Ирина Чай
Любовь. Слёзы. Алкоголь
– Анна, я налила тебе чай и испекла твою любимую пиццу с грибами, – запах и, правда, стоял чудесный, но аппетита не было.
– Спасибо, – я взяла чашку и села напротив.
– Ты уже всё решила, ведь так? – прямо спросила она.
– Дай мне возможность хотя бы попробовать. Я буду приезжать домой на всё лето и на Новый год, а школа, знаешь, она такая необыкновенная.
– Я всё понимаю, – на пару минут наступила тишина, затем она продолжила. – Город огромный, там всё так дорого…
– Ты об этом не переживай, мне дадут общежитие. Еще пять месяцев впереди, буду откладывать.
– И много ты успеешь накопить? Тебе нужно будет покупать новые учебники и новую одежду
– Мне и старая нравится, а учебники буду брать в библиотеке, – отрезала я.– Мне положена стипендия.
Мама встала и вышла из комнаты, а я смотрела на пиццу, от которой начинало мутить.
Последняя неделя отпуска прошла в сепарации вещей. Решив, что в новую жизнь надо вступать с чистого листа, я нещадно избавлялась от своих старых пижам, спальных комплектов и нижнего белья. Все деньги, которые остались от поездки, я аккуратно сложила в шкатулку, хотя понимала, что накопить на целый учебный год мне не удастся. Но разве можно быть прагматичной именно сейчас?
Мама приняла новую тактику – не разговаривать обо всем этом. Инна пару раз звонила и рыдала в трубку: «Еще день такой нагрузки, и я напьюсь прямо на рабочем месте!».
– Без тебя тут скука смертная, день тянется, несмотря на то, что работы невпроворот! – жаловалась она.
Естественно о поездке она не знала, иначе слушать ее «охи» и причитания до сентября, а мне и без этого головных болей хватало, одна из которых это – диплом. Близился апрель, сдача приходилась на июнь. Я могла бы ощетиниться и сказать маме, что этот диплом мне вовсе не нужен, но так жалко родительских и своих денег, вложенных в него. Ведь почти половину своего дохода я отправляла каждый месяц переводом за обучение, а в декабре, получив небольшую новогоднюю премию, а также, опустошив свои скромные запасы и еще одолжив немного у мамы, отдала все сразу за последний год.
Прозвенел будильник, и я встала. Первый рабочий день после отпуска больше не казался мне таким уж ужасным. Простуда почти прошла, но нос по утрам был заложен. Мир встретил меня промерзлой землей и тусклым солнцем, еле-еле проглядывающим из-за горизонта.
–Анна! – Инна бросилась мне на шею. – Ты какая отдохнувшая, только глаза немного припухли.
–Да, я немного простыла! – промямлила я, включая компьютер.
До обеда я обрабатывала заказы, которые накопились за время моего отсутствия, что порядком меня достало, и я начала клевать носом.
– Больше не могу, пойду вниз чего-нибудь съем.
– Давай, я после тебя, – не отрываясь от компьютера, сказала Инна.
Пожевав пиццы, я снова упала в мир бумаг и не заметила, как наступил вечер.
– Кстати, Эн, – я подняла уставшие глаза на Инну. – Дэн женится!
– Что? – я неподдельно удивилась.
– От него телка залетела, решили оставить ребенка. Его папаша доволен, он давно хотел внука, а сынку уже двадцать шесть – пора бы. Решили закатить дорогущую вечеринку, – красочно рассказывала Инна. – Кстати, и ты идешь, так что жди приглашения.
– Я? Мы с ним виделись пару раз, и это были не очень удачные встречи, мягко говоря -заявила я и отвернулась.
– Ты – первая девушка, отказавшая ему. Он явно тебя не забудет и в знак примирения, думаю, пригласит, – протестовала Инна.
Месяцы понеслись, как сумасшедшие. У меня установилось железное расписание: работа-диплом – пять дней в неделю, диплом-диплом – на выходных. Все пятьдесят листов пришлось печатать и обрабатывать вручную.
Наступил июнь. Я представляла, как у моего замка изгородь покрывается густой листвой. В особенно жаркий июньский день после обеда Инна спросила:
– Ты идешь к Дэну на свадьбу? Она уже завтра.
