Ирина Смирнова
Мой Альфа. Привязать, приручить, полюбить
Глава 7
Дориш стоял на берегу узенькой, но очень глубокой реки и любовался на свое отражение. Не знаю уж, какой тупица придумал, что вампиры не могут видеть себя в зеркальных поверхностях… Это наглая ложь.
Вот насчет дневного света не врали: большинство обгорало практически сразу. Нет, конечно, не до смерти, а до отвратительно-помидорного красного цвета. А если продолжали упорно торчать на солнце и дальше, тогда с них постепенно начинала слезать кожа. Затем обгорало мясо, причем, учитывая, что мы и так уже были немного мертвы, вместо стейка средней прожарки сразу получалась очень неаппетитная густая кашица, плавно стекающая по костям, которые в конце концов вспыхивали и превращались в уголечки.
Но у нашей ветви был дар противостоять солнечным лучам. Именно поэтому Дориш до сих пор был еще жив.
Присев на макушку ближайшего дерева, я принялась наблюдать за одним непослушным мальчишкой и поджидать второго. Спасать птенца, если он попробует утопиться, у меня в планах не было. Пусть бродит по дну реки, сколько ему влезет. Вдруг ему после заячьей крови рыбьей попить захотелось, ради разнообразия.
Вот только, судя по задумчивому виду, Дориш понимал, что утонуть у него не получится. Или уже успел попробовать, а потом обсохнуть, если давно здесь стоит.
Летела я сюда с намерением его прибить, желательно сразу. Только когда увидела – передумала.
Вот сидит он, потенциально более сильный, смотрит в воду, думает о чем-то. И тут на него сверху падаю я, залепляю по и так дурной голове подзатыльник, потом еще, может быть, придушу с воспитательной целью, но он же не поймет ничего.
Явно или самоубиться, или пострадать пришел. Вместо того чтобы, как и положено хищнику, бежать охотиться, благо до деревни с вкусной едой рукой подать, стоит и реку гипнотизирует.
– Рыбы, рыбы, рыбы, рыбы… – тихо пропищала я, повиснув на ветке вниз головой так, чтобы максимально спрятаться в зелени листьев.
На самом деле по лесу бежали не рыбы, а волки. Пятеро. Самок среди них не было, и, судя по злым мордам, мальчики собирались вернуть мне моего птенца немного ощипанным.
Дориш тоже почуял их приближение раньше, чем увидел и даже услышал. Повернувшись лицом к лесу и вытянув шею, он полминуты оглядывался, выискивая опасность, напряженный и сгруппировавшийся. Жажда жизни и хищная натура вампира взяли верх, возможно временно, неважно. Но мой птенец явно собирался драться, а не подставлять шею под укус.
Вышедшие из леса оборотни медленно окружали Дориша. Причем двое, наступая шаг за шагом, попытались с рыком отогнать его подальше от берега, но мальчишка одним неуловимым движением отшвырнул первого из псов и оскалился на второго, продемонстрировав острые, чуть выступающие клыки. Птенца скручивало от голода так, что у него даже зубы начали выдвигаться!..
Это тоже одна из людских страшилок, что мы все время бегаем с крупными и выступающими над ровным зубным рядом клыками. Вот уж редкий бред… Хотя раньше была такая раса – орки, у них выступали вверх клыки на нижней челюсти. Даже думать не хочу, как эти несчастные жили, ели, пили и что у них было с губами. У вампиров все устроено так, чтобы нам было удобно. Хотим драки или крови – клыки увеличиваются, расширяясь и удлиняясь. Насытились – клыки снова уменьшаются, сравниваясь по размерам с остальными зубами. Правда, оставаясь при этом острыми, как когти, которые у нас тоже выдвигаются и задвигаются, как у кошек.
Дориш был готов к драке, вооружившись и когтями, и клыками. Но пока никто не нападал. Оборотни скалились и негромко рычали, припав к земле. Мой птенец, слегка согнувшись, крутил головой, выжидая, хотя мог бы уже поубивать здесь всех, включая щенка. Моего щенка.
