Илья Сергеевич Ермаков
Карнавал гнилых душ
Чик-чик… чик-чик…
Посыпались искорки.
Лезвия звенели, разрезая камень.
– Не следовало тебе сюда возвращаться, – сказал он ей, – я ведь предупреждал тебя.
– Знаю, но у меня не оставалось выбора.
И вот он вышел на свет, появившись прямо перед ней.
Пугало ростом в два метра, сотворенное из серого мешка из-под картошки, набитого листьями и стеблями кукурузы. К двум ногам привязаны острые стальные сабли, на которых оно нелепо ходит, как на ходулях. Руки – сухие ветки, как у снеговика. К голове пришиты синие большие пуговицы, а улыбка – уродливый шов, завязанный разрез мешка, из которого торчат зеленые листочки.
– Ты уже знаешь, что должно случиться? – спросил ее Пугало.
– Я – нет, но появился человек, который знает.
– Идем, милая. Я тебе все расскажу.
Николь осторожно взяла Пугало за ветку-руку и пошла за ним во тьму.
Чик-чик… чик-чик…
* * *
Марк открыл деревянные двери и расчистил проход в часовню. Маленькая церковь полностью заросла лозой. Сухие ветки струились по стенам, прорывались через доски и ломали камень.
– Нам понадобится время, чтобы все здесь убрать, – призадумался Малюс.
– Времени у нас хватает, – ответил Марк, – я сейчас все сделаю.
– Ребята, это же…
Ада замерла, оказавшись внутри церквушки. Она смотрела на объект, расположенный прямо напротив нее.
– Иконостас, – кивнул Малюс, – он весь затянут лозой.
Целая стена, заставленная иконами с ликами святых, в центре которой располагалось распятие с изображением Иисуса, затянута забором сухой травы.
– Там икона Божьей Матери… Мы должны расчистить иконостас.
– Как скажешь, милая. Марк, мы сможем что-нибудь сделать, чтобы спасти эти святыни?
– Разумеется. Но вам нужно поспать.
– Марк прав, Ада. Тебе нужен сон.
– Я не устала. Пока нет… Все нормально. Давайте я помогу вам убрать тут все.
Троица принялась вычищать помещение от зарослей сухой лозы и развалин. Когда Марк и Малюс освободили иконостас от мертвых растений, Ада вытащила из стены икону с изображением Мадонны с младенцем.
– Какая красивая… Как вы думаете, почему Гарик погиб? Кому вы верите?
– Пока никому, – ответил Малюс.
– Ты хочешь сказать, что не отрицаешь того, что он мог сам сорваться с обрыва? Он ведь был так осторожен…
– Меня там не было, Ада. Мне сложно доверять кому-то из них. Я всегда рассчитывал на собственное чутье. Истина не открылась мне.
– И что оно тебе говорит сейчас?
– Ничего. Оно молчит.
– И что значит это молчание? – спросил Марк.
Подумав над ответом, Малюс сказал:
– Что время для самых важных дум еще не пришло.
* * *
Они вытащили из микроавтобуса все сиденья и перенесли в свой лагерь, чтобы использовать их как кресла и кровати. Если сложить несколько сидений вместе и вытянуть спинку, то получится целый диван – большой матрас.
Свой лагерь, как и планировалось, они разбили на детской площадке. Здесь же располагался могучий ствол поваленного дерева. Из леса друзья принесли хворост для костра и ветви елочек, из которых удалось смастерить настоящий шалаш. В микроавтобусе в багажном отделе Генри с Жули нашли одеяла. Для чего они пригодились Гарику так и останется загадкой.
В эти одеяла можно было укататься, чтобы лучше согреться. В работе по обустройству лагеря приняли участие все без исключения. Каждый внес свою лепту в создание их общего дома на ближайшую ночь.
По завершению работы, все члены «стаи» Ильи оказались очень довольны тем, что им удалось соорудить. Детская площадка мгновенным образом преобразилась. Теперь это был уютный походный лагерь, где они наконец почувствовали себя в безопасности.
