Игорь Викторович Куприн
Х.А.Б.А.Р.
Пролог
По разбитой федеральной трассе уже сутки мчал автомобиль, на отремонтированных участках дороги прибавляя скорость. На очередной яме машину подбросило, заставляя водителя взбодриться от незаметно подкрадывающегося сна. На обочине дороги попадалась брошенная техника, она ждала своего часа, когда погода смилостивится и подарит теплые дни. Удивляться не приходится, когда наблюдаешь, как закрывают ямы на дороге асфальтом, перемешанным со снегом. Бесконечный ремонт, круговорот асфальта в природе.
До Новосибирска оставалось совсем немного. Отозвавшись на акселератор, машина набрала скорость, резво входя в повороты. Дороги в этой части областной губернии были практически новыми, что давало возможность превысить допустимую скорость.
Прогресс шагает восьмимильными шагами – подумал Всеволод. Вот, казалось совсем недавно, разгонишь свою «колымагу», изготовленную в СССР до 100 км/час и ветер заглушая шум мотора говорит, что это установленный предел, машину кидает из стороны в сторону, она становится неуправляемым снарядом. Сейчас технологический процесс стабилизировал машину, она едва покачивается на ухабах, водителю только и остается корректировать немного направление, круиз контроль регулирует обороты сам. Двигатель, притормаживает на поворотах, сбавляет скорость при появлении впереди движущейся машины и это при нашей дороге и разметки, которой нет. Один минус убаюкивает такое беззаботное вождение.
Это был второй день, когда Всеволод выехал из своего города. Путь пролегал по старой, проложенной в 70-е года нашего столетия дороги, из далекого Западно-Сибирского города, где еще 30 лет назад кроме аборигенов «Ханты-Манси» и не было ни кого. К тому же его рабочая неделя закончилась, не успев начаться.
Глава 1
Утро добрым не бывает? Или бывает, – Всеволод сел на край постели, окончательно просыпаясь и надевая тапки. Как там у классиков «Понедельник день тяжелый». В голове шумело, и подушка манила обратно. Встряхнув головой, он направился умываться. Время на сборы на «любимую» работу заняло немного.
В офисе гудела жизнь. Такое ощущение, что домой ни кто не уходил. Направляясь в офис совещаний он на ходу выпил кружку кофе из автомата. Дурные мысли бродили в голове. И кто только придумал планерку с утра, дела еще не успел разобрать, а тут еще эта потеря времени. Доклад следовал за докладом. Прерывая сводку о проделанной работе, за выходные, на столе завибрировал телефон. Всеволод обрадовался, ну вот и повод выйти, подумал он. Поднимаясь с кресла, Всеволод обратился к руководителю:
– Прошу прощения, – под грозным взглядом начальника он озабоченным видом вышел из конференц-зала.
Звонила двоюродная сестра из Новосибирска. Затараторив, как отбойный молоток она не удосужилась даже поздороваться:
– Всеволод, ты же знаешь, что неделю назад Илья пришел из армии…!
– Привет, – оборвал Надю Всеволод, – я на совещании, перезвоню попозже.
– Подожди не клади трубку! – закричала, срываясь на крик Надя, – Илья пропал!
– Что случилось, успокойся и давай по порядку? – придавая уверенности в голосе, сказал он.
– Ты не представляешь, как мы радовались, что Илья пришел с армии живой. Из всего призыва с ним вернулся только Сашка с соседней улицы да Леха с окраины весь покалеченный на инвалидной коляске, а остальных в военкомат грузом 200 привезли в запаянных гробах. Мы и не знали, что всех крепких парней забросят не на флот, а в охрану границ новой аномальной территории, – растерянно пробормотала Надя.
– Да ты по существу говори, когда пропал, где? В милицию звонили? – спросил он твердым голосом.
