Ирина Михайловна Горбунова
Проза в Питере
–А он?
–Еще не знает, что тот, кто заигрывает сразу со многими, надеясь на успех, обречен на проигрыш. И в результате окажется в силках у такого же ветреника, или будет вечным скитальцем, утоляющим жажду каплями, недопитыми победителями…– дальше я не объясняла, откуда знала, как он поступает за моей спиной и кто мне сказали… показали… дали незаметно присутствовать в виртуальных разговорах.
–А она мечется между нами. Я не ревнив… все прощаю,– он посмотрел на пару, зажигающую на первом.– Адам и Ева. Ты посмотри, какой разврат! Их змей и яблоко – танец, как думаешь, погибнут? Сейчас они вместе не только здесь.
–Взаимная любовь губит: либо сжигает, либо выветривается… когда-нибудь ей придет конец и лишь безответная – долгоиграющая,– не слушая я продолжила, то, что хотела сказать другому.– Когда безответно: оберегаешь каждый случайный вздох, эмоцию, хранишь каждую встречу, слово… Нет драгоценней момента когда чувствуешь любимого рядом, и пусть не физически, а только духовно – это непередаваемое счастье…
–Значит, он тебя не видит?– Он улыбнулся райской парочке, поочередно поцеловавшей нас.
–Скорее играет… как и Она с тобой. И… я хочу тебя пригласить… на свадьбу… свою… через месяц.
–За того?– Он залпом осушил бокал, не отрываясь на сходящую с ума пару. Парень уже взял свой фотоаппарат и пошел ловить кадры со своей девушкой в чужих объятиях, чтоб ими отогнать ненужные сплетни.
–Просто он надежней, рядом, знаю дольше…
–И все?– ненадолго уйдя, он пришел с двумя бокалами, означающими еще долгий разговор.
–Да,– я улыбнулась, вспоминая все моменты.– Интересно, что никогда не говорила ему: «Я люблю тебя», только «Да», «Тоже», а те три слова в одном предложении никогда не могла произнести. Потому что нет ничего.
–А он знает о вашем решении?
–Узнает. Я не жалею… Я люблю его как физическую единицу… слишком жадно…
–Пошли отсюда, пока ты не натворила глупостей,– заплатив, мы вышли и поехали на его машине.– Не обращай внимание, спи…
Что мне подсунули в бокал? Уснула, отрезвленная сном, а ведь не хотела, сражаясь до последнего и сдалась темноте, прорезаемой одинокими фонарями дороги.
Ничего не помню… никак не могу объяснить, как все проходило, но… рассвет и город перед ладонью Финского залива. Тоже столица, хранимая многими легендами.
–Выходи, – около девяти мы были на месте.– На тебе отпечатки чужих ошибок… посмотри, что от них остается… что ты видишь, Аурика?
Я давно попрощалась с именем. Для всех Рика, Риша, но Аурика… так меня называли только здесь, в Тонди, почти двадцать лет назад. А вокруг одиночество нетронутых зданий… было бы легче, если б их снесли, полуразрушили или сделали в них что угодно, но лишь бы не оставили такими пустыми, никому не нужными.
–Не будь такой же. Бельмом посреди всех. Подумай, хочешь ли ты остаться как и они, чтоб внутри ничего не иметь…
Он подарил мне день в Талине. Не знаю, как узнал, что все документы имела с собой, собираясь в Финляндию выбирать платье. Не знаю, почему решил дать в распоряжение город, в который не хотела возвращаться. А старое вправляет мозги.
Прогуливаясь по улице Длинной ноги, мы нашли восточную забаву: палочки с записками. Каждый достал свое предсказание на будущее.
–Что у тебя?– пересекая улицу, он решил узнать, что мне выпало.
-«Вдаль несутся наши бестелесные помыслы, тихо крадутся они, глубоко сокровенные, кто подчинит их себе, кто обуздает их, тот освободиться от их соблазна»… не нужно лишних комментарий, ведь безответное -тут всегда долгоиграющее, ответное – смешение двух растворов и взрыв.. яркий, но на одно мгновение… а тут пусть будет много взрывов, слов, эмоций, рассуждений.. и пусть спорят люди, но благодарю за рождение цепочки новых размышлений… А у тебя?
–Притча про три кастрюли и кофе.
–Расскажи о ней,– мы остановились на обзорной площадке, теплыми лучами алеющего солнца убираемой от сора неприятных мыслей, проварившихся в голове.
–"Приходит к отцу молодая дочь и говорит:
– Папа я устала у меня такая тяжелая жизнь, у меня столько проблем, я всё время плыву против течения, у меня нету больше сил… Что мне делать?
Отец вместо ответа поставил на огонь три одинаковых кастрюли с водой. В одну кинул морковку, в другую положил яйцо, а в третью насыпал зёрна коже. Через некоторое время он достал из воды морковку и яйцо, а из третьей кастрюли налил в чашку кофе.
