Игорь Викторович Лопарев
Медикус. Обретение силы
Глава 1
– Здравствуйте, красавица, – прямо от порога расцвёл широчайшей белозубой улыбкой вошедший в дверь приёмной высокий смугловатый шатен. Одет он был в строгий и, судя по покрою и некоторым мелким деталям, которые различимы только для знатоков, безумно дорогой костюм-тройку цвета буна1 с молоком. Остальные детали одежды и даже мелкие аксессуары безоговорочно гармонировали друг с другом и намекали на то, что этот человек очень серьезно относится к той прописной истине, что по одёжке встречают.
Надо сказать, что тут, невзирая на его эффектное появление, встреча была достаточно прохладная.
– Не красавица, а ума2, – ледяным тоном, подняв на нахала взгляд своих золотисто-желтых глаз поправила его Зери Айко, секретарь-охранитель, недавно заступившая на пост, в предбанник Управления. Ей доставляло удовольствие ставить на место посетителей и лишать их душевного равновесия, пусть они даже такие красавчики, как этот. Отметив про себя, что цель достигнута, и выражение лица визитёра приобрело несколько обескураженный характер, она сменила гнев на милость.
– Только не подумайте, что я спорю с вашим утверждением о том, что я красавица, – в её грудном, глубоком голосе проскользнули неуловимые нотки кокетства, – но надо всё-таки протокол блюсти. У нас тут не хижина сельского старосты, всё-таки. Представьтесь, будьте добры.
– Буру Мэйтата, проректор Имперской Академии Оккультных наук по безопасности и спецподготовке, – выдав на одном дыхании этот свой заковыристый титул, он перевёл дыхание и задал встречный вопрос, – а к вам, ума, как я могу обращаться?
– Вот же, настырный какой, – пронеслось в голове у Зери, – но, что легко даётся, с тем и расстаются без сожалений. А поскольку понравился ты мне, то суждено тебе немного помучиться. Если ты, конечно, стремишься к чему-то большему, а не просто к тому, чтобы быстрее прошмыгнуть в дверь за моей спиной. И Зери, надев маску недотроги на свою милую мордашку, продолжила диалог:
– Убаба3 Буру, обращаться ко мне можно следующим образом, – всё это озвучивалось нарочито стервозным тоном, притом, что развратные, жёлтые, как у бамбуковой тигрицы, глазищи Зери, глядя прямо в глаза посетителя, говорили, ну, совсем о другом, – ума Старший секретарь-охранитель, – и, не отводя своего ведовского взгляда, но уже нормальным голосом спросила, протянув руку, – документы?
Надо сказать, что посетитель несколько опешил, хотя новичком в словесных пикировках и флирте его называть бы не стоило, но эти ярко-жёлтые глаза… И ещё бы зрачок вертикальный бы… Он тряхнул головой, и протянул девушке длинный плоский пенал красного дерева.
– Вот, ума Старший секретарь-охранитель… – чуть охрипшим голосом отозвался он. Зери, не теряя ни секунды времени, отработанным движением открыла пенал, извлекла оттуда лист тонкого пергамента с данными, удостоверяющими личность посетителя. Затем вытащила из того же пенала лист пергамента размерами поскромнее. На этом пергаменте был отпечатан пропуск в здание, выданный Канцелярией на имя Буру Мэйтата. В пропуске, помимо данных из удостоверения личности, был оттиснут отпечаток слепка ауры того, на кого пропуск выписан. Это был большой алый круг, по которому изредка пробегали багровые искры. Она сначала бегло сличила данные из удостоверения и пропуска, а затем открыла плоскую крышку небольшого ящичка, стоявшего на столе. Под крышкой была гладкая матовая поверхность. Зери аккуратно положила пропуск отпечатком ауры вниз и закрыла крышку. Не поднимая головы, указала посетителю пальчиком, ноготь которого был украшен безукоризненным маникюром, на круглый диск, расположенный на горизонтальной панели около ящика, куда был уложен пропуск, и произнесла деловым тоном:
– Пожалуйста, приложите сюда свою правую руку, убаба Буру, и прикипела взглядом к индикатору, находившемуся рядом с диском. Спустя пять секунд индикатор засветился ровным изумрудным светом.