Я уже приготовилась слететь вниз и объявить о перемирии, как вдруг оборотни набросились на птенца, все разом, одновременно, без какого-то предупреждающего знака или рыка. А дальше началась такая мешанина из тел, что даже мой острый взгляд оказался не в состоянии разглядеть все происходящие. Оборотни постоянно меняли ипостаси, птенец мелькал на вампирской скорости, раскидывая противников в разные стороны. Рычание, клацание зубов, удары лап, скрежет когтей обо что-то твердое… Кровь, шерсть… Хрипы, ругань… Уф, адское веселье!
На всякий случай я через нашу связь добавила щенку способностей – и быстроты, и силы, и живучести побольше. В конце концов, если мой птенец не справится с пятью оборотнями, грош ему цена. А стая должна научиться сражаться с вампирами – пригодится.
Правда, судя по драке, у оборотней уже был опыт, а вот птенец, возможно, дрался впервые. Вообще впервые. И в этой, и в прошлой жизни. Зато от души, без всякой жалости, не задумываясь… Но при этом именно дрался, а не убивал. Хотя мог бы открутить настырным волкам головы, всем по очереди. Правда, те тоже не убивали, хотя могли разорвать Дориша на части. Короче, мальчики снимали стресс, все разом. Тот же Джо, которому уже наверняка досталось от вожака за растяпство по самые уши. Или, наоборот, не досталось, что тоже вероятно, и его теперь скручивало от чувства вины. А тут такая хорошая потасовка, в которой можно оторваться, разогнав все печали чужими лапами.
У моего птенца любовь несчастная… Меня буквально перекривило, едва я только это слово ругательное в голове подумала. Но, может, за счет этого у него сила так и разрослась? На эмоциональном скачке? Ведь любовь-то не просто несчастная! Она же ушла от него к оборотням. Причем оба ее избранника, те, в обнимку с которыми девушка спала ночью, тоже были здесь. Правда, к счастью, Дориш об этом не подозревал.
И тут эта… не к ночи помянутая… вылетела из леса и как завизжит! Я чуть с ветки не свалилась! Хорошо, что я тут мышью летучей зависла, а не в человеческом облике. Мне сейчас такие высокие ноты перенести легче. А вот куча мала из волков и Дориша сразу распалась на отдельные элементы. Оглушенные и озадаченные.
Но девушка ничего никому объяснять не стала, а гордо развернулась и пошла прочь. Оба волка, по-моему, учитывая их сходство, братья, переглянувшись с вожаком, направились следом. Правда, мой птенец, всех опередив, оказался на пути странной красотки… Как там ее… Эль! И, как последний придурок упав на колени, пополз ей навстречу. Тьфу ты, стыдобища!
Волки были со мной согласны, их прямо сморщило всех от отвращения. И девушка тоже скривилась презрительно.
– Эль!
– Да не позорься ты! – Щенок, не выдержав, даже ипостась сменил, чтобы высказать идиоту все, что он думает. – Зачем лезть к женщине, которая тебя не хочет?!
Ну надо же, какие мы умные и независимые. И никогда ничего подобного не делаем… Моя же ты прелесть лохматая! Ну что, псина, сам напросился! Проверим, насколько ты у меня умеешь прислушиваться к собственным советам.
– Все, пошли в замок, придурок! Тебя твоя хозяйка ищет…
Угу, тоже хорошо сказано. Не «наша», не «моя», а «твоя». Мило. Поиграем, мальчик! Ух, как мы поиграем! Жаль, времени на все это мало…
Само собой, когда Дориша под волчьим конвоем привели к замку, я уже была там, злющая и якобы ничего не подозревающая. Ни об Эль, ни о драке, ни о том, что я хозяйка птенца, а волк у меня свободный, сильный и независимый. И я была очень озадачена тем, что меня это неожиданно сильно задело.
– Ты слышал мой зов? – Внешне я казалась спокойной и безмятежной, как гадюка перед прыжком. Хотя щенок, знающий меня чуть лучше, чем Дориш, очень незаметно попятился, отпинывая задом всех остальных оборотней.
