Ирина Арина
Обернись!.. Часть вторая
Прямое продолжение первой части, без вступления и предыстории
***
– Фаарр поговорил с Алиани. Они решили не торопить события.
– Они или он?
– Теоретически, они.
– Кто бы сомневался… И сколько они собираются их не торопить? Последних пары веков им не хватило?
– Положим, не пары, чуть меньше, даже по полному времени. А Синий Лес живёт в медленном.
– Ага, Алиани от этого значительно полегчало.
– Язвишь?
– Просто злюсь.
– На Фаарра?
– На обоих. Тайрин каждый счастливый день считает, а они сами от них отказываются.
– Не совсем, чтобы отказываются. Иногда совсем даже не отказываются. Но я тебе этого не говорил.
– Тогда я не спрашивала. У них получается?
– А мне откуда знать? Но чисто логически, на Фаарра никто не жаловался, значит, должно.
– Бли-ин! Я не об этом! У них хоть немножко что-то налаживается?
– А-а-а. Тогда я не отвечал. Не знаю.
– «Не знаю» мог бы и ответить.
– А ты не спрашивала.
ГЛАВА 1 – Про Сон наяву, Прощальную площадь и русалок
– Огонёк, нормально нельзя? Нужны тебе эти титулы были? Девушка совсем засмущалась, – он сам подошёл ко мне и протянул руку. – Алдариэль.
Мамочки! Мой Сон стоит передо мной! Невозможный и неповторимый. А я хлопаю глазами и… И всё. А он улыбается и ждёт. Бли-ин! Ольховская, соберись! Ты взрослая разумная… иногда разумная женщина, а не малолетка какая-нибудь. Немедленно приди в себя и ответь чело… эльфу. Эльфийскому принцу. О, Великие, за что? Я слабо пожала предложенную ладонь, понадеявшись, что именно это имелось в виду, и кое-как выдавила:
– М… Маррия.
Ладонь тёплая, живая. Мамочки! Он настоящий! Мой Он – настоящий! И что теперь делать?
– Пойдём? – не отпуская моей руки, он пошёл обратно к костру, а я за ним, едва перебирая заплетающимися ногами.
– Мар, ты в порядке? – Огненному моя неуверенная походка не понравилась.
Я? Я в чём угодно, но только не в порядке.
– Да. Голова немного кружится, – надо же, целую речь смогла толкнуть.
– Сильно? Садись, давай. Так нормально?
– Маррия, может, домой? Полежишь. Бледная ты что-то, – это я и без уточнения Водного подозревала.
Алдариэль на заботливых Младших смотрел с явным изумлением.
– Нет, я тут. Посижу тихонько. Можно?
– Мар, ты чего? – изумление оказалось заразным и передалось Фаарру. – Какие ещё «можно»? Что с тобой?
Мне стало неловко, ребята встретились со старым другом, которого не видели безумное количество лет, даже сомневались, что он жив, а тут я всё внимание на себя перетягиваю. Нужно срочно прекращать это безобразие.
– Всё, уже прошло. Честно, я в норме. Ой, Тайрин с Узиани идут.
Очень вовремя они вышли, все отстали от меня и повернулись в сторону смеющейся пары. Тайрин, заметив у костра постороннего, остановился, приглядываясь, мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и бегом бросился к нам. Затормозил в метре от принца, полусказал, полуспросил, не веряще и растерянно:
– Алдариэль? – и тут же повторил утверждающе и счастливо. – Алдариэль!
– Тайриниэль! Живой! – принц шагнул навстречу.
Они обнялись, похлопали друг друга по плечам и спинам, представили дриаду, и все разместились вокруг костра.
– Как вы тут? Очень тяжело было? Долго налаживалось? Наши из Семигорья куда перебрались?
Повисла тишина. Принц переводил взгляд с одного на другого в ожидании ответа, все отводили глаза в сторону.
– Что? Вы просто сказать можете?
– Алдариэль, а где ты был всё это время? – встречным вопросом ответил Ваади. – В Аршансе?
– Нет, меня отсюда выбросило.
– Как вернулся?
– Не знаю. Дорогу постоянно искал, такое ощущение, что все порталы в Аршанс исчезли, одиннадцать миров и ни одного окна домой. Вчера очередное обнаружил, ждал, пока откроется, оно мерцающее. Сам на пределе уже был, я до него больше месяца добирался, мир неразвитый, почти необжитый, из всего транспорта – собственные ноги. В общем, уснул, проснулся в Шорельдале.
