Илья Родимцев
Адмирал Лазарев

Полная версия

© Родимцев И. А., 2019

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2019

Русским морякам посвящается

У меня недостанет слов описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана.

П. С. Нахимов о М. П. Лазареве

От автора

Повествование о жизни любого человека имеет много общих, естественным образом складывающихся сюжетов – юность, учеба, зрелость и рассказ о важнейших событиях и достигнутых результатах, определяющих масштаб личности и место в истории. Но в каждом случае есть одно важное отличие, состоящее в том, что можно определить как линию жизни.

Многие проходят свой жизненный путь и становятся великими, посвятив себя одному делу или идее. Их подвижничество и преданность избранному раз и навсегда ремеслу являются залогом восхождения к вершинам науки и искусства, открытия новых горизонтов человеческих возможностей.

Но есть и другой род людей – это те, кто, несмотря на преграды и сомнения, по приказу или в силу обстоятельств берутся за новое дело, и не только доводят его до конца, но делают это превосходно и ведут за собой других.

Именно таким – способным на перемену деятельности, выполняющим новые задачи, добираясь до самой сути, не отступающим перед вызовами времени, неутомимым и готовым идти в неизвестность предстает перед нами выдающийся русский моряк и созидатель Михаил Петрович Лазарев.

Его жизнь в основном прошла в морских просторах.

И пусть в наши дни Мировой океан исхожен вдоль и поперек, но любой моряк знает, что этот зыбкий мир непредсказуем и всегда бросает вызов каждому, кто входит в его пределы. Но во много крат опаснее была встреча с океаном в те времена, когда судьба корабля и жизнь людей всецело зависели от стихии. Только тот, кто всю жизнь готовил себя к покорению необозримых водных пространств, разделяющих континенты Земли, мог надеяться на счастливое завершение каждого свидания с океаном.

Его называли истинно русским дворянином, прямым и чистосердечным, безукоризненно честным и самолюбивым, суровым, но справедливым, жестким, заботливым, человеком теплой души, неустрашимым капитаном, первым моряком своего времени и преобразователем флота.

Его уважали, ценили, любили, ему беспрекословно подчинялись и готовы были отдать за него жизнь, ему поручали самые ответственные задания, его боялись и ненавидели, в него верили и оказывали знаки царственного внимания. И все это – по отношению к одному человеку! Известность и признание, сравнимые с великими русскими полководцами и адмиралами.

И надо отметить, что все оценки и чувства, которых удостаивался Лазарев, такие разные и, казалось бы, несовместимые, имели право на существование. Он был человеком своей эпохи, со свойственными тому времени понятиями чести, благородства, благовоспитанности, но также и с образом мыслей и поведения, присущих дворянскому классу. При этом Лазарев принадлежал к числу лучших представителей этого сословия, которые, как известно, более других достоинств почитали долг и патриотизм.

Михаил Петрович Лазарев не оставил нам ни мемуаров, ни просто воспоминаний о каком-либо периоде своей жизни. Это сделали за него современники, те, кто служил под его началом, вместе с ним бороздил моря и океаны, участвовал в сражениях, растил новое поколение русских моряков. А еще остались многочисленные документы: рапорты, распоряжения, предписания, приказы, донесения… И главное – письма. Написанные им друзьям, единомышленникам, близким. И их послания Лазареву – своему другу, командиру и просто дорогому человеку, а помимо этого – слова благодарности и признания его заслуг от членов императорских фамилий.

Знакомясь с этими бесценными источниками, ощущаешь пульс времени и осознанную ответственность человека, привыкшего все делать на совесть, доводить до конца и отвечать за себя и за тех, кто исполняет его волю.

Тот, кто встречался с Лазаревым на его жизненном пути, уже не мог оставаться к нему равнодушным и становился либо его единомышленником, либо недругом. Как же нелегко жить и воплощать свои замыслы, ощущая на себе все эти человеческие переживания и эмоции, когда окружающие тебя люди ловят каждое твое слово, знают каждый твой шаг, обсуждают каждую мысль. И как же много нужно совершить, чтобы получить в ответ такую многоликую людскую оценку.

А ведь Лазарев не входил в круг придворных особ, не был никогда облечен властью, позволяющей вседозволенность в управлении людьми. Наоборот, он являлся приверженцем законопослушания и носителем морали везде, где бы он ни служил. И над ним всегда были начальники и лица приближенные к императорскому двору, среди которых было немало тех, кто пытался навязать ему свою волю или препятствовать его деятельности.

