Ирина Смирнова
Потерянный источник
Глава 7
Ярвуд дождался, пока его мать и отец выйдут из комнаты, а потом повернулся к Лиз и спокойным, обыденным каким-то тоном произнес:
– Мои комнаты в полном твоем распоряжении, но из них ни ногой, если не хочешь узнать о себе много нового. И сбегать отсюда порталами я бы тебе не советовал. Найду довольно быстро и портить свою репутацию не позволю. Выставлю тебя милой и слегка спятившей от перенагрузки дурочкой. Надеюсь, ты понимаешь, что тогда даже протекция сэра Арчера не поможет? Так что будь хорошей девочкой и сиди тихо, как мышка. Тебе же не привыкать…
После чего развернулся и вышел.
Недовольство матери было ожидаемо. Жаль, что не успел предупредить ее раньше Ядвиги, но ссоры все равно было бы не избежать. Раскрывать кому-то, кроме отца, причину своей быстрой женитьбы Яр не собирался. Достаточно и того, что об этом знает Дэвид, который, к счастью, умеет хранить язык за зубами, и подозревают еще несколько стоящих рядом парней. Но те тоже болтать много не станут. Не должны, по крайней мере. А женщины всегда так и норовят поделиться секретом друг с другом, пока весь город не будет в курсе.
Ярвуд знал о первоистоках не очень много, но вроде даже свадьба не являлась надежной защитой от попыток других мужчин перехватить сокровище у везунчика, к которому оно попало. Дед и отец наверняка знали больше.
Когда Яр вошел в мрачноватый, обшитый темным дубом кабинет, дед уже удобно устроился в кресле рядом с графином своей любимой наливки. А отец стоял у стола и небрежно перекладывал какие-то бумаги, олицетворяя уверенность и спокойствие. Но по куче косвенных признаков, известных только близким, Яр понимал, что в кабинете царит напряженная атмосфера. Поэтому сразу взял быка за рога, с порога заявив:
– Элизабет – первоисток. И она выбрала меня. Так что я, как истинный джентльмен, не смог ответить ей отказом. – Ярвуд ухмыльнулся отцу и подмигнул деду. – Времена, когда леди можно было легко похитить и запереть у себя в замке, миновали…
– А жаль, – недовольно буркнул дед, но по креслу он растекся теперь более расслабленно. Все-таки приятно знать, что внук не спятил, а, наоборот, быстро отреагировал и увел породистую кобылку в конюшню.
– Вы уже… Ты уже проверил ее в деле? – заинтересованно уточнил отец, тоже облегченно выдохнув и оставив свои бумаги.
– Нет, но я быстро с этим разберусь, – успокоил его Ярвуд.
Любимец женщин, никогда не знавший отказов? С чего бы ему сомневаться в успехе? Даже если на самом деле мышка Бетти влюблена в Дэвида и полезла целоваться после магической шутки Ядвиги и ее подруг. Все равно соблазнить ее будет несложно, если постараться. Особенно если постараться!..
– Что ж, я в тебя верю, – хмыкнул средний из Грейхардов. – Официальное празднование устроим через три месяца, как полагается? Чтобы у твоей матери было время подготовиться и повод покрасоваться на балу?
Яр лишь усмехнулся и согласно кивнул.
– Я знаю только то, что первоисток сам выбирает себе мага. И со временем их связь становится крепче, а потом?..
– Потом, когда она закрепляется полностью, разорвать ее практически невозможно. Конечно, даже тогда никто не застрахован от более привлекательного жеребца, загарцевавшего на горизонте. – Дед нетерпеливо пощелкал пальцами, и отец подал ему бокал с наливкой, который как раз успел наполнить. – Только усилить его магию первоисток уже не сможет. Связь создается лишь раз. Но пока эта девчонка не приклеена к тебе намертво, ее в любой момент могут охмурить и выкрасть, так что поторопись с жеребятами. Ничто так не привязывает женщину к семье и мужчине, как пара-тройка малышей.
Яр снова молча кивнул, теперь уже деду.