Израиль разжег костер. Он призвал всех поддерживать пламя, чтобы они имели постоянный источник тепла и света. Если огонь потухнет, то простуды им не миновать. С приближением ночи начнет холодать.
– И кого он из себя вообще возомнил? – вырвалось у Генри.
– Ты о ком, братец? – поинтересовалась Жули, накрывшись шалью.
– О Кассии, конечно же! Чего это он тут начал умничать? Молчал бы в тряпочку, как всегда! Ясное дело – убийство на лицо! Израиль, у нас нет причин не верить тебе. Лично я без всяких доказательств и свидетелей уверен, что он мог убить Гарика! Ах, бедный Гарик… мне даже страшно представить, как его мертвое тело бьется волнами о скалы…
– Но откуда здесь скалы и море? – задумалась Лиса. – Когда мы сюда ехали, я была уверена, что в этой местности не может быть моря и в помине! Вас не напрягает этот факт?
– Ты права, Лиса, я тоже задумалась об этом, – кивнула Жули, – если бы не слова Израиля, я бы ни за что не поверила в существование моря в этих краях, пока не увидела бы его своими глазами.
– Не означает ли это то, что мы оказались в совсем другом месте, но очень похожем на ту психиатрическую клинику, которую посетили днем? – задумался Израиль.
– Ты говоришь о параллельной Вселенной? – спросила Поля.
– Что-то в этом роде… да!
На этой ноте все дружно уставились на Илью, который не сводил взгляда с огня.
– А ты что скажешь? – спросил у него Генри.
– А? Простите, ребята… я просто притомился слегка.
– Притомился! Во дает!
Жули грубо толкнула брата в плечо локтем.
– Илюш, куда ты ушел в лесу? Что ты там увидел… ты так и не сказал…
– А куда он уходил? – не понял Израиль.
Тогда Лиса кратко пересказала ребятам историю о том, как во время исследования леса Илья пропал, а нашли они его в кольце елочек. Илья и сам не помнит, как оказался в том кольце.
– Илья, ты можешь это объяснить? – спросил Израиль прямо. – Дело серьезное, сам понимаешь. Сначала убивают Гарика, потом ты будто под гипнозом идешь куда-то в лес, затем Кассий устраивает баталию, и вся наша группа разбивается на три лагеря. Не кажется ли тебе, что событий на один квадратный метр в единицу времени предостаточно?
– Простите, друзья, но есть определенные причины, по которым я не могу вам рассказать о том, что со мной произошло. Доверьтесь мне. Это место обладает мистической силой. Здесь есть… энергетика, которая вольна творить все, что ей заблагорассудится. Простите, что не открываю всех карт, но они не так важны. Важно лишь одно – нам нужно держаться вместе, если хотим выбраться. Просто верьте мне, друзья. Верьте мне, что бы ни случилось.
Слова Ильи нисколько не удовлетворили его друзей, а лишь сильнее напрягли.
– Я с тобой, дружище, что бы ни случилось, – Израиль вытянул правую ладонь вперед.
– И я с тобой, – Лиса повторила этот жест, – можешь не рассказывать, что ты там видел, если это важно.
– Я тоже с тобой, Илюх, я поддержу тебя во всем! – Генри тоже вытянул руку.
– И я с тобой до конца, не подведу, поверь, – вытянула руку следом за братом Жули.
Поля последняя вытянула руку, положил свою ладонь поверх ладоней остальных ребят и сказала, взглянув на Илью:
– Я тоже с тобой, Илюша, и никогда не предам твоего доверия.
– Спасибо, – ответил Илья им, – спасибо вам всем…
Илья сам вытянул руку и положил свою ладонь поверх руки Поли.
– За стаю Ильи! – проголосил Израиль.
– За стаю! – вторили остальные.
– За стаю!
– Ура!
Это было их единство.
Они готовы горой стоять друг за друга.