– Я сопротивлялся всем голосам в моей голове, – поставил меня в известность мой собственный птенец, при этом в его взгляде ярко светились гордость и уверенность в своей правоте. – И пусть я переполнен соблазнами, – Дориш с вызовом посмотрел мне в глаза, – но буду противостоять им, пока мне хватит сил.
– Ты можешь противостоять всему, что там в твоей дурной башке происходит, особенно тяге к этой недоеденной собачьей подстилке. – Я продолжала излучать умиротворяющее благодушие, вот только щенок аккуратно отступил назад еще шагов на пять-семь.
Вокруг нас образовалась красивая такая, напряженно-звенящая пустота. Даже собачья подстилка, передернув плечиком, скрылась в направлении обжитых оборотнями пристроек. Туда же потихоньку отползали остальные волки. Зато зачем-то притащилась Рыжая. Причем не ушла даже после того, как ее вожак на нее нарычал. Похоже, сегодня бунт не только в моей стае.
– Ты можешь питаться одними зайцами и продолжать подставлять волков, у которых со временем просто не останется выхода, и им придется тебя загрызть, чтобы не терять членов стаи одного за другим.
Дориш недоумевающе заморгал на меня, так что пришлось пояснить:
– Каждый раз, когда ты будешь убегать от своего охранника, я буду его наказывать. Потому что ты – новорожденный вампир, который не должен гулять без присмотра где вздумается. И я, как твой создатель, отвечаю за все, что ты сотворишь. Если ты устроишь резню в ближайшем селении, это будет моя вина. Но я не могу оберегать тебя от других и других от тебя все время, иногда мне нужен отдых. А оборотни любят людей и ненавидят таких, как мы. Так что волк, позволивший тебе сбежать, виноват перед своим вожаком, который ему поверил, передо мной, поверившей его вожаку, перед людьми, которые могли бы пострадать, если бы ты добрался до деревни…
Растяпа после моих последних слов тихо заскулил, виновато поглядывая на щенка. Зато тот смотрел только на меня, и в его взгляде отчетливо плескалось раздражение. Как будто я говорю что-то неправильное. Ясное дело, за псину своего переживает, который действительно виноват, куда не плюнь.
– А теперь мы будем учиться слушать голоса и выделять мой зов, – объявила я и, схватив Дориша, со свистом испарилась, а если точнее, быстро домчалась в подземелье.
Швырнув притихшего и явно напуганного птенца в угол, я огляделась, разыскивая прибитые к стене цепи. Создатель никогда нас не наказывал, по крайней мере друг перед другом. Хотя я бы все равно почувствовала, если кому-то из гнезда было бы больно… Вот только я появилась самой последней, а кто знает, как оно все проходило до меня? Место для наказания было, и девчонки как-то раз показали мне его, поеживаясь при этом от ужаса.
Подтащив сопротивляющегося питомца к цепям, я быстро приковала его и только потом повернулась, чтобы встретиться взглядом со щенком, спустившимся сюда уже в человеческом облике.
– Поговорить захотелось? – ехидно уточнила я, снова разворачиваясь к волчонку спиной и с интересом наблюдая, как Дориш пытается вырваться, разорвав железо, насквозь пропитанное магией создателя. А может быть, даже создателя создателя.
– Я не против, – усмехнувшись, я покосилась на уже стоявшего рядом со мной мальчишку. Он тоже смотрел, как мой птенец практически молча, если не считать зубовного скрежета и странных полурыков-полустонов из-за прикладываемых усилий, пытается освободиться. – Говори, раз пришел! – Резко повернувшись, я уставилась в голубой омут и утонула в нем на пару секунд. – Или ты помочь хочешь? Помочь убить неуправляемого опасного вампира?
Щенок едва заметно помотал головой, потом положил ладони мне на плечи и, глядя мне в глаза, спросил:
– Ты хоть понимаешь, что делаешь? Или просто злость сорвать собралась?
– Понимаю! – огрызнулась я, поворачиваясь к Доришу, и приказала: – Расслабься и слушай! Слушай голоса… Вырваться из цепей у тебя не получится. А я тебя не выпущу, пока ты не научишься слышать мой зов.