Значит, его рассуждения верны – брак еще не панацея. Нужно переспать, причем не один и даже не два раза.
Об изменах на время придется забыть или проворачивать их тайно… Мысленно Ярвуд слегка скривился – он не привык ограничивать себя в связях, но возможность усилить магию рода гораздо важнее. Благодаря Бетти и он сам, и его дети будут обладать удвоенной, а то и утроенной магической мощью. Ради этого можно вообще отказаться от женщин на парочку лет, а ведь у него под боком будет жена.
– Что ж, удачи, мой мальчик. – На лице среднего Грейхарда промелькнула самодовольно-ехидная улыбка, он отсалютовал сыну своим бокалом. – Давай выпьем, и ты пойдешь трудиться на тем, чтобы мои внуки стали первыми по силе магами в стране.
Правда, отметив с мужской половиной семьи свою женитьбу, Ярвуд отправился не к жене, а к сестре, предварительно убедившись, что мать жалуется на жизнь свекрови, выставив младшее поколение из своих комнат.
Предупреждать Ядвигу о своем появлении вежливым стуком в дверь Яр не стал. Не та ситуация. Смоется еще, бегай потом за ней по порталам, как будто ему заняться больше нечем!
Нет уж, быстро ворваться, в два шага оказаться рядом, схватить за плечи и прижать к стене, чтобы не вырвалась.
– Итак, леди Ядвига Грейхард, выкладывай всю правду, и быстро! А не то о твоих развлечениях станет известно родителям.
– Что?! – Ядвига, до его прихода нервно перебиравшая какие-то флаконы и коробочки на своем туалетном столике, пискнула от неожиданности и уставилась на брата возмущенными глазами. – О чем ты?! Это ты у нас рехнулся и женился на… на… на тихоне Бетти! С чего тебе это в голову вообще взбрело?!
Она явно считала, что лучшая защита – нападение.
– То есть правду ты говорить не желаешь? – Яр отпустил сестру и сделал шаг назад. – Отлично, – процедил он многообещающим тоном, перебирая в голове, какую из подруг сестры лучше навестить первой. Рыжую бестолочь или светло-русую наглость? Первая проговорится быстрее.
Яда, уже прикинувшая, что порошок готовила не она, нашла рецепт в библиотеке тоже не она, и дула им в лицо мыши Мелисса, все же забеспокоилась. Своего брата она знала слишком хорошо, когда у него такое лицо, такой голос и такой огонь в глазах, слишком нагло врать – себе дороже.
Прямыми наездами сейчас ничего не решишь, тут надо хитростью. Так что первым делом Ядвига залилась слезами и, кинувшись к брату, уткнулась лицом в его рубашку, как всегда делала в детстве, когда ее обижали.
Парень, слегка растерявшийся от такой резкой перемены в поведении сестры, инстинктивно приобнял ее и нахмурился.
– Я ничего не сделала! – искренне рыдала Яда. – Ничего! За что ты со мной так?! А девочки всего лишь хотели немного подшутить над Дэвидом… Кто же знал, что эта дура ненормальная кинется не на него, а на тебя? Что она с тобой сотворила?! Что-то наверняка запрещенное, иначе мой брат никогда не сошел бы с ума и не женился на этой… на этой!
– Что именно вы натворили? – Ярвуд уже слегка выдохнул. Конечно, в полную невиновность сестры он не поверил. И «немного подшутить» можно было очень по-разному. Но если в ход пошли слезы, причем настоящие, значит, Ядвига напугана последствиями и ожидалось действительно что-то иное.
– Да ничего особенного! – всхлипнула Яда, забирая протянутый братом платок и утыкаясь в него. – Это даже не приворот! Девочки же не такие дуры… – Свое участие она старательно не упоминала. – Это просто шутка, чтобы узнать, кто в кого влюблен! Ну не подозревал никто, что эта мышь библиотечная строит глазки Дэвиду и при этом влюблена в тебя! Лучше бы она хотела… сторожа из библиотеки… Но мы-то все думали на Дэвида! А он бы ни за что… на ней… не жени-и-ился! – и Ядвига снова залилась слезами.