– Уже три дня прошло, сначала мы думали, что он со своей красавицей загулял. На следующий день стали звонить, он трубку не берет, а Лерка его и говорит мол, что и не приезжал вовсе. Мы с мамой всех обзвонили и в милицию ходили, ни кто не видел. А сегодня ночью, пришла СМС с номера Ильи, пишет:
– «Меня перебросило в зону, я у Палыча», и все на этом. Мы уж было испугались, что его в тюрьму забрали. Но в местной зоне и в УВД задержанный с такой фамилией не числится. Про Палыча тоже ни кто, ни чего не знает. Что делать не ведаем. Мы люди деревенские, простые в таких делах теряемся, а ты как-никак образование получил, большой человек – расплакалась Надя.
Родственники Всеволода жили в частном доме старого Новосибирска, расположенного на окраине. Когда-то это было село, но миллионный город со временем поглотил близлежащие поселения.
– Хорошо не реви, сейчас напишу заявление за свой счет и сегодня же выеду к вам, – успокаивающим тоном сказал он.
Стараясь не терять времени, перекусывая за рулем бутербродами и запивая уже остывшим теплым чаем, не останавливаясь на ночлег в придорожной гостинице он двигался в сторону Новосибирска. Только один раз под утро ему пришлось остановиться на несколько часов, чтобы вздремнуть.
Радар-детектор очередной раз пискнул, извещая, о скрытом в кустах, приборе контролирующего скоростной режим на дороге. Ну вот, еще один штраф придет по почте, – подумал он, проезжая участок дороги не снижая скорости. «Гаишники» попадавшиеся на пути его не останавливали. Мысленно поблагодарив судьбу за то, что Сибирские блюстители порядка не такие, как на Юге и стоят на дороге не затем, чтобы обирать своих граждан, а действительно работают и помогают в трудной минуте водителям замерзшим на зимней дороге.
День клонился к вечеру, когда черный «паркетник» подъехал к воротам деревенского дома. Залаяла собака во дворе, забор подрагивал от постоянных ударов лап.
– Да боюсь я, боюсь, – крикнул Всеволод. Надо же, как старается хлеб свой отработать, всё не угомонится.
Окна в доме горели. Звонка на калитке не было. Постучав ногой по забору, Всеволод раззадорил собаку еще больше. Спустя несколько минут во двор выбежали люди, но мужской голос окрикнул:
– Куда прете! Сам открою. Басовитый голос, бурча себе под нос, приближался к воротам.
Калитка открылась. В темноте показался широкий силуэт мужика, среднего роста, хмурой наружности, одетый в овчинный полушубок и валенки. Прикрывая лицо от луча фар, он оглядел подъехавшую машину. Дядя Гена был в своем репертуаре, из-за спины выглядывал увесистый ломик для колки льда, но разглядев меня, суровый взгляд сменился на удивление. Кивнув мне он исчез за калиткой и через минуту ворота были открыты нараспашку.
– Мы тебя так рано и не ждали, думаю, кто это озорничает, собаку дразнит, а енто ты. Как доехал, племяш? – пожал ладонь загрубевшей рабочей рукой.
– С Божье помощью, – приобнял его, пожимая руку.
Женщины тоже подошли, обнимая и целуя в щеку.
Всеволоду нахлынули и пронеслись в голове воспоминания из детства. Родители часто отправляли маленького Севу погостить к родственникам. Весна приходила в эту часть страны быстрее. Для Северян Новосибирское водохранилище было настоящим морским курортом. Что уж говорить о разных вкусностях, которые тут росли. Огромные лопухи подсолнухов с большими молочными вкусными семечками так запали в память, что по истечению стольких лет он до сих пор помнил их сладковатый вкус. В то время дядя Гена напоминал мальчишке древнего воина, ратника, как на картинках школьных книг и дело было не только в его огромной физической силе, но и в его внутренней организации души видимо переданной ему предками. При всей его внешней серьёзности он любил детей и часто баловал нашу дворовую ораву. На служебном автобусе вывозил с братьями и сестрами купаться на водохранилище.
Сумка из багажника перекачивала в руку дядь Гены, мне только и осталось захлопнуть дверь и пойти за ним. В комнате хозяйка с озабоченным лицом хлопотала на кухне. Надя юркнула в предбанник подкинуть дров в затопленную баню. А дядь Гена повел в комнату Ильи.