– Всё нормально, вас сейчас проводят – она потянулась к кнопке на столе для вызова сопровождающего и снова подняла глаза на посетителя. Но тот уже пришёл в себя и был готов отыграться за всё.
– Ума Старший секретарь-охранитель, вы прекрасны, – его низкий, рокочущий голос странным образом обрёл ласкающие бархатистые нотки, он обволакивал, подчинял, рождал странные ощущения в животе. Зери почувствовала лёгкое головокружение и необычный холодок под грудью в области солнечного сплетения. Она не находила сил, чтобы оторвать свой взгляд от его чёрных глаз, в которых с гипнотической равномерностью вспыхивали огоньки, словно отблески света на гранях антрацита. Мало того, неожиданно пришло осознание того, что отводить взгляд вовсе и не хочется, напротив, она уже желала, что бы это сладкое оцепенение длилось и длилось. А проректор Имперской Академии Оккультных наук по безопасности и спецподготовке, как будто прочитав её мысли, обезоруживающе улыбнулся, нежно накрыл своей сухой тёплой ладонью её застывшие на кнопке звонка пальчики и придавил, но не сильнее, чем это было необходимо для срабатывания звонка. Он наклонился к ней так, что лицо его оказалось неожиданно близко… Зери остро ощутила, как его дыхание слегка тревожит на виске прядку её пепельных волос и возбуждающе щекочет раковину аккуратного ушка. Тем же густым, бархатным, мучительно – интимным голосом он шепнул – я там не долго, я скоро вернусь, – и тут же выпрямился, нейтрально-сдержанно и благожелательно улыбаясь.
И вовремя. Зери как раз успела успокоить дыхание и надеть маску исполнительной служащей, мнящей главным смыслом своего существования неукоснительное соблюдение инструкций и надлежащее выполнение своих должностных обязанностей, как дверь за её спиной открылась, и в приёмную грациозно проскользнула Маньяра Фангэй, личный секретарь-телохранитель Делмара Лузала – начальника Управления Конфиденциальных Расследований при Имперской Канцелярии.
– Следуйте за мной, – то ли предложила, то ли скомандовала она, и, не оборачиваясь, двинулась по коридору, за которым раскинулся, как оказалось, целый лабиринт. Проректор Академии без труда поспевал за своей провожатой, удерживая дистанцию около трёх метров. Эта дистанция была оптимальна с точки зрения удобства оценки статей девушки, указывавшей ему путь в этом хитросплетении переходов и лестниц.
Ростом она была около ста шестидесяти сантиметров. Фигура спортивная, поджарая, но, в то же время, не без волнующих выпуклостей в предусмотренных природой местах. Волосы – огненно-рыжие. Буру Мэйтата следуя за ней, наблюдал, как кончик толстой, рыжей, длинной косы девушки, украшенный пышным ярко-лиловым бантом, раскачиваясь во время ходьбы, гладит с размеренностью маятника то одно, то другое полушарие её крепких ягодиц. Эти притягивающие взгляд округлости гипнотически-ритмично перекатывались под тонкой тканью длинной синей юбки с откровенным разрезом, в котором то и дело мелькали стройные ножки.
Он настолько увлёкся этим волнующим зрелищем, что чудом не налетел на свою провожатую, когда та внезапно остановилась перед дверью, которая ничем не отличалась от десятка ей подобных, оставленных позади. Девушка открыла дверь, и они вошли в тесную приёмную, треть площади которой занимал письменный стол, брат-близнец того, за которым сидела желтоглазая шалунья.
– Подождите немного, я доложу, – нейтральным тоном попросила его провожатая и исчезла за дверью в дальней стене приёмной. Снова появившись уже через несколько секунд, пригласила, – заходите.
