Илья Михайлович Долгополов
Первая смена
Последний учебный день в этом году выпал на понедельник. Матвей возвращался из школы не в самом лучшем настроении. Несмотря на то, что впереди маячили флагом три месяца каникул, он был довольно напряжён. А причиной тому являлись не самые хорошие годовые оценки. Добредя до дома, он поднялся на лифте на нужный этаж, ключом отпер дверь и ввалился в квартиру. Бросив рюкзак с учебниками на пол, он небрежно стянул с себя кеды и отправил их в тот же угол, где уже валялся рюкзак.
– Ну что там у нас на обед? – выкрикнул он в сторону кота, растянувшегося на подоконнике, – опять бутерброды с колбасой?
Матвей открыл холодильник, достал палку варёной колбасы и отрезал несколько кружков. После включил электрический чайник и дождавшись, когда он закипит, налил себе горячего чаю и принялся уплетать бутерброды, один за другим.
Закончив обедать, он небрежно сложил грязную посуду в раковину, смахнул рукой крошки со стола на пол и направился в свою комнату. Включил компьютер и погрузился в игру.
Матвей был обычным мальчишкой, ему было тринадцать. Невысокого роста, с копной русых волос, слежавшихся от подушки, щуплый на вид, но довольно хорошо физически развит. Он пробегал шестьдесят метров быстрее, чем его одноклассники, да и кросс на два километра был его коньком. Обычно он прибегал на финиш и успевал перешнуровать кроссовки, пока второй добегал до финишной линии.
Вечером, когда Матвей был по уши в только что скачанной игре, послышался звук открывающейся двери. Из-за надетых наушников, Матвей не услышал этого.
Мама Матвея прошла по коридору и заглянув в комнату сына крикнула ему: – Сыночек, привет.
В ответ ничего не последовало. Тогда она подошла к сыну, оттянула один наушник и крикнула: – Привет, Матвей.
– Ой, мам, привет. Не слышал, как ты пришла.
– Ты покушал? – спросила она.
– Да, поел колбасы, – не отрываясь от компьютера, ответил он.
– Там же стоит суп, а в сковороде котлеты. А ты свою колбасу постоянно ешь. Вот скажу отцу, чтобы не покупал её больше.
– Мам, ну, не начинай. Я просто хотел колбасы. Что в этом такого? – ответил Матвей.
– Ничего такого. Вот посадишь свой желудок, тогда узнаешь, что в этом такого. Лучше скажи, вам выставили годовые оценки?
В комнате повисла тишина. Матвей постарался сделать вид, что не слышал вопроса, но его мама была настойчива: – Я спросила, вам выставили оценки?
– Да, выставили, – повесив голову, почти срываясь, ответил Матвей.
– Так чего ты сидишь, показывай.
Матвей нехотя встал из-за стола, прошел в коридор, туда, где всё ещё лежал школьный рюкзак, поднял его с пола, открыл и покопавшись там с минуту, достал планшет. Включил его и войдя в онлайн-дневник, протянул планшет маме. Внимательно изучив оценки, мама Матвея отложила планшет в сторону и подняв взгляд на сына, произнесла: – Надеюсь, что ты в курсе, какой тебя ждёт разговор сегодня вечером?
– Догадываюсь, – выдыхая, выдавил из себя Матвей.
– Сейчас ты идёшь в свою комнату, выключаешь компьютер и направляешься на кухню, мыть посуду, которую ты оставил в раковине. Потом заправляешь кровать, потому что у тебя не было утром времени, и садишься читать книгу, которою я дала тебе еще месяц назад, – грозно приказала мама.
– Мам, ну какая книга? Каникулы же.
– Твои каникулы будут похожи на учебный процесс, раз ты не понял того, что в течение года нужно учится. Будем исправлять, – ответила она и принялась раскладывать по полкам поглаженное бельё.
Ближе к вечеру, когда Матвей уже дремал за книгой, в комнату вошёл отец: – ну что, старичок, не справился?
– Пап, ну я же говорил, эта математичка никому не ставит хорошие оценки.
– Говорил. А что я тебе на это отвечал?
– Что-что? Что-то отвечал, – пробубнил Матвей.
– Она учитель, она пользуется неограниченной властью, данной ей Педагогическим институтом, – тут он хихикнул, – поэтому, нельзя её победить, но можно обмануть. Быть немножечко хитрее. Раз она ставит вам оценки не за знание предмета, а за ваши усмешки над ней, то вам нужно перестать это делать.
– Но как? Это невозможно? – возразил Матвей, – у неё глаза раскосые, один смотрит на тебя, а второй в потолок. Тут знаёшь, нельзя не засмеяться.
