Инга Максимовская
Sexy сайз. Теория соблазнений
Глава 3
Вадим Райский
– Ты видать и впрямь без ума, Гриня, – морщусь я, рассматривая похабно-аляпистые картонки в руках своего первого зама и по совместительству друга детства, зазывно посверкивающие золотым тиснением. – Мне сейчас только скандала еще не хватает. Развод меня высосал. Санька в стрессе постоянном. Ты понимаешь, что моя дочь в гребаном стрессе? А ты предлагаешь мне идти на вечеринку для извращенцев?
– Ну ты то у нас прям мистер правильный, и ничего не извращенцы там будут. Все твоего поля ягоды, снобы кабанеющие и зажравшиеся бабенки, – на Гриню моя презрительная гримаса совсем не производит впечатления. – А ты скоро е… оху… пи…, черт, как там правильно выразиться, чтобы не обидеть охреневшего олигарха? Озвереешь ты скоро, Райскай. И так стал похож на гоблина, только что пупырями не пошел зелеными. Пойдем. Развеемся. Мероприятие камерное, только для элиты. Багрицкий каждый год устраивает развлекуху для богатых людей. Простым смертным туда не попасть. Бабы все жены, сестры, матери уважаемых людей. Все в масках, все чистенькие, холеные. Да кто тебя узнает то там? В конце концов никто не заставляет тебя развратничать. Просто тусанем, на заек вкусненьких посмотрим, ружья свои выгуляем, – хохочет Гришка. А мне хочется встать с кресла и просто молча выйти из кабинета, чтобы не обсуждать идиотское приглашение, которое, вот уж погань, кажется мне сейчас даже привлекательным. В одном мой друг прав, я скоро рехнусь. Еще немного осталось до этого знаменательного момента.
– Ружья, говоришь? – погано, но идиотская затея уже мне даже начинает нравиться.
– А Санька побыть и с Клавдией Павловной вполне может. Бабушка все таки. Эй, Райский, ты чего? – смотрит на меня Григорий, явно испугавшись моей перекошенной физиономии. Как представлю, что мне придется оставить дочь с моей матушкой, у меня начинается тихая паника. Но… От нас почему-то бегут все няньки. А оставлять семилетнего ребенка одного в огромном доме так себе идея. Остальная прислуга приходящая, и у них полно своих хлопот. Чертова сука, моя жена просто сбежала, бросив нашу дочь как досадную помеху. Шалава, променяла собственного ребенка на похожего на надутую грелку фитнес инструктора. Металлический паркер в моих пальцах ломается словно сделан из дешевой пластмассы. Ярость заволакивает мозг тяжелой пеленой.
– Про Линку вспомнил? – сочувственно гнусит Гришка. – Да хер с ней.
– Точно, с ней, – скалюсь я. – Накачанный и тупорылый хер. И она его, сука, на мои деньги сейчас ублажает, потому что я, видишь ли, не уделял ей достаточно внимания. А то, что я как проклятый батрачил, чтобы обеспечить ей все ее хотелки, это… Блядь, – в стену летит пресс-папье, с грохотом разлетается на части.
– Вадим, она еще не знает, что ты на развод подал?
– Вот уж ей будет сюрприз, когда эта шалава вернется с Гоа, – скалюсь я. Черт, меня все время не оставляет ощущение како-то ненормальности. И я ведь ее не люблю эту дуру силиконовую, просто гордость мою заела эта гребаная ситуация. – А знаешь, ты прав. Мне надо развеяться. Пойду посмотрю на кучу элитных шлюх, может даже попробую. Зайки говоришь?
– Я знал. Заказал нам два костюма. Это единственная ночь в году, Райский, когда можно не быть собой. Фантасмагорическая феерия.