Такие личности, как Лазарев, бравшие на себя ответственность за державу, за флот и армию, всегда появлялись в России, сменяя друг друга. Лазарев воспринял флотоводческий дар и проникся созидательным талантом великого Федора Федоровича Ушакова, приумножил эти достоинства собственной славой мореплавателя и передал это бесценное достояние своим ученикам.

Адмирал Михаил Петрович Лазарев – это уникальное явление в истории Российского военно-морского флота. Успешный флотоводец, первооткрыватель, талантливый организатор и реформатор флота, человек, бросивший вызов стихиям и обстоятельствам.

Деятельность Михаила Петровича Лазарева, направленная на защиту южных рубежей России и обновление Черноморского флота, и прежде всего на укрепление и благоустройство Севастополя и Николаева, как важнейших центров кораблестроения и базирования флота на Черном море, сравнима с деяниями князя Г. А. Потемкина-Таврического при строительстве новых городов и портов на юге России – от Южного Буга и Таврии до Кубани.

Разработанные Лазаревым новые методы ведения военных действий силами флота и армии и осуществления десантных операций совместно с сухопутными войсками можно сравнить с блестящими свершениями выдающихся флотоводцев России.

И вместе с тем вся жизнь Лазарева – как манящая мечта для тех, кто, увидев хоть раз морской простор, почувствовал великий зов океанов, притяжение дальних стран и земель и готов помериться силами со стихией. В том, что касается опасностей и приключений во время кругосветных плаваний, Лазарев похож на героев Жюля Верна, но порой легче поверить в то, что приключилось с ними, чем в реальность, выпавшую на долю Лазарева и его товарищей.

Вершиной его славы как мореплавателя явились экспедиция к Южному полюсу и открытие целого континента – Антарктиды. Одного только этого хватило бы, чтобы навсегда вписать свое имя в историю российского флота и великих географических открытий! Но, кроме того, он еще дважды совершил кругосветное путешествие и открыл многочисленные острова, исправив попутно ошибки других путешественников.

Кстати, об островах. 27 апреля 2018 года в Санкт-Петер-бурге на заседании Русского географического общества выступил Президент Российской Федерации В. В. Путин, являющийся председателем попечительского совета общества. Он напомнил о том, как русские названия исчезают с карты мира, и привел в качестве наиболее показательного примера острова, открытые экспедицией Беллинсгаузена – Лазарева.

Он, в частности, сказал: «Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда русские названия, которые давали еще в прошлые века и десятилетия наши исследователи и путешественники, постепенно вытесняются с карты мира. Подчеркну, тем самым стирается и память о вкладе России в изучение планеты и в развитие науки. Особенно это заметно в Антарктиде, где имена, данные первооткрывателями континента Лазаревым и Беллинсгаузеном, почти вышли из оборота.

Сегодня лишь единицы знают, что изначальное, историческое название острова Смит – это Бородино, что Сноу – это Малоярославец, а Ливингстон – на самом деле Смоленск, и так далее и тому подобное. А ведь в 2020 году мы будем праздновать юбилей открытия Антарктиды. Это было сделано именно русскими мореплавателями… Все это стало возможным в том числе из-за отсутствия современных отечественных карт. В свободном доступе лишь иностранные, где, как правило, фигурируют вторичные имена географических объектов. В этой связи, естественно, при самом активном участии РГО предлагается подготовить новый российский атлас мира, в котором все подобные случаи будут верно трактоваться. Никому ничего не собираемся навязывать, это не нужно, но попустительствовать, не реагировать на искажение исторической и географической в данном случае правды и справедливости мы не вправе».

В нашей книге мы расскажем об открытии этих и других островов русскими мореплавателями и о том, как отнеслись к этому крупному географическому открытию ученые некоторых стран.

Речь также пойдет и о войнах, о дальних морских походах, о преобразованиях, совершенных М. П. Лазаревым на Черноморском флоте. Но главное все же в другом.

Эта книга – дань памяти выдающемуся сыну России, чья деятельность по утверждению русского флага на просторах Мирового океана, защите южных рубежей нашего Отечества и воспитанию целого поколения морских офицеров оказала большое влияние на весь ход последовавших уже после его кончины военных действий на Черном море и в Крыму и на будущее всего российского флота.