– Ну пойдем значит, ты на нас не серчай, мы молохольные в последнее время стали, – пробубнил он. Понимаешь, ерунда получается, вот вещь мешок армейский, одежда Ильи, часы. А самого нет, как сквозь землю провалился. Думал гражданку надел и по девкам пошел, да не тут-то было, вещи все на месте.
Я провел взглядом по комнате, ни чего особенного, видна женская рука, ни пылинки, все прибрано. Парадный армейский китель и другая одежда на спинке стула. Постель еще не расправлена или уже застелили? Фотографии в рамках на стене. На тумбочке у окна, помимо старенького CD проигрывателя, разложены необычные предметы, которые возможно можно увидеть на выставке сюрреалистов, а не в деревенском доме. Мимо таких светящихся, да еще подрагивающих в воздухе, вещей просто не пройдешь. Один каплевидный предмет так сильно подпрыгивал, что скакал из стороны в сторону ударяясь то о стену, то о стекло.
– Откуда это? – изумившись, спросил я.
– Дык, кто его знает, мой охламон с армии привёз, сказал, что много полезных вещей насобирал пока служил. Говорил, что нам с матерью теперь легче по хозяйству управляться будет. Вот только не успел он про енти штуки рассказать, – пробасил дядя Гена. Пойдем к столу, бабы заждались поди. Ты в обще как, в баньку пойдешь или сразу за стол.
– С дороги бы в баньку, а потом и все остальное, – улыбнулся я.
Протопленная по «черному» баня была колоритна своими черными стенами, и жар из открытого очага стоял невыносимый. Распариваться сил не было, да и время сейчас не подходящее, чтобы с удовольствием на несколько часов попариться с веничком. Полежал на лавке, моментально покрывшись потом, похлестал запаренным веничком, опрокинув на себя кадушку с холодной водой и вышел на улицу. Морозец после парной не чувствовался, только клубы пара от тела выдавали пониженную температуру студёного вечера. Крупные хлопья снега падали, моментально тая на лице. Накинув предложенный банный халат брата, разгоряченный прошел в дом.
На массивном столе, покрытым белыми полосами скатерти, стоял дюжий артельский самовар. В тарелках и плошках разложены маринованные огурчики, грибочки, картошка в мундирах, ломти хлеба, что-то еще мясное и аппетитное.
– Ну, с устатку моего самогона попробуй и спать, а то я смотрю тебя с дороги штормит или банька так расслабила, – улыбнулся дядя Гена, а о делах с утра поговорим, я рано встаю до зари, все по хозяйству хлопочу, вот как рассветет, так и разбужу.
С видом голодного волка я сел за стол.
Выпили во здравие, вспомнив всех родных и близких.
Первач горячей волной прошел по пищеводу. Крякнув, закусил хрустящим огурцом. Хозяин одобрительно кивнул, поддержав меня. За весь вечер женщины, только причитали, но басовитый голос хозяина дома вовремя останавливал бесполезные разговоры.
Из головы не выходили предметы, которые я видел на тумбе. Кажется я, где-то видел такие штуки. Пожалуй, перед сном возьму ноутбук и посмотрю, что на это всемирная сеть ответит.
Утром, как и обещал дядя Гена, стоял на пороге.
– Пойдем, я чаю со своим «фирменным» сбором заварил, хорошо мозги прочищает.
– Ты знаешь я вчера посидел в «сети» и нашел эти самые предметы, которые у Ильи на тумбочке. Как говорится – кто ищет, тот всегда найдет, правда потом прежде чем лечь спать я от греха их вынес в чулан и корытом железным накрыл, – сказал я, попивая «дымящийся» чай. Ты их пока не трогай и другим накажи чтобы не лезли.
От удивления у дяди Гены поползли его «мохнатые» брови на лоб.
– Это-ж зачем ты их под железо-то? – удивился он.
– Пишут, что они немного радиоактивны, но если их вместе держать, то якобы один из них поглощает радиацию. Пока я из города прибор измеряющий излучение не привезу скажи, чтобы помалкивали, а то знаю я женщин разнесут по всей округе, – сказал я.