Но Илье известно больше, чем остальным. Ему оставалось наслаждаться последними часами, которые он может провести в кругу верных ему товарищей.
А хворост трещал в рыжем огне. И в небо поднимались тонкие струйки дыма.
Глава 8. Первые чудеса
Время: 20:40
– Пупсик, ты уверен, что хочешь сделать это?
– Не волнуйся, моя сладкая Лети, мы просто посмотрим… Надо же расширять границы?
– Границы?
– Именно. Если хотим пережить эту ночь, то нам нужна территория. Кто знает, что мы там обнаружим?
Кассий принялся разгребать завалы, освобождая проход к двери, ведущей в здание пищеблока. Летиция стояла в стороне и с волнением наблюдала за работой своего возлюбленного. Она постоянно озиралась по сторонам.
– Тебе помочь? – обратилась она к Кассию, заметив, как тот напрягается, отодвигая массивные булыжники.
– Не стоит, моя прелесть! Золотце, потерпи немного… Я уже почти закончил.
– Что мы будем делать, когда они узнают, что это ты убил Гарика?
На этой ноте Кассий остановился и выпрямился, чтобы перевести дух.
– «Когда»? Они этого никогда не узнают, солнышко. Гарику придется возродиться из мертвых, чтобы рассказать о том, что случилось. Впрочем, я сомневаюсь, что он сам понял, что произошло прежде, чем свалился с обрыва.
– Илья знает…
– Илья мне не помеха!
Кассий это почти выкрикнул и ударил кулаком в бетонную стену. В затылке Летиции засверлило. Кассий стоял и тяжело дышал, его плечи резко поднимались и опускались в такт дыханию.
– Тебе страшно? – спросила Лети.
– Мне? Ха-ха! Лети, крошка, это смешно! Мне удалось убедить большую часть людей пойти за мной.
– Но Малюса ты не убедил.
– Знаю… недолго еще осталось. Скоро у нас появится возможность все изменить. Вот увидишь. И в каком-то смысле… Малюс сам подарит нам эту возможность.
Лети стало не по себе от его слов. Она осторожно спросила:
– Что ты задумал, Кассий?
– Увидишь, Лети… увидишь…
Наконец путь в пищеблок был свободен. Кассий приложил последние силы, чтобы открыть массивную железную дверь. Затем он включил фонарик на телефоне и шагнул в темноту.
Лети пошла за ним.
Двое оказались в темном зале, покрытом потрескавшейся плиткой, заросшей мхом. Вдоль стен этой мрачной комнаты стояли самые разные устройства странной конструкции. На полу лежали спутанные толстые провода. Из лампы, висящей под потолком, брызнули искры. Испугавшись, Лети прижалась к Кассию. Несколько розеток окружали провода.
– Что это такое? – спросила Лети.
Кассий сам совершенно не ожидал, что найдет нечто подобное здесь. Этот мир изменился сильнее, чем он предполагал.
– Смотри! Это кресло похоже на электрический стул. Я видел такие в фильмах… А это… колесо для растяжения. Вот еще! Железные ботинки. Их надо раскалить на огне и надеть на жертву. Железная дева! Вот круто же… И еще… целый бассейн с водой. Уверен, его можно нагреть.
– К чему ты ведешь?
Кассий подошел к металлическому столику, на котором разложены самые разные лезвия, ножи, пилы, ножницы, скальпели, плоскогубцы и пинцеты.
– Это камера пыток, – объяснил он.
Лети ахнула.
– Но почему она здесь? – не понимала она.
– Этот мир вовсе не тот, в котором мы жили до этой ночи. Это что-то другое, Лети. Я в этом уверен.
Затем Кассий вставил вилку в розетку, и лампы зажглись, осветив все великое множество орудий пыток, располагавшееся в этой комнате.
– То, что нам нужно…
Кассий подошел к электрическому стулу и положил свою руку на кожаный подлокотник.
– «Нужно» для чего? – сглотнула Лети.
Кассий взглянул на девушку и хитро улыбнулся ей, ответив:
– Чтобы избавиться от наших врагов.
