Инга Максимовская
Правила нежных предательств
– Такую же тесную? – сглотнула я, так не кстати образовавшийся в горле ком.
–Откуда бы мне знать, тесная ты или нет. Хотя, может мы с тобой…
– Обрыбишься.
– Ну, тогда такую же претенциозную и тупую, -прокряхтел Буйнов, подтягивая колени к ушам. – Поехали, а то поклонники моего таланта уже вышли на крыльцо, а это значит что у нас максимум две минуты. Да не тупи, Клуня.
Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела помятого мужика, похожего на зомби в последней стадии разложения.Он как раз нас заметил и прокаркал что – то типа «вон они». Упрашивать долго меня не пришлось, я вдавила в пол педаль газа. Шины взвыли, и моя «малышка» сорвалась с места.
– Резине гаплык,– ухнул Буйнов.– Накупите колымаг. Размером с копилку, не влезешь.
– Просто моя машина не предназначена для перевозки крупного рогатого скота,– ощерилась я. Пытаясь удержать машинку на мокрой дороге.
– Правильно, я так и знал, что курятник на колесах самый лучший транспорт для таких кур,как ты,– разразилось издевательским смехом это животное. и вдруг глянуло на меня абсолютно трезвыми глазами. Меня прошила горячая волна непонятного чувства, от макушки до пяток. Аж волоски по всему телу встали дыбом, как наэлектризованные.– Так значит тебя этот додик бортанул? Знаешь, я б наверное убился от такого унижения. Эй, ты чего, я же шучу. Ну прости меня. И спаибо, что спасла мою задницу.
Черт. А ведь он прав. Я всхлипнула, и тут ж разразилась ревом. Все, что накопилось в душе вдруг выплеснулось наружу водопадом слез, соплей и всхлипов. Мне изменил муж. Но даже не это страшно. Как я, такая умная, не разглядела в Федьке подонка и жлоба за время нашей с ним совместной жизни. Да и была ли она такой уж счастливой, как мне это представлялось. Детей он не хотел, и я смогла себя убедить, что малыш может стать помехой моей карьере. А ведь я мечтала когда – то стать матерью. Мы не гуляли вместе, не радовались маленьким глупостям, не имели общих фразочек, как это бывает в настоящих семьях. Все по распорядку, завтрак, кофе, работа, постель, механические движения, поцелуй в лоб перед сном. С какой стати я думала, что я так уж счастлива? И почему сейчас, сидя рядом с этим несносным гадом я вдруг чувствую себя живой?
– Фень, ты как?
Испуг в голосе? Это что – то новенькое.
– Да пошел ты, – выплюнула я. – курица говоришь. Ну держись.
Я резко нажала на тормоз. Машина заюзила по мокрому асфальту. Буйнов со всей силы мотнулся вперед и впечатался физиономией в «торпеду». Резко завоняло кровью Панель наверное пробил своим шнобелем. Жаль, в сервис ехать придется, время терять, и все из – за этого подонка, который будит во мне миллион различных чувств. А не будет издеваться над Феклой Быковской. Это никому не позволено больше.
– Сука,– прохрипел Макс, пытаясь прийти в себя.
– Учусь у лучших,– пропела я, передразнивая самоуверенного мерзавца.– И ты уж определись кто я – сука или курица. Знаешь, я бы не стала тебя спасать, если бы ты мне не был нужен. Давай заключим сделку.
– Я не продаю душу демонам.
Ну надо же, он еще шутит. Сильный самец, Федюня бы уже отключился после такого удара.
– А зря. Ты же хочешь обратно свой завод? А мне нужно помочь уничтожить моего мужа. По моему неплохое предложение. Будем взаимовыгодны, а потом разбежимся.
В глазах вепря зажглись огоньки интереса. Да уж, завтра Буйнов будет похож на Фреди Крюгера в лучшие годы его монстрячей карьеры.
– Говори,– по – деловому приказал Макс.
Глава 5
Макс Буйнов
Ненависть сильнее страсти. Она способнасжечь до тла. Но может помочь пережить предательство.