– И что-ж ты такое нарыл-то такое? – не унимался дядя Гена.
– Действительно эти штуки артефактами называют родом из новой Зоны отчуждения. Да той самой, которая после очередного аномального выброса расползлась и накрыла часть границы с Россией. Так вот Илья не обманул, они не только полезные, но и очень дорогие. Цены на них даже для меня не доступные. Если в двух словах, одна штука обладает свойством снижать вес переносимого предмета в 12 раз, так что примотаешь артефакт на бревно и неси его, как прутик. Другой артефакт является вечным аккумулятором, понимаешь, куда я клоню. Третий, вступая в реакцию со спиртом, в виде повязки, имеет лечебный эффект, затягивает раны, переломы и еще Бог знает чего, только излучение у него сильное и использовать можно только в сочетании с четвертым артефактом, который и гасит радиацию артефакта. Поэтому он и не боялся их на тумбе хранить. Но пока я не проверю лучше не рисковать.
Но это не все, при перечислении в поисковике всех предметов одновременно, я наткнулся на ссылку, где перечисленный комплект применяется в виде дополнительного снаряжения, как ты думаешь у кого? – военных сталкеров. Они носят их в специальных контейнерах на поясе. Вот я и накрыл корытом. – Улыбнулся я.
– Что же получается, он не в охране периметра служил? – насторожился дядя.
– Думаю, что нет. Мы это еще узнаем. Ты лучше скажи, не было ли у Ильи еще чего ни будь на тумбочке? – спросил я.
– Как не было, был светильник круглый такой шар, я еще у него спрашиваю, что за штука такая проводов нет, а светит. А он и говорит – да ночник это, вот видишь, какой свет синеватый, приятный и не слепит совсем, в абажур поставлю и все. Ну, я еще подивился и махнул рукой, не до этого было, сын же вернулся! Живой!, – голос дяди впервые дрогнул, он смахнул скупую мужскую слезу ненароком отворачиваясь.
– Ты чего это, прекращай! Надя вчера сказала, что он не один вернулся. Пойдем лучше проводишь меня к сослуживцу Ильи, я так думаю он расскажет, чего мы не знаем, только вот самогону побольше захвати, а то у них там присяга, подписка, еще начнёт в молчанку играть, – сказал я и пошел одеваться.
– Да Саня тот еще кабан, – задумчиво сказал он, доставая трехлитровый бутыль с самогоном.
Снег под ногами хрустел, как квашенная капуста. Как ни странно настроение было хорошее, чувствовалась легкость в голове и теле. Давно такого не было, может климат тут такие чудеса вытворяет, дома на севере таким тяжелым себя чувствуешь, давление постоянное.
Пройдя пару домов, они свернули на соседнюю улицу. Не смотря на раннее утро жизнь в пригороде кипела. Кто-то шел на работу, по своим делам, но проходя мимо нас люди останавливались и здоровались. Удивительно я уже отвык от такого, в моем мире люди спешат и не обращают на окружающих их ни какого внимания. Дети дружною гурьбою бежали в школу. Не доходя до Сашкиного дома, мы услышали громыхавшую на всю округу музыку. Поздоровавшись с проходившей мимо нас бабушкой, я поинтересовался не в Сашкином ли доме праздник.
На что бабушка ответила, что они и еще и не ложились.
– Как пришел из армии, так и пирует, нехристи, сколько можно то пить! – запричитала она, помахивая клюкой, заменявшую ей костыль, в сторону дома.
Калитка была открыта, стукнув пару раз для приличия, мы прошли в дом. Судя по угарному и прокисшему запаху гуляли в этом доме долго, причем большой компанией. Мимо нас прошло полуголое «приведенье» в виде крупной девицы с размазанной по лицу помадой, копна взъерошенных волос спадала на плечи, белая простынь прикрывая ее наготу. Мы попятились в сторону.
– Тьфу ты, ну и срамота, – сказал в след уходящей дядя.
