Ирина Фениче
Никивака и другие
Как Вася учился говорить.
Когда Васька родился, я была спокойна как танк. Мне казалось, что у такого крупного красивого ребенка просто не может быть проблем. Да и у нас уже была замечательная доктор.
–Клибсиелла со стафилококком, да ничего страшного!
– Многие мамы у меня уже б в истерике бились, – удивленно смотря на меня, говорит Ирина Васильевна.
– Ну вы ж у нас есть, все вылечите! – с радостным оптимизмом заявляю я.
Ишемическое поражение мозга – да фигня, у Никиты тоже проблемы были, все же в порядке, доктор же есть. И доктор, слава богу, лечила. Учитывая это поражение, питали, «кровообращали» и пр. мозг, хотя с виду это был самый здоровый ребенок. Кровь с молоком, спокойный улыбающийся бутуз. Пока не начал перемещаться, тут спокойствие быстренько от страха видимо слиняло. Вася полз напролом, сметая все препятствия, сдергивая скатерти, скидывая в плиты ковшики, вытряхивая все кастрюли из шкафов. Двусторонний скотч стал моим лучшим другом. На площадке он как Вицин на кошках, отрабатывал приемы на соплеменниках. И все не скрывали радости, когда мы уходили с площадки домой. Все это делалось с ангельским лицом. К двум годам выяснилось, что у него целиакия, и спустя месяц диеты его присутствие на детских площадках было уже не похоже на бои без правил. В два года он произнес стандартное «мама», потом промелькнуло что-то похожее на «машину», и безвозвратно исчезло. И дальше ничего. Ждали трех, ну может как Никита. Хотя он хоть какие-то слова говорил до трех лет. А тут мычание и мама. Три года. Мы у дедушки на даче в Москве. Должен приехать папа. И Вася меня спрашивает:
–Мама, а мы е аа е?
Что в переводе означает: Мама, когда мы поедем встречать папу? Папа был «аа», а папой он называл колбасу. Так и говорил:
–Аа, ай ме папа (последнее звучало очень нежно, любя, колбаса в смысле).
То есть он мог произнести только ранние звуки м, п и гласные. Осенью мы позвали известного в районе логопеда. Она впервые и произнесла: моторная аллалия. У него было не совсем обычное строение неба и прилегающих элементов. Пробовали заниматься с логопедом, у которой Никита был в садике. Она сказала, что не идет сейчас: дома он балуется и ленится. Надо идти через год к ней в садик, как раз новая группа наберется. Ходили к лору, та, осмотрев все ого горло, вынесла вердикт, что говорить будет, если захочет. Ходили к психологу, потом к психоаналитику. Эти походы никаких результатов не принесли.
Самое интересное, что это мычание имело ряд позитивных последствий. Первое-невероятно выразительные глаза, потом, когда наконец заговорил, эта особенность почти ушла. И самостоятельность. Поскольку объяснить, чего он хочет, было сложно, понимала его только я и то не всегда, а голова была замечательная, спасибо нашему доктору, ему было проще сделать все самому. Приготовить себе сосиски – в 2-3 года! – достать из морозилки (тогда я почему-то их там хранила), подержать под горячей водой, потом ножичком аккуратно подцепить шкурку, снять ее и положить на тарелке в микроволновку. Брат, старше на 5 лет, как-то попробовал и не так ловко получилось.
Ближе к четырем годам он пошел в садик на короткий день в группу для детей с целиакией. Я каким-то образом организовала ее через отдел образования. Помогал там всем говорящим одеваться, помогал воспитателям: они были в восторге. Как-то воспитатель мне рассказывает:
–Подходит он ко мне на прогулке (конец зимы, начало весны примерно, еще снег и холодно), и что-то объясняет, жестикулирует, ну а я конечно не понимаю. Присаживаюсь на корточки тогда. Он берет и стучит мне по голове, типа ничего ты не понимаешь. И показывает на платок, – нос ему вытереть надо было, а платок беспечная мамаша не положила.
В мае, Васе уже четыре, приходим мы на отборочную комиссию в речевой сад. На такой же комиссии, только в три года, Никита, помню, сначала молчал всю дорогу, стеснялся. Но слава богу пролетела муха. И он радостно: Муфа!
А тут:
–Мальчик, как тебя зовут?
–А мальчик не может сказать, как его зовут, – пытаясь шутить отвечаю я. Вижу недоуменно вытягивающиеся лица комиссии, типа ему в не в речевой, а с задержкой развития.
Тут подбегает наша логопед:
– Я его беру!
–Но как?
–Так, а что с ним делать, голова-то сохранна.
И вот с осени маленькими шажками он начал учиться. Уже оставалось три года до школы, конечно я боялась.
Но терпение и труд… Логопед испробовала на нем новую для нее методику, укладывала Васю на кушетку, на грудь книги, и говорила, что произносить, как дышать. Тренируя таким образом правильное дыхание. Руками ставила язык во рту в правильное положение. Он занимался пением усиленно, пропевал звуки, потому что так проще. Он очень старался. И вот в 4,5 года в Новый Год мы все получили подарок: сказанное по слогам Спа-си-бо! Он сам был счастлив и повторял его много раз подряд. Дальше уже пошел процесс как у всех детей с фефектами фикции, постепенно все фефекты ушли. Как-то, когда моя подруга переживала, что ее ребенок что-то никак не может научиться делать, я ей сказала: Не переживай, все будет, Вася же заговорил!
Муму.
Вася никогда не любил читать. Вот родился он таким. Как только смог передвигаться, убегал от книжек как от огня. На ночь – просто не слушал. Помню, как наша няня сдавала сессию, он болел, а мне надо было забирать старшего из школы. Попросила разово Никитину няню посидеть с ним. А она очень любила книжки читать, с Никитой они много читали. Вот он мог часами слушать. Я ему в 5 лет всего Властелина Колец прочла, с грудным Васей на руках. Кстати, может поэтому? Вот не понравился Толкиен Василию, и невзлюбил вообще читать. Так вот, приезжаем из школы, а у няни глаза огромные, вся в мыле, бегает с книжкой в руках за Васей. А тому 1год 10 месяцев, в расцвете так сказать, и ничего что тяжелейший пиелонефрит и вся попа исколота, нее, нас голыми руками, точнее какими-то книжками не возьмешь! Она долго никак не могла понять, как это, ни минуты посидеть не может. Он мог посидеть, с пазлами, это часами мог собирать, но не книжка! Потом постепенно ненависть к книгам стала проходить и лет в 5-6 он открыл для себя Колобка, потом с удовольствием слушал Алису в стране чудес, но любви все ж не было. Но жизнь штука тяжелая, и в школе хочешь – не хочешь надо читать… И вот проходят по программе Муму. Я у него и спрашиваю:
–Вася, ты Муму прочитал?
–Да, прочитал.
– И что там, чем кончилось?
– Да хорошо все кончилось.
–В смысле, – я была в некотором недоумении.
– Да хорошо все, выжила она.
Тут я даже ругаться уже не могла… Раз Муму выжила, как можно.
Когда пришло время Героя нашего времени (каламбур прямо) и Онегина, я попросила описать Евгения. И тут я понимаю, что он о Печорине… Ну хоть читал. Как у него дела с Войной и миром я даже не спрашивала, чтоб не расстраиваться. Это не помешало ему хорошо написать допускное сочинение: анализируя проблему на основе Гарри Поттера и Властелина колец. Он средний, старший и младшая читают. А Муму выжила.