Она ненормальная. Эта маленькая лохушка с ангельским личиком – исчадье ада. Мне даже немного стало жалко беднягу адвоката. Нафига я приехал? Ему и так не сладко.
– А еще он мне предъявил, что я его снифтер разбила, представляешь? Козлина,– вбила последний ржавый гвоздь в мой разум эта маленькая сучка. Твою мать, она снова кусает свою чертову губу, оставляя на ней следы зубок. И я буквально чувствую, как спасительный алкоголь выветривается из моей бедовой башки. Неужели я дам согласие на эту авантюру?
– Мои какие гарантии, и с чего ты решила, что сможешь мне помочь вернуть гребаный завод? – пытаясь отвлечься от шагающей по холлу взад-вперед фурии, спросил я. С тех пор как мы ввалились в избушку, она ни минуты ни присела. Шлындает туда-сюда, оставляя за собой шлейф цветочного аромата.
– Ты не слышал, что я сказала? – прошипела лялька, и мне стало не по себе.
– Про сфинктер? Слышал. Бедный мужик,– хрюкнул я.
– Снифтер. Но мне нравится ход твоих мыслей,– плотоядно улыбнулась куколка, облизав языком зубки.– И если ты не заткнешься, мать твою, разбивание сфинктера я отрепетирую на тебе.
–Тебе кто-нибудь говорил, что ты заноза в заднице? – поинтересовался я, стараясь не дышать. Ее аромат дразнил ноздри, в него вплелись нотки душистого перца, кардамона и ванили. – Клунь, я в принципе все понял. Но так и не услышал, как ты можешь вернуть то, что при помощи твоего рогатого Феди, отсудила у меня бывшая жена.
– В смысле?
Казалось бабенка раскочегаренная яростью удивилась. Аж подавилась вон, схватила со стола мой бокал и залпом его ополовинила. Дурочка. Чача у Арменки градусов шестьдесят. По спецзаказу.
– В том смысле, что Ф. Быковский – это же твой муженек? Все документы присланные мне из суда за его подписью. Ты не знала?
– А ты не думал, что эти инициалы могут означать другого человека? – ошарашенно спросила Фекла, выпучив глаза. Да что такое творится, черт бы побрал эту лохушку?
– Не тебя же? Детка, у тебя кишка тонка.
– Точно,– ухмыльнулась Феня, и сделала еще один глоток чачи.– Я же подстилка и приживалка. Правильно ты меня охарактеризовал. Хотя, ты шовинист конечно....– И дурак,– подумав добавила она. – Но поверь, у меня есть возможности вернуть отнятое. Расписку могу написать, если хочешь. Услуга за услугу. Дашь на дашь, так сказать
– Надеюсь ее не надо будет скреплять кровью? – спросил я, опрокидывая стакан, в котором огненной воды осталось на донышке.– И про "дашь" мне понравилось. Я согласен.
И зачем я спросил, дурак? Ну вот зачем? Девчонка подошла ко мне вплотную и впилась своими обкусанными губищами в мой рот. Комната закачалась, и точно не от выпивки.
– Ты что творишь? – выдохнул я.
– Начинаю мстить. Мы же должны как – то скрепить наш контракт. И бога ради, не будь девчонкой, Макс.
– Ты полностью отбитая, мать,– понимая, что сопротивляться не могу, ухмыльнулся я, сдирая с лохушки миленькую блузку, украшенную рюшами. – Тебе надо бы врачу показаться.
– Хорошенького понемножку, -фыркнула мерзавка, отстраняясь. Подхватила остатки свое одежки, и путаясь пальцами в лоскутахзакрыла сногсшибательную грудь от моего взора.Чертова маленькая кукла. Мне показалось, что яйца у меня сейчас звенят, как корабельные колокола, и вот-вот взорвутся. – А что такое? Ты же не думал, что я легкодоступная? Или думал?
– Я не помню о чем думал, но зато прекрасно знаю, о чем думаю сейчас. Лучше беги, а то я тебя растерзаю.
Просить дважды ее не пришлось. Подхватив болтающуюся на спинке стула сумочку, Феня ломанулась к двери. Я зарычал, чувствуя, что немного и в моей башке лопнет аневризма.