Пройдя в комнату, я отключил раритетную бобинную магнитолу, неизвестный «бард» кричавший на всю округу про тяжелую долю солдата замолчал. Середину комнаты занимал стол видимо, когда то накрытый, сейчас представлявший «ледовое побоище». Остатки салата, пустые тарелки с перевернутыми рюмками, перепачканная скатерть с остатками ли кильки в томатном соусе. Пустые бутылки, лежащие на боку, говорили о бурном застолье. На гвозде, прибитым в стене, бережно на плечиках весел расшитый золотыми нитями «дембелевский» китель. На диване зашевелилась куча тряпья и недовольный голос пробубнил:
– Светка! Уже принесла? Давай быстрее помираю, – прохрипел куль одеял, добавляя ругательства. Но высунув голову, он увидел нас и только пробасил: – какого…!
Выползая, он отбросил одеяло и сел поверх набросанной на стул одежды. Похож он был на деревенского бычка переростка, только рогов у него не было, да и бычки не носят потрепанную тельняшку.
– Ты давай не шуми, – сказал дядя Гена, показывая ему бутыль с самогоном.
– Это ты дядь Ген, извини, не признал сразу. Я сейчас. – Санек сгреб скатерть со всем содержимым в куль, завязал узлом и бросил в угол за печь. На столе появились не понятно откуда вытянутых три граненых стакана и непочатая трехлитровая банка соленых огурцов.
– Вы, это, садитесь, выпьем за встречу – пробубнил Санёк.
– Ты нас извини Саш, мы с племяшом по делу зашли, не когда нам рассиживаться. Он у тебя поспрошает, ты уж ответь ему все как есть, – помолчав он добавил, – понимаешь, Илья пропал.
– Как пропал, – Санек налил полстакана самогону и выпил, глядя куда-то в сторону.
– Да вот, раз и пропал. Вот и Севу попросили приехать, чтобы помог найти его, – пробасил дядя Гена.
– Говорил я ему, сдай арты, нет домой пропер, старикам мол, в помощь по хозяйству, старые они, тяжело уже с хозяйством управляться, – голос у Санька изменился, взгляд стал осмысленным, человек преображался на глазах. Взгляд стал осмысленным, от алкогольного похмелья не осталось и следа.
Расправив плечи он встал и подошел к парадному кителю, задумчиво посмотрел значки и знаки отличия. Подошел к столу и налил еще полстакана, выпил как воду. Стул, на который он сел жалобно заскрипел, но выдержал. – Спрашивайте, что хотели.
– Мы нашли в комнате странные шары, оказавшиеся артефактами. Откуда у обычного военнослужащего охранявшего периметр Зоны отчуждения появились артефакты, может ты расскажешь, где он служил все это время, – начал я спокойно без напора.
Немного помолчав Санек начал: – с военкомата нас направили в распределитель, где проводили разные тесты и брали анализы, как у подопытных крыс. Потом, часть прибывших разделили по казармам и увезли в неизвестном направлении. Как потом выяснилось тех и в правду отправили на флот, а нас периметр охранять. Позже нас отправили в «учебку», где мы и узнали почти всю правду о своем месте службы. Служить пришлось в самой Зоне отчуждения – группировка войск специального назначения, спецназ на этом закрытом объекте, в общем местные «военсталами» нас называли.
Много парней погибло, но нам посчастливилось выжить и вернуться домой. Только вот сломала меня Зона, тянет обратно хоть вой. Вот и заливаю в себя это поило, немного отпускает. Так вот, эти артефакты которые вы нашли, были неотъемлемой частью экипировки, для выполнения различных задач. Каждый артефакт, выполнял функцию, при необходимости применялся. Один лечил, другой облегчал переносимое снаряжение, третий снимал радиацию. У бойцов комплекты были схожими, но у некоторых «спецов» отличались по функциональным обязанностям. Меня такой тоже выручил, когда меня подстрелили, протянул до периметра, где мне оказывали уже квалифицированную помощь, – стальным голосом проговорил Санёк приподнимая край тельняшки, обнажая рваный край затянувшегося рубца протянувшегося через весь торс.
– Ты не знаешь, что за светящийся артефакт был у Ильи? – спросил я.