– Как завтра?
– Разве тебе не пришло приглашение? – обеспокоенно закричала Инна.
– Почему же, пришло, – мне действительно пришло приглашение на красивой пахучей бумаге. Принять его я не торопилась, так как считала свое присутствие нелепым, да и денег на подарок и наряд у меня не было. – Я сегодня вечером позвоню тебе, если надумаю.
Вечер выдался душным. На небе не было ни облачка, мухи летали туда-сюда, путаясь в волосах. Я решила пойти на свадьбу. Куплю что-нибудь символическое и недорогое. Надо расставить все точки над «i» и пожелать ему счастья.
– Мама, я завтра иду на свадьбу, – объявила я, уплетая свой ужин. Мама мыла посуду, поэтому расслышала не сразу.
– Что? – она выключила воду.
– Меня пригласили на свадьбу, это знакомый Инны, мы вместе отмечали Новый год, а сейчас он, оказывается, женится, – тараторила я, упуская некоторые подробности.
– Это не сын нашего мэра? – она подняла одну бровь, а я поперхнулась.
– Да, точно, а ты откуда знаешь?
– У нас на работе только и разговоров об этом. Сходи, а то плесенью скоро покроешься вместе со своим дипломом,– и она продолжила мыть посуду.
Я открыла шкаф. Печальное зрелище. Ничего не подходило для подобного мероприятия, может кроме белого платья, которое я покупала на выпускной в школе. Кружева всегда в моде, главное, постирать и вывести это ужасное пятно от курицы, а вот и туфли к нему со стразами.
– Мама, я в магазин за подарком,– закричала я, сбегая с лестницы.
– Нашла, в чем пойдешь?
– Да, решила в выпускном платье!
– Давай я выведу это ужасное пятно от курицы,– сказала мама, вставая.
– Оно на моей кровати, – и я выбежала на улицу.
Солнце тянулось в сторону горизонта, я бежала в сторону магазинчика фотопечати, который находился неподалеку. Мимо меня шли влюбленные парочки, а я дышала своей свободой полной грудью.
Утро выдалось пасмурным, ни следа от вчерашнего солнца.
– Анна, ты готова? Инна подъехала, – кричала снизу мама.
– Да, – волосы я укладывала утюжком больше двух часов, и, наконец, они перестали торчать и почти касались талии.
– Выглядишь на все сто, – восторгалась мама, – даже лучше, чем на выпускном вечере в школе.
– Ещё бы! Сегодня мне не делала прическу твоя знакомая…
– Да ладно, тебе очень шли те косички, – смеялась мама.
– Если бы я жила в диком племени туземцев и…
В дом ворвалась Инна.
– Доброе утро! – Инна стояла запыхавшаяся, в черном длинном платье. Широкое декольте невыгодно подчеркивало маленькую грудь. -Клево выглядишь, Эн! Но нам уже пора, вдруг торт съедят без нас? Я сегодня ничего не ела, берегу место в желудке!
Мы ехали, весело беседуя о всяких пустяках. Ее парень как-то странно кивнул мне и больше не смотрел в мою сторону на протяжении всей поездки.
– Его отец откупил на время территорию аэродрома, – восторгалась Инна.
– Аэродрома? – переспросила я
– Ну да, они распишутся без лишних глаз, а мы уже будем ждать их там. Мне сказали, всё будет по высшему разряду. Накрыли огромные шатры, и торт будет в двадцать слоев, -охала Инна, не унимаясь.
– Ага, угу…Ничего себе…Да ты что? С ума сойти, – вставляла я временами.
– Не жалеешь, что упустила? – Инна ехидно смотрела на меня.
– Не хочу портить ему жизнь,– отшутилась я, стараясь не вспоминать новогоднюю ночь.
Мы выехали на трассу. Ветер дул мне в лицо из открытого окна, Инна, наконец, угомонилась.
А вдруг ничего не получится? Вдруг денег не будет хватать? Вдруг мама во всем права? Что если я останусь стесняшкой, которую никто и не заметит, и большее, что мне светит, это выступать на свадьбах или корпоративах. Мне так захотелось очутиться у себя в комнате, что-нибудь написать. Грустные мысли всегда навевают определенное настроение для творчества. Наверное, поэтому все истинные гении были депрессивными одинокими затворниками.