– Завтра приеду,– уже от двери крикнула эта овца. Но мне было не до нее. Я содрал джинсы, и побежал в ванную. Нужно было спустить пар. Едва успел сдернуть джинсы, вместе с боксерами, сделал несколько движений рукой, очень надеясь, что не сойду с ума. Эта чертова баба действует на меня, как кошачья мята на некастрированного котяру. Сносит напрочь крышу. Наверное зря я согласился помогать чокнутой. И дело даже не в мести придурку Феди. Я вполне удовлетворился тем, что съездил ему по морде. В конце концов – завод лишь один из немногих, которыми я владею, просто он дорог мне как память. И эта сука моя бывшая, решила меня побольнее укусить, отсудив чертово предприятие, которое наконец – то начало приносить доход. Хотя могла бы поиметь более значимые объекты, и жить припеваючи.Идиотка.
Я вообще не знаю, зачем приехал в этот гребаный город. Хотел поговорить с Ф. Быковским, попробовать его перекупить. Тем более, что моя силиконовая женушка скупа до безобразия. Скорее всего она даже гонорар до конца ему не выплатила. Зажала. А теперь эта девка толкает меня, черте на что. И я ведусь, как школьник, потому что не могу выкинуть из головы тяжелые сиськи адвокатской подстилки.
– Да и хер с ним, с заводом. Дельце обещает быть интересным,– гаркнул я в пустоту дома, совсем даже себе не веря. Мстить, так мстить. Тем более, что это даже интереснее, чем вести диалог с избитым мной адвокатом, который считает, что я трахнул его супругу. Он ведь теперь ни за что на свете не станет помогать мне вернуть имущество. Я не верю, что Фекла сможет что – то сделать. Зато, я думаю, что я смогу с ней сделать, если помогу ей, и от этого в штанах начинается извержение Везувия. Не знаю, на кой она мне сдалась. Не могу объяснить притяжения. Но и уехать не распечатав вкусную конфетку не позволяет кодекс джентльмена.
Фекла Быковских
Сколько бы вы женщину не обманывали, в конце – концов в дураках останетесь вы.
( народная мудрость)
Федька был в спальне. Лежал на кровати, откинув одеяло, усыпанное лепестками роз, в одной руке он держал бокал с шампанским, другой… Короче, не хочу рассказывать, что он другой делал. Неприлично. На прикроватной тумбе поднос с моими любимыми профитролями и французскими «макарунс». Новенький снифтер болтался на члене моего благоверного словно стеклянный презерватив, и по диаметру не подходил. Я почувствовала, что меня тошнит, и прикусила губу, стараясь не заржать в голос. Все это в комплекте с отливающей синевой, разбитой физиономией, ну никак не будило эротических фантазий. А если учесть, что я так и не простила коварного изменщика… Ну, вы понимаете.
–Я заждался, детка,– томно потянул Федюнчик. Господи, что я в нем нашла –то? Словно шоры с глаз спали, жаль что поздно. Он вроде в зал ходит, тренируется, а грудь и пресс жидкие, как у мальчика подростка. Весь какой – то как игрушечный, целлулоидный. Волосинки на теле нет, ходил на эпиляцию. Черт, он же мужик. То ли дело варвар. Я вспомнила покрытый курчавыми волосками торс Макса, маленький шрам под коричнево – лиловым соском, татуировку на мускулистом плече и с трудом сглотнула ком в горле, похожий на скукожившегося ежа. Трусы намокли, мать твою, а соски заострились, рискуя прорвать тонкое кружево бюстгальтера. Разодранную сильными руками блузку пришлось скинуть прямо в прихожей, чтобы избежать излишних вопросов. Точнее, я просто скинула ее с себя прямо на пороге и запихала за гребанный комод, в крышке которого зиял проруб, похожий на открытую рану, как напоминание о моем помутившемся рассудке. Такого больше не будет. Я все продумала, и теперь буду действовать с холодной головой. И при помощи горячего помощника.