– Блядский праздник, адский бал это. Надеюсь костюм охотника в твоем представлении не шорты на одной помочи, шляпа с соколиным пером и гольфы с сандалиями. Если это так, то я тебя порву, – рычу я, не понимая, почему так бешусь от того, как развлекаются люди, до которых мне как кое до чего дверка. Я их даже если знаю, не узнаю под масками. А расслабиться мне действительно нужно. Вот только как я буду смотреть в глаза маленькой девочки, той что люблю до дрожи, что ей снова придется сидеть с бабушкой, которая способна переплюнуть среднестатистического тайпана в говнистости характера и эгоизме. – И найди мне в конце концов гребаную няньку. Чтобы у бабы между ног болтались чугунные яйца и она не падала в обморок при виде Санькиных шуточек. А, и еще чтобы рогатки передо мной держала сдвинутыми. Почему, все бабы приходящие в мой дом думают, что я сразу паду к их несвежим прелестям?
– Потому что ты почти вдовец… Тьфу ты, почти холостяк. А тетки это чувствуют и выходят на тропу войны. Но завтра охотниками будем мы, Вадик, боком двигает к выходу Гришаня, судя по его взгляду с описанием костюмчика я попал в точку. И ружьишко поди к красотище впридачу идет пластмассовое. Двустволка, как в мультике, сто пудово. Кого он собрался сразить такой экипировкой? Придурок, мать его.
– Пошел вон, – устало машу я рукой. Злиться на Гришку дело бесполезное и абсолютно бесперспективное.
– Гад, – хмыкает зам, прежде чем испариться.
Набираю номер, слушаю пять длинных гудков, пока мне в ухо не начинает журчать наивный голосок моей дочери.
– Папочка, Клавдюша спит, а я в кухне была…
– И что дальше? – напрягаюсь я.
– Повар сказал, что увольняется. Но я ведь и не делала ничего, просто нервный он очень, дядя Серхио. А я не виновата, что в кастрюлю с супом упали его часы и планшет и телефон, ну и шапка его эта красивая. Пап, ты слышишь? Да и суп был гадостный если честно, вонючий и с хвостами. Ой, Клавдюша проснулась, – шепчет малышка и отключается. Я откидываюсь в кресле. Прикрываю глаза. Гриня прав, надо отдохнуть. Так отдохнуть, чтобы черти в аду обзавидовались.
Глава 4
Ольга
Пузырь, Соломинка и Лапоть
Костюм зайца я нашла с трудом. В детских магазинах товар моего размера никогда не видели в глаза, отправили меня в сексшоп. То что мне предложили в магазине для взрослых было настолько омерзительно пошлым, что у меня закружилась голова. Мысленно я прокляла неугомонную Галку и мою бесхребетность. Надо было сразу послать ее на фиг, но у меня не хватило лихости обломать ее воодушевленное возбуждение.
– А вы сходите в магазин, все для театра, – посоветовал мне милый продавец лавки для извращуг всех мастей, увидев выражение растерянности написанное на моем лице. – Это в двух кварталах. Там все есть. Я как то даже купил там костюм летучей обезьяны.
– Обезьяны, – завороженно повторила я, боясь даже представить для каких целей татуированный симпатяга приобрел шкурку несчастной сказочной зверушки.
– Ну да, там и размеры все есть. Даже на танк найти можно. Упс, простите…
Костюм зайца в магазине я нашла. Странный такой, состоящий из шорт цвета первого снега, созданных умелыми китайскими креативщиками из меха молодого чебурашки, настолько искусственного, что он аж скрипел, когда я натягивала штанишки на мою неугомонную задницу. Особенно порадовал меня хвостик пришитый к тылу – в форме ярко-оранжевой морковки и двух кокетливых помпончиков. Жилетка от костюма оказалась страшно чесучей. Ко всей этой красотище прилагалась шапка с ушами к которой были пришиты косые глаза, мордочка с двумя торчащими из алой пасти пластмассовыми клыками и завязками под подбородком и белые сапожки из того же ужасного меха, когтистые и абсолютно ошеломительные. Я вертелась перед зеркалом, задыхаясь от лютого восторга. Совсем забыв, что Галка то должна была мне прислать фото с приблизительным костюмом секси зайки. Но видимо в процессе беременности моя мамуля недополучала каких-то супер важных микроэлементов, отвечающих за развитие мозга у плода. Иначе чем объяснить тот факт, что я обреченно кивнула на вопрос продавца: «Брать будете? Завернуть?». Явно же каким-то кататоническим припадком.
