Ирина Грин
Толпа
День мы не разговаривали, а утром я встала, кофе только сварить успела и тут звонят на рабочий. У нас клиент есть – дедуля, слышит плохо, в трубку ему кричать приходится. Вот стою я, кричу в телефон, а тут сзади – р-раз… трубка полетела, кофе – тоже, кружка разбилась, я прямо на осколки упала, а он на меня кричит: у него, мол, голова болит, а я ему спать не даю.
Так два месяца мы и сидели. Я от него в туалете закрывалась поначалу, да только он в дверь ломиться начинал – невозможно работать, да и страшно. Так и сидела на кухне тихо, старалась не шуметь. Я бы к маме уехала, так ведь закрыто всё. Я ей даже и не говорила – помочь не поможет, только волноваться будет, а ей нельзя.
А потом нас всех открыли. Так странно было, я ведь до вируса толкучку терпеть не могла – людей полно, едешь на работу как селёдка в бочке, сумку прижимаешь, чтобы не вытащили ничего. А тут поехала утром в офис, и так мне хорошо было в вагоне – стоишь спокойно, упасть не дадут, и никому до тебя дела нет.