Холодное и горячее – самое лучшее сочетание. Вкусное, дразнящее рецепторы, возбуждающе – сладкое. Почти ядовитое. Но эта отрава прекрасна, потому что она дает восхитительное освобождение от оков, ярости и бессилия.
– Да ты уже готова, детка. Я знал, что не сможешь устоять,– принял на свой счет мои окаменевшие соски Федя. Чертов придурок, я совсем забыла, что павиан решил сразить меня на повал своей сексуальностью.
– Я устала,– вякнула, не очень надеясь, что меня услышат. У благоверного его желания на первом месте. Федька соскочил в кровати, аккуратно сняв с члена бокал для коньяка, и с пиететом поставил его на тумбу рядом с подносом. Я успела заметить – Федор в полной боевой готовности сейчас. И если ему не дать желаемого, он начнет чихать. Ну, такая особенность организма у мужика.
– Детка, сейчас отдохнем,– погано ухмыльнулся муженек, направляясь в мою сторону с весьма прозрачными намерениями. При движении его «дружок» болтался из стороны в сторону и я почувствовала, что еще немного и или сдохну со смеху, или свалюсь в обморок. Ну вот глаз не могла отвести от мужниного органа. Анекдот вспомнила про «что курчавый нос повесил» и согнулась от дикого хохота, переходящего в истерику.
– Не подходи,– ощерилась, схватив с полки тяжелую вазу непонятного предназначения. Две рогодулины торчащие в разные стороны под причудливым углом. Ни цветы в нее поставить, ни монеты завалявшиеся в кармане, скинуть. Абсолютно бесполезная безвкусица, но Федька почему – то тащится от таких вещиц. Вылез из села, бляха муха, но эстет. – Не надо, Федь. Я пока еще не могу. Ну, после того, как…
– Это из-за него? – взвыл «любящий» муженек. – Поставь вазу на место, и скажи, ты была у этого здорового козлищи?
– В этой комнате только один козлища,– вспыхнула я, и со всей силы грохнула вазу об пол, с удовлетворением наблюдая, как у Федюнчика дернулась щека. Мне почему – то стало обидно, что он так обзывает Макса. Уж не знаю почему. Вообще – то Федька прав. Этот варвар нестерпимый, самый что ни на есть козлища. – Я между прочим тебе не изменяла. Заметь, это ты приволок в мой дом блядежку.
– В наш дом,– хмыкнул Федя, но нижним этажом поник, я бы даже сказала скукожился. – А что ты тогда делала с ним в его уродской машине? Я все видел.
– Вызывала у тебя ревность. Хотела сделать тебе больно, так же как было больно мне,– притворно всхлипнула я, сделав вид, что пропустила его месседж про дом. Этот особняк подарил мне мой отец. И по всем законам, я могу дать пендаля Федьке под его гладкую задницу, прямо сейчас. Но это не станет унижением. Потому что денег у Федюши на счетах хватит на покупку десятка таких домов. Нет, я оставлю его таким, каким он появился в этом доме и в моей жизни – нищим оборванцем, не имеющим ни черта за душой. – Федь, прости. Мне надо время. Переночую у Янки. Дай мне отдышаться.
И что вы думаете? Этот придурок сказал – «Нет, это я должен перекантоваться где – то, любимая. Я же виноват»
Хрен там. Федька даже помог мне собрать сумку.
Через час я открыла своим ключом дверь квартиры подруги и на цыпочках, стараясь не разбудить Янину, почапала в гостевую комнату. Открыла дверь, включила свет и едва не заорала от гадливости и стыда. Янка, зажатая между двух мужиков, тихо стонала. Я уставилась на мужскую задницу покрытую мелкими пупырышками, двигающуюся в такт с головой моей подруги, работающей ртом, на счастливца стоящего перед ней, и кажется уже отлетающего в эмпиреи удовольствия. И наконец смогла отмереть, когда Янчик забилась в сладких конвульсиях. Бросилась прочь, пытаясь вспомнить, где выход из этого «содома». Пришла в себя уже в машине, хотя, кажется, Янка меня пыталась остановить, кричала что – то вслед. Но я бросила ключи на пол прихожей и смылась позорно. И дело даже не в том, что я стала свидетельницей «тройничка» в исполнении любимой подруги, это ее нормальное поведение. Янка говорит «Живем разок, надо все попробовать на зубок». Дело во мне. Точнее в адском возбуждении, которое я испытала при виде неразборчивых мужиков. И мне вдруг захотелось, чтобы варвар вот так же двигал бедрами возле моего лица, заставляя задыхаться и стонать.