– Эх мальчишки. Закончится школа и будете вспоминать это время, как самое лучшее время в своей жизни.
– Да уж, конечно. Только дураки так и будут делать, – махнул рукой Матвей.
– Ты, молодой человек, говори, да не заговаривайся, – сменив тон на воспитательный, осёк его отец, – значит так, раз уж ты не понимаешь по-хорошему, будем с тобой по-другому.
– Ты хотел сказать, по-плохому? – виновато подняв глаза на родителя, уточнил Матвей.
– По-плохому ты тоже не поймешь. По-другому, это возможно тоже по-хорошему, но иначе. Лето тебе придется провести в детском лагере. Это решение однозначное и обжалованию не подлежит.
– Ну, пап, там же совсем тухляк. Одни придурки, – откидываясь на подушку, возмутился Матвей.
– У тебя все придурки, куда не посмотри. И скажи спасибо, что я не взял ремень и не высек тебя. Тройка по математике, тройка по технологии и в добавок ко всему трояк по изобразительному искусству. Ты что, рисовать разучился?
– Пап, там цветы в вазе надо рисовать и пейзаж еще. А я машинки умею только.
– Ладно бы не мог, так и спроса бы не было, а тут. Ведь умный парень, светлая голова, а получаешь трояки. Всё, в лагерь. Там из тебя дурь-то повытряхивают, – закончил отец и вышел из комнаты.
Спустя несколько дней, Матвей, в сопровождении родителей, выдвигался на привокзальную площадь, где в сквере, напротив железнодорожного вокзала, на лавочках располагался пункт лагерного сбора.
– Так, третий отряд, берите свои чемоданы и ставьте их справа от лавочки, – кричала какая-то женщина, с причудливой причёской, – Вы в какой отряд? – поинтересовалась она у мамы Матвея.
– Не знаем еще, – растерянно ответила она.
– Сколько лет мальчику?
– Мне тринадцать, – гордо ответил Матвей.
– Тринадцать. Так это кажется второй, – она заглянула в блокнот и найдя там подсказку, добавила: – да, второй. С тринадцати до четырнадцати второй, с четырнадцати до пятнадцати первый. Вон туда идите, справа на желтой лавке ваши сидят, – она показала рукой в сторону.
Матвей подошел к месту сбора второго отряда, поставил свой чемодан на асфальт и поинтересовался у стоявшего рядом парнишки: – тут второй отряд?
– Да, тут, причаливай, – задорно ответил он, – я Сева, вместе будем.
– Отбывать наказание? – съязвил Матвей.
– Почему наказание? Отдыхать. Я каждый год в этом лагере провожу каникулы.
– Не повезло тебе, Сева, – чуть не засмеялся Матвей.
– Ты с какой школы? – спросил Сева.
– С третьей гимназии.
– А, математик? А я с пятьдесят девятой.
– А ты значит гуманитарий? – опять попытался подколоть его Матвей.
– Да, скоро начнем усиленно учить гуманитарные науки, правда я до сих пор не знаю, что это такое, – засмеялся Сева.
Сева был худой, долговязый парнишка с внешностью человека, страдающего какой-то неизвестной болезнью. Такой вывод про себя сделал Матвей, глядя на улыбку Севы, которая больше походила на то, как будто его собеседник съел лимон целиком. Ну а вишенкой на торте его внешности, были очки. Крупная роговичная оправа из черной пластмассы с линзами, наверное, на минус восемь. Отчего глаза Севы были непропорционально велики по отношению к его лицу
Мама Матвея подошла к воспитателю, записала сына в отряд, сдала все документы и обменялась контактами. После подошла к Матвею и начала давать ценные указания: – сынок, кушай всё, что дают. Слушайся воспитателя и вожатых, на ночь закутывайся, а то ты любишь спать раскутанным, а там холодно.
– Мам, ну хватит твоих ЦУ. Пап, скажи ей, что я уже не маленький мальчик.
– Ох, если бы ты знал, на сколько ты еще маленький. Не спорь с мамой, лучше кивни в ответ, – ответил ему отец.
– Ну что ты такое говоришь, хоть постеснялся бы, – накинулась на супруга мама Матвея, – я все-таки стою рядом и всё слышу.
– Ладно, сын, будь повнимательнее, береги себя, через две недели посетительный, там и увидимся. Если что нужно, звони. Ты всё понял?
– Да, пап, я всё понял. Идите уже, – пробурчал Матвей.
Мама Матвея проронила слезу, а отец лишь мило улыбнулся.
– Ну какой ты невыносимый, – вытирая остатки слёз, сказала мама, – всё, уходим, любим тебя.
После чего родители Матвея помахав на прощание рукой, пошли в направлении парковки, где они оставили свою машину.