– Где?!! – в один голос охнули Младшие.
– В Шорельдале. Походил немного, пустота и развалины, и арка погасшая. Во дворец зашёл, из библиотеки забрал то, что сохранилось. Ну и сюда пошёл, хотел… Ладно, это позже. А тут вы.
– Дар, ты через пол-Аршанса пешком топал?
– Фар, погоди. Алдариэль, ты в Шорельдале сколько пробыл?
– Не знаю, по ощущениям часов шесть, может больше. Там странно всё как-то, время абсолютно не определяется.
– Вот же… Дар, прости, друг, выбора у нас, похоже, нет.
– Фар! Стой!
Огненный брата проигнорировал. Одно мгновение, и они с принцем стоят вдалеке от нас и их окружает столб пламени. Мы с Тайрином вскочили на ноги.
– Очередное вмешательство, – вздохнул Ваади. – Вот что с ним делать? А я уже почти успел спросить. Да садитесь вы, минут через десять вернутся, – мы дружно уставились на Водного. – Нормально всё будет. Лёгкий сеанс глубокого гипноза, сейчас Алдариэль забудет все неприятности и начнёт радоваться жизни, иначе эта жизнь из него просто утечёт. Застывшее время Семигорья ему ауру в клочья разнесло, Фар её подлатает, но, чтобы закрепилась, нужны положительные эмоции, а своим ходом принц на них не настроится. Сейчас он новости Аршанса с момента своего отсутствия послушает, таких эмоций нахватается, что… А он не отстанет, отмолчаться не выйдет. Остаётся только временно частично заблокировать память и внушить настрой на веселье.
– А вам это делать запрещено… – не вопрос, ответ мне был известен, констатация факта с крошечной надеждой на опровержение.
– Разрешено. С разрешения. Но пять минут ожидания для Фара – это, конечно, больше, чем… – Ваади замолчал и нахмурился.
Кажется, сейчас он и выяснит, больше, чем сколько. Только бы их не выдернули, как прошлый раз, из лазарета. Нет, всё-таки выдернули. Водный исчез. Бли-ин! А как же… Столб огня так и стоял, а разглядеть, кто внутри него, было нереально, я даже не знала, можно ли к нему близко подойти. После истории со спасением Бахрапа научилась сдерживаться и не бросаться вперёд, сломя голову. Мамочки! Как же страшно! Он, мой Он, сейчас там. И что с ним происходит неизвестно.
В ногу толкнулось что-то тёплое, я оторвала взгляд от пламени, посмотрела вниз. Саламандра. Это она? Ничего себе, подросла, уже размером с котёнка. В другое время я с удовольствием бы с ней поиграла, а сейчас лишь слегка коснулась горячей спинки и опять вцепилась глазами в столб. Ящерка недовольно застрекотала, отстала от моей ноги и юркнула в траву. Искристая змейка потянулась туда, куда было приковано моё внимание.
– К Фаарру побежала, – Тайрин положил мне руку на плечи, другой он так же обнимал Узиани. – Мари, всё хорошо будет. А с Пророчеством мы, похоже, не ошиблись. Это Алдариэль.
Я придвинулась поближе к Тайриниэлю, рядом с ним мне всегда становилось спокойней, если при этом, конечно, он сам не был причиной волнений. А искры по траве уже бежали обратно. Саламандра вынырнула у наших ног, поднялась на задние лапки и застрекотала так, что без слов стало понятно: наше подводнорождённое выражается нецензурно.
– Ты где такому научилась? – не удержалась я.
– Не знаю где, но догадываюсь у кого. Фаарр на месте, Мари, всё нормально.
– Откуда ты знаешь?
– От неё. На кого бы она ещё так ругалась? Да, маленькая? – Ящерка сердито пыхнула в сторону Тайрина огненным язычком и продолжила изливать мне своё возмущение. – Ты бы ей имя придумала.
– Надо, наверное, – я подставила ладонь, саламандра тут же забралась на неё, успокоилась, и вытянулась вдоль руки. – Искоркой будешь?
Ящерка пошевелила носиком, возмущаться не стала, и мы сочли это за согласие.
