Инга Максимовская
Измена. Список безумных поступков
Глава 8
– Я этого так не оставлю, – зло выплевывает прилизанный хлыщ. А мне навалить на него из под хвоста. Я смотрю на чертову девку, валяющуюся снова на асфальте. Это уже становится какой-то извращенной традицией. Она лежит и смотрит в небо, обхватив губами мундштук какой-то дудки. Я не разбираюсь в духовых инструментах. И если честно, если бы не дед, сроду не стал бы шляться по концертам камерной музыки. – Нападение. Хулиганство, избиение. Это срок, самый натуральный.
– Слышь, дурачок. Скорую вызови, – хриплю я. Угрозы этого подонка меня волнуют сейчас очень мало. – Твоя жена, так-то на земле валяется, и не подает признаков сознания. Может, сотрясение у девки.
– Она их вообще не подает никогда, раз с тобой связалась. Сознание у Веры, как у Гупешки. Я лучше полицию вызову.
– Ага, давай. Как раз и расскажешь им, как ты жену свою вырубил.
– Это ты виноват. Ты меня толкнул. Я просто… – надо же, визжит мужик. Истерик, мля. И как вот это можно любить вообще? У девки то с головой видать и правда беда.
Вот сейчас у меня есть желание продолжить воспитательный процесс. Усилием воли сдерживаю свой горячий порыв наломать этому хлюсту так, чтоб он имя свое забыл. Каратист, епта. Ван Дамм комнатный. Но гонору море. Надо пробить, что за птица… Черт. А на хрена мне эта информация? Я явно тронулся. Срочно к психоаналитику. Бегом просто.
– Ты зачем дудела? – спрашиваю, склонившись к Вере, которая уже моргает своими удивительными ресницами, похожими на крылья каких-то экзотических бабочек. Очнулась, слава богу.
– Чтобы он тебя не убил, – кривится эта дурында. Чертовы льдинки в ее глазах сейчас острые, как осколки зеркала снежной королевы. – Андрей каратист, у него спарринги каждую пятницу.
Чуть сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Кого может убить этот слабак?
– Ага, ходит спариваться. Слабак твой Жопочка. Только с бабами воевать может, – хмыкнул я. Зря. Лицо глупышки вытягивается, она что, реветь собралась? Черт, вот я идиот. Ударил ее по больному.
– Слушай, ты чего пристал ко мне? – зло шипит Вера, приняв сидячее положение. – Что ты лезешь все время, защитник? Мне не нужно твоей помощи. Я ее просила? Или, может, сигналы тебе посылала какие? Тот поцелуй не в счет, я просто воспользовалась тобой, чтобы насолить мужу. Без соплей, как на льду. Понял. Сделай так, чтобы я больше не видела тебя в радиусе километра. А то мне придется… Мне придется… Накатать на тебя заяву, вот. И я не баба, понял?
– А кто ты? Мужик? Баба ты писькобантная. Я думал, что ты меня по крайней мере поблагодаришь, – рычу, борясь с желанием укусить эту злюку за оттрюненную упрямо губку.
– За что? За спасение? Тоже мне, доблестный рыцарь Айвенго на голубом коне. Из-за тебя у меня вообще вся жизнь сейчас развалилась. Андрей не простит унижения. И теперь он точно уверен, что я ему с тобой изменила. Зуб еще… Футляру конец. Капитоныч меня убьет, потому что твой козлячий начальник не подписал мне документ. Падла он и гад. Как таких только земля носит, уродов? Он жирный, наверняка, уродский и отвратительный боров. И вообще.
– Так ты сама же на мне повисла, – от такой наглости у меня появляется непреодолиимая нужда придержать руками отпадающую челюсть. – Целоваться полезла, как пиявка присосалась, а виноват я?
– А кто же еще? Мог бы и увернуться, – надо же, фырчит она, как рассерженная кошка. – Так что вали давай. Тебя, наверное, уже ищет рабовладелец твой.