Это рассказ о человеке, который всю жизнь делал любимое дело так, как он сам это понимал, и испытывал счастье, видя плоды своих трудов. И именно за это, как думается, был любим и покорил сердца и своих современников, и потомков.

Если же образ и свершения Михаила Петровича Лазарева вызовут у читателя желание узнать больше об истории российского флота, а может быть, даже посвятить свою жизнь профессии моряка или изучению тайн нашей планеты, чтобы самому испытать восторг от встречи с прекрасными или еще непознанными уголками мира, в котором мы живем, или в чьей-то душе возгорится азарт путешественника, это станет лучшим из того, на что мог надеяться автор, приступая к работе над книгой.

Глава первая
Рождение моряка

Происхождение

Михаил Петрович Лазарев принадлежал к старинной дворянской фамилии. Он родился 3 ноября (14 ноября – по новому стилю) 1788 года очень далеко от какого бы то ни было моря – во Владимирской губернии. Точнее – в губернском городе Владимире.

Его отец – дворянин Петр Гаврилович Лазарев – происходил из дворян Арзамасского уезда Нижегородской губернии.

Петр Гаврилович Лазарев родился в 1743 году. Известно, что в 1777 году он был капитаном Преображенского полка, потом служил в канцелярии опекунства иностранцев и по состоянию на 1780 год имел чин полковника. В 1781 году Петр Гаврилович был председателем Тверской гражданской палаты, в 1782 году занимал должность поручика правителя Тверского наместничества, а 6 августа 1783 года стал статским советником, что в Российской империи соответствовало чину бригадира армии^[1] и капитан-командора флота.

В 1788–1796 годы Петр Гаврилович Лазарев был правителем Владимирского наместничества. 21 апреля 1790 года он стал действительным статским советником, а 19 декабря 1796 года – тайным советником (что уже соответствовало чину генерал-лейтенанта в армии и вице-адмирала во флоте) с назначением сенатором.

Петр Гаврилович Лазарев, по сути, занимал должность владимирского гражданского губернатора^[2], и именно по его инициативе город Владимир начал застраиваться каменными домами (до этого все строения в городе были исключительно деревянными). Тут стоит отметить, что сам Петр Гаврилович жил с семьей в ветхом деревянном доме, а каменные дома строил не для себя, а под богадельни и больницы.

Отец Петра Гавриловича Лазарева, Гавриил Алексеевич Лазарев, умер в 1760 году. Дослужился до майора. Женат был два раза. И что интересно, по поводу его второй женитьбы, при жизни первой жены и без развода, последовала высочайшая резолюция на докладе синодального обер-прокурора от 9 августа 1763 года о разделе имений между детьми, от обоих браков рожденных (тогда обе матери были живы). От первого брака у Гавриила Алексеевича Лазарева был один сын, от второго брака – четыре сына, в том числе и Петр Гаврилович Лазарев.

Деда Петра Гавриловича Лазарева звали Алексеем Андреевичем. Он скончался в 1722 году. Был внуком Григория Лазарева, помещика Арзамасского уезда Нижегородской губернии.

Петр Гаврилович Лазарев женился на Анне Андреевне Чагиной, родившейся предположительно в 1762 году.

Анна Андреевна была дочерью отставного майора артиллерии Андрея Михайловича Чагина (1740–1780) и его жены Пелагеи Федоровны Рахмановой (1744–1790), о которой Петр Гаврилович упоминает в своем письме выдающемуся русскому поэту Гавриле Романовичу Державину, другу своей молодости. Они были земляками, а их отцы – мелкопоместными дворянами в Казанской губернии. Оба родились в 1743 году и впоследствии вместе учились в Казанской губернской гимназии, куда Державин поступил в 1758 году (в год ее открытия), а Петр Гаврилович – годом позднее. Там, по-видимому, и зародилась их дружба.

Вот, например, как описывал Петр Гаврилович Лазарев другу свою женитьбу в письме от 5 октября 1783 года:

Милостивый государь и благодетель Гаврила Романович! Подивись, братец, чудесам, кои я затеял на прошедших днях, помолвил здесь жениться: невесту мою зовут Анна Андреевна Чагина, а мать ее – Пелагея Федоровна. После буду писать обстоятельнее, а теперь только скажу, что по-видимому кажется мне, что я не несчастлив, хотя женихам в похвалах их невест верить и сомнительно. Пожалуй отпиши к ним, как мой друг, приемлющий участие в моих обстоятельствах (просил бы о том и Катерину Яковлевну^[3], да не смею). <…> Мать и дочь еще в Москве, и точно тебе сказать не могу, когда свадьба будет. Сделай божескую милость, отвечай мне хотя на это; истинно говоря, ты знаешь доказательно, коль много я тебе во всем верю и как охотно рад последовать твоим советам. Поклонись ее высокородию и поцелуй ей руку. Я навсегда есмь вам покорнейший слуга^[4].

