Илья Юрьевич Макаров
Щелчок
– Опять все обломали.
IV
Ночь переломилась к утру. Граждане отъехавшие лениво, с трудом невпопад разбирали в гардеробе куртки. Сдавлено смеялись, моды показ. На улице из колонок «Волги» Тимура, который пьяно раскачивался в споре с собой «бросить или ехать», несся лирический голос «…машины фары гасят, виднеются заводы, трубы, копоть, город, этой потной зоной управляет погода…»3. Тимура оттаскивали от машины Зи, и Ольга, та что за ночь стала не совсем Блок. Влад, напротив, всех успокаивал, что сам готов сесть за чудо отечественного автопрома.
– Только не сегодня, мальчики, на всех трассах вас уже ждут гайцы, – резала Зи.
Инертный Андрей, поняв, что спор этот долгий, сквозанул в сторону дома, обидевшись на всех, особенно на незамечающую его Зи. Часом ранее она ему в ухо прошептала, что видела свое будущее, оно не связано с Москвой. Принял прямо по своим счетам. Ушел. Стоял на обледенелой трассе с круто одетым незнакомцем. Многие другие были одеты, да, парадно – в свои лучшие обноски. Помните же, на дворе шестой год.
Андрей и не вспомнит, как звали того молодого, но казавшегося взрослым не по зимам парня. Он говорил и говорил без запинок и стопаков: «Классная пати! Какие высокодуховные девушки райской красоты. Ты что-нибудь ел? Пиво пил… Хм, это зря, брат. Я только ради таких моментов живу – в отрыв, с друзьями живыми и теми мифами, что в голове. А ты как думал? Пять дней в неделю вкалываю как овца. Я дизайнер. Мне-то работа нравится, но живу я только в выходные дни, в отпуске и вот как теперь, в Новый год. Когда пяточки геркулесовы щекочет скорость я выбегаю из дома с тормозными дисками. Это мне дает вдохновение на все буднее.
– Ну, брат, ты едешь?
У обочины встал мерин, дизайнер уже прыгал на переднее сидение. Андрей увидел, как из-за угла вышла темная, как свеча, Зинаида, спотыкающийся Тимур. Следом брели беспечная Блок энтузиастка Ольга и покоритель самих энтузиастов Ильича – Влад.
– Хочется, но нет, я с друзьями на следующей попутке, – «Мерседес» взревел и на рывке уехал в направлении метро.
– Андрей, ну ты и тормоз. Зачем отпустил машину. Мы бы уместились, – вскричала Зи. Страшна та свеча во гневе.
Долго ребят обсыпал недружелюбный снежок на безлюдной постновогодней трассе, пока их уже восьмерых не забрал угрюмый армянин на ржавых «Жигулях». Сидели как один крупный биопельмень. Млеющий. Дышащий огнем и серой. Кто дремал, кто строил планы на автопати.
Автомобиль дважды резко останавливался и все выбегали на улицу. В первый раз гайцы вытаскивали ребят, шарились по карманам, заодно по документам. Через километр из-под капота повалил дым. Советский двигатель перегрелся от качества содержания молодых людей, ищущих себя. Кто-то через пару лет найдет себя в нигде, кто-то на Николо-Архангельском в могиле, кто-то станет основателем соцсетки, кто-то беспечным батей у пивного ларька-«сиське». Кое-кого горы и вибрации южного региона вернут из столичного щелчка домой. Навсегда.