– При увольнении со службы разрешается сдавать артефакты в местную лавку ученых, как боевые, так и те которые нашли при выполнении заданий. Хоть сумма от сдачи не большая, но все же это лучше чем ни чего. При увольнении проверяют всех, и вынести с базы что-то из артефактов не получится. Но видимо он как то ухитрился сделать заначку за пределами базы. Когда мы «дембельнулись» и возвращались домой, ночью в поезде я увидел слабое свечение из рюкзака Ильи. Вышли покурить, спросил, что домой волочешь, вот он и сознался, что старикам своим в помощь пару артов. Тайник за стенами базы организовал, оставлял там артефакты после возвращения с задания, останавливал броню говоря механику, что у него традиция земле родимой поклонится, спасибо сказать, что мол живой вернулся, а сам тем временем прикапывал артефакты. А таких светящихся штук, как эта сфера я раньше не видел. Илья еще отшутился, в хозяйстве мол пригодится. – Хмыкнул Санёк.
В этот момент в комнату зашла, та самая девица и недовольно бурча «попросила» всех удалиться, причем быстро, пока она не показала всем «Кузькину мать». При виде этой «красавицы» Санёк поник, глаза стали остекленело пьяными, плечи опустились. Перед нами уже сидел другой человек. Не сговариваясь мы встали и вышли на свежий воздух. По имеющейся у нас информации выходило, что каким-то образом Илья оказался там откуда приехал.
Вернувшись домой дядь Гена отправился накормить скотину, а я решил подробнее изучить возникший вопрос по Зоне отчуждения, за одно забронировать по интернету билеты на ближайший рейс до городка находящегося возле периметра Зоны.
Сидя за ноутбуком просматривал материал доступный в сети по существующим на сегодняшний день описанным артефактам. Просмотры множества страниц не дали результатов, научных подтвержденных сведений по светящейся сфере не было. Были похожие артефакты, сходные по размерам, но сферы были белые, фиолетовые, синей не одной.
Перейдя на изучение вопроса в социальных сетях и описания современной «мифологии» о новой Зоне отчуждения, я наткнулся на сталкерскую байку, где говорилось о «чудоковатом» бродяге, который только и занимался поиском артефакта исполняющего желания. Звали его Емеля, как дурочка из народной сказки. В статье говорилось, что это чудик, находя различные артефакты обращался к нему как живому с просьбой или желанием. Когда у него не выходило, он сильно расстраивался, переходя на разные хитрости, что только он не делал, даже тер его, как «лампу Аладдина». В результате своих экспериментов он не единожды был бит током, порядочно облучился и наконец был выброшен за много тысяч километров из Зоны отчуждения прямиком в свою собственную квартиру за периметром. Он описал этот злосчастный артефакт – светящийся синий шар, который прозвали «Телепорт». Самое интересное, что пожелал он тогда оказаться дома счастливым и богатым человеком. Как он писал: – Потёр артефакт и меня вырубило. Очнулся у себя дома на полу, но кроме запыленной пылью старой рухляди в квартире ни чего не было.
Эту историю сразу отнесли в разряд очередной байки, так как подтвердить свои слова чудак не смог, артефакта в наличии у него не было, а словам его не кто не верил, так как слыл он еще тем «сказочником».
Ответ на поставленный вопрос напрашивался один. Сопоставив полученную информацию с данными СМС, сделал вывод, что его перекинуло в Зону отчуждения, так сказать при нарушении техники безопасности или как бы сказали следователи – при не осторожном обращении с артефактами.
Но радоваться было не чему. Я поделился своими невесёлыми мыслями с родней. Надя закрыло лицо руками и расплакалась, но дядя Гена остановил начавших было завывать женщин сказав: – Живой он, чувствую я сына, живой он. Только как его оттуда вытащить.
– Надеюсь, этот Палыч из полученной СМС не даст ему пропасть.
Глава 2
Несколькими днями ранее.
После веселого застолья Илья сидел на кровати, в голове приятно шумело. Провести вечер с родными после долгой разлуки было очень приятно. Зона отчуждения не отпускала его, два года он только и делал, что обходил ловушки, поставленные неведомой стихией. Мысли были только ободном, как обхитрить «хозяйку Зоны» и выйти живым.
