Ирина Михайловна Кореневская
Качели времени. Архимед
Глава девятая. Спасибо, прошлая жизнь!
– Архимед. – негромко позвал нынешний Дан.
– Я закончил. – улыбнулся я, закрывая журнал.
Потом отправился совершать все вечерние ритуалы, а после лег в постель. Даниил заглянул ко мне, пожелал спокойной ночи и удалился в их спальню. Дания уже видела десятый сон, как говорят земляне. Да и сонная Сашка, которую отец положил в кроватку, тут же заснула, чтобы разбудить его тихим мяуканьем через два часа. По ночам она удивительно деликатна. Если днем эта девчонка может реветь как слон, едва замешкаешься с кормлением или сменой подгузников, то в темное время суток Александра напоминает о своих потребностях очень тихо. Но на достаточной громкости, чтобы ее услышал один из родителей.
Сам экс-Хронос, удобно расположившись на кровати, обнял жену. Она тут же во сне закинула на него руку и улыбнулась. Вот как Дания его чувствует, даже не просыпаясь? А Даниил стал размышлять о теории поля. Я фыркнул – ему на работе времени мало? И незаметно погрузил мужчину в сон. Теория поля стала просто ромашковым полем, на которое во сне все наше семейство выбралось на пикник. Все же есть масса хорошего в нашем нынешнем положении. В прежней жизни Дан бы меня вышиб из своей головы раньше, чем я бы вообще понял, где оказался. А теперь можно хотя бы позаботиться об его отдыхе.
Еще бы самому заснуть! Сон не шел, я снова вспоминал прошлое, мысленно беседовал со своими первыми родителями, с женой, дочкой. Скучаю по ним, хоть и прошли уже тысячелетия после того как нам пришлось распрощаться навсегда. Кажется, мне самому нужен телепат, чтобы меня усыпить.
Но бойтесь своих желаний! Перевернувшись на другой бок, я понял, что меня и правда вызывает телепат. Снова Александра нащупывает нас. За двадцать с лишним лет она хорошо изучила наши мозговые волны, энергетические отпечатки и теперь старается найти по ним. Если бы не мои блокировки, она бы это уже сделала.
С одной стороны, я горжусь потомком. Саша многому научилась у Дана и Дании. Да и, смею надеяться, у меня тоже. Она теперь отличный телепат и эмпат, способна на многое и даже без всемогущества. А уж с ним и вовсе может совершить даже невероятное. Приятно, когда продолжение твоего рода добивается таких впечатляющих успехов.
С другой стороны – иногда хочется надавать гениальному, как я, потомству, по мягкому месту. Вот зачем она нас ищет? Чтобы что? Добро, если она просто беспокоится и хочет убедиться, что все в порядке, а потом оставит нас в покое. Но если нет? К сожалению, сосчитать ее желания я не способен – я-то не эмпат. Вот прабабушка моей жены, она да, она могла. Она вообще была удивительной и это понятно: сколько выпало на ее долю!
Прочитать мысли Александры я тоже не могу. Да, у меня обширный опыт практики в телепатии и я могу защитить нас от потомка. Но и у новой всемогущей защита ого-го, так что ее думы мне недоступны. К тому же она легко может меня вычислить, если я попытаюсь залезть к ней в голову.
Лучший способ разрешить все сомнения – просто выйти на связь с новым Хроносом и спросить, что ей, собственно, нужно. Однако останавливает меня все то же: я боюсь, что после этого она нас найдет. Хотя если женщина продолжит упорствовать, она и так нас обнаружит. К сожалению, я не могу постоянно держать разум закрытым. Например, когда я сплю, у меня остается только базовая защита. А для телепата ее уровня это все равно что старая калитка без замка. Даже усилия прилагать не надо, чтобы ее открыть.
Так что диалог неизбежен. Но как не выдать себя, общаясь с Александрой? Я, продолжая держать блокировку, нахмурился, пытаясь вспомнить. Что-то же Дан когда-то рассказывал на эту тему, учил меня, как не дать телепату отследить себя. Вот только я забыл, как именно это делать. Досадно, что нужное знание испарилось из головы тогда, когда оно необходимо!
К счастью, Александра к этому моменту уже перестала упорствовать и оставила меня в покое. Да и сон наконец-то вспомнил о своих обязанностях и катапультировал меня в страну Морфея. Я не шучу: создалось такое ощущение, словно меня со всего размаху перекинули из кровати в… В какую-то воду! Я вдруг почувствовал, что мне не хватает воздуха, забил руками, ногами и буквально выпрыгнул из водной толщи к неяркому солнцу.