– Ну, привет, – широко улыбаясь, сказал Буру, входя в просторный кабинет. Навстречу ему из-за необъятного письменного стола поднялся среднего роста, крепко сбитый, с простецкой физиономией, но пронзительным взглядом серо-стальных глаз, человек. Его светло-русые волосы были коротко острижены, а одет он был в неброский и практичный полевой мундир имперских импи4 без знаков различия.
– Я смотрю, ты тут за короткое время многое поменять успел, – гость крепко пожал протянутую руку хозяина и оглядел интерьер кабинета, отметив про себя, что роскоши стало заметно меньше, а массивных книжных шкафов – больше. Хотя большой кожаный диван у одной из стен, как стоял, так и стоит. Никуда не делись и два глубоких кожаных кресла. Но, это, наверное, и всё, что осталась тут от прежнего хозяина. В правом, ближнем к входу, углу кабинета, поселился большой глобус, сверкающий медными дугами. Странным образом с ним гармонировало чучело большой рогатой совы, размещенное в углу напротив и размерами не уступавшее глобусу.
– Ну да, пришлось вынести отсюда кучу всяких этажерочек, пуфиков, и
прочего интерьерного хлама, и заменить это на что-то более функциональное, – прокомментировал хозяин перемены, произошедшие в кабинете.
– Ага, подхватил гость, – но перемены то я заметил еще на подходе, – Буру хитро улыбнулся, – хмурых мужиков ты заменил на девчонок, и это тоже, перемены к лучшему. Девчонки у тебя, хочу сказать, огонь! Особенно эта, желтоглазая, – сказал гость и цокнул языком, как бы подтверждая сказанное.
– Ну, потупился Делмар, – должен же я был хоть как-то оправдать перед самим собой то, что диван тут оставил.
Ответом ему был раскатистый смех заместителя ректора Академии.
– Не помню за тобой такой любвеобильности, – отсмеявшись, по доброму подколол друга Буру.
– Да не так уж я и любвеобилен, – улыбнулся хозяин, – мне Рыжика моего хватает с избытком, так что кошку желтоглазую можешь приручать, ну, если сможешь, конечно. Должность у неё невеликая, а вот многие превосходящие её и званиями и должностями сотрудники, пытавшиеся подбить к ней клинья, познали горечь облома. Да, что это я тебя стращаю-то? – он снова широко улыбнулся, – дерзай.
– Всенепременнейше воспользуюсь твоим щедрым предложением, – дурашливо поклонился гость, но мгновение спустя, он был уже пугающе серьёзен, – но я к тебе, собственно, не из-за девчонок. Я по делу.
– Давай, действительно, к делу – хозяин приглашающим жестом указал гостю на одно из кресел.
Когда собеседники уселись, гость запустил пальцы в жилетный карман и выудил оттуда предмет, по размерам и форме сильно напоминающий дамскую пудреницу, – на вот, посмотри, что это, по-твоему, может быть?
– Давай посмотрим, отчего же не посмотреть-то? Посмотрим, конечно, – так, задумчиво приговаривая, Делмар Лузала, начальник Управления Конфиденциальных Расследований при Имперской Канцелярии и так и сяк вертел и ощупывал странный предмет. Так продолжалось, пока он случайно не нажал на скрытую кнопку на верхней плоскости предмета. На какое-то мгновение он оказался в центре вспыхнувшей прозрачно-голубой сферы, затем визуальные эффекты пропали, осталось только едва слышимое, на пороге восприятия, гудение.
– Никогда не видел ничего подобного, что это, если не секрет? – обернулся Делмар к заместителю ректора.
– Вот она, магическая неграмотность, – вздохнул Буру, – дремучесть твою извиняет только то, что последний артефакт этого класса пришёл в полную негодность ещё до нашего с тобою рождения. Это мобильный индивидуальный генератор магического защитного поля. Заряда точно хватает на то, что бы полностью защитить владельца от дюжины выстрелов из пистолета типа С-96 с дистанции пяти метров, то есть в упор.
– Что? – физиономия Делмара отражала крайнюю степень удивления, – а ты уверен?