Я прекрасно понимала, что саламандрой Тайриниэль отвлекает и успокаивает меня, хотя у самого на душе твориться неизвестно что, и честно делала вид, что его манёвр удался.
– Ваади где?
– Малка! – я даже вздрогнула от неожиданности. – Чего подкрадываешься?
– Не подкрадывалась. Тихо шла. Зачем огонь? Большой! Боюсь! Фаарр сделал?
– Фаарр.
– Фаарр умеет огонь. Я знаю. Не хочу огонь. Вода лучше. Ваади умеет воду. Ваади где? Зову. Молчит. Дела?
От того, что Водный не отзывается на зов Малки, стало совсем тоскливо, значит, точно не сам ушёл. Но расстраивать ещё и русалку не хотелось.
– Да, Малка, дела. Скоро придёт. Можешь подождать с нами.
– Буду ждать. Всегда дела. Мужчина. Мой мужчина! Ваади мой! Ваади хороший! Маррия! Тебе надо. Всегда говорю. Маррия женщина! Мария хорошая! Мужчина где?
Эта тема у Малки любимая, обычно я её пропускала мимо ушей, но не сейчас. Сейчас я непроизвольно напряглась, резко занервничав, и тут огненный столб исчез, появились хохочущие во весь голос Фаарр и Алдариэль. Саламандра спрыгнула с руки, юркнула в костёр.
– А это помнишь, как Маника нас в окно выпроваживала?
– Не нас, а тебя. Меня она не видела. Не понял, а Вад где?
– Позвали его срочно, без предупреждения.
– Ясно, – в лице Огненный не изменился, продолжал улыбаться, лишь голос стал серьёзным. – Тайрин, если меня тоже позовут, с Даром – только о хорошем. Кивни, что понял. Мар? Молодцы! А не выпить ли нам за встречу? Дар, ты как?
– Как всегда. Где гуляем?
– А нигде, тут посидим. Природа, девчонки. Да, девчонки?
«Девчонки» дружно согласились. Молчание же знак согласия, верно? Даже Малка подозрительно притихла и только сопела у меня за спиной.
Фаарр добыл из воздуха пару бутылок вина и бокалы.
– Ого! Круто! Прогрессируешь, Огонёк.
– А ты думал! Стараемся. За встречу?
Ваади появился, когда разливали остатки вина из второй бутылки, украдкой показал брату кулак и присоединился к застолью. На мой встревоженный взгляд ответил:
– Обошлось почти. Фар три дня на Озере, я – только до утра, мелочи.
Сразу стало легче, вот уж точно, отделались лёгким испугом. Даже на случай выезда – Водный с нами.
Вино я пила совсем понемножку, но и этого хватило, чтобы чуть расслабиться и послушать воспоминания о похождениях Младших и эльфов. А бурная у них была молодость, однако. Даже у Тайрина. Он разговорился, когда Ваади отправил Узиани домой и поднял на берег Алиани. Принц ни на Узиани, ни на меня внимания не обращал, Малку осыпал комплиментами, а Алиани обрадовался не меньше, чем Тайриниэлю. Далеко за полночь Младшие спохватились и отправили нас спать, сами остались с Алдариэлем.
Заснула я не сразу. Да и кого бы это получилось после… такого? Уже после увиденного во сне лица я понимала, что шансов у меня никаких. Реальность оказалась в разы круче. Даже под наведённой Фаарром неестественной эйфорией, Он оставался неповторимо прекрасным. Невозможно объяснить, в чём это заключалось, просто он был идеален. Внешность, голос, улыбка, каждое движение, всё. И в придачу – принц. И эльф. И я. Среднестатистическая человеческая женщина не первой молодости. То, что я всегда выглядела чуть младше реального возраста, являлось сомнительным утешением. Несколько лет и буду смотреться, как его очень, ну, очень старшая сестра. Стоять, Ольховская, какие несколько лет? Кто сказал, что они у тебя есть? Ах, сама придумала? Теперь раздумай обратно. Он тебя вчера просто не замечал. Пустое место. Пшик. А-а, ты надеешься, что это влияние Фаарра? Ну, надейся, надейся. Дура! Выброси эти бредни из головы и делом займись. А сильно хочется мозгами поработать, так для этого другие темы найдутся. Придумай, например, как у Каиндеба про амулет из Пророчества выяснить, что за штука и для чего она.