Наконец, мы свернули. На огромном поле издали были видны шатры.
– О, почти приехали!– Инна скакала на месте так сильно, что, казалось, машину носит туда-сюда.
Подъезжая ближе, мы увидели огромный ангар, как мне показалось, для вертолетов, который сейчас явно превратился в парковку. Мы вышли, как вдруг к нам подбежал человек проводить нас на наши места.
Легкий ветер трепал мои волосы, и я вдохнула его полной грудью. Солнце пряталось за тучами, и я могла широко раскрыть глаза. Вокруг было бескрайнее поле, шатры были украшены бантами, цветами, огнями и ленточками, которые развевались на ветру.
Мы сели за превосходно накрытый стол. Я радовалась природе, какому-то спокойствию, которое всегда ощущаешь, когда спадает жара, солнце прячется за тучами, и ветер становиться славным, тёплым, приятным и спокойным; на фоне тихо заиграл оркестр, и я заслушалась.
– Анна! – Инна стала трясти меня за плечо.
– Что?– нервно отозвалась я, опечалившись тем, что прервали прослушивание мною отрывка из «Лебединого озера».
– Посмотри вот туда! – сказала она, показывая пальцем направление. – Немало подарков.
Весь стол был завален красиво упакованными коробками, а особо огромные коробки стояли на полу.
– Давай тоже поставим наши?– предложила я. Пусть лучше развернут мой подарок, когда всё закончится. Сомневаюсь, что кто-то подарил дешевый набор посуды или простенький набор постельного белья.– Кстати, Инна, а что вы дарите?
– Деньги. Подписали, что эти деньги на первую игрушку для их чада, – оказывается, Инна дарит почти мою месячную заработную плату. У меня хватило денег только на две кружки в форме сердца и фотоальбом «С первых дней жизни».
– Я отнесу свой подарок к остальным! – положив свою зеленую коробочку, я быстро улизнула, как с места преступления.
Время перевалило далеко за полдень, когда я увидела вдалеке белый лимузин, едущий по дороге.
– Едут, едут! – восторженно закричали гости.
Все вышли из шатра и приготовились встречать молодоженов. По полю шли родители и новобрачные, платье и волосы невесты развевались на ветру, и Дэн показался мне счастливым. Гостям раздали позолоченный рис из маленьких мешочков, и они принялись щедро осыпать супругов.
Все вернулись не свои места, а ведущий стал развлекать гостей, как обычно, конкурсами, песнями, вопросами. Инна пару раз приняла участие в конкурсе и даже поймала свадебный букет, отчего ее распирало от счастья и алкоголя. Облака улетучились, не пролив ни капли дождя, и солнце уже начинало садиться, играла тихая музыка, гости разбились по компаниям: кто-то пил, кто-то танцевал.
– Анна, – Дэн стоял, закатав рукава, с коктейлем в руках. – Не думал, если честно, что ты придешь.
Он изрядно выпил, и язык его временами не слушался.
–Да, я тоже, – наступило неловкое молчание.
–Знаешь, – начала я, – мне очень хотелось тебя поздравить, забыть то, что произошло между нами. Тем более, согласись, это было странно, я не хочу, чтобы ты держал обиду на меня.
– Анна, просто скажи мне, почему?
– Что ты имеешь ввиду?
– Почему ты сказала мне «нет»?– его лицо выражало злость и сожаление.
– Зачем ты спрашиваешь меня об этом? – я встала со стула и на каблуках оказалась одного роста с ним.– У тебя сегодня свадьба, а ты говоришь об этом?
– Свадьба? Да плевал я на эту свадьбу! Я не могу забыть тебя, понимаешь? Со мной такое в первый раз, поэтому просто скажи, почему? Если хочешь, я отменю всё…
– Ты пьян. Прощай, Дэн. Желаю счастья вашей семье.
Я развернулась и пошла прочь, слыша вслед его голос, который довольно громко звал меня по имени. Надеюсь, этого никто не услышал. Инна танцевала медленный танец:
– Анна! Ты куда, такая уверенная? Давай с нами танцевать!
– Инна я вызову такси, мне надо домой. Мне кажется, я съела что-то не то. А, может, и выпила,– я скорчила рожицу.