– Дура ты бешеная. А начальник мой красавчик, брутал и ненавидит самолично общаться с челядью. Так что оценил тебя по достоинству, даже не видев. И вообще… Да пошла ты. Что я, в самом деле? Нравится тебе по морде получать от этого хилого упыреныша – вперед. Или, может, это игры у вас такие? А что, после банта удивляться не приходится. А то боров мой начальник, а ты беляночка, мать твою. И Жопочка твой вот прям не герой совсем. Но… Видимо, какие сами, такие и сани. Так ведь? Вера-мегера, – ох, как мне сейчас хочется перекинуть ее через колено и отодрать ремнем, как сидорову козу. – А муженек твой любезный сбежал. И честно говоря, я его понимаю. Вот беда то. Каратист, мля, трахучий.
Она осматривается по сторонам, с таким выражением растерянности на лице, что у меня сердце сжимается. Заревет сейчас. Носом вон шмыгает. Да и черт с ней.
– Сам пошел, – пыхтит Вера, поднимаясь на ноги. – И не подходи ко мне больше. Вообще, даже не дыши рядом. Холуй боровский, боровячий, боровинский, свинохрячий, короче. Не важно. Я – челядь… Я… Сам то.
Ну и ладно. И хорошо. Мне тоже наплевать. Дурак, ввязался в драку. Ради кого? Дура с дудкой. Кстати, мне сейчас надо в консерваторию. А потом… Пожалуй, стоит посетить моего психотерапевта. Иначе четыре года его работы накроются медным тазом. А потом… Потом я устрою такой бордельеро, что чертям в аду станет тошно.
– Ну и вали. Тоже мне, золотой бант всея королевства.
Резко развернувшись, иду к машине, слушая за спиной торопливые легкие шаги. Пошла она. Дуделка, блин. Черт, но как она дует в этот свой кларнет, обхватив губами…
Так, все. Сейчас разберусь с делами и… Господи, как у него так получается? Телефон заставляет меня вздолгнуть. Дед. Он словно всевидящее око, от которого не скрыться. Саурон старый, мать его.
– Вова, заедь домой, пожалуйста.
Меня этим тоном не обмануть. Дед в ярости. Дед вышел на тропу войны, откопал томагавк и жаждет содрать с меня скальп.
– Что случилось? – в тон любимому родственнику говорю я, понимая, что не удастся соскочить.
– Да нет, соскучился я. Дело то стариковское. Чайку с казинаками пошмыркаем, о делах наших покалякаем. Ты мне расскажешьчто делаешь для того… Чтобы провалить к херам сделку всей моей жизни – отставляю от уха орущую дедовым голосом трубку. Черт. Да что произошло то?
Глава 9
Дополнение к списку №1
Сходить к стоматологу, починить отколотый зуб.
Не загнуться от злости (в приоритете)
Сходить на встречу с Андреем (он позвонил, просил его выслушать)(?????)
Купить новый кофр для кларнета.
– Он не пришел. Не пришел, понимаешь? Чертов сноб, из-за которого мне пришлось столько унижений вытерпеть, просто меня проигнорировал. Да что эти зажравшиеся толстосумы о себе мнят? Жирный боров, обедать пошел, не нажрется никак. Конечно, на фига лишать себя удовольствия ради какой-то свистульки? Позвонил и передал через свою секретаршу, что с челядью разговаривать не намерен. Так и сказал, – прорыдала я, трясясь как чихуахуа на морозе. Только не от холода, а от нервной злости и обиды. – Челядь – это я, если что. Ты бы видела, как на меня смотрела эта горгулья. И как орал потом Капитоныч. Боже, Мака, во что превратилась моя жизнь? Во что? Я была женой преуспевающего адвоката. Ну дудела себе на своем кларнете для удовольствия. А теперь…
– С зубом что? – приподняла бровь Машка, пристально разглядывая мою, держащуюся за разбитую губу, персону. Черт, ее только это интересует? То, что я растоптана, унижена. И совсем плевать мне на незнакомого хама миллиардера. Просто Дюша… Воняющий чужими духами Дюша прямо среди улицы отвесил мне оплеуху за поцелуй с чертовым водилой. Значит, зацепило его. Ревнует. Но.... Он сегодня был другим. Не милым и заботливым, а страшным и злым. И я впервые в жизни засомневалась в его непогрешимости. Но не признаваться же Машке в этом позоре. Главное, сам он трахается черте с кем, а мне нельзя, оказывается. Я все еще его жена. Да и Вова этот хамливый. Чтоб он век за своим хряком-шефом портфель таскал с документами. Тоже мне, холуй королевский.