Развесив аккуратно вещи Илья машинально потянулся рукой, чтобы потушить свет, но не нащупав кнопки наткнулась на светящийся шар. Сфера стала немного потрескивать, при прикасании слабые электрические разряды защекотали подушечки пальцев. Завороженный красивым зрелищем он провел рукой по поверхности артефакта. Внезапная вспышка ослепила. Насыщенное свечение залило комнату.
Машинально он попытался закрыть глаза, но массивный водонепроницаемый телефон, висевшем у него на запястье, не дал ему это сделать своевременно. В этом момент голова закружилась и он потерял сознание.
Когда он очнулся, в глазах плясали отблески, как от «зайчиков» полученных от сварочного аппарата. Чувствительность пришла ознобом, холодно было, как в погребе. Глаза стали приходить в норму и в темноте стал проблескивать слабый лучик света. В голове бегущей строкой летели недобрые мысли – что произошло, мозги лопались от головной боли, как говорится – компьютер требует перезагрузки. Какие только глупые мысли не лезут в такой ситуации.
Постарался вспомнить последние секунды. Вот я сижу на теплой кровати, а сейчас по ощущениям на холодном полу, да еще и бетонном, спиной упираясь на неровную шершавую «шубу» бетона. Хмель моментально улетучился. Натренированный за последние годы организм, сработал быстро и четко. Адреналин, растекаясь по венам, заставил сердце биться чаще, зрение и слух обострились. Мозг анализировал все изменения в помещении, где он оказался.
Медленно поднимаясь, ощупывая руками все вокруг, стараясь не создавать шума, он стал подкрадываться к источнику света. Босые ноги давали полную картину, что находилось на полу. Крошево мелких камушек, с попадающимся битым стеклом, которое так и норовило уколоть, ворох смятой бумаги покрывали пол темного помещения. Крадясь, как кошка нащупал предмет, напоминавший старый огнетушитель. Подобрав его, он подкрался к уже видневшейся в отблеске луча двери.
Дверь была деревянной и судя по перекошенному полотну и старой, краски, лохмотьями сползающей с почерневшей от влаги древесины. Но открыть без шума её не получилось, дверь протяжно заскрипела ржавыми петлями. Выбора не было, выпрыгнув в проём замахнулся, приготовившись дать отпор любому кто возникнет у него на пути.
– Ёксель-моксель, так ведь и со страху помереть можно или того хуже – дернулся незнакомец за столом, хватаясь за длинный ствол охотничьего ружья, – Вы уважаемый нудист пулю в живот схлопотать хотите?, – добавил тот, недовольным хриплым голосом.
– Приехали, – только и смог выговорить Илья. И отбросил ржавый огнетушитель на пол. Тот негромко звякнул покатившись по бетонному полу.
– Ты паренек часом не маньяк? С какой психушки сбежал? – улыбнулся хозяин комнаты, – в Зоне едрит-мадрит, практически голым шарахаешься, – хихикнул он.
Мужичек, сидевший за столом, был одет в потрепанный ватник советского образца, надетый на практически новую форму красной армии с соответствующими нашивками времен 30-х годов. Незамысловатый прикид, давно нестриженная борода да потрепанная заячья шапка ушанка на голове. Хитрые глаза поблёскивали в свете керосиновой лампы. Всем своим видом он показывал свое превосходство, говоря кто тут хозяин.
– Собственно говоря, пару минут назад, хотя сомневаюсь, что пару минут, был дома в Новосибирске, собирался спать, вот видимо уже сплю, а вы моем сне, только какой то жутковатый и реальный, совсем замерз. Но в эту версию, как то не очень верится, видимо злую шутку со мной сыграл «ночник» мой, – задумчиво сказал Илья, лучше бы я его продал от греха подальше.
– В Зоне и не такое случается, ну да ладно разговоры на потом, приодеть тебя надо, а то как то срамно с тобой разговаривать, да и тебя уже от холода потряхивает, – почесав макушку, сказал дед поднимаясь.