Ой, бли-ин! Пророчество! Там же про Него. Это Он откажется занять трон, примет страшный бой и что-то потеряет дважды. Мамочки! Пока речь шла об абстрактном принце, я воспринимала это относительно спокойно. Даже ждала, ведь после его появления всё должно начать исправляться. Но абстрактный принц оказался совсем не абстрактным, и я была категорически против любых битв с его участием. Да пусть он никогда не обратит на меня внимания, не нужно мне этого, вполне обойдусь, только бы с ним ничего не случилось. Я уже не знала, за кого мне страшнее: за Алдариэля или за Тайрина.
Видимо, эти мысли и воплотились в ночном кошмаре. Те же горы в снежных шапках, теперь расчерченных сверкающими молниями, и Алдариэль, словно в замедленном кино поворачивающийся к женщине в чёрном платье, вздымающаяся «чёрная плеть», взорвавшееся небо. Дикая боль потери и мой крик, его я не слышала, просто знала, что кричу, и ощущала сумасшедшей силы удар волны, отбросивший меня. И тут же другое место, уже виденная раньше картинка – Тайрин перед Чёрной Невестой, теперь всё длилось дольше, пока он не упал, не замер без движения на земле. Я не видела, кто удерживал меня, не давал бежать к нему, зажимал рот, только чувствовала сильные руки, билась в них и не могла вырваться…
Вслед за слезами меня накрыло таким шквалом мыслей, что казалось, голова не выдержит. Что я сейчас видела? Были ли это игры подсознания, оформившиеся в кошмарный сон на фоне того, что сама себя накрутила? Или… Нет! Думать о том, что сон может оказаться предвидением страшно до жути, но… Видение с Тайриниэлем пришло не первый раз. И годами снившийся сон, обернувшийся явью… Неужели Пророчество исполнится таким образом? Чёрная Невеста вернётся и… Ой, мамочки! Нет! Пожалуйста, пусть это не будет предвидением! Это не должно быть так! Они не могут погибнуть!
Великие, пожалуйста, услышьте меня, оберегите их обоих! Разве мало они пережили и потеряли? Не надо больше, пожалуйста! Защитите их, сохраните им жизни… Пожалуйста! Прошу! Умоляю!
Я сама не поняла, кричала это вслух или только мысленно. Голова взорвалась резкой болью в висках, в глазах потемнело и из носа потекла кровь.
– Мари, у тебя всё в порядке? – в комнату ворвался встревоженный Тайриниэль. – Ты ничего не… Мари, что с тобой? А ну-ка, ложись. Я сейчас, холод возьму. Узиани, сюда! Посмотри её.
– Я нормально. Голова разболелась. И вот…
– Боль есть. Не страшная, – поставила диагноз дриада, а эльф тут же пристроил мне на лоб пакет со льдом.
– Я же говорю…
– У вас всё тихо? Мар, что с тобой? – материализовался в комнате Фаарр.
– Ничего, прошло уже. А вы чего все сбежались?
– Да у нас там странные вещи происходят. На Дара кто-то щит кинул.
– «Кольчугу»?
– Ты откуда знаешь? Тайрин… Вот же… мандрагора получая! Мар, оно само получилось?
Рассказать Младшим о сне следовало как можно скорее, но не при Тайриниэле, не могла я при нём говорить о его гибели. А Огненный, убедившись, что от меня сейчас ничего толкового не добиться и ничего катастрофического подводному дому не угрожает, вернулся на берег, Водный тоже отсутствовал, и мне осталось ждать подходящей минуты, успокаивать себя тем, что кошмар не станет реальностью немедленно, и вести себя, как обычно… хотя бы делать вид, что всё, как обычно.
Вчера, попросив гномов не лезть ко мне с объятьями, я допустила одну ошибку: нужно было уточнить, что гномок это тоже касается. А ещё поняла, что Ваади очередной раз был прав, говоря о Каиндебе, далеко просчитавшем все ходы. Его, якобы, удивление, чем я привлекла гномов, было лишь игрой. После первого появления Чёрной Невесты кровь у гномок брать перестали. Сами они, конечно, не понимали почему, объяснять что-либо «еде» никто не собирался.
