Игорь Заманский
Осень
* * *
© И. Г. Заманский, 2025
© Издательство Наш мир, оформление, 2025
Часть первая
Лирика
Осень
Вдоль берега с природою на «ты»
В красивом одиночестве.
Река в багряных облаках листвы,
Как отраженье осени.
Вокруг покой и тишина,
Сует забвение.
И загулявшая луна —
Подруга гениев.
Как утром сладостен покой!
Никто не нужен.
Нам одиночество порой
Важней, чем ужин.
Мы убегаем от людей
Под кров природы,
Где все значительно добрей
И ближе ноты.
Мы забываем вместе с ней
Про все обиды,
Ведь мы становимся мудрей,
Как-будто квиты.
«На краю земли…»
На краю земли
и в дальней части сада —
равное количество чудесного.
И огонь костра,
и струи водопада —
всё это от Господа Небесного.
Вот стрижи
над нивой пожелтевшею,
вот ручей в овраге заискрился,
вот к нему походкою неспешною
путник подошёл, воды напился.
Всё привычно так,
что и не замечаем —
рядовые вроде бы события.
А ведь мы не просто созерцаем,
а живём и даже созидаем,
и за всё за это отвечаем,
как частица этого величия!
В нашем окружении и в нас
нет ведь ничего неинтересного:
на краю земли
и в дальней части сада —
равное количество чудесного.
Времена года
Когда в полуночи, в тиши
замкнёшься сердцем
и сладким таинством
сверкнёт любви блесна,
то с человеком в мир
откроет двери,
ему, пообещая всё, Весна.
Когда пригретый солнышком росток
наполнится надеждами и светом,
то это значит,
что вот-вот прольётся сок.
И это значит – наступило Лето.
Когда придёт пора на урожай
и средь деревьев
только зелень сосен,
то это значит,
как тут не считай,
пришла дождями плача, Осень.
Когда похолодает день
и станет краток,
когда последняя мечта удалена,
тогда закончен цикл,
хоть был он сладок…
Но жизнь прошла!
И на дворе – Зима.
Я заболел уединением…
Иду сквозь заросли лощины
в багряно-жёлтом обрамлении.
На ветках блёстки паутины.
И вкусный запах от земли,
от прелых листьев и грибницы.
И этой тихой красотой,
как не стараюсь, не напиться.
Бреду по лесу наугад,
меняя мысли, как тропинки.
В душе звучит мажорный лад
чуть приглушённо, как сурдинка.
Я в этой тишине замру
и в славный мир открою дверцу.
Всех, кто захочет, позову!
Пускай моё услышат сердце.
«За то, что я пишу…»
За то, что я пишу,
Себя не упрекну.
Я занимаюсь этим
Охотно, но не рьяно.
Не к славе и достатку
Я с радостью спешу,
Когда беру перо,
Сажусь за фортепьяно.
Мне нужен этот мир
Открытий и забвений,
Спокойной ворожбы
Гармонии и мук,
Свершений и пропаж,
Любительских творений,
Свиданий с красотой
И с красотой разлук.
Приливы волшебства
В часы уединенья,
Как сладкий сон чудес
У возраста надежд,
И тихою печалью
Окрашены мгновенья,
Когда тобой владеет
Творительный падеж.
Из прошлого
Где так легко, спокойно, радостно
мне дышится?
Где по оврагам ночью соловьи слышны.
Где речка тихо, чуть подвижно так колышется,
Что слышно даже, как ворчат в ней голавли.
О, как мечтаю оседлать коня педального
И вдоль реки, мурлыча песню, прокатить.
О, здравствуй, юность! Ты – хрустальное создание
Как нелегко тебя, счастливая, забыть.
Мелькают избы, вербы, ручейки и пасеки.
Пластинка старая с отколотым ребром…
Я помню ясно кадры, звуки все и запахи,
Мне кажется там родина и дом.
Орловщина
Орловщина. Любимый сельский край.
Хоть не Сибирь, российская глубинка.
Для журналистов, к слову, настоящий рай,
А для меня: поля, река, изба и крынка.
Я вспоминаю: сорок лет назад —
Ни электричества, ни газа, ни дороги.
Но помню ароматный летний сад
И местных пацанов босые ноги.
И знаменитый на весь мир рысак
Орловской скаковой породы
Меня несёт на дрожках на рысях
Вдоль всей деревни на реку и к броду.
Река Сосна совсем неширока,
Тиха, задумчива, склонились ивы.
Я головля ловил там, окунька,
В лягушек целился я косточкой от сливы.
А вечерами раздавался смех,
Гармошка двигалась по улице счастливо,
Частушки пелись, задевая всех,
Кому назавтра снова к тракторам и вилам.
Об этом можно много вспоминать.
То ностальгия – радостно о прошлом,
О том приятном, что, увы, опять
Уже не возвращается к нам, взрослым.
Дунино
Осень – спокойное время года.
Как примирение или прозрение.
Красное с умброй, зелёное с серым.
Время придет и покроется белым.