– Я от Дюши убегала, кларнетом зуб отколола, – нехотя отвечаю, наблюдая, как бровь моей подруги продолжает ползти вверх, почти к самой линии волос. Не буду ей рассказывать ни про драку, ни про Володю – дебилодю. Ни про то, что сама дура последняя.
– Ты бежала, играя на инструменте? Надеюсь, похоронный марш по этому гаденышу?
– Нет, просто кофр сломался об… Не важно, – выдыхаю, чувствуя, что меня начинает отпускать нервное утомление, тут же сменяясь апатией.– И этот еще, бомбила. Я его поцеловала сегодня. Взасос. Чужого мужика, на глазах у родного мужа. И этот подонок… Черт… Он залез в мой рот своим языком.
– И тебе понравилось, – скалится Машка. Это не вопрос, она, сучка, факт констатирует.
– Чуть не блеванула, – пыхчу я. – Маш, ну что может быть приятного в поцелуе с мужиком, которого я едва знаю? А потом, мы с ним из разных социальных слоев. Моветон же. Я не ханжа, но…
– Новизна, – голос Котьки, вошедшего в кухню, кажется предтечей приезда коня бледного .– У твоего низкосоциального пинжачок Бриони, педали от Лоренцо Кавалли и прическа, созданная руками очень хорошего мастера.
– Им на работе костюмы выдают. Он водила у толстосума, – кривлю я губы. Нет, я считаю, что все работы хороши. И нет позорных дел. Но… Мы разные совсем. Из разных миров. С разными ценностями. Ну что он там в «шестерке» своей слушает? Явно же не Моцарта. Шансон, наверняка.
– Вер, а мне найди такую работу, – хмыкает Котик.-Поговори со своим водилой. Может, протекцию мне составит. Я не такой принципиальный, как ты.
– Иди уже, – шикает Мака на сына. – Опоздаешь везде и всюду. Работник, блин. Универ закончи, для начала. Мать горбится тут, сынулю за уши тащит. А он…
Я провожаю взглядом шкафоподобную фигуру моего крестника. Машка изгорбилась, ага. Прям скрючило бедолагу от тяжелой. Непосильной работы в канцелярии консерватории. Тяжелее ручки не помнит уже, когда поднимала. Черт. Взгляд на часы падает. Пять часов вечера. Через час первое занятие курса «Оральный секс, как исскусство»
– Мака, у меня к тебе просьба, – нервно шепчу я .– Можешь со мной сходить на один тренинг? Я все оплачу. И инвентарь, и сам курс. Только это… Ну… Не смейся.
– Вера, я с тобой давно ничему не удивляюсь, – улыбается подруга. Все таки клевая она у меня. Лучшая. Раритетная даже. – Ладно, только список свой покажи, чтобы знать, к чему готовиться. А то, может, ты меня на курсы выживания в Аду приглашаешь, с последующей практикой. А я пока не готова. Надо Котьку на ноги поставить. То, се… Пятое, десятое. Лет тридцать еще. Думаю не заглядывать в гости к Аиду, прости господи.
Машка пробегает глазами по криво нацарапанным мной строчкам. Потом молчит минуту. Откидывается на спинку стула и начинает хохотать. Нет, даже не так. Она гомерически ржет. Интересно, что ее так насмешило? Неужели мое желание встретиться с юристом?