Так, идти мне некуда. Гостиница? Терпеть не могу казенные номера. В них одной холодно и тоскливо. Домой возвращаться побитой собачонкой – не вариант. Друзей – подруг мне бог не отмерял таких, к которым можно заявиться среди ночи и сказать «Я у вас поживу»
В сумочке завибрировал мобильник. Наверное Федька все же одумался, или снова разбил свой снифтер. С игрой, которую я имела счастье сегодня лицезреть, вполне возможна смерть бокальчика.
– Что делаешь, лохушка?– услышала несущийся из телефона, жизнерадостный голос.
– Сижу в машине. Из дома я ушла, а у подруги оргия,– словно степной акын перечислила я свои злоключения.
– Так приезжай ко мне. Обсосем наше с тобой дельце,– вкрадчиво предложил этот коварный змей, гражданской наружности. Черт, про обсосем он зря. Я только секунду назад себя успокоила, прогнала похотливые мысли.
– Еду,– коротко вякнула я, заводя машину. Да гори все огнем.
– Да, и вот еще что. Я связался с моим юристом, он прислал договор, по которому ты обязуешься или вернуть мне имущество, или его стоимость. Как раз и подпишем,– вернул меня на землю козлище. Ну ничего, с ним я разберусь потом. А пока…
– Макс, я скоро приеду, только в аптеку загляну,– пропела, самым своим беззаботным голоском.
– К чаю что-нибудь купишь? – загоготал варвар.– Молодец. Я тоже за безопасный секс. И гематогенку мне купи. Только в желтой упаковке. Они самые вкусненькие. Те что в синей к зубам липнут, да и пучит меня с них, почему – то.
– Нет, дорогой. После подписания документов мы приступим к реализации моих планов. А для этого мне нужны некоторые вещи, скальпель например.
В телефоне повисла гробовая тишина, и мне стало смешно. Интересно, о чем он сейчас думает?
– Ты же не для меня этот подарок везешь? – наконец сдавленно спросил Буйнов, явно жалея, что меня пригласил.
– Макс, я нормальная баба. И отрезать то, что я чувствовала, когда сидела на тебе верхом, было бы кощунством. Так что расслабься . А гемтоген куплю и аскорбинку,– прохрипела я в трубку, пытаясь справиться с огненным вихрем внутри.
– Я тебя жду.
И вот эти три слова, сказанные мне чужим, посторонним, язвительным козлиной. Вот именно они были мне нужны все эти годы. Вот именно этого мне не хватало – сильного плеча, за которым я могла бы быть слабой женщиной. Не тянуть на себе лямку стервы, способной свернуть горы. Не взваливать на хрупкие плечи целый мир. А просто быть женщиной – взбалмошной, капризной, глупой. А еще, я бы исполнила свою детскую мечту. Но об этом думать уже поздно.
Я завела «коняшку» и твердой рукой направила ее туда, где меня ждал варвар.
Глава 6
Макс Буйнов
Обиженная женщина – самая страшная стихия в этом мире (из личных наблюдений)
Феня ввалилась в избушку без стука через три часа после нашего с ней телефонного разговора. Я уж и ждать перестал эту сумасбродку.
Она влетела в комнату и тут же заполнила ее собой всю. Словно рассерженный маленький смерч, способный не оставить камня на камне.
Молча грохнула на пол цветастый пакет и зыркнув своими глазищами, кинула в меня пакетом поменьше, в котором оказался гематоген в небесно – синей упаковке и пузырек с солнечно – желтыми аскорбинками, трещащий, будто погремушка.
– Я же говорил, гематоген в желтой упаковке,– пробубнил, прекрасно понимая, что купила она то, что я не люблю, из вредности.– Ну такой, с девочкой на картинке. А тут бык нарисован. А я не люблю быков.