Быт на «элитной» гномьей ферме был хорошо налажен и не отличался разнообразием. Содержали всех в общих помещениях с множеством узких коек, несколько раз в день обильно кормили, выводили на прогулки. Общаться между собой не возбранялось, но интересовало это только новичков, старожилов новости из внешнего мира не трогали, их вообще ничего не трогало. В изголовьях кроватей постоянно плавали несколько шариков крови их обитательниц, количество восполнялось по мере использования. Вампиры приходили в любое время дня и ночи, устраивались на высоких стульях за стойкой, отгораживающей часть помещения, притягивали к себе шарики, пробовали их на вкус, выбирали понравившиеся. По одному они приходили редко, в основном небольшими группами или разнополыми парами. Выбранным гномкам тщательно обрабатывали антисептиком вены на шее и запястьях, доставляли в большой зал с общими столиками и отдельными кабинками, в вену вонзались зубы и наступало равнодушие. После этого места укусов заклеивались, гномок возвращали на ферму. Через какое-то время состояние оцепенения пропадало, но не полностью, часть прежней сущности терялась безвозвратно.
Эмрис и Орлис пришлось побывать в вампирском «ресторане» только по одному разу. Вскоре их «пробники» исчезли, а в какой-то из дней у обеих взяли по десять небольших флаконов крови, не кусая, медицинским способом. Это последнее, что они помнили о ферме. Очнулись у реки, собирались искать дорогу в Подгорье, но не могли двинуться с места, потом, вдруг, уснули, чтобы проснуться уже здесь.
Гномы от своих вновь обретённых девонек не отходили ни на шаг, и вся четвёрка непрерывно изливалась в благодарностях. Через полчаса я поняла, что скоро взвою от этого, и была очень рада, когда Эмрис съехала на обсуждение насущных вопросов.
– Храп говорит, в Подгорье дорога нам заказана.
– Да, тётя Эмрис, пока придётся здесь пожить.
– Та не в том, где жить, дело. Здесь всяко лучше, чем у кровососов. Опять же, мужички наши рядом, что ещё бабе надо? Одно только боязно, как-то всё оно дальше сложится? Дело-то вы затеяли доброе, да дюже опасное. Прям, диву даюсь, как это мой Храп в такое подался? Понятно, Гражик, у него мозгов-то ещё не народилось сколь положено, но Храп-то как? Он-то уж знает, каким боком всё выйти может. А гляди-ка, отважился.
– Вас выручить хотел. Ему без семьи не жилось, даже за Грань уйти пытался, когда сам помочь не смог.
– Тю, за Грань… За Грань, ежели быстро, так и не боязно вовсе. А тут, случись чего, быстро за неё не выпустят. Та ты не подумай чего, Марришка, – имя моё обе гномки переделали на свой лад. – Я ж не отговариваю, горжусь я им. Сколь лет бок о бок прожили, а такого за своим мужиком-то и не знала. Вон и коняки злобные его не запугали.
Я вспомнила с какой скоростью наши гномы удирали от «злобных коняк» и согласилась, что Бахрап очень смелый, и Граж тоже. Нет, правда, как бы ни было, но с келпи они почти примирились. И, кажется, для них это стало большим подвигом, чем выезды на Прощальную площадь.
– Маррис, а посмотреть можно будет, как Граж с папой справляются? – у дочери Бахрапа речь была на удивление правильно и чистой. – Они говорили, «Первое Честное» показывает всё, можно нам маговизор включить, когда вы туда поедете? Я умею пользоваться, ничего не испорчу.
– Дак, зачем же ж, доча? – запаниковал Бахрап. – Я же ж говорил, страсть там-то деется жуткая. К чему видеть-то такое? Ты же ж девонька-то нежная, жалостливая…
Нежная жалостливая девонька оказалась твёрже камней Подгорья. Трансляцию с Прощальной площади смотрели все вместе. На моё появление в облике Чёрной Невесты – перед эфиром мы, как обычно, переоделись – гномки почти не отреагировали, собственные мужчины интересовали их сильнее. Вид уже наказанных эльфов и то, как перемещали их в «очереди», привёл Орлис в ужас, она плакала и стискивала кулаки, Эмрис держала себя в руках и чувств не проявляла.
К началу судилища пришёл Ваади.
– Фар с Алдариэлем остался. Никогда не думал, что можно устать от отдыха. Бахрапово семейство нормально себя ведёт? – я кивнула. – Маррия, вечером на берег пойдёшь? – опять кивнула, не очень удобная вещь эта односторонняя связь, а гномкам Младшие пока не показывались. – Правильно, отдых работа хоть и тяжёлая, но полезная. Тебе отдохнуть давно пора.