– Ты что, с ума сошла? Время только половина девятого,– Инна заныла, как маленькая девочка, и затопала ножкой. Я испытующе посмотрела на нее, и она сдалась.
– Котик, отвезешь Анну домой? – парень посмотрел на меня.
– Не надо, веселитесь…– начала протестовать я.
– Чтоб тебе еще попался какой-нибудь таксист-маньяк? Ни за что!
Даниил, парень Инны, за все полгода, что я его знаю, не сказал мне ни слова, и путь к машине прошел в неловком молчании. Я забралась на заднее сидение и увидела Дэна, смотрящего на меня издалека. Я отвела от него взгляд, и мы поехали.
На небе уже загорались первые звезды. В воздухе стоял приятный запах лета, состоявший из цветов, легкого дыма и тёплого асфальта.
– Ты ему до сих пор сильно нравишься, – Даниил прервал молчание, отчего я на секунду перепугалась.
– Кому? – хотя ответ был очевиден.
– Ты сама знаешь, он женился только потому, что отец приказал. Все время говорил, что ненавидит тебя, но на него жалко было смотреть.
– Я не хочу отношений ни с ним, ни с кем-либо другим, – я замялась: вообще странно, что мы разговариваем. – В любом случае, должно случиться, нет, должно промелькнуть что-то между людьми, понимаешь? Нельзя просто взять и начать встречаться, это всё ярлыки, это должно произойти само собой.
– Так только в книжках бывает, – он улыбался.
– Может, но я не согласна на другое.
Я заскочила домой и сняла туфли, которые мне немного натёрли.
– Ты чего так рано? – удивленно спросила мама, смотревшая телевизор.
– Хватит! Надо диплом писать, мама,– сказала я, как можно, серьезнее.
– Боже, не думала, что мама должна говорить такое дочери, но ты – зануда.
– Если что, я наверху!
Шпрот тихо спал на кровати. Я оглядела свою комнату: как же хорошо! Закат мягко ложился на стены, я видела, как мелкие пушинки тихо летают в воздухе, из открытого окна веяло вьюнами, которые доросли почти до моего окна. Как бы хорошо остаться здесь навсегда! Именно в этом мгновении – просто жить здесь всегда с этим закатом, тишиной и тихо сопящим котом.
Глава 5
Остаток лета оказался мимолетным. Диплом я защитила на «отлично». Во время вручения мама разрыдалась, вспоминая, как этого хотел отец. Инна так и жила в неведении, а я отчитывала дни до первого сентября. Когда наступила середина августа, больше откладывать не было смысла, и перед работой я поехала к своему руководителю в главный офис писать заявление на увольнение.
– Анна, Анна, жалко терять такие кадры. Может, тебя не устраивает оплата? Я могу пересмотреть твой оклад, – сказал Николай Николаевич, держа ручку над моим заявлением.
– Нет, дело в другом. Я уезжаю учиться!
– Ну что ж! Хорошее дело! Ладно! – и он черкнул своей красивой подписью.– Не буду тебя заставлять отрабатывать две недели, я ж не тиран какой-нибудь. Вижу, не терпится тебе, но неделю поработай, пока мы тебе замену найдем.
Я не вышла на улицу, а вылетела на крыльях свободы.
– Что? Анна, ты что?
– Инна, я не хотела тебе раньше говорить, прости.
– Я, конечно, рада за тебя. Но тут без тебя с ума сойду и уже скучаю! Как же так? Тебе не страшно совсем одной ехать в такой огромный город? Там люди, знаешь, не такие, как у нас, все на моде помешаны и на себе. Кто же будет с тобой душевные разговоры вести? – хныкала Инна.
– У меня есть твой номер телефона на этот случай.
Страшно ли прощаться со старой привычной жизнью? Да, но, если всегда бежать от перемен, человек будет жалеть, что не попробовал что-то изменить. Самое постоянное, что есть в нашей жизни, – это перемены, думала я, укладывая чемоданы.
– Мама! – я бежала вниз со всех ног. – Мне дают общежитие, понимаешь? Сказали, я буду жить одна на двадцати пяти квадратах: своя маленькая кухня, комната, туалет и ванна. Совсем недавно там сделали ремонт. Смотри!