Оба парня уставились на меня со злым осуждением, причем щенок больше осуждал, а птенец злился. Придурки!
– Я не буду заставлять тебя стать моей послушной марионеткой, хотя легко смогла бы это сделать!
На самом деле мне просто не нужна была безмозглая покорная кукла, которую еще и кормить придется, грубо говоря, из ложечки, ну или из клювика. А убивать потенциально сильного вампира сейчас, когда я готовлюсь развязать маленькую межклановую войну, – глупая трата ресурсов.
Мне нужен был послушный разумный птенец, и я смогла бы легко добиться этого, сломав упрямый характер этого мальчишки. Ладно, легко и просто не вышло бы, пришлось бы попотеть, но сломала бы! Только зачем мне поломанная игрушка? К тому же у меня уже есть прекрасный опыт. Сначала связываем, потом приручаем, потом постепенно ослабляем веревки… И у меня в наличии ручной волк, который иногда пытается скалить зубы.
– Ты. Должен. Научиться. Слышать. Мой голос, – медленно, с паузами после каждого слова, произнесла я, подойдя к Доришу вплотную и глядя в его злые глаза пока еще обычного карего цвета. Хотя вокруг зрачка уже появилась тонкая, едва заметная краснота. А ведь птенец даже еще не поел полноценно ни разу!
– Ты должен вычленять мой голос из любого шума, рядом или внутри твоей тупой головы, – повторила я уже другими словами. – Потому что от этого будет зависеть жизнь. Иногда твоя, иногда – чужая.
О том, что иногда речь будет идти о моей собственной жизни, я уточнять не стала. Топтаться надо на слабостях. И по-моему, Дориш не очень осознает, что его собственная жизнь для него так же бесценна, как и чужие. Это щенок у меня псина без чувства самосохранения.
– Мой голос может остановить тебя от непоправимых глупостей, направить на нужный путь, дать совет… Ты можешь призвать меня на помощь, в конце концов!
– Мне не нужна твоя помощь, проклятая нежить, – дерзко выкрикнул мой первенец мне в лицо и тут же зажмурился, ожидая удара. М-да… Зря я его со щенком сравниваю постоянно. Хотя с оборотнями он сражался храбро и безрассудно. Или тогда у него вместо крови адреналин тек по венам? Было не так страшно…
– На себя посмотри, – усмехнулась я, прежде чем оправдать свою репутацию злой и бессердечной твари, пусть и не совсем так, как от меня ожидалось.
Найти валяющийся у замка гибкий прут – секундное дело, метнуться из подземелья и обратно – еще секунда. Так что мальчики без меня даже заскучать не успели.
– Начнем с самого важного. – Я со свистом рассекла веткой воздух и кривовато улыбнулась. – С воспитания. – Прут еще раз рассек воздух, только потом не допел свою песню до конца, а замолчал чуть раньше, оставив на груди прикованного к стене парня ярко-алую полоску. Птенец, зажмурившийся, едва понял, что ветка приближается к его телу, выдохнул сквозь зубы и приоткрыл глаза.
– Ну что, поиграем? – Я убедилась, что Дориш действительно боится боли, а значит, и смерти тоже. Потому что они всегда ходят рядом, смерть и боль… Значит, нам нужен адреналин.
Цепи были длинные, чтобы ими можно было и приковывать к стене, и просто удерживать, как на поводке. Они, конечно, ощутимо замедляли движение, но мне и не нужна была честная драка. К тому же я тоже не собиралась сражаться в полную силу. Мне надо было красиво победить птенца, чтобы он осознал, насколько без меня слаб и беспомощен. Заодно оценить потенциал и угрозу от этого трусливого моралиста.
Конечно, с гораздо большим удовольствием я бы просто исхлестала этого идиота, но толку от этого не было бы никакого. Я же должна была дать понять, что сильнее, выше, чаще, дальше, хотя, конечно, тварь и мразь. Так что честной игры от меня ожидать бесполезно.