У меня были планы не на отдых, а на приватный разговор с Младшими, и… Увидеть ещё раз Алдариэля хотелось невообразимо.
Выезжать не пришлось. Дни, когда выездов не было, радовали и печалили одновременно. С одной стороны, это означало, что никто из эльфов не бродит по Грани, с другой – что мы не сможем забрать ещё кого-то.
В тот день с Прощальной площади пришли сразу две отвратительные новости. Появилось три новых эльфа и Теримитц объявил, что уже сегодня будут установлены давно обещанные столбы, а завтра добропорядочные и благочестивые получат возможность выразить подлым отродьям всё своё к ним отношение любым способом.
– Достал же где-то, сука! Не иначе, из личных запасов, пожертвовал. Чувствую, прибавится нам работы.
То, что озвучил Водный, чувствовали все. В лазарете я выложилась почти максимально, спешила сделать, как можно больше. Окончательно свалиться не позволили Тайрин и Ваади. А стоило мне немного прийти в себя и перестать трястись от озноба, Водный, не дожидаясь вечера, поднял нас с эльфом и Алиани на берег.
Следов особо разгульного кутежа я не заметила, оно и понятно, беспорядка Младшие не терпели. Сами они выглядели совершенно трезвыми, а Алдариэль лишь слегка захмелевшим. Со мной он едва поздоровался, Тайриниэлю обрадовался и пожалел, что тому пришлось вчера уйти рано и пропустить «самый смак». Подозреваю, тот смак, чьи счастливые физиономии торчали из воды и призывно улыбались.
Теперь я знала, что такое ревность. Очень хотелось разогнать всех русалок и по примеру Малки сообщить им, что Алдариэль – мой. Так сообщить, чтобы даже мысли к нему приближаться больше не возникло. И, я могу ошибаться, но, по-моему, Алиани хотелось того же самого, только в отношении Фаарра.
– Малка зовёт. Сходим поздороваться?
С Малкой поздороваться было можно, ей никто кроме Ваади не нужен.
– Маррия пришла! Алиани пришла. Вчера ушли? Зачем? Весело было! Хорошо было! Девочки радовались! Смеялись все! Очень хорошо! Весело!
Правильно говорил Огненный: то, что можно, не всегда нужно. Представляю способы веселья с русалками. Философские беседы, наверное, вели. Смысл жизни искали. Интересно, нашли?
– Хорошо, Малка, что вам понравилось. Ладно, мы пойдём.
– Маррия, ночью приходи. Ночью весело! Маррия! – Малка сделала большие загадочные глаза. – Мужчина!
– Что мужчина? – не поняла я.
– Есть мужчина. Он, – она вытянула палец в сторону смеющейся компании. – Хороший. Себе возьми. Нет мужчины – плохо. Есть мужчина – хорошо! Маррия хорошая. Мужчину надо. Его надо.
Спасибо тебе, добрая русалка! Что мне именно его надо, я и сама знала. А вот кого надо ему… Стало совсем грустно.
– Всё, Малка, хватить болтать, – я почти повернулась уйти, но вспомнила: – А вчера ты такая тихая почему была?
– Фаарр сказал! Говорить нельзя! Вспоминать нельзя! Показывать нельзя!
Вспоминать и показывать?
– Малка, ты его раньше видела, да?
– Видела. Чуть-чуть. Нельзя вспоминать.
– Это ему нельзя, мне можно. Хочешь, Фаарра позову, сама спросишь?
– Маррии верю. Не надо звать. Ваади праздник. Ждали. Хотели весело. Было страшно. Мы прятались. Ты видела. Ваади пришёл. Я показала. Девочки показали. Сказал сидеть. Наверх нельзя. Ушёл. Женщина пришла. Его женщина. Ты спрашивала. Литка видела. Говорила. Литка уплыла. Может вернётся. Сама скажет. Ваади пришёл. Не звал. Сама пошла. Видела. Фаарр был. Он был. Женщина была. Чёрная была. Женщину тьма убила. Вода убила. Совсем. Я видела. Молчуньи видели. Плакали. Я боялась. Спряталась. Больше не видела.