И я листала фотографии на телефоне.
– Совсем недурно, всё в таких светлых тонах!
– Ну, мама,– она выглядела подавленной, – неужели ты за меня не рада?
– Конечно, рада, но вот…
– Знаю, знаю! Когда у меня появятся свои дети, я тебя пойму…
Завалившись в постель, я думала о том, что завтра последний день на работе, и надо бы купить торт или пиццу, а, может, и то, и другое? Мне вдруг невольно вспомнились те студенты. Дыхание перехватило, и на мгновение защемило сердце. А еще тот парень! Таких черных глаз я еще в своей жизни не видела. Разве стоит вообще о нем думать? Я никогда не стану одной из них и сидеть с ними вот так запросто никогда не смогу. Есть тип людей, к которым я себя не относила: они всегда немного лучше во всем, на них все смотрят и втайне завидуют, мне стоит просто смириться с этим.
– Ты такая счастливая!– сказала Инна, откусывая по чуть-чуть от куска горячей пиццы, – прямо светишься вся!
– Я уже и чемоданы сложила, -с гордостью провозгласила я.
– Когда уезжаешь?
– Через четыре дня. Я уже билеты купила, маму только жалко, как она будет без меня?
– Анна, мама любит тебя и понимает, что у тебя своя жизнь!
–Эх, если бы отец был жив, я так скучаю…
Последние вещи были собраны и уложены. Свою многочисленную коллекцию книг я оставила. Взяла только две самые любимые, которые я перечитывала так много раз, что сбилась со счета: «Мосты округа Мэдисон» и «Портрет Дориана Грея». Шпротик сидел у окна и играл с солнечными зайчиками уходящего дня, я легла на кровать и стала наблюдать: вот жизнь у кошки, не нужно стремиться, бояться потерять, жалеть, ненавидеть, отчаиваться. Вдруг мое сердце так сжалось, реальность происходящего обрушилась, как снежный ком. Уезжаю на полгода! По щекам побежали слезы, и я рыдала целый час, радуясь, что мама на работе.
Мы пили чай на кухне, часы показывали девять.
– Я рада, что ты у меня такая целеустремленная, ты такая же, как твой отец. Когда он начинал свой бизнес, никто в него не верил. Еще бы! Мы оба из простой семьи, родители наши были обычными рабочими. Он добился всего только своими руками, потому что работал на износ. Этот дом, машина – как много он нам оставил, и, если бы он был жив, то обязательно поддержал бы тебя сейчас, и тебе бы не пришлось думать о том, на какие деньги ты будешь жить. А я продала его фирму за бесценок от страха – по щекам у мамы катились слезы, мое сердце упало.
– Мама,– я вскочила и обняла ее,– перестань! Ну, хочешь – я не поеду? Хочешь – я останусь?
– Нет, – вдруг резко оборвала меня она. – Ты поедешь! Я не допущу, чтобы этот город загубил тебя. Потом, глядишь, устроишься в столице, и я к тебе перееду, – через слезы она улыбнулась. – Всё, хватит реветь! Мы с тобой сильные независимые женщины. У меня Шпротик есть, не заскучаем. Ещё я подумываю выращивать комнатные цветы, ты же знаешь, как я их люблю.
Это, действительно, так и было – у нас весь дом был уставлен цветами. И все они были зеленые, веселые, ухоженные, а летом сад был увит вьюнами от земли до самой крыши.
– Ты не против, что я займу твою комнату рассадой? Хочу попробовать разводить чайные розы и орхидеи!
– Ах, вот, значит, почему ты не против, что я уезжаю?– ехидно подметила я,– У вас со Шпротом уже планы на мою комнату?
Мы долго смеялись, разговаривали, шутили, как обычно бывает после чего-то печального. Когда всё высказано, на душе становится так легко, что потихоньку миришься со своей печалью и начинаешь принимать ее и воспринимать, как данное.