От брака с Анной Андреевной Петр Гаврилович Лазарев имел четверых детей: сыновей Андрея, Михаила, Алексея и дочь Веру.

Относительно главного героя повествования в метрической книге Знаменской церкви города Владимира за 1788 год, в первой ее части, где велась запись родившихся детей, значится:

В ноябре 3 числа у Владимирского наместнического правления правящего губернаторскую должность статского советника генерал-поручика и кавалера Петра Гавриловича Лазарева родился сын Михаил^[5].

В 1793 году Анна Андреевна умерла, а в январе 1800 года не стало и Петра Гавриловича Лазарева.

Что же касается Г. Р. Державина, то детей он не имел ни от первого, ни от второго брака, и именно на него Петр Гаврилович Лазарев перед своей кончиной возложил бремя ответственности за судьбу всех своих детей.

Морской кадетский корпус

Незадолго до смерти отец пожелал определить своих троих сыновей в Морской кадетский корпус, старейшее военно-морское учебное заведение в России, основанное в 1752 году. Относительно даты этого события известно письмо генерал-адъютанта графа Х. А. Ливена от 25 января 1800 года, в котором говорилось:

Государь император указать соизволил умершего сенатора тайного советника Лазарева трех сыновей – 1-го, 2-го и 3-го определить в Морской кадетский корпус^[6].

Первым был Андрей, вторым Михаил, третьим Алексей. Их потом преподаватели так и называли при перекличке по журналу: «Лазаревы – первый, второй, третий!»

Но это было чуть позже, а пока дети остались круглыми сиротами, и, учитывая заслуги Петра Гавриловича Лазарева, по указанию императора Павла I мальчиков определили в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Хлопотали за это высокопоставленные друзья Петра Гавриловича. А адмирал И. Л. Голенищев-Кутузов, давний директор Морского кадетского корпуса, получив из императорской канцелярии такой пакет, тут же поспешил выполнить приказ.

В результате мальчики были зачислены в Морской кадетский корпус 8 февраля 1800 года и, став рядовыми кадетами, начали осваивать профессию флотских офицеров.

Морской кадетский корпус являлся правопреемником московской «Навигацкой школы», основанной в 1701 году по указанию Петра I. Исторически сложилось так, что в нем учились дети из не очень знатных семейств. В ХVIII–XIX веках в корпусе обучались, помимо М. П. Лазарева, многие воспитанники, ставшие затем выдающимися российскими флотоводцами: Ф. Ф. Беллинсгаузен, В. М. Головнин, О. Е. Коцебу, Ю. Ф. Лисянский, П. С. Нахимов и др.

Дмитрий Иринархович Завалишин, русский морской офицер, учившийся в Морском кадетском корпусе в 1816–1819 годах и хорошо знавший М. П. Лазарева, в своих «Воспоминаниях» пишет: «Можно смело сказать, что в тогдашнее время нигде состав офицеров не был так хорош, как в Морском корпусе, и нигде вдобавок офицеры не были так соединены и единодушны. Этому содействовали в особенности два обстоятельства: общий стол у офицеров и обычай собираться на вечерний чай у старшего дежурного офицера. Картам не было тут места, а занимались исключительно беседой и, разумеется, прежде всего событиями в корпусе и вопросами, относящимися к нему в учебном и воспитательном отношении. Тут очень свободно и откровенно обсуждали действия всех, даже нередко в присутствии того, чьи действия разбирались. Все несправедливое, бесполезное, особенно увлечение раздражением, беспристрастно разбиралось и осуждалось, и если, несмотря на это, многие, очень даже добрые по сердцу, употребляли телесное наказание, то единственно потому, что считали его в некоторых случаях необходимым, и что это была общая система»^[7].