Огляделся по сторонам и понял: это озеро во вневременности. Всемогущие используют его, в основном, чтобы посидеть на берегу и помедитировать, либо рыбу половить. Купаться здесь, да еще когда столбик термометра замер на отметке в десять градусов – плохая идея. Как и лазить по старому дереву, которое нависло над водой. Но мне, семилетнему шалопаю, все нипочем. Вот и поплатился: сорвался с ветки и полетел ласточкой в водичку.
Теперь же мокрой ласточкой я полетел к дому. Не хватало еще воспаление легких подхватить, ведь мой организм продолжает развиваться даже во вневременности. Так что с болезнями тут все как в реальности. Это я еще два года назад обнаружил, когда слопал три порции мороженого и слег с ангиной.
Забежав в дом, я уже хотел тихонько прокрасться в свою комнату и переодеться в сухое. А мокрые вещи бросить в стирку и скрыть факт происшествия. Дания замечательная мать, чудесная, добрая и заботливая. Но когда непокорное потомство изволит шалить, она может и выпустить своего внутреннего дракона, чтобы неповадно было. Наверное именно поэтому я вырос очень послушным.
Однако до своей комнаты я не дошел. Говорят, что кошку сгубило любопытство – и меня тоже. Услышав расстроенный голос всемогущей из кабинета, я подкрался к дверям и приник ухом к тоненькой щелочке. Хотелось понять, что же заставило ее печалиться. Нашу богиню обычно ничто не способно заставить огорчиться.
– Он снова спрятался от меня, Дан. – жаловалась она теперь. – Даже с твоим аппаратом я не смогла найти его.
– Все же он тоже хороший телепат, милая. – утешал ее мужчина. – Да и я, осел, в свое время ему пару приемов раскрыл.
– Ослы, конечно, трогательные животные, но не сравнивай себя с ними. Ты умнее. – задумалась Дания. А потом вздохнула. – Как же мне найти его?
– Я об этом подумаю. А пока сменим одну твою идею-фикс на другую, чтобы ты отвлеклась. Архимед!
Двери распахнулись, стукнув меня по любопытному носу. Я возмущенно посмотрел на Даниила: вот и как он мог меня так подставить? Где, спрашивается, мужская солидарность?! И лишь став отцом, наконец понял: любая солидарность мигом утрачивается, когда у твоего чада обнаруживаются мокрые ноги.
Вот и Дания утратила свою печаль и превратилась в дракона. Она мгновенно переодела меня, облепила горчичниками, заставила парить ноги в тазике. Отдельной строкой выписала нагоняй, когда узнала, что именно послужило причиной моего стремительного намокания с головы до пяток.
Вечером же, когда Даниил зашел посидеть со мной перед сном, я, уже лежа в кровати, сразу поинтересовался подробностями происходящего.
– Кто спрятался от Дании? – и поняв, что мужчина не намерен секретничать, сделал заявление. – Ты мне должен за то, что натравил ее на меня!
– Я расплатился по долгу, избавив тебя от перспективы заболеть, мой юный друг. – хитро усмехнулся всемогущий.
– Дан!
– Ну ладно. Только не говори Дании. Это будет наш маленький секрет.
Я кивнул и Даниил рассказал, что Дания все годы, пока они живут во вневременности, пытается найти своего отца. Для этого Хронос даже изобрел специальный аппарат. Если его использует человек, который не обладает телепатией, то он все равно может проникнуть в мысли другого. Но беда в том, что Гедеон – тоже прекрасный телепат и потому Дания может достучаться до него, даже поговорить с ним. Но отследить его, благодаря мыслительной активности папаши – увы, нет.
Помню, я тогда сильно удивился. Раньше всемогущие не говорили о том, что кто-то из их родителей тоже до сих пор жив. Позднее я понял: это, в общем-то, не мое дело. Тем более таким отцом, как Гедеон, не сильно погордишься. Но семилетнего меня не посвящали в подробности семейной истории. Однако я все равно нашел чему еще изумиться.
– Зачем прятаться от своего ребенка? И как он скрылся от твоего изобретения?
То, что Даниил гениальнее любого, даже меня, раз так во много, я понимал уже тогда. А потому для меня было странным то, что кто-то мог спрятаться от его приборов, тем более от таких, которые работают с мозговой активностью.
