Инана
Золото Ария
(автор использовал в работе над сюжетом книгу Эдуарда Абрамяна
«Армянский легион вермахта»)
1 июля 1942, Радом
Глава 1
Гюнтер Винклер вышел из здания вокзала и с наслаждением вдохнул чистый воздух, показавшийся даром богов после смрада платформ с немытыми вагонами, немытыми уставшими гражданскими и немытыми хмурыми военными.
Он оглянулся, пытаясь вспомнить объяснения как пройти от вокзала к комендатуре, брошенные на ходу секретарём начальника ускоренных военных курсов при вручении ему направления для прохождения военной службы. Его вместе с другими старшекурсниками факультета восточных языков призвали на службу в армию, рейху требовались переводчики и в Африке, и на Кавказе. Гюнтер специализировался на арабском языке, а в качестве второго восточного языка им был освоен турецкий. Именно то, что требовалось.
Проходя привокзальную площадь, он вдруг увидел старую цыганку. Цыганка, стоящая посередине площади на всеобщем обозрении – это было невероятно! Гюнтеру даже показалось, что ему померещилось. Он подошёл ближе, никаких сомнений, настоящая живая цыганка. Из-под цветастой косынки выбивались седые пряди волос, традиционная длинная юбка из ткани с яркими цветами касалась земли, но глазу вроде чего-то не хватало, наверное, больших серёг в ушах и бус на цветастой блузе. Только в отличие от былых времён, она не зазывала погадать, увязываясь иногда за потенциальным клиентом. Она стояла, будто окаменев. Сам не понимая каким образом, Гюнтер оказался перед ней. Женщина посмотрела на него и сказала:
– Я готова, герр офицер.
Гюнтер смутился и, потеряв чувство реальности от фразы, исходившей будто от самого ангела смерти, протянул ей руку ладонью вверх. Для гадания. Ему всегда хотелось услышать предсказание от цыганки. Однако, родители были последователями строгих христианских принципов, и ему с детства прививалось отрицание не только образа жизни цыган, но и гаданий вообще, разгульных застолий с песнями и плясками в ресторанах и варьете. Но в этот момент из подсознания вылезло это желание, возможно, из-за того, что больше такого шанса жизнь не предоставит. Цыганка взглянула на него выцветшими глазами, из которых исходил только холод другого мира, – ни удивления, ни желания выторговать какие-то условия оплаты у клиента.
Она взяла руку Гюнтера, он вздрогнул от её ледяного прикосновения. Его пронзило оцепенение, странный паралич, он, заворожённый смотрел на неё и услышал:
– Гюнтеру повезёт. Он останется в живых в этой войне. И получит золото ария.
Молодой человек продолжал стоять, не в силах осмыслить происходящее, пока подобно грому не раздалось над ним:
– Ваши документы, лейтенант!
Гюнтер вздрогнул и, сразу вернувшись в реальность, увидел трёх человек в форме СС. Он отдёрнул свою руку у цыганки, оценивающе посмотрел на знаки отличия отдавшего команду и протянул свои документы, которые через минуту были ему возвращены.
– Вы закончили свои дела с цыганкой, лейтенант, или нам подождать? – серьёзность тона только подчёркивала сарказм.
Гюнтер вытянулся, поднёс правую руку к виску в воинском приветствии и, полностью придя в себя, чётко сказал:
– Я должен прибыть в комендатуру. Могу я идти?
– Разумеется, лейтенант. Постарайтесь не отвлекаться по пути. Со своей стороны гарантирую, что цыган вы больше не встретите. По техническим причинам, старухе пришлось дожидаться следующей машины для транспортировки. Заждалась, наверное?
– Я готова, герр офицер, – произнесла женщина, и спокойно пошла в направлении к подъехавшему, как показалось бы на первый взгляд, крытому грузовику.
Гюнтер повернулся под выжидательными взглядами эсэсовцев и зашагал подальше от этого жуткого места, догадываясь, что на самом деле происходит и что представляет собой крытый грузовик. Отойдя на достаточное расстояние, он обернулся, нашёл взглядом «душегубку» и смотрел, пока она не скрылась из виду.