Едва цепи ослабли, Дориш с рыком кинулся на меня и попытался завалить, я же уворачивалась, отпрыгивала, металась по подземелью и лупила его прутом, гоняя остатки крови по венам. Это была довольно опасная забава, потому что вампир хоть что-то соображает, пока его мозг насыщен кровью. А крови у нас в теле ограниченное количество. Очень ограниченное. Особенно у того, кто плохо кушал и создателя не слушал…
И каждый удар прута ослаблял разум моего птенца, позволяя выбраться на волю соблазнам-инстинктам.
– Проваливай отсюда. – Материализовавшись перед щенком, а на самом деле быстро добежав до него из дальнего угла подземелья, я с силой толкнула мальчишку к лестнице. – Он скоро обезумеет от голода. А ты – еда. Так что давай, проваливай!
– И что ты с ним собираешься делать? – Проваливать щенок не хотел, поэтому я, пробежавшись по подземелью несколько раз туда и обратно, заодно лупцуя Дориша веткой, вернулась к мальчишке.
– Вырубить, а потом подкинуть ему что-нибудь попроще, чем оборотень.
– Человека, например? – мрачно поинтересовался щенок, ослепляя меня синевой своих глаз.
– Да! Он должен пить человеческую кровь, нравится тебе это или нет! Чтоб на тебя олений пацифист напал… Ты же не только травой питаешься?! Проваливай, я не хочу, чтобы ты пострадал!
Вот мне сейчас только длинные заумные речи ручному зверю толкать, пока я пытаюсь довести своего птенца до озверения! Причем Дориш действительно оказался и сильным, и ловким, и хитрым, и инстинкты у него срабатывали безотказно. Уворачивался, нападал и сражался он как опытный хищник.
Просто этого хищника сначала надо было как следует раздразнить. И главное, потом ворон не считать, когда он уже дошел до нужной стадии. А разговоры со щенком меня очень отвлекали…
Мало этого, едва Дориш со всей силы ударил меня по груди и мои кости противно затрещали, ломаясь и протыкая внутренности, как этот… этот… лохматый недоумок… кинулся на моего птенца!
Глава 8
Больно было адски, как будто по мне стадо оленей пробежало, протыкая все тело своими копытами. Драться в таком состоянии мне еще ни разу не приходилось и как-то не сильно тянуло попробовать. Поэтому я затихла в углу и восстанавливалась, задействовав внутренний запас магической силы, пока внешний выигрывал мне время. Если щенок не сможет продержаться в битве с новорожденным вампиром даже пару секунд, требующихся мне для выправления и сращивания костей, значит, его ценность сильно преувеличена.
Но волчонок справился. Он дрался отчаянно, зло и как будто в последний раз, причем у него словно открылся третий глаз, умеющий видеть или предсказывать, куда ударит Дориш. Конечно, ему не хватало скорости моего птенца, так что развлечение вряд ли бы затянулось надолго, но я не собиралась дожидаться, пока один дурной мальчишка угробит второго.
Едва мой скелет восстановился, я, не дожидаясь, пока боль во всем теле утихнет, подлетела к щенку, схватила его за шкирку и отшвырнула на лестницу, сразу ступеней на двадцать вверх. Он возмущенно зарычал и попытался сбежать вниз, но тут озверевший до нужной стадии Дориш набросился на меня.
Довольно засмеявшись, я принялась душить собственного птенца, а тот, вырвавшись, прокусил мне руку. Мы рвали тело друг друга когтями и клыками, рыча как дикие звери. Все происходило очень стремительно. Взгляд оборотня просто не успевал уловить наше перемещение.
Дориш полностью доверился хищным инстинктам, несмотря на первую серьезную драку в своей новой жизни. Справлялся он так идеально, что где-то в подсознании, лупя его кулаком в челюсть, а потом вцепившись зубами, отгрызая ухо и одновременно выдавливая сразу двумя пальцами правый глаз, я даже немного гордилась этим придурком.