В ответ мужчина усмехнулся и пояснил, что не все отцы, к сожалению, одинаково полезны. У Дании с Гедеоном, увы, отношения не заладились с самого детства. И теперь мужчина не стремится все исправиться. А скрывается он благодаря ему же, Дану. Зять когда-то научил тестя некоторым ментальным приемам. Тот оказался хорошим и внимательным учеником с прекрасной памятью.
– Хороший телепат отследит тебя по следу, который идет от твоей энергии из мыслей в реальность. – объяснял он теперь. – Тем более мы так устроены, что при контакте, прямом разговоре с человеком, как правило, не беседуем в темноте. Все равно мы воссоздаем какой-то отрезок реальности в мысленном пространстве.
Я кивнул. Да, когда мы с Даниилом связывались телепатически, то обычно оба словно оказывались в каком-то месте, известном нам обоим или только кому-то одному.
– Либо, если мысленный диалог происходит без визуализации, хороший телепат все равно узнает, что сейчас находится перед твоими глазами и так определит твое местонахождение. Но есть простой, однако очень действенный прием, как обмануть его отслеживающий аппарат.
Прием оказался действительно очень простым, как и все гениальное. Допустим, я сижу в гостиной нашей квартиры на Нибиру. Но прежде чем связаться с кем-то, кому я не желаю открывать, где нахожусь, мне надо представить, например, класс в школе, которую я посещаю. Представить подробно и на некоторое время дать себе установку: я нахожусь именно тут. Сознание и правда на определенное, заранее мной же оговоренное, количество минут или часов, отправится в это место. А оттуда можно и вызвать телепата. Главное – закончить разговор с ним до того, как мое сознание отправится обратно. Тогда он, даже проследив мой импульс, придет в школьный класс, а не в гостиную моего дома.
– Гедеон с годами натренировался моментально переноситься сознанием на планету, которой уже не существует. – объяснил Даниил. – И потому даже мои приборы, а возможно, и я сам, не можем его отыскать и… И что это пищит?
Возле кровати тихо запищал будильник. Я открыл глаза, увидел сонный земной рассвет и улыбнулся. Спасибо, прошлая жизнь! Теперь, когда Александра в следующий раз захочет выйти на связь – я буду готов!
Глава десятая. Пострадали даже скалы
– Честно говоря, я не был готов к такому. – признался я, подтягивая высокие болотные сапоги.
– Увы, милый! К такому невозможно подготовиться! – откликнулся в моей голове Даниил.
Мы уже прилетели на Землю. Случилось это вчера, во второй половине дня. Покинув звездолет, который за эти месяцы уже стал нам родным домом и успел основательно поднадоесть, все поехали в лагерь сохранивших память. Они обосновались на Апеннинском полуострове, где впоследствии случилась одна история, смешавшая нам все карты. Но это произойдет только через семь с половиной тысяч лет.
Пока же мы с удовольствием бродили по поверхности планеты, а не по звездолету, знакомились с местными. Я, правда, прибыл в лагерь несколько позднее. Следил за разгрузкой нашего главного аппарата, и лишь когда убедился в том, что все в порядке, присоединился к остальным членам экспедиции. Пока все это происходило, на планету опустился вечер, дала знать о себе усталость, перенасыщенность новыми впечатлениями. Ведь после корабля, где почти ничего не происходит, знакомства и переезды – это действительно слишком много для одного дня. Поэтому все мы рухнули в постели, как подрубленные. Помню, на часах было всего семь вечера. Зато встал я в пять утра, как обычно.
Погулял по спящему лагерю, вернулся в дом, в котором меня поселили, на кухне тихонько приготовил завтрак и подкрепился. А когда в шесть утра начали просыпаться остальные, тут же изъявил желание отправиться в Атлантиду. Прежде чем действовать, я хотел бы лично посмотреть на место, где свершилась одна из величайших трагедий в истории актуальной версии Вселенной.
И хотя я сказал, что могу и сам добраться, было бы на чем, сопровождать меня все равно пожелали и местные, и члены экспедиции. Все быстро собрались и уже около семи мы оказались на месте. Сохранившие память еще в лагере выдали нам бродни – высокие рыбацкие сапоги, чтобы мы не замочили ноги.
За прошедшее столетие Атлантида уже обнаружила тенденцию к затоплению и воды в городе было чуть выше, чем мне по колено – а я достаточно высокий юноша. Но шокировала меня, конечно, не повышенная влажность. До сих пор, невзирая на то, что прошло уже много времени, улицы первого земного города хранили на себе отпечаток трагедии.