– Конечно. При приобретении мы провели все тесты и полевые испытания, – ответил Буру, – правда, часть тестов пришлось проводить за свой счёт, то есть ещё приобретать заряженные накопители маны.
– Так вы еще и заряженных накопителей купить умудрились? – Делмар выглядел еще более удивлённым, хотя, казалось бы, куда ещё, – это же редкость несусветная, да и стоит, даже наполовину заряженный малый портативный накопитель просто конских денег.
– Мы купили за четверть устоявшейся на рынке цены. Полностью заряженные. Как ты думаешь, о чём это может нам говорить?
– Думаешь, краденное?
– Мимо. Это неважно. Ещё подумай. Если украсть, то надо откуда-то украсть. Оттуда, где всё это лежит.
– Значит, появился источник накопителей и раритетных артефактов.
– И? Главное то озвучишь?
– Кажется, я понял, к чему ты ведёшь, – Делмар принял озабоченный вид, – этот источник мы совсем не контролируем. Кроме того, достоверной информации об этом источнике и его потенциальных возможностях у нас нет. А если контроль над ним достанется, предположим, Империи Аррагон, островному королевству или Республике Братства Свободных Геллов… Если кто угодно, кроме нас берёт под контроль этот источник или монополизирует выход на него, то нас такой вариант в корне не устраивает. Эти возможности и ресурсы должны быть нашими.
– Точно!
– Так, тогда мне надо срочно писать докладную на Императора, иначе финансирование для осуществления операции будем год ждать. А нам срочно нужно. И много. На тебя-то ссылаться можно? – Буру утвердительно кивнул, и Делмар продолжил, – И что-то мне подсказывает, что мы скорее всего, не единственные покупатели в этой, только что открывшейся, лавке чудес. Следовательно, многие сейчас всполошатся. И начнутся гонки на выживание, в процессе коих конкуренция обещает быть жесточайшей.
– Давай тогда, быстрее вращай свои бюрократические шестерёнки, благо ты тут, уже врос в систему, – Буру хитро прищурился и поднялся из кресла, – и да, завтра пришли ко мне желтоглазую, я тебе через неё передам, все сведения о торговцах, у которых мы приобрели всю эту красоту.
– А диван то у тебя там есть? – подколол друга Делмар.
– У нас же высшее учебное заведение, Делмар, – укоризненным тоном, видимо пеняя на недогадливость собеседника, пояснил Буру, – а оно без диванов вообще нормально работать не может.
Оба рассмеялись. Делмар с явной неохотой вернул артефакт Буру, который его незамедлительно деактивировал, дабы не расходовать зря дефицитные заряды. После чего артефакт исчез в недрах жилетного кармана проректора. Они пожали друг другу руки, и Делмар придавил на своём столе кнопку вызова.
Не успел звук зуммера раствориться в лабиринте коридоров, как в дверях материализовалась гибкая фигурка рыжей Маньяры. Изумрудного цвета глаза на лице, усыпанном милыми веснушками и украшенном курносым аккуратненьким носиком, преданно смотрели на шефа в ожидании указаний.
– А грудь у неё тоже очень даже. Высокая, и в блузку едва помещается, – отметил про себя почтенный проректор Академии, – ну да, у Делмара губа не дура.
– Проводи господина проректора Академии в первую приёмную, – распорядился начальник Управления.
Есть, – по военному откликнулась Секретарь-телохранитель, и, обернувшись к Буру, распорядилась, – следуйте за мной.
Излишне, наверное, заострять внимание читателя на том, что пятиминутная прогулка обратно доставила проректору Имперской Академии Оккультных наук ничуть не меньшее эстетическое наслаждение, чем прогулка сюда.
Перед первой приёмной девушка остановилась, и молча, глядя зелёными глазищами на Буру, распахнула перед ним дверь. Он шагнул за порог, и уже не мог заметить, как рыжая улыбнулась ему вслед.