– Малка, хорошая моя, не плачь, – захлёбывающуюся слезами русалку я утешала, как малявку из своей группы, гладила по волосам и плечам, тихо уговаривала: – Всё уже давно было. Больше так не будет. Не нужно плакать, всё будет хорошо.
– Я помню. Молчуньи помнят. Страшно было. Все боялись, – успокоилась она неожиданно, прекратила всхлипывать и предложила: – Хочешь покажу?
Не было у меня и близко такого желания, мне ночных показов хватило, но…
– Хочу.
Я присела на землю, чтобы Малке было удобнее. Алиани неодобрительно покачала головой, но останавливать не стала. Русалка приблизилась, её глаза начали расширяться, вдруг она взвизгнула, шарахнулась от меня и почти скрылась под водой.
– Малка, что случилось?
– Огонь! Летает!
Я вскочила на ноги и замерла, не зная, как реагировать. Фаарр и Алдариэль носились по берегу и швыряли друг в друга сгустками пламени. Рядом рассмеялась дриада.
– Вот уж точно, как в старые добрые времена. Садись, будет интересно, только близко подходить нельзя. Фаарр свои контролирует, а Алдариэль может промахнуться. Маррия, расслабься, они с детства так развлекаются.
Великовозрастные деточки вели огненный бой по всем правилам военного искусства. Это было не просто интересно, это было завораживающе. Оба двигались с невообразимой грацией и потрясающей скоростью, явно рисовались, подпускали огненные шары почти вплотную и в последний момент легко от них уклонялись, одновременно отправляя в полёт свои.
– Огонь настоящий? А если попадёт в… кого-то?
– Естественно, настоящий, – как нечто само собой разумеющееся сообщила дриада, взглянула на меня и дополнила: – Не бойся, Фаарру от попадания ничего не будет, а свои он мгновенно убирает, так что, для обоих безопасно. Нравится?
– Не то слово.
– Алдариэль двигаться тяжелее стал, раньше… Маррия! Ты поняла? У него магия сохранилась!
Конечно, я поняла. Только что. Когда мне об этом сказали. Но как же это здорово! У него есть магия! А у меня есть шанс побыть с ним рядом. Попрошу заняться моим обучением, не самого, через Младших, и смогу… Ольховская, стоять!
Огненный танец закончился, и мы пошли к остальным.
– Круто, Дар! Не потерял форму.
– Да нет, похоже потерял, вот это мне не поддаётся, – он похлопал себя по груди. Ничего на ней не было. В смысле, я не видела. А я хорошо смотрела… смотрю… Ой! Это же неприлично, так пялиться на чело… эльфа… принца. Кажется, не заметил. – Может, признаетесь, чья работа? Ребята, серьёзно, что за шутки?
– Ага. Мар, не хочешь объяснить? – я очень хотела, но только Младшим, немного отпустившая на время любования их поединком тревога вернулась с удвоенной силой. – Ладно, Тайрину, с ним понятно. Но Дару за что?
– Чтобы не расслаблялись. Пари у нас: кто быстрее снимет, ты или Тайриниэль. – если Ваади говорит про то, чего не было, значит, про меня ничего не сказали. И Фаарр перед этим высказался не для всех. – Пока ничья. У обоих на месте.
Удвоенная тревога неожиданно утроилась. То ли Великие по моей просьбе, то ли я сама, одели ребят в какие-то «кольчуги». Что это такое, я так и не удосужилась выяснить. А вдруг оно им вредит? Не просто же так принц её снять хочет. Я отозвала Тайрина в сторонку.
– «Кольчуга» – это что?
– Разновидность щита.
– Она вредная?
– Да нет, нормальная. Ты из-за Алдариэля? Он просто не понимает, как ему кто-то что-то смог прицепить, а он снять не может. У него уже шестой уровень, мало кто потягается, и тут такое.
– Точно не вредно?
– Абсолютно. Мари, но тебе это в голову с чего пришло?
Нет, Тайриниэлю я причин объяснять не собиралась.
– Не знаю. Может, это вообще не я. У меня вон ещё и на лечение сил хватило, а после стены я даже двигаться не могла.
– «Кольчуга» не слишком затратная по силам. Хотя, две одновременно… Нет, всё равно, до «золотого щита» далеко. А кроме тебя некому. С эльфийской магией вас на весь Аршанс всего двое, ты и он.