Храбрых защитников и невинных жертв те, кто сохранил память, со всеми возможными почестями предали земле еще до того, как прилетели нибирийцы. Мацтиконов, которые по каким-то причинам в прах не рассыпались, не трогали – время, солнце и вода сделали свое дело и похоронили их самостоятельно. Но все же сразу, как только мы высадились на берегу и обратили взгляды на поселение, стало понятно: тут произошло что-то ужасное.
Пострадали даже скалы, служившие городу естественной защитой: одна из них, огромная и, казалось, вечная, была расколота надвое, словно тут решил опробовать свой новый молот Тор. Каким-то чудом уцелевшие здания соседствовали с полуразрушенными, а то и вовсе с грудами огромных кирпичей. Через выбитые окна видна черепица, где-то уже покрытая мхом, где-то проглядывавшая через дикие кустарники.
Да, можно было бы напрячь воображение и представить, будто люди просто покинули этот город и сделали это достаточно давно, но… Но вот я вижу чей-то велосипед, колеса которого потеряли идеальную круглую форму, руль перекосило, а педали и вовсе отсутствовали. Зато ржавая цепь, коричнево-зеленоватого цвета была на месте. Вот дальше вижу тяжелые тома энциклопедий. От них уцелели только кожаные, когда-то бывшие роскошными, переплеты. А чуть дальше, лицом к небу, лежит чья-то лысая кукла. Один глаз у нее уже почти стерся, как и рот. А второй, выцветший, блекло-голубой, удивленно смотрит на нас. И игрушка будто спрашивает: за что со мной так?
Я замер возле куклы. Ведь у нее наверняка была маленькая хозяйка, обожавшая ее, холившая и лелеявшая, игравшая с ней в дочки-матери. Воображение представило мне милую маленькую девочку с аккуратными косичками – их утром ей заплела любящая мама. Малышка наверняка укладывала куклу с собой в кровать, пыталась накормить манной кашей за завтраком под умиленными взглядами родителей. А к обеду… К обеду кукла лишилась любимой и любящей хозяйки. И сколько таких девочек было в Атлантиде? Или мальчишек, обожавших гонять на велосипедах? Юных или не очень ученых, которые с трепетом относились к своим фолиантам и ни за что не пожелали бы им подобной участи! Вещи, которые все еще оставались тут, стали безмолвным доказательством того, что люди не оставляли город в поисках лучшей доли. Ужасная, огромная несправедливость мигом оборвала его мирное существование.
– Это слишком. – присел я на обломок стены.
– Прости, мой мальчик. Многое бы я отдал, чтобы ни ты, ни кто-то иной не испытывал такой боли, как сейчас. Такой боли, как тогда.
– Ты поможешь это не допустить.
Остальные члены экспедиции, такие же шокированные и потрясенные, как я, бродили неподалеку. Никто из них не удивлялся тому, что я бормочу себе под нос – еще на Нибиру привыкли. К тому же все знали, что я со всемогущими на постоянной связи, а потому не мешали нам общаться. Да еще и проявляли удивительную деликатность: едва только поймут, что у меня начинается сеанс телепатического созвона с высшей силой, сразу же отходили в сторонку, чтобы не подслушать нас ненароком.
– Увы, сынок, будут еще потрясения. – со вздохом сказал Даниил. – Надо морально подготовиться. Это окажется еще страшнее.
– Что может быть страшнее?
– К сожалению, всегда есть что-то страшнее. Но об этом потом. Сейчас тебе надо прийти в себя.
Я согласился. Мы осмотрели тарелку мацтиконов, успешно ржавеющую на центральной площади и решили возвращаться. Больше здесь делать было нечего. Сохранившие память попытались было оправдаться, объяснить, почему до сих пор не смогли навести тут порядок, но я их остановил. Мне, человеку, который родился через столетие после трагедии, было тяжело здесь находиться. А каково тем, кто застал все происходящее? Или родился через несколько лет, когда раны были еще свежи? Это все равно, что разбирать вещи любимого человека, который покинул наш мир. Некоторые люди годами не могут решиться на такую, казалось бы, простую, процедуру.
Мы вернулись в лагерь, обсудили дальнейший план действий. Завтра с утра мы отправимся в точку, в которой впоследствии разместим наш аппарат и будем вести работы по ее подготовке. Затем нам предстоит поработать с некоторыми объектами на планете. А потом у меня и отдельных участников экспедиции будет свое собственное задание. Об этом еще раньше сообщил Даниил.