Его замутило. Война вдруг повернулась к нему непарадной стороной, о которой он не то, чтобы не знал. Но как-то за военной подготовкой, обсуждением положения на фронтах, пролетали мимо речи о недочеловеках, без вникания, каким именно образом его страна решает «проблему». Гюнтер быстрым шагом направился к деревьям, обнял ствол дерева, и его вывернуло наизнанку. На глазах выступили слёзы, то ли от физической боли, то ли от душевной. «Хорошо, что никто не видит, могли бы усомниться, что я истинный ариец», – мелькнула мысль. И вдруг в память молнией врезались прозвучавшие несколько минут назад слова предсказания.
Что ж, даже две хорошие новости – он выживет на войне и получит золото. «Золото ария» – в памяти всплыла точная фраза. Так и будет, раз цыганка назвала его имя, судя по всему, находясь в прострации, позволившей ей считать информацию. Так что есть смысл взять себя в руки и продолжить участие в кровавом спектакле Жизни до конца. Не он принял решение начать войну, участвовасть в ней. Что от него зависит – это выжить. Парень вытащил флягу из вещмешка и отпил воды.
«Мне надо идти», – приказал он себе, поправил форму, фуражку, встал и пошёл.
Глава 2
– Вам доверена очень важная миссия, лейтенант. Это можно понять даже по тому обстоятельству, что вам присвоено офицерское звание без испытательного срока в качестве ефрейтора, унтер-офицера сразу после окончания курсов. Вам надлежит служить в легионе, сформированным из пленных красноармейцев-армян, и сделать из них солдат, отвечающих всем требованиям вермахта. Вот ваш пакет, здесь все документы. Вы что-нибудь знаете об армянах?
– Немного, герр оберст. Мой дядя принимал участие в военных действиях в Анатолии в 1915 году, и после того как в 1921 оправдали в Берлине Согомона Тейлеряна, мстителя за массовые убийства армян, – демонстративно отмечает его день рождения как свой личный праздник.
Полковник внимательно посмотрел на Гюнтера:
– Он вам рассказывал о своей службе в то время?
– Никогда, герр оберст. Нашими соседями были армяне, и у них висел портрет этого человека, они мне пару раз всего рассказывали о нём, и о своей потерянной родине.
– Вот как. Значит, можно вас считать достаточно подготовленным.
– Разрешите задать вопрос, герр оберст?
– Слушаю вас, лейтентант.
– Не был бы я более полезен в туркестанском легионе с моим знанием турецкого языка?
– Нет, лейтенант. Благодаря нашим турецким союзникам, эти легионы полностью укомплектованы. И с личным составом не ожидается никаких проблем, так как тюркоязычные народы только под действием силы подчинялись Москве. А с армянами предстоит тяжёлая работа, несмотря на то, что многие пострадали от большевиков. Армянам присуща преданность русским чуть ли не на генетическом уровне. И мы даже среди эмигрантов с трудом находим сотрудников. Вам предстоит тяжёлая работа по превращению солдат армянского легиона в преданных солдат рейха. Имейте в виду, что многие вступали в легион, спасая свои жизни, и надеются сбежать в удобный момент. Они, как и мы, арийского происхождения и довольно сообразительны. Самый трудный контингент. Но важный – они должны стать нашей опорой не только на Кавказе, но и в арабском мире, в Америке, где у них большие диаспоры. Кстати, рассматривается отправка армянского легиона в Африку, так что ваши знания пригодятся. Вы поступаете в распоряжение командира батальона майора Штейдле. Можете идти, лейтенант.
– Слушаюсь, герр оберст, – Гюнтер отдал честь, развернулся и вышел из кабинета.
Глава 3
Майор Штейдле оказался подтянутым молодым мужчиной, бесстрастное лицо которого сразу говорило о том, что никакие шаги влево-вправо от устава и поползновения к неформальному общению не возможны.
– Лейтенант Винклер, вы возьмёте под командование роту, которую нужно хорошо подготовить к принятию присяге Рейху. День присяги пока не назначен, но планируется на начало августа в присутствии нескольких высокопоставленных генералов. Бойцы уже прошли карантин, с ними до вас проводились занятия как по физической, так и по идеологической подготовке и немецкому языку. Присмотритесь к своим солдатам, и через неделю определите достойную кандидатуру для поездки в Берлин. Запланирована поездка группы солдат, которые особо хорошо проявили себя, на две недели в Берлин. В роте есть пара человек, которые очень хорошо говорят по-немецки, так что языковых проблем не будет. Мой помощник даст вам списки солдат, введёт в курс дела. Все вопросы решайте с ним. Приступайте.