– Боже, Верка, – стонет Мака, растирая тушь по лицу кулачками. – Ты, кларнетистка, пойдешь учиться сосать свисток за деньги? Это просто…
– Да, потому что максимум, на что я способна, это в этот хм, свисток, дунуть. Но это вряд ли будет приятно мужчине. У меня объем легких, как у профессионального аквалангиста, и… Короче, я грелку могу лопнуть, а оральные ласки не умею и не практикую, – уныло вздыхаю я. – Ну что, пойдешь со мной? Сегодня первое занятие. Дюша же сказал… Черт, Маш, я понимаю, что он козел и скот, но так скучаю. Я же от отца сразу к мужу переехала. Думала так всегда будет. Любовь, счастье, все такое. А тут… Ладно, забей.
– Вводное, – уже задыхаясь от смеха воет Машка, пропустив мимо ушей мои слова про Андрея. И слава богу. – Конечно, пойду. Я не могу пропустить такое шоу. Это ж где такое увидишь еще – двадцать взрослых баб с искуственными приборами за щекой? Форма одежды какая? Кожа и бондаж?
– Обычная, – обиженно гнушу я. – И это. Потом еще в магазин за продуктами забежим. Я буду учиться готовить.
– О, нет, – испуганно шепчет Машка, тут же растеряв всю свою веселость. – Нет, умоляю. Мы с Котькой еще гастрит не долечили, после твоих драников. И потолок не закрасили. Вера, умоляю… Черт, лучше в Ад, в Тартарараы. Прямо на сковородку.
– Не бойся. Это просто интимная кухня. Будем афродизиаки пробовать. Будет весело, – слишком уж жизнерадостно мой голос звучит. Надо сбавить обороты.
– Этого то я и боюсь, – кривится Машка.
Через час мы нарядные, как на парад, чешем по улице, словно за нами гонятся адские всадники. Маша похожа на помидорину. Я по цвету, наверняка ее обогнала. Потому что щеки горят, будто их натерли кайенским перцем.
– Вер, а инвентарь нам самим надо будет приобретать? – шепчет Машуля. – Слушай, я в жизни в секс-шоп не ходила. Я ж мать семейства. Вечно ты меня втягиваешь.
– Ой, да ладно. Подумаешь, магазин, где письки продают, – пытаясь звучать жизнерадостно, улыбаюсь я. Хотя, если честно, моя затея уже не кажется мне такой уж шикарной. Да и кому я буду свои умения демонстрировать ? Дюша же… Черт. Я ведь все еще хочу его вернуть? По крайней мере, он увидит. Кого лишился и чего. Жалеть будет еще, сука ненаглядная. – Зато мы с тобой научимся… Так, погоди, вот мне тут список прислали, что к первому занятию надо купить. А магазин тут, в соседнем здании. Я в интернете адрес нашла. Пойдем, Машка. Нас все равно никто тут не знает. Можем маски надеть, если хочешь.
– Что ж ты раньше не сказала, у меня Котькины с утренников на антресолях завалялись. Там вроде маска кинг-конга была, и зомби людоеда. Давай вернемся. А завтра…
– Машка, ты меня бесишь. Медицинские маски. Ме-ди-цин-ски-е. Не обезьяны и мертвяка. Хотя, мы бы наверняка произвели фуррор, – шиплю я, замерев возле магазина, вывеска которого светится в полумраке вечерней улицы совсем как-то развратно и по проститутски.
– Безумству храбрых, – вздыхает моя подруга, вцепившись в бомбошку дверной ручки скрюченными пальцами. – Боже, хоть бы Котька не узнал, чем его мать под старость лет промышлять начала. Если он узнает – я тебя убью.
Хорошо бы. Прямо сейчас. Лучше сдохнуть от рук подруги, с видом храброго героя, чем от стыда, между витрин с искусственными пенисами и вагинами.
Да, точно. Это лучший выход. И нее придется идти домой за паспортом, без которого до курсов меня не допустят. В мою квартиру. Туда, где… Где… Черт. Кому я вру? Себя очень трудно обмануть. Я хочу туда, в душе надеясь, что получу доказательства того, что Андрей все еще меня любит. Что он, действительно, просто оступился. Что мой дом, все еще моя крепость. Что я не совсем идиотка, в конце концов. Хотя, в свете последних событий, данное убеждение под ооооочень большим вопросом.