За порогом его встретило золотисто-желтое сияние, яркостью спорящее с электрическим освещением. Он улыбнулся и задал вопрос, на который действительно хотел получить ответ:
Так как же тебя зовут, ума Старший секретарь-охранитель?
– Зери. Зери Айко, – представилась девушка, и вдруг с замешательством отметила, что жар охватывает лицо, а бёдра – предательски, самопроизвольно задрожали мелкой дрожью.
Зе-е-ри-и, – нараспев произнёс Буру её имя, как будто стараясь распробовать все его вкусовые нюансы, – Зери, на сегодня я с тобой вынужден попрощаться, но очень скоро мы с тобой вновь увидимся, так что готовься, – он улыбнулся, обозначил рукой шутливый салют и исчез за входной дверью.
Не успел удаляющийся стук его каблуков окончательно раствориться во всепоглощающем шуме большого города, как внутренняя дверь приоткрылась, и в помещении материализовалась владелица рыжей косы и изумрудных глаз.
– Эк тебя плющит-то, подруга, – посочувствовала она, глядя на пунцовеющие щёчки Зери, – значит так, слушай меня сюда.
– Что ещё? – Зери подняла на подругу страдальческий взгляд, Смущение, столь для неё непривычное, вкупе с горящими щеками повергли её в смятение и полностью деморализовали.
– Завтра шеф тебя зашлёт к нему за документами, – так что …
– Куда? – когда Буру пообещал ей скорую встречу, она и не могла предположить, что это произойдёт настолько скоро. Она и боялась, и страстно желала этой встречи. Но страх – ничто по сравнению с желанием.
– Куда-куда, – насмешливо передразнила её Маньяра, – в Имперскую Академию Оккультных наук. Это в трёх кварталах от нас, если что. Не заблудишься, – и она не сдержавшись, хихикнула.
– Не заблужусь, – словно задумчивое эхо отозвалась Зери. Внутренне она уже с головой погрузилась в подготовку к завтрашнему рандеву, перебирая варианты различных сочетаний одежды, аксессуаров, макияжа. Впереди замаячила неизбежность выбора. И, соответственно, мук, его сопровождающих.
– В общем, пора тебе, подруга, остепениться и хотя бы постоянным партнёром обзавестись, а то мужики глазами тебя раздевают, хотят до такой степени возбуждения, что аж штанишки пачкают, – видно было, что Маньяра оседлала любимого конька, то есть принялась учить подругу жизни. Как и полагается старшему, и более умудрённому жизнью товарищу, – а ты по ночам в подушку ревёшь от одиночества.
– Откуда ты знаешь? – неподдельно удивилась Зери.
Сама такая была, – сказав это, Маньяра решила вернуться к обсуждению животрепещущей темы, – а этот красавчик, я вижу, тебя зацепил крепко, хотя и сам увяз, так что всё в твоих руках, не упусти. И это, собираясь завтра на работу, удели побольше времени вдумчивому выбору нижнего белья.
– Ты думаешь? – Зери подняла задумчивый взгляд на подругу.
– Да, – ободряющим тоном припечатала та, – вреда точно не будет!
Глава 2
«Алигета» постепенно снижалась. Мы приближались к дому, возвращаясь туда хоть и со скромной, но победой – мы достигли всех поставленных целей, невзирая на различные преграды, внезапно возникавшие на нашем пути. Уже в дороге, анализируя события, развернувшиеся в феоде Триассо, мы пришли к выводу о том, что едва успели. Если бы мы появились там хотя бы на пару недель позже, то не видать бы нам месторождений красного стекла, как собственных ушей. А так, немного повоевали, поиграли в детективов, познакомились с двумя привидениями, по меткому выражению Эо, дикими, но симпатичными. Да, затратили немного больше времени, чем рассчитывали, но получили массу впечатлений, и, опять-таки, выстроили неформальные отношения с партнёрами. Совместная борьба, как известно, способствует росту взаимного понимания и доверия.