– Что изменилось?– спросил он дочь.
– Морковь и яйцо сварились, а зёрна кофе растворились в воде, – ответила она.
–Нет дочь моя, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри: твёрдая морковь побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Хрупкое и жидкое яйцо стало твёрдым. Внешне они не изменились, они изменились внутри под воздействием неблагоприятных обстоятельств – кипячения. Так и люди: сильные внешне могут расклеится и стать слабаками там, где слабые и нежные могут крепнуть и возмужать…
– А кофе? – спросила дочь.
–А это самое интересное! Зёрна кофе полностью растворились во вражеской среде и изменили его – превратили кипяток в прекрасный ароматный напиток.
Есть особенные люди, которые не меняются от обстоятельств —они изменяют сами обстоятельства превращая их во что-то новое и прекрасное, добывая пользу и знания из ситуации…"
Вечер, заглатывающий печаль.
–Можно буду соучастником в твоей судьбе?– он завел в один из магазинов с противно белым цветом платьями, символизирующими новый лист в книге жизни и то, что следует оставлять не свершившееся прошлое у себя глубоко внутри и не раскаиваться… -Он, да и тот, кого ты выбрала даже не глянет на такое. Слишком простое, не выделяющееся, совершенно не подходит к тому стилю, который ты выбираешь. А примерь,– уверенно проходя внутрь, он достал иссиня-белое, невесомое платье с золотым поясом и каймой, как выдернутое из времен греческих мифов.– Только золотистую ленту и цветы в волосы… и маленький букет… даже нет, один цветок.
–Беру. В нем действительно я. Только сережки добавлю.
Вторая родина осталась далеко за Нарвской крепостью. Почему до первых классов там была нежной, хрупкой девочкой, с большими глазами смотрящей на все, а здесь… те же глаза, но они большие уже не для того, чтоб радоваться, дразнить своей шалостью, а чтоб видеть от кого ждать очередной удар, защищаться, проникая взглядом в обидчиков или быть наполненными до краев слезами, становясь больше и больше, чтоб не проронить ни капли, заставляя их засыхать корочкой невидимой боли?
С той поездки-приговора прошло почти пять лет и возникает вопрос: почему бывают трое? Один – идеал, с которым можешь жадно говорить на любые темы, не боясь осуждений, чувствуя себя свободной…Второй – с ним всегда настоящая ты, но как сотканная из лжи и порока, играешь в игру где общее правило боль в счастье… Третий – просто с кем останешься до конца, не имея четких объяснений почему.
Я тихо рыдала, прогуливаясь по улочкам, куда третий раз точно не собиралась приходить… через несколько часов мой самолет. Домой в Лейпциг. А пока снова рассвет. На сутки исчезла от всех, как когда-то с ним, простившись и пожелав счастья, которого у нас не будет.
–Прости, но я не смогу дать то, что ты хочешь,– ветром выписана истина…
Снова воспоминания другого дня. Слова – пуля. Как в замедленной съемке тает надежда, оставляя лишь образ одинокой свободы. Я знала, скажу – прощай человек, который в одно мгновение стал ближе,чем что либо в этом мире. Прощай и прости, что такая несмелая, слабая, глупая…С тобой была та, которой я хотела стать…и стала… но для чего?
«Зараза…» шуткой ты хорошо сумел меня описать. Да, это тоже одна из граней моего непостоянного характера. Двулична? Нет… в моем запасе намного больше масок, чем ты мог представить.
«Все мы волки, у нас разные стаи. Но в них есть сильные, которые плюют на обычаи, строя свои собственные правила. Есть слабаки, которые подчиняются – основная масса. Сильных мало… По какому круговороту пойдешь? Ты хочешь вырвать настоящую ЖИЗНЬ? Тогда не бойся последствий. Они испугаются и уйдут»,– я сохранила твои последние слова…
Жаль ты не догадывался: я – одинокая волчица. Нас еще меньше. Нам чужда стая, поэтому, возможно так быстро приспосабливаемся под любое общество и так же легко можем из него уйти.
Посчитаешь, я склонна все и всех забывать? Да, мое лицо не зацепит острие утрат, но обратная сторона сознания всегда пропечатывает яркими чернилами каждую деталь, слово и лица на бумаге памяти.
–Если бросишь, я не рассержусь, главное, чтоб тебе было лучше…
Сама позволила уйти тому, кого действительно любила, не смотря ни на что, и кем была любима искренне и точно также безответно. С тех пор у нас свои семьи, дом, заботы и одна улочка на двоих, среди капилляров старого Талина…
До сих пор не знаю, кто ты в моей жизни: беспечный ветер, взбудораживший чувства, надежная опора, несбыточная мечта, любимый друг или яркая рана в сердце… и мне это совершенно не важно… главное –в моей жизни ты просто где-то есть…