Далее Д. И. Завалишин рассказывает историю, на которой мы подробно остановимся ниже. Но сейчас скажем главное: Лазарев был частью «системы», в которой практику «телесных наказаний поддерживало неимение другого рода наказаний. Не было даже карцера, и для крупных проступков, помимо телесного наказания, не было другого исхода, кроме исключения из корпуса, что однако же было равнозначительно совершенной потере карьеры»^[8].

Стать моряками – это с юных лет было заветной мечтой братьев Лазаревых. Что касается Михаила, то учеба давалась ему легко. Он был старательный, дисциплинированный и любознательный юноша и сразу обратил на себя внимание преподавателей. Известно, например, что за «отличные успехи» во время обучения в Морском корпусе Михаил Лазарев был премирован секстаном, навигационным инструментом, используемым для измерения высоты Солнца над горизонтом с целью определения географических координат точки, в которой производится измерение.

Через три с небольшим года после поступления в корпус, 23 мая 1803 года, Михаил Лазарев был произведен в гардемарины. Экзамены на звание гардемарина держали 32 человека. В результате Михаил Лазарев оказался третьим по успеваемости после Иосифа Бернацкого и Михаила Афремова.

В рапорте инспектора классов Морского кадетского корпуса капитана 1-го ранга П. Я. Гамалея от 19 мая 1803 года вице-адмиралу Петру Кондратьевичу Карцову (Карцеву), сменившему на посту директора умершего И. Л. Голенищева-Кутузова, о результатах экзамена говорилось:

Окончившие сферическую тригонометрию кадеты экзаменованы мной вместе с г[осподами] учителями в математике, в российском и в иностранных языках, в истории и географии. И которые из них сказались достойными быть произведены в гардемарины, таковых честь имею представить [Вашему Превосходительству] список по старшинству их знания и поведения^[9].

 

После этого Михаил Лазарев, шедший в списке треть-им, был направлен для обучения «эволюции, практике и астрономическим наблюдениям» на корабль «Ярослав», стоявший на Кронштадтском рейде.

На корабле «Ярослав», входившем в состав учебного отряда Морского корпуса, гардемарин Михаил Лазарев ходил с эскадрой контр-адмирала Гавриила Андреевича Сарычева по Балтийскому морю.

Глава вторая
Первые годы службы в Военно-морском флоте (1800–1813)

Служба в британском флоте

После прохождения двухмесячной практики на корабле «Ярослав» Михаил Лазарев по распоряжению правительства был отправлен, вместе с другими лучшими воспитанниками корпуса, в Англию для службы волонтером. Михаилу тогда было неполных 15 лет.

Морской кадетский корпус, пользовавшийся особенным благоволением императора Павла I, постоянно обращал на себя внимание и его преемника Александра I. Так вот, именно сам Александр I, узнав от морского министра П. В. Чичагова о блистательном экзамене выпущенных гардемаринов, «удостоил нескольких из них подарком прекрасного секстана английской работы»^[10].

Директор корпуса вице-адмирал П. К. Карцов (Карцев), «полагая полезным, для практического изучения морского дела, послать несколько хороших воспитанников, от 15-ти до 17-летнего возраста, волонтерами в Англию и Францию, исходатайствовал в августе 1803 года Высочайшее соизволение на отправление 30 гардемаринов за границу»^[11].

Также именно о тридцати гардемаринах, посланных тогда за границу, говорится и в «Очерке истории Морского кадетского корпуса». В числе этих гардемаринов там называются «наш незабвенный Михаил Петрович Лазарев, Дохтуров, Авинов, Станюкович и другие»^[12].

Там же говорится, что каждый из них «старался изо всех сил, чтобы опередить товарищей или, по крайней мере, не отстать от них»^[13].

Волонтером британского флота (volunteer with the Royal Navy) Михаил Лазарев был с 10 сентября 1803 года по 30 апреля 1808 года.

Подобные отправления морских офицеров на службу волонтерами на британский флот были тогда очень распространены. В частности, выучку на английских судах прошли ставшие потом адмиралами И. Ф. Крузенштерн, Ю. Ф. Лисянский, И. И. Ханыков, Т. Г. Козлянинов, Е. М. Лупандин, С. И. Плещеев и многие другие.