– Без масок,– твердо говорю, ухватившись за дверную ручку в форме… Ооооо.
Глава 10
– Вова, ты снова взялся за старое? – взгляд деда похож на прицел киллерской винтовки. Силен старик, не будь я его внуком, давно бы в штаны наделал. Интересно, что его так взъярило? Неужели то, что я не пришел на встречу с чертовой дудкой?
– За старое только ты теперь берешься, дед, – ухмыляюсь я криво. – Каждый раз, когда ходишь по нужде. Ты меня для этого от дел оторвал?
– От каких, позволь спросить? От драки с адвокатишкой дешевым? Или от сбивания терпил на моей коллекционной тачке? От какого конкретно дела я тебя оторвал, Вова? Китайцы при первом же шухере от сделки откажутся. Достаточно крохотного «эль скандаль» и о кластере можно будет забыть. Эти картавые хунвейбины принципиальные, пошлют нас на хрен и все, Володя. И тогда…
– Дед…
– Мне жестянщик звонил, которому ты «ласточку» мою оттаранил. Слишком уж характерные повреждения у «шестерочки». Кого сбил, внучек? Только не свисти мне про коз и прочий рогатый скот. На капоте от жопы след. Бухал?
– Девку, – нехотя бурчу я. Отпираться бессмысленно. – Она выскочила мне под колеса. Я ехал медленно, так что… Дед. Ты же знаешь. После того, как…Как я Ленке позволил за руль сесть? Не помню. Мля… Я ее любил, слышишь? Черт, я четыре года за руль не садился ни трезвый, ни пьяный. Мне в мозгу твой спец ковырялся, чуть ли не чайной ложкой. И ты думаешь, что я бы все это похерил? А прилизанный этот черт сам нарвался. Интересно только, какая сука тебе доложить успела?
– Интернет, Вова, классная штука. Я вот в молодости, когда крапиву палкой бил, даже представить не мог, что такое чудо бывает. Сяо Ли прислал на почту занимательное видео. Ты прямо гладиатор, внук.
– Тогда ты видел, почему я в драку полез. Этот урод ударил женщину, – ухмыляюсь. Все он под микроскопом рассмотрел, старый пес. Иначе давно бы я уже валялся освежеванный на полу, вместо медвежей шкуры
– Бабы доведут тебя до цугундера, Вольдемар. Но вообще, правильно ты этого хлыща уработал. А девочка ладненькая. Видел я ее где-то. У нас работает? – хмыкнул дедуля. Я молчу. Господи, хоть бы он не узнал эту ведьму. Не досмотрел, значит, дедуля киношку. – Короче, мне похуйвенбину, как ты будешь заминать свои косячины. Сделка должна быть завершена. С оркестром что?
– Заеду к менеджеру. Был занят, не мог встретиться с представительницей.
– Занят он был, кулаками махал, – ворчит дед. Но видно, что уже спокоен. – И эту, с отбитой жопой, найди, денежек ей на лечение отсыпь. Для кармы полезно.
Я молчу. Не стоит рассказывать дедуле о том, что у меня все проблемы то от одной единственной мелкой выдры, с бантом на письке.
– Хорошо. Я свободен?
– Да… Хотя. Подожди. Про Лену… Володя, не буди воспоминания. Там просто стечение обстоятельств было. Невеста твоя дурная была, зачем полезла за руль пьяная? Ты не виноват. Сам чуть выкарабкался, она и тебя чуть не угробила дура эта.Так что…
Да, стечение. Просто мы с ней были одинаковые – безбашенные, зажравшиеся, считающие себя королями мира. Черт… Меня ждет сеанс у психолога. И он мне нужен. Срочно.