А сейчас мы везём в грузовом отсеке пару тонн боя этого самого красного стекла. Этого количества сырья должно хватить на эксперименты по изготовлению накопителей маны. Да, у нас были учебники, инструкции, которые обучающая машина добросовестно внедрила в нашу память. Но никакие теоретические сведения не заменят практического опыта. Только во время практической работы открываются мелкие нюансы настройки аппаратуры, подачи сырья, регулирования температурных режимов и тому подобное. Все описано в мануалах, но собственный опыт – это собственный опыт. Мелочи, скажете вы? Но Диавол как раз и обитает в мелочах. И, если пренебрегать ими, то на выходе вполне вероятно получить результат, значительно отличающийся от ожидаемого, и далеко не в лучшую сторону, заметьте.
Вот, я только что закончил свои утренние занятия, помедитировал, проделал несколько тао-лу из репертуара мастера Тханя и посвятил довольно значительное время разработке резервуара маны. Надо хотя бы Ноту догнать в искусстве оперирования маной. Я уже смирился с тем, что если и сравняюсь когда-нибудь с Амалией, то точно не в этой жизни, но Ноту догнать, и, может быть даже и перегнать, представляется вполне реальным. Надо только самозабвенно вкалывать, как она. Хотя этого будет, наверное, мало. Вкалывать, определённо, придётся гораздо больше и интенсивнее.
Амалия, кстати, уже начала преподавать во сне. Надо сказать, что делает она это вполне качественно. Прослушав всё, что она говорила на занятии, я таки смог сегодня утром зажечь крохотный файерболл на кончике указательного пальца, и у меня получилось даже управлять его полётом в течение минуты. А потом у меня закончились остатки маны, и он тихо лопнул под потолком каюты, исторгнув напоследок облачко дыма, пахшего, почему-то, моими вишнёвыми сигариллами.
До завтрака ещё оставалось время, а потому я сходил на камбуз, взял там полуведёрную кружку свежезаваренного буна и пошёл в ходовую рубку, рассчитывая встретить там дядюшку. Надо сказать, что мы очень много времени в полёте проводили именно в ходовой рубке – она же вся остеклённая, и, находясь там, можно непрерывно наслаждаться волшебными пейзажами облачной страны, или смотреть с километровой высоты на лоскутки полей, зеркальную поверхность озёр и сеть, сплетённую из тоненьких нитей дорог. А зрелище полёта дракона и его огненной атаки? Далеко не каждый может похвастаться тем, что он видел это.
В общем, в первый же день полёта в рубке, справа от входа, был привинчен столик с углублениями под установку посуды, и четыре стула вокруг него. Столик стоял довольно далеко от рабочих мест пилотов, так что если не сильно шуметь, то можно было и пообщаться, обсудить что-нибудь, не рискуя помешать пилотам делать свою работу.
Но сейчас мне не повезло. Все места за столиком были заняты. Там вольготно устроились, наши дамы, Амалия, Нота и Эолиндис. Четвёртый стул поскрипывал под тяжестью немаленькой дядюшкиной тушки, Он держал в правой руке кружку буна, и, мне показалось, что она превосходит по ёмкости даже мою. В левой же его руке дымилась трубка. Чёртик, вырезанный на её чашке, кривлялся, скалил мелкие зубы и выпускал из обеих ноздрей тонкие струйки табачного дыма. Теперь я был уверен, что дядюшка, в порядке прохождения практики уговорил какого-то мелкого беса-пембе вселиться в его трубку. А может и ещё о чём с ним договорился, я не удивлюсь, если вселившийся в предмет дух взял на себя ряд дополнительных обязательств. Ведь для мелких духов длительное пребывание в нашем мире – это предел мечтаний. Энергетические потоки тут на порядок более насыщены, нежели в их родном пространстве. И тут они, как бы, отъедаются. А вот удержаться в течение, хотя бы, нескольких мгновений на нашем плане бытия слабенький мелкий дух может только в случае, если его кто-нибудь призвал. И даже не просто кто-нибудь, а, хотя бы слабенький, но маг. Иначе само мироздание вытолкнет духа обратно, в мрачное и бедное энергией измерение, где духи заперты уже на протяжении несколько эонов5.