Прижав к груди бумажный сверток я доползла до дома подруги, с ощущением, что я не костюмчик на маскарад покупала, а разгрузила целый вагон чертовой моркови. Наверное поэтому не сразу среагировала на Олега, выскочившего мне навстречу, словно черт из табакерки.
– Ты почему не берешь трубку? – голос моего мужа дрожит от злости. А мне, вот уж странность, все равно. А ведь еще вчера я думала, что без него не смогу и дышать. И глаза родные мечут молнии. Точнее один глаз, не украшенный щучьим фингалом.
– Потому что не хочу говорить с тобой, – дергаю плечом и пытаюсь обойти мужчину, который мне изменил.
– А придется. Ты сорвала сегодняшний прием. Не явилась на работу.
– Я подала заявление на отпуск, – черт, почему мне так пофигу? Равнодушие такое гулкое, как в ведре пустом.
– А я его не подписал, персонала не хватает. Отпуска гуляют те, кто ими озадачился заранее. Праздники. Ты ведь знаешь, что в нашей клинике за прогулы положены увольнение, детка?
– Олег, ты зачем пришел? – спрашиваю устало. Мне и вправду совсем не хочется его видеть и выяснять отношения. – Уволить меня? Увольняй.
– Я пришел попросить тебя не глупить. Оль, ну оступился я. Бывает. Я мужик, в конце концов. В целом то мы с тобой прекрасная пара. Я тебя люблю.
– Правда? – смотрю прямо в родные глаза и не вижу в них и толики раскаяния. – Тогда просто уйди. И квартиру освободи, пожалуйста. Ты же мужик. Олег, послушай, я не могу жить в грязи. Не хочу просто.
– Ну, тогда, ты сама напросилась, – кривит губы мой муж, которого я не узнаю. Мой предупредительный, интеллигентный, неконфликтный муж на себя не похож. – Ты уволена. Из квартиры не съеду. Я там прописан. Приезжай и живи со мной. Мы же с тобой женаты.
– Леж, не заставляй меня звонить папе, – выдыхаю я, используя последний, самый сильный аргумент. – Я не хочу вот так. Давай просто освободим друг-друга от обязательств.
– Папе? Ну, давай. Ему сейчас очень нужен скандал, во время предвыборной кампании. Он прям тебе так будет благодарен. Ты так не считаешь, куколка? Вот он обрадуется, что его бестолковая доченька которой он даже не доверил клинику, еще и с мужем разводится. Оля, развод дочери это просто катастрофа для старого хмыря. А мы с тобой же любим друг друга. Просто немного сошли с рельс. Это бывает в браке. Пять лет вообще такой срок трудный переломный. Так что? Вернешься? Детка, ну мне что на колени встать? Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?
– Иди в жопу, – цежу я, радостно наблюдая как ползут брови прелюбодея прямо к прилизанной шевелюре. Никогда раньше я не позволяла себе разговаривать с Олеженькой в подобном тоне. Никогда раньше. Но теперь то я другая. Точнее стану другой. И костюм зайца в пакете прижатом к груди только начало. Я научусь не быть тряпкой и не растекаться лужицей при виде этого поганого изменщика. Стану женщиной вамп и отомщу этому гаду.
Правда, как я стану женщиной вамп в купленном мной костюмчике, я в тот момент даже примерно не предполагала.
– Детка, я надеюсь ты одумаешься. Жду тебя дома. И пирожные я купил, твои любимые.