– Странно, что ты так относишься к своим родственникам,– ухмыльнулось исчадье, даже не посмотрев в мою сторону. Ее руки в это время любовно раскладывали на стеклянном столике набор маньяка, от которого у меня на всем теле зашевелились волосы: хирургический скальпель, упаковка одноразовых шприцов для венозных инъекций, моток бечевы, ком ваты, бутылочки со спиртом, перекисью водорода и еще куча мелочовки непонятного предназначения.
– Слышь, отбитая, я на мокруху не подписывался,– прохрипел я, не сводя глаз с блуждающей на лице красотки, ухмылочки. –Ты что задумала?
– Буйнов, не капризничай,– хмыкнула Феня, роясь в кармане своих джинс. Через секунду она бросила в меня гематогеном с «девочкой» на фантике. Вот паршивка. Просто ей нравится выводить меня из себя. – Пальцем не трону Федьку. А вот самой придется ненадолго «умереть». И ты мне в этом будешь помогать. Быковский должен пережить ад, понимаешь?
– Нет,– честно ответил я, просчитывая в уме варианты избавления от сумасшедшей. И как я сразу не догадался, что дамочка с диагнозом? Вечно мне везет на чокнутых.
– Я нормальная,– прочла мои мысли эта поганка. – Устала немного, но это нормально. Если сейчас не посплю – сдохну реально, а не понарошку. Объясню все после.
– Эй, это моя кровать,– гаркнул я. Но, кто бы меня слушал. Мерзавка обвалилась на простыни даже не раздеваясь, и мне показалось, что когда ее голова коснулась подушки, девка уже спала.
Белокурые волосы водопадом рассыпались по черной шелковой наволочке, делая девку похожей на ангела. Черт. Я приподнял ее за плечи, стянул через голову симпатичный розовый свитерок, потом снял с нее джинсы. Руки действовали автоматически, казалось что я играю в куклу. Такую хрупкую и нежную, что мне было страшно ее сломать. Феня застонала, когда я накрыл ее одеялом и улыбнулась во сне. Черт. Черт, черт, черт. Сегодня на ней простые хлопчато – бумажные трусишки с принтами белоснежных «кисок» на слегка – выпирающем лобке, и бедренные косточки трогательно просвечивают сквозь прозрачную кожу. Мне захотелось пройтись языком по впалому пупку, спуститься ниже, ниже, еще ниже, к улыбающейся нарисованной «киске».
«Беги» – шепнул внутренний голос,– «беги, пока не поздно. Беги, Форест, беги»
Я сорвался с места и ломанулся на улицу к турнику. Отжимания хорошо помогают выветрить из головы похоть. Жаль, что с глупостью так не проканает.
Когда я весь потный и взмыленный, как абиссинский скакун, спустя час, вернулся домой, пробежав наверное километров пятнадцать, продираясь словно лось сквозь лесную чащу, Феня сидела в кухне в своих чертовых трусах и прозрачной маечке, болтала малюсенькой босой ступней в воздухе, попивая кофе.
И я понял – глупость и кобелизм в моей тупой башке неискоренимы ничем.
– Ты меня раздел? – хихикнула Фекла, – Ты видел мои непарадные трусы, и за это мне придется тебя порешить.
– Оденься,– буркнул я, кинув ей уже знакомый канареечный халат.– И вводи меня в курс дела, пока я не передумал и не дал пинка под твою приключенческую попку, очень неплохую, кстати.
– Ладно, не буду томить,– показала зубки куколка, потом зачерпнула целую ложку шоколадной пасты из банки стоящей на столе, и принялась ее облизывать. Чертова баба, у меня чуть бак не свистанул, пока она расправлялась с приторно сладким лакомством. – И предвосхищая вопрос – не слипнется. Короче, слушай. Конструктивные критика и советы приветствуются. Сегодня ты поможешь мне умереть.
– Не понял.
Точно чокнутая. Но дослушать я все же решил. Весь обратился в слух. И это было гениально. Чертовски, уродски, ненормально – но гениально. Бедный Федор.