Вечером же меня пригласили в гости к единственной выжившей свидетельнице всего, что происходило в Атлантиде. На момент нападения мацтиконов ей было всего десять лет, девочка выжила чудом. И тогда же она обрела невиданную мощь, множество способностей погибших атлантов. Телекинез, телепортация, телепатия, эмпатия…
Услышав о последнем даре, я поежился. Тут и без способности ощущать чувства других нелегко пришлось при посещении Атлантиды. Лия же успела застать последний миг жизни всех, кто был там. Как она выжила, пропустив через себя всю эту боль? Вот уж действительно необыкновенная женщина! Я много читал о ней, слышал от Даниила. И конечно же принял приглашение – для меня это великая честь.
Впоследствии, не раз и не два мысленно возвращаясь к этому визиту, я понимал: ничто не случается просто так. Как любит повторять один из моих дальних потомков: судьба всегда приводит тебя туда, где ты должен оказаться. Да, это так. В твоей воле потом поступить не так, как эта самая судьба запланировала, сделать все иначе, выбрать что-то самостоятельно. Но к этому выбору приведет тебя именно она, а не твои ноги.
Я оказался у порога дома, где жила Лия, ровно без пяти семь. Пунктуальность в нашем роду в крови. Постучав, я приготовился уже увидеть седовласую почтенную женщину. Но дверь стремительно распахнулась, а на пороге словно взметнулось пламя… Или нет, расцвел алый мак? Или…
Знаете, если сдуру некоторое время смотреть на солнце или даже на лампочку – не ослепнешь, конечно. Если повезет. Но перед глазами еще минуту-другую будут мелькать разноцветные или темные пятна, которые мешают нормально рассмотреть то, что происходит перед органами зрения. Так и у меня случилось: я нечаянно посмотрел на солнце и временно частично ослеп.
Дверь открыла Дия, правнучка Лии. Почему-то в этой семье любили называть девочек созвучными трехбуквенными именами. И очень важная роль, как и на Нибиру, отводилась значениям имен. Дия – это сияние, свет, блеск. Нет ничего удивительного в моем временном ослеплении, поскольку эта девушка действительно сияла ярче любых звезд!
От прабабушки Дия унаследовала ярко-рыжие волосы, блестевшие и переливающиеся так, словно они и правда горят ярким огнем. А еще ярко-зеленые глаза, словно два изумруда, сиявшие на хорошеньком личике. На момент нашей первой встречи девушке было всего шестнадцать, на пару лет меньше, чем мне. И ее юная красота вовсю заявляла о себе. Я таких девушек ни до, ни после не видел. Впрочем, я после встречи с Дией на других девушек вообще не смотрел. Это тоже отличительная черта нашего рода. За очень редким исключением. Обычно нам удается найти свою судьбу сразу же.
Тот вечер навсегда врезался в мою память по многим причинам. И главная, конечно же, Дия. Мы почти не общались при первом визите, ведь я пришел как гость ее прабабушки. И разговор, в основном, вел с Лией. Но мы с Дией постоянно искали глазами друг друга. А встречаясь взглядами, улыбались. Правнучка унаследовала от матриарха телепатию, поэтому мы и без слов прекрасно друг друга понимали.
Другая причина – сама Лия. Сто лет для нибирийца – это более-менее средний возраст, в то время мы жили до трехсот лет, а я и вовсе побил все рекорды. Так что я, конечно, не ожидал увидеть перед собой сморщенную и сгорбленную старушку. Но не удивился бы, если бы дама оказалась мрачной и нелюдимой, осторожной и, может быть, робкой. Все-таки столкнуться в десять лет со смертью и кровавым побоищем, увидеть, как на твоих глазах безжалостно убили всех родных и близких, залили улицы родного города кровью… Это не каждый взрослый выдержит.
Но я увидел красивую, сильную, интересную женщину. О возрасте напоминала, разве что, абсолютно седая роскошная грива волос. Зеленые глаза, такие же как у правнучки, сияли ярко и горели любопытством, ей все было интересно, такая жажда жизни исходила от нее! Я изумился, а Лия, которая тоже оказалась весьма опытным телепатом, рассмеялась.
– Мне все в радость, милый Архимед. Я знаю, что жизнь может оборваться вдруг, внезапно и нелепо. И потому каждый день, когда открываю глаза, встречаю с улыбкой. Спасибо мирозданию за этот каждый день!