– Ага, только сначала отомщу тебе. Изменю с первым встречным, – вредно бурчу я, подавляю желание по-детски показать язык озадаченному муженьку. – Потом и поговорим. А что, будет у нас ничья.
– Не смей. Слышишь? Ты моя жена, принадлежишь только мне.
– Правда. Я тоже думала, что это так работает – ты моя, я твоя. Навеки до гробовой доски. Пока не застала тебя с языком в чужой вагине.
– Оля, твою мать… А ну стой. Стой сказал.
– Фигушки. Ты кто такой-то? Лизун-онанист с манией величия.
– Я твой муж, вообще-то.
– Ты об этом думал, когда мне изменял? Да, – мой голос дрожит. И не от злости, а от рвущей душу обиды. Я все еще люблю этого мерзкого изменщика.
– Да и иди. Кому ты нужна то? Думаешь в очередь за тобой выстроятся? В зеркало себя давно видела? Панда толстожопая блин. Приползешь на карачках.
Иду не оглядываюсь, закусив до боли губу от обиды. Черт, а ведь как ни обидно, Олег снова окажется прав. Ну кому нужна тетка с лишним весом, не первой свежести? Да еще и пустая? От осознания собственной никчемности хочется рыдать. Но я не доставлю такого удовольствия предателю Иду, расправив плечи, на которых словно хомут надет тяжеленный.
И я даже успеваю дойти до Галкиного подъезда. Почти успеваю… Огромная машина, отвратительно розового цвета, резко тормозит возле моей потрепанной персоны. Я едва успеваю отпрыгнуть, иначе рискую быть размазанной об грязную стену моего временного обиталища.
– Ааааа, – визг, бьющий по ушам, несется из открытого окна дорогущей лайбы, и тут же из него вываливается нечто, размером с чихуахуа, облаченное в шубу такого кислотного цвета, что меня тут же начинает ломать мигрень. И я понимаю, что лучше бы меня все таки размазало как муху. – Пузырик, как я скучала. Ты не представляешь даже.
Ну вот, теперь точно конец. Всем нам гаплык, это лишь дело времени. Очень короткого его промежутка. У меня на шее виснет мелкий кудрявый блондинистый демон, глядящий на гибнущий в корчах прямо сейчас мир чистым синющими глазами по которому я если и скучала то только в самых страшных моих кошмарах.
– Привет, Зюня, – прохрипела я, вцепившись в пакет с костюмом, как смертник в кольцо нераскрывшегося парашюта. – Ты мимо проезжала, да? Теперь поедешь дальше? – все еще надеюсь на чудо. Но, с моим ли везеньем?
– Нет, ну ты чоооо? Мне Галка позвонила, сказала, мол, Хьюстон, у нас проблемы, пузырик сдувается. Ну я и поспешила на помощь, как Чип и Дейл. А это что за хмырь там стоит отвесив челюсть. Неужели Олежка? Он что-то потрепаный такой стал, а был то прямо Дарт Вейдер. А теперь… Не то что мы, да же? Мы то цветем и пахнем. Эй, ты чего, как будто ежа тухлого съела? Ой, а знаешь почему ежа ежом назвали? Потому что он состоит из жопы и е…
Я не слушаю радостного бреда самого страшного на свете стихийного бедствия. Думаю, как бы спастись и уцелеть. И даже обида на мужа отступает на задний план.
– Странные у тебя представления о мужской брутальности. Дарт Вейдер? Серьезно?
– Мы же в отрыв идем? Я костюм купила. Закачаешься. А к нему там такие трусики идут… Там короче есть карман потайной. А еще…
– Так билетов всего два, – обреченно бубню я. Хотя, чего это я? Может, удастся соскочить? И я прекрасно проведу вечер в компании с книгой и Барабаном, попивая какао. Боже, радость то какая. – А достать их оооочень трудно. Галка говорила, что почти невозможно.