На британском флоте, бывшем тогда лучшим в мире, гардемарин Лазарев постигал морскую премудрость, учась у людей, сделавших свою страну владычицей морей. Британская империя простиралась в те времена по всему земному шару, и широко известное высказывание, что над ней никогда не заходит солнце, было предметом гордости англичан. За годы службы на британском флоте русский волонтер Лазарев не только побывал в самых разных частях нашей планеты, не только много чего успел повидать, но и стал человеком достаточно жестким. Находясь длительное время среди английских моряков, Лазарев стал свидетелем суровых нравов, царивших на кораблях, высокомерия и жестокого отношения офицеров к нижним чинам. Не стоит забывать, что британский матрос считался в ту пору почти каторжником, а морской офицер практически надсмотр-щиком. Такая манера поведения отразилась и на его отношении к матросам в ходе дальнейшей службы.

Позже эта черта Лазарева-командира найдет осуждение среди его подчиненных и даже приведет к серьезному инциденту во время заграничного плавания. Но об этом будет рассказано подробнее в другой главе нашей книги.

К этому можно лишь добавить, что отправление на учебу или стажировку в другую страну в столь раннем возрасте, в условиях ограниченных коммуникаций между государствами в те времена и недостаточного представления о порядках, царящих за границей, вело к заимствованию не только передовых знаний и профессионального опыта, но и темных сторон чужой жизни.

С другой стороны, это был потрясающий опыт, ведь то, что увидел Михаил Лазарев на британских верфях, обогатило его знания в вопросах строительства парусных судов и пригодилось в дальнейшем, когда он руководил строительством кораблей для Черноморского флота.

Пять лет непрерывного плавания в Северном и Средиземном морях, в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах стали для Михаила Лазарева отличной морской школой. Капитаны кораблей, на которых он ходил, аттестовали его как «юношу ума острого и поведения благонравного»^[14].

Но не только профессионально рос Михаил. Годы, проведенные им на службе в британском флоте, сыграли огромную роль в формировании характера будущего мореплавателя и флотоводца. Он полюбил море всей душой, всесторонне освоил морскую службу, научился образцово выполнять порученное дело. А еще ему пришлась по нраву характерная для британцев соревновательность, выявление в честной борьбе лучших в своей профессии.

Добавим, что находясь на британских кораблях, русские гардемарины участвовали и в боевых действиях, в том числе против французских корсаров, которые нападали на торговые суда с целью подрыва морской торговли Великобритании.

«Получив боевое крещение в сражениях с французскими приватирами (корсарами. – И. Р.), побывав в плену и испытав на себе все тяготы морской службы, Лазарев с первых шагов ее проникся глубоким убеждением, ставшим затем нравственным законом его жизни, что “всякое положение человека, прежде всего, возлагает на него обязанности” и что “с точным, безукоризненным их выполнением связана не только служебная, но и личная честь”»^[15].

В ряде британских источников говорится и о том, что Михаил Лазарев участвовал в одном из известнейших морских сражений – Трафальгарской битве между британским флотом под началом адмирала Горацио Нельсона (погиб в этом сражении) и объединенным франко-испанским флотом под командованием Пьера де Вильнёва и Федерико Гравина, состоявшейся 21 октября (2 ноября) 1805 года у мыса Трафальгар в южной части Атлантического побережья Испании. «Лазарев присутствовал в качестве гардемарина (midshipman)^[16] в битве при Трафальгаре в 1805 году»^[17].

«<…> Лазарев проходил подготовку на службе в британском флоте и находился на одном из кораблей эскадры Нельсона во время битвы при Трафальгаре»^[18].

Упоминают этот факт и некоторые русскоязычные источники. В частности, в книге советского писателя С. Н. Сергеева-Ценского отмечается, что «на корабле “Виктория”, державшем флаг адмирала Нельсона, он участвовал в известном сражении при Трафальгаре, где английский флот уничтожил соединенный франко-испанский и тем избавил Британские острова от десанта Наполеона»^[19].

Принято считать, что в жизнеописании Михаила Петровича Лазарева имеется одно «белое пятно» – историки до сих пор спорят, участвовал ли он в Трафальгарском морском сражении.

Что можно сказать по этому поводу?

То, что Лазарев именно в ту пору проходил стажировку в британском флоте, общеизвестно. Но вот о его участии в Трафальгарском сражении архивные документы непостижимым образом молчат. И это странно. В самом деле, об участии Лазарева в таком великом сражении и под началом самого Горацио Нельсона, да еще и на флагманском кораб-ле, трудно было бы умолчать. Очевидно, что оно упоминалось бы так или иначе и в письмах, и в воспоминаниях самого М. П. Лазарева и его современников, и в разговорах с Нахимовым и Корниловым, а также с другими людьми. Но в подобного рода источниках ничего об этом нет.