Мой поезд отъезжал от перрона в пять сорок утра, часы показывали два ночи. Я не спала. Луна была просто огромная, и комната освещалась ею. У меня было возбужденное состояние, как перед решающим броском. Я не могла больше лежать в кровати и встала, подойдя к окну, которое было распахнуто настежь. Летняя ночь была теплой, тихой, волнующей. Как прекрасно! Где-то вдали проезжали редкие машины, жужжали кузнечики, и нежно танцевал ветер. Такую ночь хочется запомнить навсегда, запомнить ее нежные запахи, звуки, запомнить себя в ней и те чувства, которые рождает такая ночь, ведь всё, что есть прекрасного в человеке, рождают именно такие ночи. В такие ночи я не верю, что может быть просто смерть, я верю во что-то большее. Я легла, когда уже рассвет начал освещать мое лицо, и, подремав около сорока минут, стала собираться.
Когда я спустилась вниз, мама жарила яичницу, разлив нам по стакану кофе.
– Мама, зачем ты так рано встала?
– Я хотела, чтобы мы вместе позавтракали, – мама была печальная, но старалась всеми силами это скрыть,– ты уже собралась?
– Да. Так жалко оставлять синтезатор, как же я без него? – я глубоко вздохнула. – И мои книги…
– Я буду за ним ухаживать, не волнуйся! Буду протирать пыль и играть те две песенки, которым ты меня научила. Помнишь?
Огонь так и прожигал мою грудь, когда вот-вот рыдания прорвутся наружу, я уже так скучала по маме, по дому, по коту, по своим вещам, но нашим утренним посиделкам.
– Не время реветь, давай ешь!– сказала мама, предугадывая мои чувства. – Ты, надеюсь, не передумала ехать?
– Нет, – сквозь слезы пробормотала я.
Подъехало такси. Я стояла одетая, груженая двумя массивными чемоданами.
Я напоследок потрепала кота за ухом, отчего он благодарно замурлыкал. Мы крепко обнялись, и мама проводила меня до ворот.
– Я верю в тебя! Будь сильной и ничего не бойся, это тебе! – мама протянула серебряную цепочку с кулоном, где был изображен японский иероглиф.– Этот иероглиф переводится как «путь». Я хочу, чтобы он стал твоим талисманом. Никогда не забывай две самые главные дороги: дорогу своей жизни и дорогу домой. Мы с мамой всегда держали эмоции при себе, поэтому такое откровение заставило давить в себе слезы.
– Мама, спасибо! Это так важно сейчас. Спасибо,– машина прогудела, я обернулась, водитель указывал на наручные часы, тем самым давая понять, что «денежки капают».– Мне пора! Как сяду в поезд, обязательно позвоню тебе, пока.
В окно я видела маму, которая, немного покачиваясь, стояла у ворот, а возле ее ног сидел толстый усатый кот. Моя семья. Как же мне больно оставлять вас. Но это мой путь. Спасибо, мама!
Я стояла на перроне. Раннее утро уже таило в себе отголоски осени. Меня всю трясло от макушки до самых пяток, но я хранила внешнее спокойствие. Поезд подъехал, объявили, что остановка продлится двадцать минут. Я нашла свое купе, поблудив несколько минут туда-сюда.
Всю дорогу я не верила происходящему. Мне все больше начинало казаться, что это сон, розыгрыш…да всё, что угодно, но не моя новая реальность. Тянуло домой. С каждым новым километром, я испытывала непреодолимую тягу выйти на станции и повернуть обратно. Меня никогда не сможет понять человек, который оставался в своей привычной реальности всегда – всю свою жизнь. Но я сделала выбор, и за этот выбор нужно нести определенную ответственность. Часто выбор сделать не так сложно, как кажется, сложнее не разочароваться в нем, выдержать последствия и не повернуть обратно.
Глава 6
Густо моросил дождь. Я сошла с поезда. Общежитие находилось совсем рядом с замком, но для человека, не знающего город совсем, слово «рядом» ни о чем не говорило. По карте я нашла другой путь, ведущий от вокзала до места назначения на автобусе. Чтобы не тратить лишние деньги на такси, я отправилась со всеми своими пожитками искать нужную остановку. По пути меня несколько раз чуть не сбили с ног, но миссия была выполнена, и я стояла на остановке, где вскоре показался автобус «66». Почти через час, собрав все пробки, мы приблизились к Вишнёвой улице. Мне не хватило места, и всю дорогу пришлось простоять, держа в руках увесистые чемоданы.