– Трудно, но мой Зюбзик для меня луну с неба собьет камнем, если надо, – рушит все мои чаяния, как неизвестный мне Зюбзик камнем, Зинка, – ну Зюбзик, мой бойфренд. Ой, да не смотри на меня так. Его зовут вообще-то Зюбарев Борис Икарович. Ну да, тот самый. Ну этот «Я приведу вас в светлое будущее». Не смотришь ящик что ли? Как всегда ты, Ляська, только о письках думаешь. Не интересуешься жизнью социума в котором обитаешь. Так даже он с трудом выцарапал билетики для меня. Оль, ну что ты как не родная? Я же соскучилась, прям дьявольски.
– У него папа, что Икар был? – вот прямо самый важный вопрос сейчас, что меня мучает. Не то, как мы будем выживать. Не то, что мой муж меня смешал с землей. А имя папаши Зюниного пузатого кавалера, не сходящего с экранов телевизора.
– Ну, да, там такая история была, потом расскажу. Но Икар – это конечно аллес, – хлопает ресничками бабочками самая милая наша однокурсница. Она похожа на ангела, но внешность обманчива. Уж я то это знаю лучше, чем кто-либо.
– И что, он тебе вот так разрешил идти в это гнездо разврата? Ну и нравы у вас.
– Да изгнуселся весь. Но я обещала ему, что развратничать буду только с ним. Он сегодня будет охотником. Мой тигр. Ррррр. И тебе подберем с большим ружьем мачо.
– Этого то я и боюсь, – мой вздох совсем не колышет Зюньку. Сейчас она похожа на охотничьего сеттера. И смотрит на меня слишком пристально.
– Ой, а ты что, не рада меня видеть?
– Рада. Очень рада, – вздыхаю я, выдумывая при этом лютую смерть для глупой Галки. Дьявольская радость Зюни это вещь пострашнее Фауста Гетте.
– Пузырь, Соломинка и Лапоть снова в деле, – гаркнула Зинка, протянув мне кулачок, чтобы я в него стукнула своим. Ну да, нас именно так и звали в институте. Угадайте, кто был Пузырем? Галка была соломинкой. Потому что она длинная, тощая, из выпуклостей в ее организме только нос. Все остальное отсутствует, включая талию. Галюня похожа на спицу. Ну а лапоть… Кудряшки Зинаиды Альфредовны удивительно похожи на древесную стружку. – Нас ждет клуб «Жирнаая свинья».
– Эй, ты вообще что ли все тритатушки попутала? Ты кого обозвала? – у меня чешется нос, кружится голова, и обида в животе словно пила-болгарка, перемалывает мои несчастные внутренности в фарш Сначала муж, теперь подруга. Да еще эта страшная странная вечеринка, где мне предстоит быть дичью и жертвой. Да я… Вот серьезно, я сегодня порву эту гребаную вечеринку. – Сама ты выдра бухарская.
– Так клуб называется, – хлопает глазками моя лютая подружка. – И мы там зажжем как в былые времена. Ну, чего встала? Пойдем собираться. Времени мало. А нам еще надо носик припудрить, туда-сюда.
– Это меня и пугает, – шепчу я, вспомнив обугленные развалины институтского спортзала. Пакет с костюмом в руках кажется сейчас раскаленными неприподъемным. Может еще удастся сбежать?
– Ты маску то купила? – суетится Зюнька. И лихорадочный блеск в ее глазах предвещает скорый рагнарек.
– Упаковку взяла, – бубню я, шагая за милой кучеряшкой, из шевелюры которой проглядывают не заячьи ушки, а кажется рога. – С перфорацией. И для работы еще. Они самые удобные. И очки в них не запотевают.
– Ох, горе. Зайка в медицинской маске, это секси конечно, но… – мне в руку ложится что-то ужасающе кожаное, подбитое по краю проститутским алым кружевом. – Что бы вы без меня делали?
Жили бы спокойно и почти радостно. А теперь. Теперь…
– Близится час х, – шепчет заговорчески Зюнька. А у меня все леденеет внутри от предчувствия скорой катастрофы. И зад ноет, а он меня еще никогда не подводил.