Меня кстати Палычем люди зовут. – Протянул он руку здороваясь.
– Илья, – Запнулся я. Подумав сказал свой позывной, присвоенный на службе, – Инд.
Получилось как то коряво, в памяти нахлынули воспоминания предшествующие появлению этого странного позывного.
В «учебке» не любил затягивать с прохождения рубежа или выполнением очередного задания и всегда лез первым, чтобы потом по раньше свинтить в тир.
Вот и в очередной раз, проявляя чрезмерной рвение, меня остановил старшина: – Стоять! Горячий Финский парень.
Повернувшись к замершей шеренге остальных бойцов, старшина обратился к аналитику спецгруппы.
На тот момент боевые группы состояли из офицера, разведчика-следопыта, снайпера, пулеметчика, штурмовика и аналитика. Наш аналитик еще тот знаток – ходячая энциклопедия. Ему бы в шоу эрудитов участвовать, а он после окончания университета, сам попросился в исследователи новообразованной Зоны отчуждения. К ученым его не определили, так как профильное образование было техническим, а не биологическим или на худой конец химическим, вот и не нашел он другого выхода, как проникнуть за периметр в составе вооруженных сил. Там его и определили в аналитика группы специального назначения, при условии что он подтянет параметры физической подготовки.
– Так, – обратился старшина, – горячий штурмовик у нас больно, как бы дров не наломал. Что скажешь боец, может позывной «Холодный» ему определить?
В группе послышались смешки, мол «сосулькой» или «снежком» назвать. Аналитик на минуту задумался и как запрограммированный выдал:
– Будет он ИНД.
– Это почему? – удивился старшина.
– А чтоб ни кто не догадался, – улыбнулся тот. ИНД потому, что он еще в «учебке» жизнь новобранцу спас, которому на стрельбище прострелили артерию. А индивидуального пакета для перевязки с собой не было, ИНД по простому, так наш Илья своими ручищами рану зажал, так и пер бойца на себе до лазарета.
– Значит так бойцы, на задании у штурмовика позывной «ИНД», при обращении в части можно по имени. – Приказным тоном сказал старшина.
Воспоминания прервал голос отдававшийся эхом от стен.
– Ты что уснул что ли? Вот и я об этом, имени своего больше не вспоминай, примета плохая в Зоне своим именем называться, она живая, может к себе прибрать – хитро прищурился дед.
– Но только какой ты нафиг ИНД, ты блин Индеец, и звать тебя буду только так.
Дед взял керосиновую лампу со стола и пошел по коридору.
– Пойдем, пороемся в закромах, может что и подберем тебе по размеру.
Тянувшийся коридор был метров десять и заканчивался массивной гермодверью. На противоположной стене была всего одна дверь. Краска со штурвала облезла, на было видно что её часто открывают. Палыч крутанул штурвал и толкнул дверь вперёд, на удивление она даже не скрипнула. Внутренняя поверхность двери сохранила своё покрытие и казалась совершенно новой, резиновые уплотнители и даже серая краска были без намека на старость.
Внутри помещения в три ряда стояли стеллажи с табличками и инвентарными номерами. Ящики, стоявшие на стеллажах, были однотипными и напоминали оружейные. Подобные я уже видел в дальних углах склада прапорщика заведующего материальной частью базы «учебки». Потолок комнаты отличался, вместо побелки, которая кое где сохранилась в других помещениях, потолок комнаты был черным и выглядел прокопченным.
– Когда я впервые наткнулся на этот бункер, был очень озадачен, так как если провести линию по земле, он как раз под моей сторожкой расположен, только вход дальше, почти у забора. Я и не знал про него раньше, случайно наткнулся на старые чертежи моего помещения и обнаружил, что есть помещения ниже уровня земли. Обрадовался, что удачно нашел не только место, где могу безопасно переждать разные неприятности, но и что найду «сокровища» давно минувшей страны. Так сказать привет из своего Советского детства. Вход был в холме и зарос мхом, пришлось поработать лопатой прежде чем добрался до гермодвери, а потом еще и с ней намучался.