– Ты гребаная маленькая сука,– восторженно присвистнул я, дослушав до конца. Умные бабы меня всегда возбуждали. Но эта…
– Гениальная сука,– бросила в меня облизанной ложкой адская баба. Я зарычал, и снова побежал к турнику. Такими темпами скоро я стану похожим на голландского стероидного быка.
*****
Когда женщина создает проблемы – это нормально. Ненормально, когда она их решает своими методами.
*******
Фекла Быковских
Я зашла в свой дом, который мне показался чужим. Зашла с видом победителя, ну или вражеского захватчика. Федор меня не встретил, что в общем – то не удивило. Он в это время обычно принимает ванную или насилует беговую дорожку в подвальном спортзале. У Федюни все расписано по минутам. Раньше я считала его педантом и умилялась этому факту. Теперь понимаю – конченый придурок, всеми силами выдавливающий из себя происхождение, данное ему по праву рождения в местечке с замечательным названием Хрюкино.
Я прошла в гардеробную, сорвала с манекена дорогущий костюм, который не может просто болтаться на плечиках. Его даже продавали вместе со специальной прорезиненной ростовой куклой.
– Ты что тут делаешь? – голос мужа заставил меня вздрогнуть. Черт, пропустила момент, когда благоухающий пеной для ванны и шампунем красавчик ко мне подкрался. И пахнет он воде приятно. Но. Варвар пахнет иначе. От его ароматау меня все внутренности скручиваются в узел. А от запаха Фдьки только хочется жрать. Потому что его косметика имеет аромат кокоса и ванили.– Давно вернулась?
– Недавно,– пропыхтела я, запихивая манекен в мешок для мусора. – Федь, помог бы лучше, чем задавать глупые вопросы. Давай, сейчас обматываем его скотчем, выкинешь по пути, когда на работу поедешь.
– Фень, ну почему я именно? – прогнусил Федюня, который тяжелее хрена в своей жизни ничего не привык поднимать.– Завтра садовник придет, экономка. А я занят безмерно.
– А я тебя еще не простила,– прорычала я, уставившись на дурака налитыми кровью глазами.– И не прощу.
– Зачем выкидывать дорогую вещь?– попробовал зайти с другой стороны благоверный.
– Затем, что она на ощупь напоминает твою гребаную потаскуху. Понял зачем? И я оргазм испытаю, если ты собственными руками выкинешь эту дрянь в помойку. Андестенд? Сквиртану кипятком в гребаный потолок.
Феде явно не понравилось моё лицо, потому что он как-то странно икнул, попятился и согласно мотнул своей козлячьей бородкой соглашаясь с моими доводами. Дурачоооок.
– Только в поселке не выкидывай,– ледяным тоном произнесла я,– и так думают, что мы с золота жрем. Вынесешь через заднюю дверь, положишь в багажник. И выкинешь где-нибудь в перелеске. Понял? – Сорвалась я на крик. А потом просто заорала. Как резанная. Словно меня убивают, чем напугала муженька безмерно. Стало смешно, но я сдержалась. А вопила специально, чтобы мать банкира Бубликова, живущая на соседнем участке, услышала. Она, скорее всего несет свою неусыпную вахту, вооружившись биноклем. И увидит, как Федюня выносит замотанный в черный мешок манекен. А потом сложит два плюс два – мой вопль, тело, Федьку. И станет самым лучшим на свете свидетелем.Эта старая грымза просто золото для меня сейчас, хотя раньше я ее ненавидела.
– Да понял я, понял.
От бравады самоуверенного адвоката не осталось и следа. Так Федька обычно выглядел, когда его отчитывал мой отец. И сейчас вон скукожился, что пиджачок на нем перекосило.
Дурак умелся через час, перекинув через плечо черный мешок, перетянутый скотчем. Первая часть марлезонского балета закончена. Я взялась за телефон.
– Ты где? – коротко спросила я.– Взял на прокат тачку?