Но при этом птенец продолжал игнорировать меня, хотя мой голос звучал у него в голове постоянно. Я не замолкала ни на мгновение, взывая к нему мысленно. И каким-то чудом он умудрялся противостоять мне! Выбранный наудачу тестовый образец, готовый ползать на коленях перед девицей, которой на него наплевать…
Конечно, я до сих пор сражалась не в полную силу, но при этом буквально орала в его тупом безмозглом черепе! И главное, жажда крови давно уже должна была его скрутить, заставляя подчиниться если не мне, то ей. А я должна была ее опередить. Должна была подчинить Дориша себе до того, как он обезумеет и превратится в опасного голодного монстра.
Уворачиваясь от ударов, я умудрялась не только взывать к разуму птенца, но и анализировать его состояние, стараясь подбирать нужные фразы. Мне казалось, что орать: «Покорись мне!», «Я твой создатель!», «На колени, мразь!» – было слишком тупо. В книгах советовали сосредоточиться не на смысле фраз, а на властной интонации, с которой их следовало произносить в чужой голове. Но наш создатель говорил с нами, причем взывал к каждому, подбирая именно те слова, которые мы готовы были услышать. Мы были самыми счастливыми, самыми свободными и самыми послушными птенцами! Мы боготворили своего создателя, но не боялись его, а уважали… Безмерно уважали. Мы бы умерли ради него. Однако в итоге он умер из-за нас, вместе с нами.
Странно, но в этот раз воспоминания не ослабили, а, наоборот, усилили мою концентрацию, так что я сумела дотянуться до валяющегося неподалеку прута, успела хлестануть им Дориша по ногам раз так десять и, извернувшись, переместилась в угол, наблюдая, как во взгляде птенца окончательно исчезают остатки разума, сменяясь инстинктами. В последние мгновения я подкралась к нему сзади и нанесла удар по затылку, проламывая череп.
Уф-ф-ф…
Да, щенок прыгнул вовремя, сразу с лестницы, как можно выше, чтобы ударить по Доришу всеми четырьмя лапами и опрокинуть врага на пол, используя собственный вес и ускорение во время прыжка. После этого я снова ударила…
И лишь убедившись, что птенец отключился, освободила его от цепей, обернулась мышью, подхватила его в лапы и вылетела прочь. Непослушного помощника я поблагодарю потом. Сначала наору, наверное, за то, что дважды ослушался. Или не буду, бесполезно же…
Я притащила Дориша в небольшой городок, не его родной, но очень похожий. Швырнула как поломанную игрушку в подворотне и полетела добывать корм. Здесь тоже были шлюхи, прогуливающиеся парочками по вечерним улицам в ожидании клиентов. Но когда первую забирали, вторая на какое-то время оставалась одна… А Дориш, похоже, любит продажных девок.
Я наловила ему сразу троих, потому что часть крови тело переработает в магию и потратит на восстановление. Но птенец пришел в себя еще на первой, отшвырнул недоеденную проститутку и… разрыдался. Придурок! Желание свернуть ему шею, чтобы не мучился, я подавила с большим трудом. После чего спокойно подпихнула вторую и показала, что первая жива, а потом стерла ей воспоминания и отпустила. Дориш внимательно следил за мной, а потом… потом инстинкты все же сумели сдвинуть в сторону часть принципов. Особенно после того, как я продемонстрировала ему в зеркало чудище, на которое он пока что был похож. Выдавленный глаз, порванный рот, оторванное ухо, дырки в черепе, рваные раны от когтей, моих и волчонка…
– Если ты до обращения ел мясо, значит, нечего строить из себя идиота, – рыкнула я на страдальца, когда тот попытался отодвинуть вторую шлюху после трех-четырех глотков. – Если тебе так нужны принципы, связанные с едой, задумайся о курах, свиньях и коровах, а также других животных, мясо которых ты ел, пока был человеком. Их убивали, чтобы ты был сыт! А эту… – Я потормошила девицу, пребывающую благодаря мне в непрекращающемся экстазе. – Эту дрянь ты можешь не доедать до конца. Конечно, это противоречит всем вампирским правилам, нарушает нормы безопасности, и вообще, ужасно негигиенично – оставлять пищу на тарелке…
Из всего сказанного мной Дориш уловил только то, что «дрянь можно не доедать». Но из-за его принципов мне пришлось слетать и притащить еще трех шлюх, чтобы он умудрился и восстановиться, и насытиться. Зато чистить им память и туманить мозги я отказалась, так что принципиальному придурку пришлось попыхтеть самому. Да, в первый раз вышло криво, особенно с удалением воспоминаний. Мне пришлось дочищать и подправлять, поэтому, вполне вероятно, у девицы в голове вообще теперь полный вакуум, но зато со второй вышло намного лучше, а с третьей совсем хорошо. Я даже не стала ничего корректировать. Конечно, не идеально… Но, вспомнив о создателе, вместо того чтобы потыкать носом в ошибки, я отметила успехи… и Дориш даже улыбнулся.