Глава 5
Розы пахли полынью
– О, мой бог, – прошептала Галка, когда я скинула в гардеробе клуба дурацкое пальтишко, котором была похожа на паркового эксгибициониста. – Это… Боже… Боже…
За моей спиной застонала Зюнька, одетая в корсет цвета «Пыльная роза». Трусики с пушинкой хвоста на маленьком круглом заду, меховые ушки на ободке инкрустированном сияющими стразами и туфли на такой шпильке, что у меня закружилась голова.
Галюня тоже выглядела совсем не так как я. В платьице, подбитом пушистым мехом, которое не скрывало ни одной ее «прелести», ботфортах ослепительно белых и таком же ободочке с ушами.
– Ты что ей не отправила фотки? – обморочно прошептала Зина, не сводя распахнутых кукольных глаз с моих когтистых сапожек. Хотя, Ляся, ты уделаешь всех сегодня. Такого никто и нигде не видел, и больше никогда не увидит.
– Так, все, я ухожу, – прорычала я. Попыталась развязать завязочки, которые завязались в мертвый узел под моим подбородком. И эта чертова маска…
– Ляся, ты не видела мое сообщение? – щурит свои глазюки Галка. – Там был адрес магазина и фотки. – И куда ты пойдешь теперь? А костюм клевый. Никто и не заметит, когда начнется свальный грех, ну, то есть охота.
– А ты как думаешь? – мой хрип сейчас похож на последний вздох подстреленного зайчишки.
Конечно я ничего не видела. Я телефон отключила, потому что обсуждать проблемы пациенток у меня сейчас нет ни сил ни желания. И Олег атаковал меня сообщениями, вся суть которых сводилась к тому, что он не может без меня жить. Лживые, мерзкие сообщения, на которые я, к своему стыду уже начала было вестись.
– И я точно ухожу. Вы во что меня втравили в очередной раз?
– Галь, ну чего ты? Ляська же бомба. У нее попа как у Ким Кардашьян, а талия… Какая разница, в чем она одета? На нее хоть мешок от картошки натяни, все равно глаз не отвести, – с видом демона, откровенно врет Зюнька, с такими честно-чистыми глазищами, что я как агент Малдер «Хочу верить».
– Вы меня в гроб вгоните, – морщит свой выдающийся нос Галка. Я тут же представила тот гроб. Узкий и длинный, как пенал, и с трудом сдержала истеричный смешок. Слишком богатая у меня фантазия. Галка похожа на спицу – тощая, длинная, лишенная изгибов по всему телу, кроме носа. В пенале. Тьфу ты, прости господи, крышке гроба придется делать дырку, иначе не закроется. Хрюкнула, неподобающе зайцу.
– Пенал представила? – хихикнула Зинка. Вот зараза. Но меня отпускает напряжение нервное, и в прояснившейся голове появляется какая-то абсолютно дебильная решимость. – Пойдемте уже. Я хочу в бар, потом пляски хочу до упаду. И да превратятся зайки в хищниц.
Когда мы вошли в зал, мне показалось, что даже музыка стихла. Слышно было только скрежет моих когтей о мраморный пол да тихий шепот несущийся со всех сторон. Безлицые люди, разной степени «Зайчатости» и «Охотничести» устремили свои взгляды на меня, и я бы сбежала, ломая сапожки, не держи меня с обеих сторон за руки мои лютые подружейки.
Мы продефилировали к барной стойке, как связанный хвостами мышиный король, под громкую музыку, что уши проволочные на моей шапке откинуло назад, а завязочки впились подбородок как удавка. Шли мы тевтонской свиньей. И я красовалась в авангарде, куда выпихнули меня две секси зайки.
– Три коктейля нам, мальчик, – приказала Зюнька бармену, жадно оглядывая публику.