Глава 8
Когда этот самоуверенный петух закрыл дверь, Лиз вздохнула, нервно передернула плечами и пошла осматриваться. Ну а что ей оставалось? Бежать? Куда? В чем-то Ярвуд прав – на кафедре ей теперь не спрятаться. Но в остальном, конечно, он слегка погорячился.
Лиз подошла к окну, отодвинула тонкий шелковый тюль и задумчиво полюбовалась на роскошные клумбы во внутреннем саду старинного особняка. Красиво… Наверное, когда ты всю жизнь жил в такой изысканности и роскоши, трудно представить, что бывает и по-другому.
Лиз снова вздохнула. Что же. Пришло время подвести итоги и постараться хоть немного отодвинуть эмоции, а то они бурлят внутри, пенятся и рвутся наружу желанием схватить вот эту старинную вазу с цветами и что есть силы грохнуть ее об пол! А еще лучше – о голову одного слишком красивого и желанного гада.
С трудом отогнав от мысленного взора сладостную картину мокрого Ярвуда в осколках и повисших на ушах ошметках роз, Лиз села в кресло и, как учила мама, начала рассматривать собственные ладони. Каждый палец на левой руке – это плюс, на правой – минус. Начинаем загибать и считать.
Начнем с плюсов, это приятнее и помогает не впасть в уныние. И самый первый, самый главный – Ярвуд Грейхард в полном ее распоряжении как муж. Можно больше не маскировать свои взгляды, не делать вид, что смотришь мимо и вообще на другого, а на эту заразу только мельком, только искоса. Можно смотреть на него прямо, любоваться и так впечатанными в сознание мучительно-сладкими подробностями: как он поворачивает голову, как прикусывает нижнюю губу, когда задумывается, как смеется, откидывая голову назад и встряхивая волосами. Какие у него красивые руки с длинными и сильными пальцами музыканта и мага… и широкие плечи, и…
Ой, хватит, а то пальцы на обеих руках кончатся быстрее, чем перечисленные достоинства одного поганца. Зачем себе-то врать? Как влюбилась на первом курсе, так за семь лет и не смогла излечиться от болезни по имени Ярвуд Грейхард. И вот теперь появилась возможность если не выздороветь, то хотя бы насладиться. Другое дело, чего это ей будет стоить. Свободы? Хм.
«Дорогой муж» не подумал о том, что кафедра – не единственное место, куда Лиз может сбежать. Он забыл, что заучка, тихоня и мышка пришла в Академию не из старинного особняка от богатых и знатных мамы с папой.
Да, возвращаться с высот академической среды обратно к простым людям и «простым» проблемам будет нелегко. Но вполне возможно, тем более что Элизабет больше не бесправная девчонка, дочь бытовички Джейн Вуд, у которой ни денег, ни связей, ни образования.
Теперь у нее есть диплом лучшей магической академии континента, есть знания и опыт, достаточные для того, чтобы получить работу в любой стране. Да, сначала будет трудно, условия не сравнятся с теми, что ей предложили на кафедре. Но ей не привыкать, и со временем она добьется большего.
Так что при желании она может уйти прямо сейчас и потеряться навсегда. Это несомненный плюс, который позволяет унять панику загнанного в угол зверька.
Теперь можно здраво обдумать, а надо ли ей вообще уходить?
Сколько Лиз себя помнила, они с мамой всегда куда-то бежали и от кого-то прятались. Мама была слабенькой бытовичкой без высшего образования, но она виртуозно научилась владеть тем минимумом, который оказался ей доступен, и, если бы осела на одном месте, устроившись в хороший салон, наверняка стала бы дорогим и востребованным мастером косметических чар.
Но Джейн никогда не задерживалась в одном городе или районе дольше, чем на несколько месяцев. И поэтому перебивалась случайными заработками, почти все их тратя на маленькую дочь. А еще она приучила Лиз никогда не выходить из дома без наложенной мамой маскировки и специальной одежды, прятавшей фигуру. И постоянно твердила, что нельзя никогда, ни при каких обстоятельствах, разговаривать с незнакомцами, нельзя ходить туда, где ее увидит слишком много людей, нельзя привлекать к себе внимание и вообще надо казаться как можно более незаметной.