– Да ладно? – вдруг послышалось откуда-то сзади.
Матвей повернул голову, и не поверив своим глазам, откликнулся на призыв: – Цветков, ты?
– Я, а кто-же еще? – ответил ему рыжеволосый парнишка.
– Ты то тут откуда взялся? – спросил Матвей.
– Не поверишь, твой батя созвонился с моим на днях, и вот я тут. Так сказать, исправляться вместе будем, – Рыжий рассмеялся. Это был одноклассник Матвея и его лучший друг, Антоха Цветков. Они еще с детского сада вместе. Так сказать, рука об руку прошли этот путь. Цветков был парень немного грузный, но учитывая его рост, он не казался толстым, хотя и имел в классе кликуху «батон», но Матвей по привычке называл его «цветком». Его красноватое лицо было усыпано не одной дюжиной ярких веснушек, а голубые глаза только добавляли к его внешности какой-то хулиганистотси, что ли.
– Ну что тут? Рассказывай! – прихлопнув по плечу Матвея, поинтересовался Цветков.
– Да пока ничего. Успел только познакомиться вот с этим чудиком. Кажется его зовут Сева.
– Сева, говоришь? А почему он чудик?
– Говорит, что отдыхать едет в лагерь. И что каждый год так делает.
– Да, и в правду, чудик, – почесал затылок Цветок, – ладно, будем искать нормальных, хотя, судя потому, что тут стоит, нормальных у нас не будет. Одни ботаны и девчонки.
– Да уж, девчонок много. Больше половины, – поддакнул Матвей, – так за что тебя в ссылку отправили?
– Да за тоже, что и тебя. Эта математичка всем решила испортить каникулы, – резко высказался Цветок.
– У тебя же выходила четверка?
– Выходила, но она мне проект зарубила и вышла тройка. Да чёрт с ней. Поедем в лагерь, потусим. Сейчас доберёмся, сыграем во что-нибудь, хоть комп не разрешили, но зато есть телефоны! – рыжий поднял указательный палец вверх.
– Хоть что-то, – подтвердил Матвей
Вдруг из-за спины Цветкова выглянул Сева и очень осторожно произнёс: – я, конечно, извиняюсь, что подслушал ваш разговор, но хочу вас сразу разочаровать.
– А ты ещё кто такой? – спросил Цветков.
– Это Сева, я тебе уже говорил о нём, – ответил Матвей.
– Ах да, Сева. Так что ты хотел нам сказать, Сева?
– Дело в том, что в лагере нет сети. Нет, позвонить конечно можно, но там нет даже «3G», только «Е».
– Да ладно? Ну что за? – возмущенно выкрикнул Цветков, – ты уверен?
– Абсолютно, – важно кивнул головой Сева, – я там каждый год отдыхаю.
– Да-да, я уже слышал про это, – подтвердил рыжий, – ну всё, брат, хана нам. Будем умирать с тоски, – обратился он к Матвею.
– Ладно вам, там реально прикольно, – опять вступил в разговор Сева.
– Слушай, Сева, то, что ты подслушивал, еще не дает тебе права дальше с нами общаться, иди вон лучше сачок для бабочек себе выбери, – огрызнулся Цветков.
– Оставь его в покое, – встрял Матвей, – пусть стоит.
– Видишь, Сева, у тебя появился шанс войти в лучшую команду в этом лагере, а твоим покровителем выступил сам Матвей Палкин.
– Второй отряд, строиться, – выкрикнула вожатая, – берём свои чемоданы и встаём в колонну по трое.
– Всё, началось, – крикнул Цветков и подняв с земли свой чемодан побрёл к месту сбора.
Колонна детей дружно прошагала до перрона и загрузилась в пригородную электричку.
– Рассаживаемся, второй отряд, не задерживаемся в проходах. Наша станция «Боровое», все слышали? «Бо-ро-во-е», – произнесла она по слогам.
– Слышали, – тихо пробормотал Матвей, – блин, тоска зелёная. Ты слышал, Цветок, что в этот лагерь мой батя еще ездил в своей юности.
– Не только твой, но и мои предки там отвисали. Мне кажется, что они там и познакомились, – предположил Цветков.
– Кто, наши бати?
– Мои родители, дубина, – покрутил пальцем у виска Цветков.
– А, вон ты о чём. Слушай, а где тогда познакомились наши отцы?
– Так во дворе, наверное. Твоя бабушка в пятом же доме живет?
– Да, в пятом, – кивнул Матвей.
– Ну вот, а моя бабушка там жила раньше, потом они с дедом переехали в новую квартиру. Так что, скорее всего, там они и познакомились.
– Наверное ты прав, надо уточнить будет у бати, – откинувшись на спинку деревянной лавки, сказал Матвей.