И поскольку дядюшка уверенно осваивал специальность хунгана, специализирующегося на взаимодействии, преимущественно, с «необузданными» лоа и прочими духами, представляющими тёмную сторону, то наличие духа, живущего в его курительной трубке, меня совершенно не удивило.
Так вот, пить буна мне пришлось стоя. Хорошо хоть нашлось углубление для кружки, иначе её пришлось бы постоянно держать в руке, а это не есть удобно. Первым делом я закурил, и начал прислушиваться к тому, о чём говорилось за столом.
– …и пока вы сожалели о том, что капитан не разрешил устроить эпичное противостояние с драконом, – видимо, Нота обращалась в первую очередь к Амалии, – я с помощью мною же изготовленного артефакта, запечатлела полёт этого ящера. Очень жаль, что я пропустила сам момент атаки.
– Запечатлела? – заинтересованно переспросила Эо, это как? Нарисовала?
– Нет, смотри, – она извлекла из поясной сумки металлический прибор, размерами не превышающий пятнадцати сантиметров по любой из осей. Прибор имел форму уплощённого параллепипеда, на котором теснились несколько миниатюрных циферблатов и шкал. Поверхность под ними украшал частокол миниатюрных бронзовых рычажков. На одном из более узких торцов теснилось три объектива разных размеров, сверкавших бронзой и медью регулировочных поясков и мягким блеском линз с напылением.
Это скопление объективов живо напомнило мне эксклюзивный монокль – гордость харра Рукко. На противоположном торце располагался один окуляр с предохранительной накладкой из вулканизированного рубера. Подобными накладками сейчас снабжают окуляры снайперских прицелов, тех, что подороже.
– Дай-ка, гляну, буркнул дядюшка и взял непонятный прибор в руки, – а что это вообще?
– Это записывающее устройство, снабженное мемориальным блоком, позволяющим хранить некоторый объём информации, – с интонациями лектора пояснила Нота, – а это вот, – она извлекла из сумки следующий прибор, – воспроизводящее устройство.
Прибор этот представлял из себя три толстые бронзовые трубки, соединённые друг с другом и образующие равносторонний треугольник. В вершинах треугольника, в хитрых гнёздах располагались подвижные бронзовые шары, в каждом из которых блестела оптика.
– И как всё это работает? – заинтересованно спросила Амалия.
– Вкратце так. Вот этот небольшой ящичек – это артефакт, захватывающий изображение объекта, обрабатывающий его и размещающий результаты этих сложных вычислений в мемориальном блоке. А для того, чтобы посмотреть то, что сохранено в мемориальном блоке этого артефакта, его надо соединить его с устройством воспроизведения, – сказав это, Нота извлекла из своей бездонной сумки метровой длины шланг, сверкающий медной оплёткой. С каждой из сторон этого шланга располагались замысловатые штекеры. Осмотрев внимательно разъемы на предмет деформации контактов, Нота ловко вставила один из штекеров в коробочку записывающего артефакта, а второй воткнула в гнездо, которое нашлось на одной из трубок проектора.
– Всё готово, можно приступать к демонстрации, – сказала она, гордо задрав носик вверх.
– Демонстрируй, – улыбнулся дядюшка.
Нота сноровисто начала щелкать тумблерами, производить загадочные манипуляции с бронзовыми рычажками и жать на кнопки. В результате на записывающем устройстве, возле окуляра зажегся ярко-зелёный огонёк. После этого она нажала всего одну клавишу на проекторе и из вершин треугольника в разные сторону ударили три луча. Зелёный, красный и синий. Нота начала вращать шары, на которых крепились источники света. В конце концов, она добилась того, что все три луча пересеклись на равном расстоянии от поверхности стола. В том месте, где они пересекались, в воздухе засветился яркий белый шарик. Нота опять повернулась к коробочке записывающего артефакта и нажала одну из клавиш. Белый шар заметно увеличился в размерах, а затем полностью исчез. И в том месте, где он был ещё совсем недавно, взмахнул крыльями маленький, с воробья размером, но, тем не менее, вполне узнаваемый дракон, чешуя которого переливалась различными оттенками зелёного и фиолетового цветов.