Лиз с детства знала, что мама спасла ее от очень злых людей, которые убили папу и теперь преследуют маленькую семью по всему свету, и надо прятаться, хитрить и скрываться. И она верила матери безоговорочно, потому что та никогда не обманывала и всегда подробно объясняла, почему то или другое «нельзя» присутствует в их жизни.
Лиз так привыкла прятаться, что старалась вообще не выходить лишний раз из съемной каморки, где мама оставляла ее, уходя на поиски работы. Сначала ей было ужасно скучно, а потом Джейн как-то умудрилась записать ее в программу домашнего обучения при благотворительной школе для бедных, и девочка накинулась на книги, как изголодавшийся путник на долгожданную еду. Даже переезды из города в город не помешали Элизабет блестяще сдать все обязательные и даже дополнительные экзамены и получить грант на обучение в Академии, особенно когда она продемонстрировала экзаменаторам зачатки пространственной магии и выдающиеся способности к сложнейшим математическим расчетам.
Мама уже тогда была больна, хотя и старалась скрывать это от дочери. Она так радовалась, что Лиз поступила… Стены Академии казались ей надежной защитой от преследователей. Но все равно мать постоянно твердила о маскировке, об осторожности и о том, что выделяться из толпы ни в коем случае нельзя.
Джейн в одиночку разработала и наложила на девушку сложную систему косметических чар, превративших синеглазую изящную фею с золотыми локонами в серую мышь с неопределенно-смазанной внешностью. И Элизабет обещала матери поддерживать эту иллюзию до тех пор, пока…
– Пока не найдешь своего мужчину, Лиззи, и не полюбишь его. Но он обязательно должен быть сильным, а еще богатым и влиятельным. И не фыркай мне! Только такой сумеет тебя защитить от… ты знаешь от кого. Он сразу полюбит тебя больше жизни и тогда отведет от тебя любую опасность.
– Ой, ма-ам! Вот прямо с разбега полюбит и защитит. Именно тот, в которого я влюблюсь. С какой стати?
– Вот найдешь, тогда и узнаешь. А до тех пор носи маскировку даже ночью!
Мама умерла, когда Элизабет училась на третьем курсе. Четыре года прошло… а больно до сих пор. Ей ведь не сразу даже сообщили, потому что ее группа была на практике в другом конце страны, а когда они вернулись… безымянная могила на кладбище для бедных – вот и все, что осталось у Лиз.
Кроме этой боли и ощущения полного одиночества у девушки появились новые проблемы: мамина маскировочная сеть продержалась еще почти три года, благодаря постоянной и очень осторожной подпитке собственными магическими силами, но потом начала неумолимо рассыпаться. Весь седьмой курс Элизабет латала эту сеть каждый день, но все равно пришлось прибегать к другим ухищрениям. Специальные очки, грим, платья, косынка эта идиотская. Кто бы знал, как оно все надоело!!! А надежды на избавление не было.
Потому что мужчину-то Лиз нашла и даже полюбила. Только вот он, вопреки маминым предсказаниям, вовсе не рвался защищать ее от всего остального мира и вообще не обращал на нее ни малейшего внимания. В упор не видел!
До сегодняшнего утра.
Глава 9
Вертя в руках бронзовую фигурку котенка, взятую с каминной полки, девушка размышляла.
Почему он все же на ней женился? Этот вопрос очень волновал Элизабет, поскольку логичного ответа она на него не находила. Оставалось только думать, что дурында Ядвига и ее не менее «умные» подруги что-то напутали в своем розыгрыше и странный эффект подействовал не только на Лиз, но и на Ярвуда – через поцелуй.
Но что будет, когда магия рассеется?