Гюнтер вдруг понял, что мимикрирует под бесстрастное лицо майора. Да-да, именно такое лицо надо «надеть» и не снимать его даже ночью, чёрт возьми, говорил он себе, направляясь в расположение своей части. Для выпускника университета, арабиста и турколога, свободно владеющим также французским и английским языками, не нашлось другого применения, как муштровать солдат для того, чтобы произвести хорошее впечатление на высокопоставленных генералов. С этим бы справился любой солдафон, кстати, намного лучше него. А сейчас ему, Гюнтеру, нужно, просто «солдафонить» и делать примитивную военную работу. Военную работу? Новоиспечённого лейтенанта сразу прошиб холодный пот. Блиц-крига на Восточном фронте не получилось, под Москвой в декабре 1941 года Красная армия остановила немецкие войска и перешла в контрнаступление по всему фронту, проведя при этом ряд успешных фронтовых наступательных операций. И несмотря на отступление Красной Армии в начале войны, захват большей части юга, Кавказа, Ростова в январе 1941, Красная Армия совершенно не выглядит сломленной и оказывает ожесточённое сопротивление везде. А что если Фатерлянд пошлёт его выполнять долг прямо в окоп под шквальный огонь несгибаемого противника? Муштра солдат на полигоне покажется счастьем.
Гюнтер резко дёрнул головой, стряхивая страшное предвидение. Всё, бесстрастная маска на лицо, ему же предсказано было, что он выживет и получит золото. Пусть всё идёт своим путём. Дай Бог, чтобы в самом деле отправили в Африку. Только не на Восточный фронт.
Глава 4
Гюнтер Винклер уже провёл перекличку выстроившихся на плацу солдат своей роты. И обратился к ним с вопросом:
– Кто из вас хорошо говорит по-немецки, повторяю, хорошо, поднимите руку вверх.
Взметнулись три руки.
– Выйти из строя и подойти ко мне. Остальные шагом марш в учебную часть на занятия.
Трое человек чётким военным шагом подошли к офицеру и остановились в двух метрах от него.
Гюнтер немного поговорил с каждым, приятно удивил его только один, Тигран Мартикян. Удивил не только свободным владением немецкого, но и светло-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Отправив отбракованных двоих догонять своих товарищей, Гюнтер обратился к Тиграну:
– Расскажите о себе подробно.
– Я родился в деревне рядом с городом Эчмиадзин в 1922 году. Это особенный город, потому что там находится Престол Католикоса всех армян. Моя семья – самая обычная семья, нас пятеро детей, родители простые крестьяне. Я закончил школу на отлично и поступил на романо-германский факультет университета. У нас в школе в качестве иностранного был немецкий язык, и у меня была тяга к иностранным языкам. Я поступил, проучился два года, сдал экзамены за второй курс, и меня призвали в армию год назад. Наша часть воевала в Керчи, там мы попали в плен. Некоторым, в том числе и мне, повезло, нас выбрали в Армянский легион.
– Романо-германский факультет… Значит, мы с вами коллеги-лингвисты. Я закончил восточный факультет, арабист и турколог. Вы сказали, родители – обычные крестьяне, значит им близки коммунистические идеи.
– Никак нет, мой лейтенант. Они – верующие люди, и не согласны с преследованием церкви.
– А вы тоже верущий?
– Даже если бы не верил, – поверил бы в Бога за то, что остался живым после ада в Керчи. За то, что выбрали меня для учёбы и дальнейшей службы в лучшей армии мира. С нами Бог!
– С нами Бог! – стараясь скрыть некоторую обескураженность, отреагировал лейтенант Винклер, вдруг поймавший себя на мысли, что это был диалог равных, – вы свободны, рядовой. Можете идти на занятия.
– Слушаюсь, мой лейтенант.
Тигран отдал честь и быстро зашагал к учебному корпусу. Гюнтер смотрел вслед за его стройной подтянутой фигурой и подумал: «А ведь и в самом деле, у парня арийские гены. Кажется, лучшей кандидатуры для поездки в Берлин не найти».