Вдыхаю пропитанный выхлопными газами, пылью и еще какой-то дрянью воздух, пытаясь освежить взбудораженные мысли. Надо пройтись пешком. Просто для того, чтобы проветриться. Черт, а без машины хорошо. Дед ведь специально заставил меня перегонять свою лайбу. Все пытается меня вернуть к нормальной жизни. А я… Черт, если бы не бант у Веры-холеры на письке, хрен знает, в какие глубины своего ада я бы провалился, когда ее сбил.
– Это было круто, – словно выстрел в спину. Восторженный голос. Надтреснутый с легкой хрипотцой. Да не может быть. Это же просто невозможно. Ну не бывает таких случайностей. Такое чувство, что я постоянно нахожусь под, занесенной над моей головой, секирой судьбы. – Мака, я в восторге. Мы с тобой просто… Безбашенные оторвы.
От неожиданности я резко останавливаюсь. Интересно, где ее Мака был накаченный, когда Веруне морду бил ее муженек винторогий. Вот прямо хочется обернуться и спросить. И откуда она опять взялась? Не с неба же свалилась. Хотя. Чему бы удивляться? Магазины в этой части города отсутствуют. Кроме, разве что… Да ну, на фиг.
– Мака, я раньше и не представляла, что это так интересно, – чувствительный удар в мой незащищенный тыл. Это уже становится какой-то идиотской традицией. Рано или поздно я точно сдохну, разбив башку, после ее очередного нападения. Боже, ты мне в наказание послал эту бантастую торпеду? Если да, то, пожалуйста, просто сразу порази меня молнией в макушку. Это будет не так мучительно.
– Простите, – уже привычно слышу я. – Ты? Снова ты? Ты за мной следишь, признавайся?
– Успокойся. Я тут просто по делу, – кривлюсь, осматриваясь в поисках качка. Но рядом вижу только женщину, довольно таки обыкновенную, рассматривающую меня как мадагаскарского таракана, с долей отвращения, но и интересом.
– По какому, интересно знать? Извращуга чертов. Я тебя предупреждала? Так что не обижайся.
– Слушай, а муж твой был прав. Ты истеричка с мозгом рыбки гупешки, – ухмыляюсь, не сводя глаз с ее дрожащей губки. – Как он там, кстати? Ты его приласкала и пожалела? Ой, прости, ты же рога не наточила еще,иначе я бы уже помирал, пронзенный твоими витыми сохатками. Или наполировала, что ты там с ними делаешь? И где твой котик Мака?
– Мой котик Мака стоит в метре от тебя, – шипит разъяренной кошкой Вера. – Но все это тебя не касается вообще. И вообще, иди отсюда, а то…
– А то что? – приподнимаю бровь. – В свисток дунешь?
– Представь себе, – вот же нахалка. Она мене язык, что ли, показала? Точно. И в пакет полезла свой. – Тут нет. Машка, я, наверное, в твой пакет кинула. Дай.
– Нет, – обморочно прошептала подружка этой чертовой фурии. Но видимо, проще паровоз остановить, несущийся на полном ходу, чем это ходячее оружие массового поражения. – Молодой человек, уходите.
– Дай сюда, – прорычала Вера, дернув на себя бумажную торбу, болтающуюся в руке ее спутницы. – Он маньяк. Я тебе клянусь. Если не остановить, то однажды я не вернусь домой. Найдете меня разобранной на части. Я в тот пакет бросила свисток, точно. Дай.
– Нет, – прорыдала бабенка, вцепившись в торбу, как в спасательный круг несчастный утопающий. – Верунь, не надо. Боже.
– А ну, дай ей свисток. Пусть хоть обсвистится, – ну вот почему я схожу с ума, когда вижу эту идиотину с ледяными глазами? И пакет этот чертов я дернул на себя только для того, чтобы этой дуре указать ее место. Но… Пакет мерзко затрещал. Просто отвратительно. К моим ботинкам свалился… Твою мать, лучше бы я не видел того свистка, который достаточно больно ударил меня по болшому пальцу ноги. Сука…
– Это что? – прохрипел я, чувствуя себя героем тупой кинокомедии.Это свистки у вас такие? А маньяк я? Охренеть просто.