* * *
Ада вытирала пыль с икон. Марк подметал пол, а Малюс выносил каменные осколки и сухие ветки из помещения, выбрасывая их на улицу.
– Не нравится мне, что мы все так разбежались, – высказалась Ада.
– Ты о чем? – поинтересовался Малюс.
– О создании трех лагерей. Я, конечно, рада, что мы оказались с вами на нейтральной территории, но все же… противостояние остальных ребят меня не радует. Илья и Кассий сильной повздорили. Пускай это было не так заметно, но я чувствовала в них лютую ненависть друг к другу. Илья верит своему другу. Он верит Израилю. Вся его компания считает, что Кассий столкнул Гарика с обрыва.
– А ты как считаешь?
– Если честно, то…
Ада подняла взгляд на изваяние Иисуса и обратила внимание на терновый венец.
– Я верю Израилю, – твердо заявила она, – не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что Кассий мог без мук совести столкнуть Гарика с обрыва в море.
– Хочешь сказать, во всем противостоянии виноват Кассий, и он – главный враг?
– Не знаю, Малюс. Не вижу я никаких врагов. Я вижу людей, которые очень напуганы. Мы не знаем, что случилось с нами. Не знаем, куда мы попали. И ссориться, утраивать войны… это не то, что сейчас нам нужно.
Прервав свою работу, Марк решил высказаться по этому поводу:
– Знаешь, а она права.
– И что вы от меня оба хотите? – напрягся Малюс.
Ада и Марк переглянулись и снова посмотрели на Малюса, который будто прочитал их мысли.
– Хотите, чтобы я их примирил? – вырвалось у Малюса.
– Сам ты их сотрудничать не заставишь, – покачала Ада головой, – нужно, чтобы они сами помирились.
– А это возможно, учитывая то, что происходит сейчас?
– Это горячая пора. Сейчас все должны успокоиться. Им просто нужно встретиться и поговорить. Всем нам.
– И что ты предлагаешь?
Ада лишь пожала плечами. На этот счет у нее не оказалось никаких идей.
– Как насчет ужина? – предложил Марк. – Сейчас все как раз проголодались, а на поле растет целый урожай свежей кукурузы. Что скажешь, Малюс?
– Хочешь собрать всех нас за круглым столом? Это по-твоему хорошая идея?
– Я просто предложил.
Малюсу понадобилось немного времени, чтобы поразмыслить над этим предложением. На самом деле ему самому не хотелось видеть противостояние двух лагерей. Если они начнут убивать друг друга, то всем придет конец. Им не выбраться из этого жуткого места. Им не спастись.
– Я вас понял, – кивнул Малюс, – хорошо. Устроим совместный ужин, на котором сделаем все возможное, чтобы уладить возникнувший конфликт. Им обоим придется встретиться и пойти на компромиссы. Нас же учили решать конфликты конструктивно? Вот и применим все наши знания психологии на практике! Марк, ступай к Кассию и предложи ему встречу. Я уверен, у них в главном корпусе найдется много места и большой стол, чтобы усадить нас всех за него. Затем ты сходишь в лагерь Ильи и пригласишь их на ужин. Я надеюсь, что они все согласятся. Если в них осталась хоть капля благоразумия, то они сделают все, чтобы предотвратить эту глупую войну.
Марк важно кивнул.
– Слушаюсь!
И быстрым шагом покинул церковь, оставив Аду и Малюса наедине.
– Это верное решение, – Ада поставила икону на полку и подошла к Малюсу, положив ему руки на плечи, – я уверена, что у нас получится примирить мальчиков. Они сами не понимают, что делают.
– Но если ты права, Ада? Если Кассий на самом деле убил Гарика, то кто знает, чего от него стоит ждать?
– Он выглядит довольно здравомыслящим человеком. Возможно, мы все ошибаемся. Нам не следует принимать не чью из сторон. Мы должны думать о более важных вещах – о спасении всех нас.