Ну, а пока ветер тихо колышет
Листья в реке, шум деревьев чуть слышен.
Воздух грибным ароматом настоян
И сквозь кусты паутины покоя.
Мост подвесной через речку проброшен,
Дом частоколом вокруг огорожен.
Пришвинский дух, запах сосен и лога,
Прошлой природы и точного слога.
Каждую осень по листопаду
Я прихожу сюда, полон отрады,
Что где-то есть ещё русский пейзаж,
Скромный, нетронутый, песенный, наш.
«Здравствуй Грусть…»
Здравствуй Грусть,
Разлуки дева!
Вновь со мною ты, как встарь,
Настроенья королева,
Неудачи государь.
Нас с тобой навек сплотили
Злая магия и бред
И с лихвой озолотили
Целым сонмом непобед.
Но к тебе привык, подружка,
Как сестра ты мне теперь.
В нашей маленькой избушке
Для других закрыта дверь.
Никого к себе не пустим,
Отдохнём от суеты.
Мне другой не нужно грусти,
Будь со мною только ты.
Я устал.
Большие чувства укорачивают путь.
Подари же мне искусство избежать их.
Здравствуй Грусть!
«Вернись ко мне, мой свежий ветер…»
Вернись ко мне, мой свежий ветер,
И серебром своим подуй,
И положи на эти плечи
Кольцо живых весёлых струй.
Тебе энергией обязан,
Своим теплом, своей судьбой,
А нетерпением повязан,
Как и терпением – тобой!
Здесь без тебя и жизнь застыла,
А то, что есть, наперекор
Моим желаньям, всё постыло
И безгранично, как укор.
Вернись ко мне, мой свежий ветер,
Я помню каждый твой звонок.
Был лёгок и воздушно светел,
Но слишком краток этот срок.
Вернётся лёгкое движенье
И будут закрома души полны,
Метаморфозы и круженье
И ощущение волны.
Не для сомнений и забвений
И не для горечи во рту,
А для горений и молений
Ищу с тобой свою тропу.
Хотя наскоки и лихи,
Не напрягайся головою.
Когда не пишутся стихи,
Важнее быть самим собою.
Всему на свете свой момент:
Любви, рождению и смерти.
И соберёшь букет из мет
У этой жизни-круговерти.
Средь этих мет и многих бед,
Строчащих, словно пулемёты,
Стихи – следы прожитых лет,
Они про пропасть и про взлёты.
«Зимний вечер…»
Зимний вечер
Тих, безлунен,
Без пушистых пелерин.
Милый Гоголь неподсуден.
Это просто лёгкий сплин
По чертям,
По бабе в ступе,
По галушкам и селе,
По главе в большом тулупе,
По весёлой кутерьме.
По всему тому, что было
Или не было совсем.
Было-не было, уплыло
И навечно, между тем…
«Художники рисуют мир…»
Художники рисуют мир,
Вмещая в рамку простор безбрежный.
И полыхает с надеждой нежной
Искусно сложенный из красок мир.
Разнообразна рука палитры.
И каждый пишет свою судьбу:
Иконописец – Мать Одигитрию,
А баталист всегда войну.
Есть портретисты и пейзажисты.
Один мой друг – анималист.
Но есть еще и маринисты.
Я не рисую, но маринист.
Как безграничны воды просторы!
Непредсказуем их мощный вздор,
Когда летят морские горы
На парусник, что мал, но горд.
Смотрю на парус в волнах марины,
С ним опускаюсь иль ввысь стремлюсь,
Люблю морские вдали долины
И утонуть в них я не боюсь.
«А у нас опять по небу тучи…»
А у нас опять по небу тучи
И дожди который день подряд.
Видно, лета не видать уж лучше,
Скоро осень выдаст свой наряд.
Прокурлычат журавли про запад,
Прошуршит о чём-то жёлтый лист,
И забыв о том, что летом было надо,
Встретим снег и стужи зимний свист.
Я подброшу в печь сухих дровишек,
Чтобы жар от них по всей избе,
Будет запах от еловых шишек,
Будет ласковое что-то сниться мне.
«Пришла, ничем не увлекая…»
Пришла, ничем не увлекая:
Холодный вид и безразличный взгляд,
Ничьим кивкам не потакая,
Всем обозначив общий ряд.
Высокомерная гордыня
(А говорили: прискромна!),
Такая тихо душу вынет,
Не за полушку, задарма.
Я сразу боком к ней, спиною,
Меня так просто не возьмёшь,
Не изойду, мол, я слюною,
Меня к рукам не приберёшь!
И вот который год за нею,
Теряя голову бегу.
Остановиться я не смею,
При голосе её немею,
Ведь я её, увы, люблю…
Юрмала
Москва, такси, аэропорт.
Взлетает шумно самолёт.
Попытка робкая уснуть,
чтоб сократить не близкий путь.
Над взморьем помахав крылом
я в Юрмалу ночным котом.
Гостиница, некрепкий сон,
но утром взят мной нужный тон:
умыт, побрит и принял стать.