– Скажи ему, чтоб без абсента, – истерично прорыдала Галка, с подозрением косясь на мою ошалевшую от свалившегося на меня оцепенения. – Ты же помнишь, что у нашей Кардашьян парадоксальная реакция организма на это пойло?
– Да за кого ты меня, это самое… – возмутилась Зинаида Альфредовна, громоздясь на высокий барный табурет. – Думаешь я не помню, что было с Ляськой после зеленой феи?
– Пожалуйста, не надо, – прервала я поток страшных воспоминаний. Голова моя под шапочкой вспотела и начала чесаться. Чертовы уши совсем завалились на затылок, зад зудел от проклятого искусственного меха, а голый живот, не прикрытый куцым топом замерз. Я сделала глоток поданного нам расторопным служащим, коктейля. Поморщилась, почувствовав горьковатый привкус, но не придала значений. В целом оранжевый напиток оказался сладким и вкусным. И жизнь перестала казаться такой поганой. Странно, на меня обычно так быстро не действует алкоголь. Но в этот раз, я даже стала ножкой покачивать в такт музыке.
– О, смотрите какой охотник. Ооооо, – восторженно зашептала Зюнька, схватила меня за голову и насильно повернула в сторону двери, хорошо, что не до щелчка, в которой появилась бугрящаяся мышцами фигура огромного мужика одетого в обтягивающие кожаные бриджи, гольфы, белоснежную батистовую рубашку с жабо и треугольную кокетливую шляпку, украшенную пером охотничьей птицы. Бриджи слишком сильно обтягивали узкие бедра олимпийского бога, а маска с орлиным клювом на лице просто порвала мой мозг, который начал странно туманиться. – Интересно, у него там в бриджах какое ружье?
– Дура, у тебя Зюбзик, думай про его пестик, – хмыкнула Галка, плотоядно облизнувшись. А мне от чего-то захотелось сплясать. Нет не потанцевать, а пуститься с выходом вприсядку по сцене, на которой кривлялись полуголые стриптизерши. А еще мне стало жутко интересно, какое ружье у этого громозепы. Прям вот до ужаса. – Но я б этому соколиному глазу дала.
– Он прям настоящий охотник их сказки, скажите, девочки? Прям вот… А клюв какой. Говорят, если у мужика нос большой, то и все остальное у него размера икс сайз. Блин. Зюбзик, – уныло выдынула Зюнька, переведя взгляд своих восторженных глаз на невысокого пузатого мужика в охотнмичьем костюме хаки, застегнутом до самых глаз и портупее, идущего в нашу сторону. – А ты не теряйся, Ляська. Завали ястреба.
– Что в этом коктейле? – икнула я, прервав влажные мечты ставших вдруг страшно гротескными, заек. – Что в нем?
– Называется «Рогатый заяц» мне название понравилось, там в нем сок морковный полезненький, лимочелло. Вермут и… – хлюпнула трубочкой Зюнька.
Абсент. Точно, горьковатый привкус, показавшийся мне смутно знакомым. О, черт, черт, черт.
– Вкусняшка. Щас допьем и…
– Я убью тебя, когда приду в себя, – прохрипела я. В голове расцвели радужные фейерверки. А в теле… Мне достаточно понюхать пробку от абсента, чтобы в моем организме отключились все стоп-сигналы, каплю проглотить, и я превращаюсь из милой зайки в неуправляемую ведьму. А в моем стакане явно было больше одной капли.
– Ну все, тушите свет, бросайте бомбу, – последнее, что я услышала, прежде чем перейти в режим неконтролируемого автопилота. Легко соскочила с табурета и покачивая бедрами побежала к сцене.
А потом. Потом я завалила Ястреба. В прямом смысле того слова. Упала на него со сцены, развеваясь проклятыми ушами. В танце упала, растопырив в стороны ноги в когтистых сапожках. Свалилась на громадного мужика верхом, радостно голося песню про зайцев, косящих в полночь траву. Но это я все помню фрагментарно. А вот то, что было потом, не забыть мне никогда.