Ада поднялась на носочки и поцеловала Малюса в губы.
– Не уходи от меня, Ада.
Ей не понравились его слова, и она, нахмурившись, взглянула в его глаза.
– Почему ты это говоришь?
– Если мне придется принимать самое сложное решение в моей жизни, я хочу, чтобы ты была рядом.
– Хорошо, Малюс, как скажешь. Я обещаю тебе, что никогда и никуда не уйду. Я буду рядом, какое бы решение тебе ни пришлось бы принимать.
– Спасибо, Ада… спасибо…
И Малюс ответил ей нежным поцелуем, которого она так ждала.
* * *
– За свою жизнь я поняла для себя одну очень важную вещь, – Лиса сидела у костра, обнимая колени, прижатые к животу, руками.
Остальные ее внимательно слушали.
– Я встречала немногих людей, которые бы меня на самом деле поддерживали. Все началось с моих родителей. На все мои пожелания и стремления они отвечали шуткой. Едкой такой. Я постоянно ждала от них поддержки. Я хотела, чтобы мама и папа стали для меня опорой. Но этого не происходило. Мне постоянно приходилось всего достигать самой, своими силами. И таких людей в своей жизни я повстречала немало.
Илья заметил, как сильно напряглась Лиса, рассказывая им это. Казалось, она боролась со слезами внутри себя.
– Я всегда нуждалась в поддержке, но никогда ее не получала. Правда. Постоянно в моей жизни встречались люди, которые говорили мне одно и то же. Зачем ты это делаешь? У тебя ничего не выйдет. Ты не так хороша, как о себе думаешь. Опустись с небес на землю! Этого достойны не все люди. С чего ты взяла, что ты этого достойна? То, что ты делаешь – слишком мало, чтобы добиться успеха. Перестань это делать, пока не стало слишком больно от поражения. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Ты этого хочешь? Упасть? Просто будь как все и живи нормальной жизнью. Чего ты выделываешься? Звезды с неба она хватает! Не всем это дано, ты понимаешь? Зачем ты бежишь туда, где у тебя нет будущего?
И на этой ноте Лиса обронила первую слезу.
– Тогда я приняла для себя одно решение. Самое важное в своей жизни. Гнать этих людей прочь. Пошли они все к черту! Я больше не держу этих людей рядом с собой. Я устала все это терпеть. Зачем мне держать рядом с собой людей, которые тянут вниз, которые подрывают крылья? Зачем мне такие люди, рядом с которыми я… не сияю?
Лиса вытерла слезу и шмыгнула носиком.
– И я это делала. И делаю это по сей день. Я гоню их всех прочь, оставляя рядом с собой лишь тех, кто способен меня поддержать, кто делает мои крылья больше и шире, кто толкает меня в высь. Я окружаю себя лишь теми людьми, рядом с которыми я могу сиять, которые не тащат меня в тень.
Лиса мельком взглянула на Илью, а потом продолжила:
– Но что делать с родителями? От них ты не можешь избавиться. Если те люди, которые тащат тебя вниз – твоя семья, твои родные… я стараюсь минимизировать общение с ними. Только формальности. Не более. Да, они остаются моими родителями, но я могу справляться без них. Они и сами не понимают, что все детство только и делали, что вырывали перья из крыльев своего птенца…
– Я тебя понимаю, Елиса, – заговорила Жули, – жить нужно своей жизнью и не слушать мнения окружающих. Имеет смысл прислушиваться лишь к словам тех, кто действительно важен для тебя самого. Ты такой, какой ты есть. Ты – индивидуальность. Я тоже гоню прочь тех, кто хочешь смешать меня с серой массой таких же, как они. Если поддаваться им, если слушать их… мы перестанем летать. А ведь так хочется этой свободы. Свободы, которую чувствуешь внутри себя самого. Это важно, правда. Только с этой свободой внутри человек может сиять.