Кстати отметим, что в разных источниках встречается противоречивая информация об участии в Трафальгарской битве русских волонтеров из отряда, в составе которого Лазарев отправился в 1803 году в Англию.

Так кому же все-таки из них выпало участвовать в одном из самых известных морских сражений под командованием британского адмирала?

На самом деле все обстояло так. По прибытии в Англию на английской военно-морской базе русские гардемарины были обмундированы в форму мичманов королевского флота и распределены по разным кораблям. И пути друзей разошлись.

Забегая вперед скажем: будущему адмиралу М. П. Лазареву не было суждено сражаться при Трафальгаре, и все источники, упоминающие об этом, повторяют одну и ту же ошибку.

В этом смысле большой интерес представляют «Записки моряка», написанные морским офицером Семеном Яковлевичем Унковским. Этот человек поступил в Морской кадетский корпус в 1800 году, а в 1803-м тоже получил назначение волонтером в Англию.

Так вот он пишет: «В сентябре месяце, 6-го числа, снялись с якоря с Кронштадтского рейда на купеческом корабле “Маркизе оф Вансдове”, шкипер Роберт Аткинсон, вместе с 12-ю своими товарищами гардемаринами, коих имена следующие: Дохтуров, Поздеев, Чихачев, Ратков, Башмаков, Коробка, Лазарев, Колокольцов, Кригер, Куломзин, Сембелин и при мичмане Александре Бутакове. Вступили под паруса в 2 часа пополудни, в провожании многими русскими. Когда паруса наполнились, то с пристани прокричали три раза “Ура!”, на которое мы отвечали»^[20].

9 сентября они миновали Ревель. Не без приключений дошли до берегов Англии, а там русские гардемарины были высажены в районе Фламбаро-гейд. Затем они пришли в деревню того же названия, где смогли высушить одежду.

Далее Унковский вспоминает: «Англичане принимали нас очень ласково, и мы радовались, будучи спокойны, в удовольствии. Кареты были для нас готовы, мы сели и поехали. К вечеру прибыли в город Барлингтон, остановились в трактире. Городничий и другие английские офицеры посещали нас вечеру. Здесь мы ночевали; по утру сели в кареты и продолжали свой вояж, прибыли в Линкольн. В продолжение сего времени ничего замечательного с нами не случилось. Через несколько дней прибыли в Гулл, пространный и весьма торговый город при устье реки Гумбер, с хорошею гаванью для купеческих судов. Посреди города рынок и площадь, на которой воздвигнут монумент в честь Вильгельма III, короля английского. Здесь мы пробыли 2 дня, были в театре»^[21].

1 ноября 1803 года русские гардемарины прибыли в Лондон. Их принял российский консул Самуил Самуилович Грейг и отвел для молодых людей дом в Голденсквере.

«14 ноября, – как пишет С. Я. Унковский, – отправились в Портсмут, будучи экипированы формою английских мичманов. На другой день прибыли в оной порт, который считается лучшим в Англии. Того ж числа были представлены к главному командиру, от которого последовало расписание по кораблям. Я был назначен на фрегат “L’Egyptienne”, который тогда вооружался в гавани. Я поступил на оный, не зная ни слова по-английски»^[22].

Примерно таким же образом получил назначение на корабль и Михаил Лазарев, и там он, как и остальные прибывшие русские, стал мичманом британского флота.

Информации о службе Михаила Лазарева на британском флоте крайне мало, но вот, например, И. И. Фирсов в своей книге «Лазарев. И Антарктида, и Наварин» утверждает: «Три дружка, Авинов, Лазарев, Шестаков, как и прежде, были вместе, на фрегате “Сириус”»^[23].

Тот же И. И. Фирсов далее пишет, что фрегат «Сириус» был направлен в эскадру вице-адмирала Роберта Кальдера, и эта эскадра блокировала в порту Ферроль французов, и там «встретились давние друзья с Семеном Унковским»^[24].

Затем И. И. Фирсов утверждает, что Унковский второй год исполнял должность мичмана на фрегате «Египтянин», командиром которого был капитан Чарльз Флеминг.

Но фрегат этот назывался не «Египтянин», а «Египтянка» (L’Egyptienne). Он был построен французами в 1799 году, а в 1801 году его захватили англичане и включили в состав Royal Navy (королевского военно-морского флота).