Он учился, учился с удовольствием, так что хорошая порка, затем драка и два удара по черепу иногда могут вразумить даже потенциально неразумного. Обсуждать с ним Эль я пока не стала. Это не так уж срочно. Сегодня у нас и так произошел грандиозный прорыв во взаимоотношениях.
Обращение в летучую мышь Дориш освоил с первого раза – или потому, что такой гениальный, или потому, что я так подробно объяснила. Неважно. Я адски устала и хотела спать, но мне надо было еще успеть поохотиться самой, чтобы восстановить внутренний магический запас. Но делать это в присутствии нестабильного на голову птенца я не собиралась. Он и так молодец. Доверился и мне, и инстинктам. Ему уже не грозило голодное безумие, ведь он выбрал свой тип охоты, позволяющий не нарушать его странные принципы. Теперь осталось удержаться в ладу с самим собой как можно дольше, чтобы это состояние закрепилось. Не буду же я каждые два-три дня гонять прутом до изнеможения и уродовать так, что без слез не взглянешь? Да и череп регулярно проламывать не очень полезно: вдруг оттуда выпадет что-нибудь нужное?
Так что мы долетели до замка и я дождалась, пока птенец уснет, свернувшись калачиком на моей старой кровати. Только одеялко поправлять не стала, а так прямо заботливая мамочка, а не создатель!..
Волчонок все это время лежал в коридоре, возле захлопнувшейся перед его носом двери. Он заметил, как мы подлетаем, отследил нас и демонстративно медленно улегся, с вызовом глядя на меня и всем своим видом намекая, что мне придется вместо нормального сытного ужина сначала закатить воспитательный процесс еще одному мальчишке, а потом перекусить им же, стараясь не выпить нахала досуха. Подсознательно я очень надеялась, что щенок устанет ждать и убежит по своим делам. Должны же быть поздним вечером у вожака стаи какие-то неотложные дела?! Но нет… не повезло. Выведение меня из себя для щенка являлось главной задачей. Приоритетнее всех остальных. Так что он дождался, когда я выйду из комнаты Дориша, лениво перетек из звериной ипостаси в человеческую, оглядел меня от головы до ног с задумчивым таким снисхождением и заботливым тоном предложил:
– Ты, если в следующий раз самоубиться захочешь, просто попроси, я тебя нежно загрызу, пара укусов – и ты труп.
– Только не забудь, что и ты тоже, – ласково проворковала я, глядя мальчишке прямо в глаза. Этот паршивец совершенно разучился отводить взгляд в сторону!
– М-да? А ты об этом помнила, развлекаясь со своим плаксивым недоумком? Я бы даже за тебя отомстить не успел, если бы ты сегодня сдохла у меня на глазах! Сука психованная…
И, решив, что раз он выговорился, то наш разговор закончен, щенок развернулся и направился к лестнице вниз, на первый этаж. Однако его поджидал сюрприз. Я. Неожиданно возникшая на его пути и со всей силы толкнувшая его в плечи, так что он едва не упал.