– Зачем тебе эта информация, ну знают они друг друга и знают, – подбивая себе под спину рюкзак с провизией, ответил Цветков.
Поезд медленно двигался в сторону станции «Боровое», оставляя за собой городские проспекты с их возможностями и интернетом.
Ближе к нужной остановке, вожатые и воспитатель начали сборы своих подопечных: – так, ребята, по прибытию, строимся на перроне. Чемоданы грузим на машину, которая отвезет их в лагерь, а мы дружным строем пойдем следом за ней.
– А сколько мы будем идти? – послышался чей-то голос.
– Сколько надо, столько и будем, – ответила строгий воспитатель. Это была довольно тучная женщина, чуть старше пятидесяти лет, с короткими завитыми волосами. Её платье было в крупный горох, размером с её же очки, которые она постоянно поправляла. А на носу у неё была большая бородавка, из которой торчали два черных волоса.
– Бородавка, – тихо шепнул Цветков на ухо Матвею, – мы будем звать её бородавка.
Матвей рассмеялся, и протянул Цветкову раскрытую ладонь, тот в свою очередь ударил по ней своей ладошкой.
Наконец-таки, поезд добрался до станции «Боровое» и толпы отдыхающей молодежи вывалились на перрон. Все дружно побросали свой багаж в стоящую рядом машину и выстроились в колонну, которая медленно тронулась в направлении лагеря.
Детский оздоровительный лагерь «Ласточка», когда-то пионерский лагерь имени Зои Космодемьянской, располагался в живописном сосновом лесу, на берегу небольшой речушки под названием «Черная», хотя в народе её прозвали «Вонючка». Одноэтажные корпуса, напоминающие обычные бараки с удобствами на улице, были небрежно выкрашены свежей побелкой. В каждом таком корпусе было четыре палаты для детей, комната для чемоданов и две небольшие комнаты для вожатых и воспитателя.
– И так, меня зовут Лариса, я ваша вожатая. Второй вожатый нашего отряда, Дмитрий, будет встречать нас уже в лагере. Наш воспитатель, Маргарита Леонидовна, – она показала на «Бородавку» рукой. – Ну вот мы и добрались. Сейчас, ребята, мы будем заселяться. Палата мальчиков справа, остальные три палаты для девочек. Каждый занимает свое место, в тумбочку складываем умывальные принадлежности и необходимые вещи, тетради, учебники, ручки, остальные вещи нужно сдать на хранение в кладовую. На всё про всё полтора часа. После строимся у корпуса и выдвигаемся на обед.
– Надо выбрать козырные места, поближе к окошку, – настоятельно рекомендовал Цветков Матвею.
– Давай ты сразу беги и занимай два места, а я возьму твой чемодан, – поддакнул ему Матвей.
Не успела вожатая закончить свою вступительную речь, как Цветков рванул в палату и прыгнул на кровать, стоящую возле окна, – так, это моя, рядом ляжет мой друг, – он важно бросил на соседнюю кровать свой рюкзак.
– Вы не сильно радуйтесь, что разместились у окошка, – деловито произнёс Сева.
– С чего ты так решил, сам поди хочешь на эти места попасть, – ответил ему Цветок.
– Больно надо, вечерами сюда захаживает шпана из соседней деревни, так что первыми, кого они начинают задирать, это тех, кто лежит у окон, – так же выразительно ответил ему Сева.
– Деревенские ходят в лагерь? – удивился Матвей, – им что, нечем заняться?
– Такое у них развлечение. Сам посуди, делать им в своей деревне нечего, интернета нет, компьютеров тоже, если и есть, то один на пять домов. А развлекаться как-то нужно. Да и к слову сказать, там не только деревенские, там куча тех, кто приезжает на каникулы к своим бабкам. Короче, выбрали себе места, получайте, так сказать, геморрой.
– Слышь, ты, умный, – возмутился Цветков, – лучше вон, учебники свои раскладывай по полкам, нашёл тоже, чем испугать. Деревенские. Я тебя ночью разбужу и сюда положу, будешь отбиваться.
Разложив все вещи в тумбочки и заправив кровати, парни вышли на улицу и принялись изучать окрестности: – сдаётся мне, что тут будет самый наибольший тухляк, который нам доведётся увидеть, – выдавил из себя Цветков.
– Согласен. Ты проверил телефон? Сети нет? – спросил Матвей.
– Да, проверил. Не обманул наш Сева. Слушай, чего он прицепился к нам? Может ему навалять немного, для профилактики, а, как думаешь?
– Отстань от него. Ну хочется ему показать, что он всё тут знает. Пусть показывает. Может что-то полезное услышим, – сказал Матвей, вытряхивая из кармана крошки от печенья.