Лиз растерянно потерла лоб и отставила котенка, но только для того, чтобы взять со стола не менее красивую фигурку коня. Очаровательные безделушки… Она никогда такую прелесть раньше в руках не держала, видела только в витрине дорогих магазинов. А теперь…
Очень хотелось придушить сестру «мужа», просто очень. Девушка даже не сомневалась, кто инициатор этой дурацкой шуточки – юная Грейхард давно действовала на нервы лорду Арчеру, кидая на него томные и трепетные взоры. А когда стало известно, кто получил место на кафедре, из глаз аристократки полетели совсем другие стрелы – полные яда и ненависти. И прожигала глазами Ядвига не преподавателя, нет. Она пыталась испепелить «соперницу».
Дура, что с нее возьмешь. Лиз-то знала, почему именно ей предложили аспирантуру у Арчера. Способность к почти мгновенным сложным вычислениям в уме и редкая любовь к зубодробительным расчетам скрытых пространств – вот что сыграло решающую роль, а вовсе не скромный вид «серой мыши».
Хотя, конечно, Лиз понимала преподавателя и не обижалась за то, что тот отшил дурную студентку с матримониальными планами именно этим аргументом.
Она не думала, что это настолько выйдет ей боком. Ненавидящие взгляды можно потерпеть, тем более до выпуска оставались считаные дни…
И на тебе. Сюрприз. Что теперь со всем этим делать?
Лиз встала с кресла, прошлась по комнате, без прежнего восторга обозрела сад… вернула бронзового коня на место.
Ладно. Допустим, через пару дней Ярвуд тоже очнется. И что? Они уже женаты! Иначе Яр ни за что сам не объявил бы это множеству людей там, в зале. Обманывать в таком деле – скандал и удар по репутации семьи. А он еще и строит тут своих родителей, явно намерен удерживать «жену» любой ценой. И, кстати, совсем не похож на околдованного.
Вон, на столе, в красивой строгой рамке магический портрет всего семейства. Можно взять картинку в руки, провести пальцем по лицу изображенного там мужчины. Такой же, как и всегда. Уверенный в себе, высокомерный и привлекательный. Одна насмешливо заломленная бровь чего стоит… пока рассказывал ей тут про свои планы, даже этот излом никуда не делся, и бездна в глазах все та же. Грейхард собственной персоной и в полном сознании.
Это все означает только одно – что бы там ни напортачила Ядвига, отменить брак уже не получится. А если кое-кто по прошествии времени придет в ярость… что же, Лиз не собиралась подставлять шею за каких-то идиоток. И выдаст их с чистой совестью, всех троих! Не только Ярвуду, но и всем желающим слушать.
Вряд ли их по-настоящему накажут, будем реалистами. Но репутации самой Ядвиги и вообще всего рода Грейхардов будет нанесен существенный урон.
Стало быть… нет, легкой жизни не предвидится. Но и выгнать ее не смогут. Если только Лиз сама не уйдет, а она же уже решила, что торопиться не следует.
Элизабет нервно сжала руки и закусила губу, поймав себя на том, что уже какое-то время мечется между окном и дверью, за которой скрылся «муж». Так, спокойно, спокойно.
Может, все же попробовать? Снять маскировку и соблазнить Ярвуда? Вдруг и правда… Лиз вроде и не верила маминым словам, считая их сказками, но какая-то подсознательная надежда в ней все же жила. Ну вдруг?! Полюбит, защитит, и будут они жить долго и счастливо.
Девушка встряхнулась, словно попавшая под дождь кошка, и невесело рассмеялась своим наивным мыслям. Да, конечно, первый ловелас Академии вот так сразу возьмет и полюбит на всю жизнь, ага. Очень правдоподобно.
Скажи честно, голубушка, тебе просто до смерти надоели вечные прятки и необходимость притворяться овечкой. И скитания по чужим странам тебя не особенно прельщают.
А вот место на кафедре манит. И совсем не хочется уступать его этой выдре! А ведь если Лиз исчезнет, озабоченная коза Ядвига найдет способ пролезть в ассистентки к лорду Арчеру. Ну нет!