– Суки ваши самки, – повторила я уже не в первый раз. А потом, размазав мальчишку по стене, впилась клыками ему в шею, безо всякого разогрева. И так вкусно…
Непонятно почему, но совершенно невозбужденный, просто злющий до бешенства в глазах волчонок был вкуснее всех! Вкуснее даже самого себя несколько дней назад… Я с трудом заставила себя оторваться. Вытерев рот рукой, уставилась в ослепительно голубые глаза, чуть затуманенные, но все равно сверкающие от гнева. Мальчишка явно собирался сказать очередную гадость, но внезапно побелел и плавно сполз по стенке на пол. Похоже, я все же слегка перестаралась…
Удивляясь самой себе, я подхватила щенка на руки и быстро перенесла к себе в комнату, вместо того чтобы бросить валяться в коридоре. Мало того, я его вообще к себе на кровать скинула, а не на коврик рядом. Хмуро оглядев это чудо, взяла и раздела его, полностью, чтобы не пачкал мне белье своими грязными тряпками! А потом скинула платье и в одной ночной сорочке улеглась рядом, закутавшись в теплое одеялко. На мальчишку я небрежно накинула покрывало: ему хватит. Оборотень он или кто, в конце-то концов?!
Вот только утром я проснулась оттого, что эта наглая псина пробралась ко мне под одеяло и попыталась меня обнять! И это он Дориша недоумком обзывает, а себя за умного держит. Только с нулевым чувством самосохранения.
Надо же было додуматься! Пристроился к спящему вампиру, да еще и прижал к себе так, чтобы я как раз лицом в его венку на шее уткнулась. А там – ранка, уже почти зажившая, но все равно до сих пор аппетитно пахнущая кровью. Я резко подняла голову и оценила вид всего спящего тела целиком.
Похоже, щенку или эротические сны ночью снились, или ему так со мной обниматься понравилось. Только сам он еще спал, а вот член уже стоял – надежно, как скала.
– Не ерзай! Ты должна спокойно лежать, сложив руки на груди, а не одеяло с меня стаскивать! Чего ты там нового увидеть хочешь? Стояк утренний?
Мальчишка, широко распахнув глаза, уставился на меня, насмешливо улыбаясь. И пока я отвлеклась, вновь принюхиваясь к его шее, притянул меня к себе и попытался поцеловать. Само собой, порезался о клыки, придурок… Так что пришлось зализывать языком его губы, и это… это было очень аппетитно. У меня даже в голове слегка помутилось, и у щенка, по-моему, тоже, потому что он извернулся так, чтобы я оказалась лежащей на спине, а затем задрал мне сорочку и полез… туда, куда псинам лезть не полагается!
– Спятил? Мне возбуждаться нельзя, придурок! Вот так, как у вас, многокровных, принято, нельзя, запомни!
Я от злости дернула мальчишку за волосы так, что у него от боли слезы на глазах выступили. Он даже зарычал, то ли от злости, то ли от разочарования. И возмущенно засверкал на меня темнеющей голубизной глаз.
Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, потом улеглась сверху на злющего возбужденного волчонка, лизнула венку у него на шее и только потом решила, что готова объяснить все более-менее доступно.
– Собственной крови в нас мало. В приоритете – мозг. Когда вампир теряет способность нормально мыслить – это последняя стадия голода. – Сделав небольшую паузу, я посмотрела на мальчишку.
Он внимательно слушал, приобняв меня одной рукой за талию. Плотно сжатые губы и четко очерченные скулы намекали, что мой щенок напряжен и немного нервничает. Странно, но я тоже нервничала, потому что последний раз на такую интимную тему говорила с Августой. Она как раз объясняла мне, что теперь, в нашей новой жизни, есть не только плюсы, но и немного минусов.
– Поэтому я и лупила Дориша прутом, заставляя кровь устремляться к месту удара. И так как он голодал до этого, крови в его теле было мало, разум ослаб и инстинкты взяли верх…
– Но ты-то не голодаешь, – со злостью процедил мальчишка и, противореча ярко выраженному и взглядом, и интонацией раздражению, еще крепче прижал меня к себе.
– Да, но и ты не собираешься просто поцарапать мне ногу или стукнуть по руке. Разум обязательно ослабнет, и тогда… тогда я просто тебя выпью. Вот и все… Не хочу променять тебя на свой оргазм, ты мне дороже, – последнюю фразу я произнесла со смешком, старательно делая вид, что шучу. – Мне вполне хватает твоего…