На станцию в «Союзпечать»
и мимо дачи Либерте
на корты, к морю иль к реке…
Я вновь в прекрасной стороне,
где запах сосен близок мне.
И здесь друзья, а это клад,
и ими, к счастью, я богат.
Здесь я вдали от всех забот,
чем вечно полон жадный рот,
тут тишина и благодать,
здесь ангелом я мог бы стать.
Два дня здесь отдохну в тиши,
как человек: броди, пиши…
А после снова в шум и гам,
в Москву, в Содом,
в трам-тара-рам.
Весна
Выглянуло солнце,
Зажурчал ручей,
Посмотри в оконце,
Выходи скорей.
Кто ещё зевает,
Не протрёт глаза,
Свет не замечает,
Жмёт на тормоза?
Ну-ка, одевайся
Веселей, дружок,
Слепим мы в последний раз
Беленький снежок.
К нам весна стучится,
Радостнее дни,
Будем веселиться,
Ожидать любви.
Как вокруг красиво,
Радуется глаз,
Будет день счастливым
Каждому из нас.
К нам с весной удача
Постучится в дверь,
Будет получаться
Всё у нас теперь.
Дребедень
У меня сегодня день
Набекрень.
Расплывается пятном,
Словно тень.
Как любимого коня
Оседлала, вдруг, меня
Загулявшаяся дребедень.
Мне не справиться, поверь,
С ней теперь.
Затворила за собой
Крепко дверь.
Как её ты не гони,
Не отпустит в эти дни,
Безысходна, как её не мерь.
Ей один подходит тон —
Это сон.
Он прогонит дребедень,
Может, вон.
Чтобы радость на крыльцо,
Чтобы ветер мне в лицо,
Чтобы день дарил мне свет и звон.
«Луна – армейская подруга…»
Луна – армейская подруга.
Ночная спутница моя.
Я в карауле с ней по кругу
Ходил снегами декабря.
Она пером моим водила,
Храня поэта нетерпение,
И тайны проблесков огня
Внутри солдатского смятения.
И в ненасытной жажде бытия.
Я ей моргал и улыбался,
Когда светила мне в ночи,
А без неё порой терялся —
Не видно в темноте ни зги.
Она в ночи мне улыбалась
И отсылала в милый дом,
Наверно, чувствовала, знала,
Как бесконечно дорог он.
Совет на ночь
Если хочешь быстро уснуть,
Стань активным читателем на ночь.
Содержание книги – не суть,
Увести тебя в сон – её данность.
Книга лучший подарок и друг!
Так внушала всем с детства реклама.
И наш лучший вне школы досуг,
Так твердила нам школьная дама.
Ну, а мы про футбол и хоккей
Или Ленку, что рядом за партой.
Это было тогда, а теперь
Я забыл про футбол и Декарта.
Я с давлением спорю с утра,
Соблюдаю диету, как веру,
И глотаю микстуру до дна,
Да ещё и таблетки не в меру.
И такая престранная вещь:
Днём прекрасно дружу я с дремотой,
А вот к ночи её не сберечь!
Исчезает она и зевота.
Вот тогда мне на помощь в ночи
И приходит из прошлого детства
Лучший друг и подарок почти —
Фолиант, как надёжное средство.
И не важно уж сколько страниц
Суждено этой ночью открыться
Или сколько судеб, или лиц…
От бессонницы важно бы скрыться.
Потому повторяю, как суть,
Если сам себе друг, а не паныч,
Коли хочешь быстро уснуть,
Стань активным читателем на ночь!
Другой совет на ночь
Не всегда мы спим спокойно
Что-то мучает порой,
То ль живём мы недостойно,
То ли дум печальных рой.
Если ты однажды ночью
Вдруг проснёшься без причин
И не сможешь возвратиться
В сновидения пучин,
Не борись уже с собою
И с бессоницей-бедой,
А иди в своё ночное
Под луною и звездой.
Ты поймешь, как это круто
Вдруг остаться одному:
И делами не опутан,
И не должен никому.
Ты пройдешь по тихим вехам
Прошлых встреч и прошлых зим,
Тёмным улицам столицы
Не встревожен, не раним.
Отдохнув от сновидений,
От ненужных тяжких дум,
Ты вернёшься в сновиденья,
Будто жизнью всё ж любим.
И отдашься вновь Морфею,
Позабытым сладким снам,
Позавидовать посмея
Только прожитым годам.
«Ещё вчера кленовый рай…»
Ещё вчера кленовый рай
Вдруг опустел, листвой поникший,
А гомон улетевших стай —
Лишь в памяти моей притихшей.
Ей ни к чему о прошлом тосковать,
Ведь жизнь прекрасна даже на закате,
Чтоб в детях своих молча узнавать
Всё, что свершали кстати и не кстати.
О, осень! Молчаливая пора
С увядшей и поникшею листвою…
Вся наша жизнь, всего лишь как игра,
Оставшаяся за моей спиною.