И Грейхард…
Элизабет вдруг покраснела и даже на мгновение перестала дышать от одного воспоминания. Ей никак не удавалось позабыть ту случайно подсмотренную сцену, и движение сильных мышц под гладкой кожей, и игру лунных бликов на спине. Бездну ему под ноги, избалованному кобелю, но так хочется… хочется оказаться на месте той неизвестной вертихвостки! И не на одну ночь, а навсегда!
Девушке стало жарко, и она впервые пожалела о своем тяжелом шерстяном платье с подкладками. Захотелось не просто снять – сорвать его с себя, чтобы почувствовать кожей прикосновение прохладного воздуха. Бездна… да что ж такое? Как наваждение!
И конечно, именно этот момент выбрал Ярвуд, чтобы вернуться в комнату.
Яр, очень озадаченный после разговора с сестрой, распахнул дверь и застыл на пороге. Похоже, придется выяснять у Флоры рецепт того порошка, который она дала нюхнуть мышке Бетти. Такое впечатление, что его действие пошло по второму кругу. Ярвуду даже на секунду показалось, что девушка сейчас снова накинется на него с поцелуями. А что еще можно подумать при виде раскрасневшейся, явно возбужденной мышки с шалыми блестящими глазищами, внезапно оказавшимися синими, как море? И губы она облизывала, словно намекая на продолжение.
Нет, Яр был совсем не против приятно провести время и заодно начать закреплять связь, так что он шагнул к Бетти, сдернул с нее ее страшный платок, приобнял девушку одной рукой, прижимая к себе и целуя, не дожидаясь, пока она первая набросится на него. При этом второй, свободной рукой, Ярвуд принялся расстегивать застежки на балахоне, в котором мышь столько лет прятала такие роскошные и соблазнительные формы. И хорошо, что прятала! Теперь все это достанется ему, бонусом к усилению магии.
Элизабет сначала позволила увлечь себя в поцелуй, она почти плавилась в сильных руках мужа и даже не заметила исчезновения платка, но, когда проворные пальцы Яра нашарили на спине под воротником ряд крючков и стали расстегивать их один за другим, сквозь одуряющую пелену возбуждения пробился страх.
Причем разумного объяснения у этого страха не было – она сама! Хотела! Избавиться от платья!
Даже, наверное, больше, чем Грейхард…
Но почти задавленный внутренний голос вдруг отчаянно взвыл, пробуждая разум, Лиз очнулась и со стоном оторвалась от невозможно возбуждающих губ мужа, выдохнула и принялась упорно отпихивать от себя соблазнительное тело.
– Нет! Отпусти! Пожалуйста…
– Еще скажи, что ты меня не хочешь! – ухмыльнулся Ярвуд, облизнувшись и при этом нагло глядя девушке в глаза.
Лиз быстро опустила ресницы, пряча взгляд как раньше, словно продолжая игру в стеснительную мышку Бетти. При этом она осторожно, но настойчиво продолжала освобождаться от объятий. Яр не стал ее удерживать, отпустив и отступив на полшага, чтобы успокоиться и справиться с раздражением. Она себя в зеркало вообще видела? Недотрога-скромница?!
Но тут Бетти, продолжая глядеть в сторону, начала задавать вопросы.
– Ты узнал у сестры, чем она меня отравила? – В голосе девушки еще слышна была дрожь, но она постаралась, чтобы это прозвучало достаточно уверенно. – Никаких последствий не будет? Возможно, мне нужен лекарь?
Ярвуд, мысленно выматерившись и помянув сестру добрым и недобрым словом, решил побыть приличным мужем. Он вновь притянул девушку к себе, но уже не властно и страстно, а с легким намеком на нежность. В конце концов, он бы на ее месте тоже волновался о своем здоровье.
– Ты в полном порядке, но я готов осмотреть тебя вместо лекаря. – Нахально улыбнувшись, Яр все же легонечко поцеловал жену в губы, чтобы не терять настрой. – Последствия будут только через девять месяцев, а пока единственное, что произошло, – наш брак. Так что можешь расслабиться и наслаждаться своим положением замужней женщины и младшей леди Грейхард. Но я тоже рассчитываю на свою часть удовольствия от статуса женатого мужчины…