В течение двух минут голографический дракончик снижался, двигаясь по спирали, и когда поверхность стола была уже совсем рядом, он исчез. Запись окончилась.
Тишина была нарушена дядюшкой только спустя полминуты.
– Прорывной артефакт у тебя получился, Нота, – дядюшка был действительно доволен, – Ты умничка у нас.
– Да, я такая, – Нота снова отработанным движением задрала свой изящный носик к потолку, – хвалите, хвалите меня.
– Ну, похвалить то тебя, уже похвалили, – гыгыкнул дядюшка, – но это действительно прорыв. Я слышал, что алхимики одной из богатейших гильдий современности «Братство реторты», затратили кучу денег, усилий и времени на то, что бы создать светочувствительный состав на основе нитрата серебра, разработали технологию нанесения его на пластины. Сейчас они проводят исследования по получению изображений на этих пластинах, помещаемых в камеру-обскуру6. Но там, насколько я слышал, получается только статическое двухмерное изображение весьма посредственного качества.
– А у нас цветное изображение, передающее динамику изменений положения объекта в пространстве и, к тому же, трёхмерное, – продолжил дядюшка, – то есть сейчас наш артефакт оставляет далеко позади по всем показателям перспективную разработку «Братства реторты». При этом не требует сложных алхимических манипуляций для проявления и закрепления изображения на пластине.
– Нота, на твой взгляд, возможно ли организовать, хотя бы, мелкосерийное производство подобных артефактов? – спросил я сияющую, как свежеотчеканенный золотой ранд, девушку, – мне кажется, что подобная вещь будет иметь спрос.
– Адио, какой ты, всё-таки, меркантильный, – сморщила носик в показном негодовании Нота, – тут нужно непрерывно восхищаться самим фактом технологического прорыва, полётом мысли и красотой инженерных решений. А ты сразу прикидываешь, как бы продать подороже. Приземлённый ты, – припечатала она, ехидно мне улыбаясь. А как договорила, так, стремясь меня ещё больше уязвить, язычишко свой высунула.
Но я-то воспринимаю обвинения в меркантильности, как похвалу, как признание моей практичности и наличие коммерческой жилки. Так что смутить меня у неё не получилось.
– А если серьёзно, – продолжила она, – то выбрасывать сейчас на рынок артефакт с таким продвинутым функционалом явно преждевременно. В перечне документации есть артефакты, функционально выполняющие то же самое, что и прибор, разрабатываемый «Братством реторты». Этот артефакт может зафиксировать в своём мемориальном блоке несколько десятков статичных двухмерных цветных изображений. И с помощью ещё одного артефакта эти изображения можно перенести на листы бумаги или пергамент. Изготовление комплекта подобных артефактов будет на два порядка дешевле, нежели изготовление продемонстрированного только что комплекта артефактов. На рынке сейчас нет ничего подобного, а то, что появится в обозримом будущем, не идёт ни в какое сравнение с нашими артефактами. Значит, маржа может быть просто конская, а покупать всё равно будут.
– Гммм, – я прочистил горло и едко поинтересовался, – так кто из нас меркантильный то?
Ответом мне был высунутый розовый язычок, снова задранный к потолку носик Ноты и дружный смех всех остальных. Издеваются, как хотят.
И тут дядюшка вернул меня к жестокой реальности:
– Адио, Нота ещё вчера отправила отцу перечень артефактов, как боевых, так и бытовых, с указанием их характеристик и необходимых для их изготовления материалов, предварительные расчёты трудоёмкости изготовления и прочую информацию, – дядюшка перевёл взгляд на меня, – и он уже сейчас прорабатывает полноценный бизнес-план по производству и торговле различными артефактами. Так что, не о том думаешь.
– А о чём я должен думать? – несколько обескуражено спросил я.