После этих слов в лагере повисла тяжелая тишина. Они слышали лишь треск поленьев в огне. Тогда Генри решил разрядить обстановку:
– Чего-то я не понял… это вы куда улетать собрались?
Ему удалось это сказать с такой «фирменной» интонацией, что настроение у всех сразу понялось, и все дружно засмеялись.
Но вдруг Генри замер. Он неожиданно застыл, уставившись в огонь и не отводил взгляда от искр пламени.
– Эй, что это с тобой? – обратился к нему Израиль. – Очередная шутка?
Губы Генри затряслись.
– Это не шутка… – вырвалось у Жули.
– Что с ним? – обеспокоилась Лиса.
Губы Генри быстро и тихо произнесли:
– Жули… прошу…
– Проклятье! – Жули залезла в свою сумочку. – Сейчас будет приступ!
И Генри резко упал на спину. Все его тело начало содрогаться. Руки и ноги свободно дергались. Голова билась о землю и поворачивалась из стороны в сторону.
– Что это такое? – не понимал Израиль.
– У него эпилепсия, – пояснила скоро Жули, – нужно не дать ему получить удары. Я найду лекарство.
Лиса и Израиль среагировали мгновенно. Они быстро подбежали к Генри и схватили его за руки и ноги, пригвоздив к земле.
– Илья! – бросил Израиль. – Подержи его голову!
Пелагея лишь с ужасом наблюдала за происходящим.
Илья подбежал к Генри, сел на колени и обнял ладонями голову Генри за щеки и виски, прижав к земле, а потом наклонил в бок, чтобы не случилось аспирации, если Генри вырвет.
– Жули! – крикнула Лиса. – Что там с лекарством?!
– Не могу найти… черт! – брызнула она в ответ.
Илья, продолжая держать Генри за голову, думал только об одном: «Только бы все прошло! Только бы приступ закончился! Только бы Генри был здоров!».
О закрыл глаза и подумал об этом.
И вдруг…
Тряска прекратилась.
Тело Генри перестало извиваться. Оно расслабилось, и теперь парень спокойно лежал на земле и тяжело дышал.
– Все закончилось, – вырвалось у Израиля.
Жули взглянула в сторону брата и тяжело выдохнула.
– Обошлось…
Но Лисе так совсем не показалось. Она какое-то время не сводила взгляда с Ильи, а потом спросила:
– Что ты сделал?
Все уставились на нее, не понимая, что она имеет в виду.
– Ты о чем? – спросил ее Илья.
– Я видела… видела, как ты держал его голову, а потом какое-то сияние из твоих рук… Израиль, ты не заметил?
– Боюсь, что нет… я был обеспокоен и не обращал ни на что внимание, держа Генри за ноги.
– А я видела! Илья, мне показалось, что… это ты вылечил Генри.
Илья выгнул бровь.
– Тебе просто показалось, – отмахнулся он.
– Нет! Даже не смей уходить от этого разговора! Не знаю, что случилось с тобой в лесу, но сейчас я своими глазами увидела… чудо…
– Чудо? – переспросила Жули.
– Чудо? – повторил Генри.
– Чудо? – не понял Израиль.
– Да, чудо! Именно так! Чудо исцеления. И никто меня в этом не переубедит! Как только ты прикоснулся к Генри, закрыл глаза и подумал… о чем ты подумал, Илья? Скажи мне! Ответить! О чем ты таком подумал, что сияние из твоих рук исцелило его?
Все смотрели на Илью, не понимая, что произошло. И только Генри, придя в себя, поднялся и сел на землю.
– Знаете, мне гораздо лучше… Никогда приступы так быстро не заканчивались, да еще и… я себя прекрасно чувствую, как после терапии, но без побочных эффектов.
Жули ахнула и бросилась обнимать своего брата.
– Как же я рада, что все закончилось! Боже, братец, я так за тебя переживала…
Жули начала плакать в объятиях Генри.
– Не стоит, Жули, перестань! Я же не умер в конце концов! Кто бы что ни сделал, я вам всем благодарен за спасение!