Наконец, сойдя с автобуса, я понемногу начала узнавать места. И, дойдя до гостиницы, моего прошлого пристанища, совсем обрадовалась. Большое общежитие из красного кирпича находилось совсем неподалеку.
Я зашла в довольно привычное помещение, похожее на холл обычного многоквартирного дома с той лишь разницей, что на первом этаже сидела пожилая женщина и такой же пожилой охранник.
– Добрый вечер!– я очень нервничала, думая лишь о том, что могла всё напутать и приехать вообще не туда, или приехать рано, или поздно, или всё сразу.
– Добрый! Слушаю вас!
– Я приехала сюда учиться.
– Сюда – это куда? У нас проживают студенты из разных учебных заведений, – немного небрежно ответила женщина.
– Академия культуры и…
– Паспорт!– провозгласила женщина, и, немного покопавшись в списках, она
продолжила, – Туманова, Туманова… У тебя 3-й этаж! Правила знаешь?
– Нет, еще не успела ознакомиться.
– В десять вечера быть у себя, после этого времени никого не пускаем. Друзей водить запрещается, вечеринки устраивать тоже, курить только в специальном помещении, и…
– Но я…
– Можно я продолжу? – она злобно подняла глаза из-под очков.
– Да, конечно, простите.
«Весёленькое начало!», – подумала я.
–Парней тоже водить запрещено. Три предупреждения, на четвертое– выселение. Всё ясно!? Вот твои ключи, комната 310. На кафедре возьми пропуск, без него больше не пущу!
Лифт поднял меня на третий этаж. В длинном коридоре было пусто, тускло горел свет.
Я открыла дверь. Квадратная маленькая комната содержала в себе диванчик у одной стены и маленький шкаф у другой, в который был встроен немного устаревший, но добротный телевизор, стол и стульчик у окна, ковролин на полу, светлые шторы и обои. На кухне стоял малюсенький одноместный стол и припаянный к нему стульчик, маленькая холодильная камера и такой же маленький кухонный гарнитур. Ванна была расположена впритык к унитазу.
– Да, мама, мне всё нравится. Всё такое маленькое, непривычно после нашего дома. Да, уже завтра. К девяти, да. В чем пойду? – после этого вопроса мой желудок свело.
Боже, конечно, завтра же первое сентября! Как я забыла, что нужно взять с собой что-то, кроме джинсов, футболок и свитеров. Платья я носила крайне редко, у меня даже в мыслях не было взять что-то подобное с собой. Я вывалила все свои чемоданы и, как сумасшедшая, стала искать хоть что-то подходящее. С десяток минут я сидела, смотря в одну точку.
– Джинсы, кофта, еще кофта. О-о-о! – из кучи я вытащила своё старенькое платье бежевого цвета, которое обожала носить дома. Оно было из очень мягкого плотного материала и приятно прилегало к телу. Два года назад, в новогоднюю ночь, я прожгла рукав петардой, так это платье и стало домашним.
Видно, что оно старое. Но это лучше, чем пойти в джинсах! Эх, надо было взять своё кружевное платье, в котором я была в день прослушивания, но не подумала о том, что, кроме учебы, могут быть еще праздники, внеучебные собрания и тому подобные сборища. Надо его постирать и отгладить, тогда и посмотрим. Я повесила платье сушиться, потом развесила остатки вещей в шкаф¸ разложила косметику, нижнее белье, тетрадки, вытащила ноутбук и разместила его на столе у окна. Полотенца, наволочки и простыни нашли свое законное место в шкафу. Быстро приняв ванну, разложила диван. Засыпая, смотрела на свое платье, висевшее напротив, и мне становилось грустно.
Я проснулась на полчаса раньше будильника и в шесть уже наливала себе кофе. Вчера вечером я так и не решилась идти искать магазин, поэтому запасы еды были скромные. Осталось три быстрорастворимых пакетика кофе, две лапши быстрого приготовления, пирожок с картошкой, к кофе одна палочка «твикс». Нужно пополнить запасы еды, хотя сегодня завтракать я точно не смогу, дыхание спирало от волнения. Нарисовав стрелки на веках, не без труда, конечно, я принялась гладить платье. Волосы я убрала в высокий хвост. Временами на меня накатывали волны безумия, страха и паники, но я успешно делала вид, что не замечаю этого, и, как психопатка, играла сама с собой в игру.