– Тайрин, ты не обиделся, что я, если это я…
– Нет, Мари, я тебя знаю. А сама «кольчуга» даже нравится, приятно родную магию ощущать. Пусть даже так. Жалко будет, когда спадёт.
– А это не навсегда? На стене уже вон сколько держится.
– По идее, пока не снимут. «Кольчуга» давно известна, но мы ей мало занимались. Вообще, на боевую магию редко время тратили, привыкли к спокойной жизни, расслабились. Кто бы знал… Ладно, чего уж теперь.
– Почему тогда говоришь, что спадёт?
– Потому что на нас теперь ничего долго не держится. А жаль, я бы оставил, от неё такое тепло приятное идёт.
– Я бы тебе их хоть каждый день цепляла, если бы знала, как.
Тайрин рассмеялся, слегка щёлкнул меня по носу, он иногда так делал, и мы вернулись к остальным. Алдариэль меня по-прежнему не замечал. Я же украдкой рассматривала его, млела и таяла. Так бы, наверное, и растаяла совсем, если бы не память о страшном сне.
– Можно тебя на минутку? – позвать Огненного удалось, когда Алдариэль отвлёкся на разговор с Алиани. – Вас обоих лучше бы…
– Пошли, – что дёргаю его не по пустякам, Фаарр понял сразу. – Вад останется, всё, что нужно, он услышит.
Рассказ Младшим очень не понравился, ползучими мандрагорами стоящего рядом Огненного и взбесившимися келпи присутствовавшего одним голосом Ваади не обошлось, к поиску объяснения и конструктивного решения перешли после целого залпа многоэтажных фиоритур. Оба, по крайней мере при мне, признали самым вероятным всё-таки моё излишне богатое воображение, сговорившееся с подсознанием.
– Если бы ты видела незнакомые места, как в твоём том сне, можно было бы почти с полной уверенностью предположить предвидение, но ты видишь лишь ту местность, которую уже видела, Семигорье, Озеро, и вписываешь в неё тех, кого видела, дополняя реальность необоснованным страхом. Необоснованным, Мария. В данный момент никаких предпосылок для него не существует.
– В данный момент… Ой… – с подачи Ваади я вспомнила… поняла ещё кое-что. – Это было не Озеро. Совершенно точно, нет. Там забор был. Такой, деревянный… не городской. Я их в Эскориме мало видела, но этот не похож. Во Втором похожи. Но первый раз это было ещё до Второго. И трава. Здесь везде трава, там её не было. Но не камень, как земля утоптанная, такое что-то.
– Первый раз ты об этом не говорила. Тогда было так же?
– Да… кажется. Я не уверена. Я тогда…
– Знаем мы, какая ты тогда была, наслышаны, не впадай в ту же, держи, – Фаарр выдал мне сигарету. – Ваши заборы от здешних сильно отличаются? – я вынуждена была признать, что не слишком, и грунтовые дороги не редкость, не только в деревнях, на окраине моего города их полно, заборов и дорог. – Сама въезжаешь? Полностью отбрасывать твои провидческие задатки не будем. Мандрагора его знает, может, и есть в этом что-то. В общем, Дара к Семигорью не подпускаем, Тайрина к селеньям, а ты не циклись, предвиденье штука непрочная, ломается, как не хрен делать. Разберёмся, Мар, завязывай с унынием, отвлекись на радости жизни.
Стало немного легче и на радость жизни я отвлеклась. Одну конкретную. Одного. Алдариэля. Смотрела на него каждую секунду, когда он этого не видел. Секунд было много, он меня по-прежнему не замечал. По этому поводу я изобрела для себя утешение, что такая моя незаметность – заслуга Огненного, ведь сначала её не было. Или то была обычная вежливость? Нет, всё-таки, дело в Фаарре. Правда, зачем ему это нужно, придумать я так и не смогла. Из рассматривания радости меня извлёк Водный, подошло время вечернего сеанса в лазарете.
В гостиной творился большой тарарам. Разъярённая Эмрис гневно вопила на явно перепуганного, но грудью закрывающего вход в лазарет, мужа.
– …слов понабрался! Суборнацию какую-то выдумал! Не знаю я суборнаций всяких, я дело знаю. Пугать он меня вздумал, валун замшелый. Кто такая суборнация? Чтоб ей Стаалли Рудознатной век встретить не довелось, этой…