Но на этом обсуждение чудесного исцеления Генри не завершилось. К дискуссии присоединился Израиль:
– Подождите-ка… То есть ты, Лиса, хочешь обвинить Илью в том, что он исцелил Генри и не признает этого?
– Именно в этом я его и обвиняю! – Лиса в упор смотрела на Илью. – Как ты это сделал?
Илья поймал на себе любопытные и озадаченные взгляды всех присутствующих. Все ждали от него ответов.
– Я… – в какой-то момент вырвалось у него, – не знаю…
Жули так растрогалась из-за спасения своего брата, что начала тяжело дышать, заливаясь слезами. Генри поспешил ее успокоить:
– Тише, Жули, тише! Успокойся, прошу тебя! Если сейчас так перенервничаешь, то у тебя опять начнется приступ астмы. Где твой ингалятор? Я хочу, чтобы ты им непременно воспользовалась!
Жули кивнула и потянулась за сумочкой, но Лиса ее оборвала:
– Нет! У тебя астма, Жули? Отлично! Илья, иди сюда! Ты должен ее вылечить!
– Я?
– Ну не я же тут чудеса творю! Давай! Вылечи Жули так же, как только что исцелил Генри!
– Лис, ты уверена, что это хорошая идея? – озадачился Израиль.
– Это прекрасная идея!
Лиса вскочила на ноги, схватила Илью за руку и привела к Жули. Она посадила его напротив нее и выжидающе смотрела.
– Давай!
– Что? – тупо смотрела на нее Илья.
– Лечи Жули! Положи куда-нибудь руку! Подумай о чем ты там думал! Я не сошла с ума! Я точно знаю, что видела это!
Все выжидающе смотрели на Илью, пока это не наскучило самой Жули.
– Спасибо, Лиса, но мне уже лучше…
– Нет, сиди, Жули! Илья!
Лиса резко схватила руку Ильи и приложила его ладонь к шее Жули. И тут в голове Ильи мелькнула мысль: «Пусть она будет здорова».
Как вдруг…
Из его ладони вышло золотистое сияние, которое прошлось по всей шее Жули и затем нежно угасло.
– Не может быть… – вырвалось у Израиля.
– Что и требовалось доказать! – гордо произнесла Лиса. – Жули, ты как себя чувствуешь?
Жули поднялась на ноги и потрогала свою шею.
– Знаете, мне стало намного легче дышать…
Она глубоко вздохнула полной грудью.
– Какие еще ты скрываешь от нас тайны? – с некоторым упреком обратилась к Илье Лиса.
Илья уже хотел что-то ответить, как вдруг Израиль его резко прервал:
– Сюда идет Марк.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Поля.
Но ей не ответили. Друзья все поднялись с земли, чтобы встретить Марка, вышедшего к ним из темноты на свет яркого пламени.
– Прошу прощения, если потревожил вас, ребята, но у меня для вас приглашение, – начал Марк с главного.
– Приглашение? – переспросил Израиль.
– Малюсу пришла идея примирения.
– Примирения лагерей, ты хочешь сказать? – догадалась Лиса.
– Именно. Кассий уже поддержал идею встречи. Мы собираемся организовать званный ужин в главном корпусе больницы. Соберемся все за одним столом, поужинаем и уладим все конфликты. Малюс хочет, чтобы мы держались вместе, чтобы никто не пострадал. Как выяснилось, место, в которое мы попали, не наш мир… Это главная версия на данный момент.
Выслушав внимательно Марка, Илья спросил:
– Что от нас требуется?
– Приносите с собой кукурузу и продукты, которые у вас есть. Все голодны. Собираемся на втором этаже главного корпуса в половине десятого вечера. Не опаздывайте. На ужине мы хотим обсудить план нашего возвращения домой. Вы придете?
Илья обернулся, чтобы согласовать это решение со своими друзьями. Никто не стал возражать. Ему ответили уверенными кивками, и Илья высказал общий вердикт Марку:
– Да, мы придем на это застолье.