Боже, ну, просто кошмарно! Еще с этими сапогами! Я вертелась перед зеркалом, которое висело около шкафа.
Рукав я подвернула, чтобы скрыть дырку. Выйдя из квартирки, обнаружила, что в общежитии очень шумно. Ребята сновали туда-сюда, кто-то смеялся, девушки были в нарядных платьях и с кудрями.
– Доброе утро! -сказала я консьержке. Она подняла на меня глаза из-под очков и что-то буркнула: и, правда, очень милая женщина!
Погода стояла чудесная. Солнце поднималось вверх, но чувствовалось приближение осени, такое еще невинное, но уверенное и сильное, что плохое настроение, как рукой, сняло. Я любила осень с самого детства. Это время старых историй, старых воспоминаний, старых чувств. Осень –это обновление. Обновляется природа и наша душа, потому что люди – часть природы, часть того прекрасного, что есть в этом мире. Мне было грустно за ту часть света, где нет четырех сезонов, как в наших широтах. Как же они живут без этого?
У замка было много людей. Девушки, как одна, были все нарядные.
Я встала в сторонку и ждала в одиночестве, пока всё начнется.
На территории было полно лавочек, и я решила присесть.
– Анна,– кто-то окликнул меня сзади. Я обернулась, закрывая глаза от солнца, и вдруг узнала Макса.
– Привет, я тебя узнал,– смущенно сказал он.
– Привет, я тебя тоже, как настроение?
Он сел рядом.
– Да, пока не понятно, но уже нашел, с кем буду сидеть за одной партой,– он сложил пальцы вместе.
– Правда? А я вот как-то нет,– со вздохом выдала я.
– Кстати, ты закончила музыкальную школу? Я это понял сразу, когда ты играла и пела на сцене, это было…профессионально.
– Профессионально?
– Эй, я в хорошем смысле, – он улыбался. – Так вот, тех, кто закончил музыкалку, переводят сразу на второй курс, так как нам не надо проходить вводную часть обучения и так далее. Я тоже закончил. Кстати, играл на флейте. Скорее всего, завтра нас вызовут в деканат и все скажут!
– Ты что, серьезно? Сразу на целый год вперед?– я была так рада, что не могла скрыть своих эмоций, -вот это новость!
– Да, согласен. Ну, это пока «слушок», но из достоверных источников,– и Макс подмигнул мне.
– Но, если мы перейдем сразу на второй курс, нас бросят в гущу событий, придется так много наверстать, – с горящими глазами сказала я.
– Да, я об этом не подумал, хм,– Макс задумался,– но что может быть круче, чем заняться сразу всем, что есть в этой школе?
– Наверное.
Заиграла музыка, и все пошли ближе к замку.
– Ладно, увидимся,– и Макс скрылся в толпе.
– Пока, – но меня он уже не услышал.
Выступал директор. Речь шла о том, как важно искусство в современном мире, и тому подобное. Потом нас позвали в концертный зал, где проходило прослушивание. Зал был полон студентов. Я видела Макса, он и, правда, завел много друзей, с которыми беспрерывно смеялся. Мне достался один из последних рядов, и от нечего делать я стала рассматривать студентов. Все были такие полные жизни, стремлений и надежд. Красивые и громкие – всем не терпелось жить. Вдруг мой взгляд упал на парня, которого я видела в кафе, он так же нагло и бесцеремонно обнимался со своей блондинкой, я узнала компанию, которая окружала его в кафе. Все были очень веселые.
– Эй? Ты смотришь на меня?– мое сердце сжалось до атома.
– Что? – чуть слышно промямлила я.
– Ты что-то хотела? – этот парень кричал через весь зал.
– Ты меня спрашиваешь? – выдала я в ответ.
– Моя девушка интересуется, где купить платье, как у тебя?
Я опустила глаза, делая вид, что меня это не касается. Блондинка, сидевшая с ним в обнимку, процедила: «Адам, ты меня позоришь».
Адам? Так вот, значит, как его зовут. Мое сердце стучало, как будто я пробежала километр, а в голове звучал только один вопрос: как же стать незаметной?