– На точке,– хмыкнул телефон голосом Буйнова. – детка, твой козленок с трупом на плече смотрелся сногсшибательно. У бабки в соседнем доме аж бинокль из лап выпал. Так что поторапливайся. Как бы она ментов не вызвала. Клок твоих волос подкинул Федьке в тачку.
Я отключила телефон, достала из сумки шприцы, наполненные моей кровью. Ну да, мы с Максом вчера играли в медсестру, точнее медбрата и обморочную пациентку. Потому что этот криворукий варвар никак не мог попасть иголкой в вену, и несколько раз пытался изобразить припадок. Вот уж не думала, что крупные животные боятся вида чужой крови. Он же хищник. Наверное.
Начинаем вторую часть. Я разлила кровищу по всей гостиной, со всей силы полоснула себя по запястью скальпелем. Боли не было, только голова закружилась от запоздалого страха. Бросила в алую лужу Федькин молоток, который он периодически использует для колки орехов, предварительно деранув им себя по предплечью и прилепив клок моих волос. Перетянула раненое запястье жгутом, кое-как замотала бинтом и надела резиновые перчатки. Небольшой погром меня воодушевил. Я с наслаждением расколотила Федькины побрякушки, и вишенкой на торте – новенький снифтер, пытаясь не думать на чем он болтался, когда я имела честь лицезреть бокальчик в последний раз.
Остался последний штрих. Набрала номер Янки, и простонала на автоответчик всего одну фразу. «Помоги, я умираю»
Я спустилась в подвал дома, с пыхтеньем вылезла в слуховое окно, которое не простреливалось из дома Бубликова, и змеей ввинтилась в заросли кустарника.
Буйнов ждал меня в хилом перелеске, и явно нервничал. Озирался по сторонам, как воришка, и притопывал ногой.
– А вот и я,– радостно хмыкнула я, и свалилась к его ногам. Жгут сработал плохо, или я как-то неправильно его затянула. Спортивная кофта пропиталась кровью, а голова у меня кружилась, как у плохого космонавта на центрифуге.
– Эй, ты это, не сдохни смотри,– встревоженно прошептал Буйнов. Надо же, как ему меня жалко. Аж побледнел бедняга. Дернул рукав, разрывая его на части, словно туалетную бумагу.
– Я так и знала, что ты боишься меня потерять,– тупо хихикнула я, а потом охнула, когда Макс затянул жгут. В глазах потемнело, и я с трудом удержала свое уплывающее сознание. Он перебинтовал мне запястье и подхватив на руки, потащил в рыдван, спрятанный в чахлой рощице.
– Чокнутая,– пробубнил варвар, открывая дверцу.
– Это ты совсем дурак. Клади меня в багажник. Не хватало еще, чтобы нас тормознули на первом же посту ДПС. Тогда весь спектакль псу под хвост. Эх, Буйнов, нет в тебе духа авантюризма.
– Вот придешь в себя, я тебе покажу, что у меня есть.
В рыке несносного мерзавца я услышала что – то такое, от чего у меня по спине толпой поползли мурашки.
– Нам надо искать другое убежище, Макс. Федька выведет сначала на тебя. Он же защищаться будет. А у тебя должно быть алиби.
– Оно у меня есть. Ты же не думал, что я полностью доверю идиотке – бабе свою судьбу? Сейчас, в этот самый момент, я трахаю свою секретаршу, прилетевшую ко мне на один день, для подписания важных бумаг. Она, кстати, ждет нас в избушке, доедая твою шоколадную пасту. У Альбинки медицинское образование и титьки размером с колесо Белаза.
В душе у меня завихрилось что – то черное. Что – то такое, чему я как ни старалась не смогла найти объяснения. Гад, вот гад. Приволок сюда шлюху, прикрывая свою задницу. А я как же? Зачем тогда были все эти подкаты? У него же есть любовница. И значит это силиконовая кукла – его жена, правильно все сделала? Изменщиков надо наказывать. Ну, тогда наверное мне не будет так стыдно признать, что я не смогу вернуть ему завод. Долой муки совести.
–Не сдаст твоя обоже? – сквозь зубы спросила я.
– Проверенный кадр,– хмыкнул Буйнов и с грохотом захлопнул багажник.
