на таком же корабле приплывет принц.
А еще у нее был секрет. Своя тайна. Она подружилась с ветром. Это может показаться странным, но так и было на самом деле. Ветер, завидев девушку, подлетал к ней и начинал играть ее волосами, развевая их, сплетая в косы, или побрасывая вверх. Девушка отвечала ему звонким смехом.
– Прекрати, прекрати сейчас же, – смеясь, повторяла она.
Иногда ветер дарил ей цветы. Он пробегал по полю маленьким вращающимся волчком, вырывал и подхватывал цветы, собирал их в букеты и бросал под ноги девушке.
– Спасибо! Я как раз люблю эти цветы, – с благодарностью отзывалась она на ухаживания ветра.
Когда в школе, где училась девочка, учитель рассказывал, что ветер может превратиться в ураган, может сносить крыши домов, ломать деревья, топить корабли, она недоверчиво качала головой и говорила, – нет, не могу поверить, ветер добрый. Я знаю.
Ветер любил напевать девочке свои протяжные мелодии. Он рассказывал ей, что в горах, есть ущелье похожее на орган, где в ряд стоят высокие острые скалы, и там его музыка звучит еще возвышеннее и торжественнее.
– Давай убежим туда, – звал ее ветер с собой, – я буду играть мелодии только тебе одной.
– Нет, – смеясь, отвечала девушка, – туда долго добираться, я не успею вернуться, и отец станет сердиться.
Но не только с ветром дружила девушка. Дома на подоконнике стояла клетка с серебряной механической птичкой. Птичка умела разговаривать и петь песенки. Она была сделана искусным механиком и так тонко, что каждое гравированное перышко птицы, переливалось разноцветными оттенками как настоящее.
