Ирина Васильевна Крилишина
Цветок Мин
Я очень боялась этой встречи. У меня никогда не было родителей, а вдруг я им не понравлюсь, вдруг что-нибудь скажу или сделаю неправильно? Но Мартин был прав! Сто раз прав!
И мы поехали.
Встреча прошла хорошо. Его семья приняла меня, как дочь. В первый же вечер Мартин рассказал родителям всю правду о нас. И мы ревели всей семьёй. Эти слезы объединили нас и я наконец-то ощутила, что все будет хорошо.
Всю неделю Мартин работал, а по выходным вместе с отцом пропадал в джунглях. Они подступали прямо к краю деревни.
Мне казалось, что они что-то ищут, но ничего не рассказывали.
Роды прошли легко и безболезненно. И вот она моя малышка! Селин!
Черные глазенки и мелкие кудряшки. В мире не существовало ребенка, которого бы любили больше, чем Селин. Ее все время кто-нибудь носил на руках, она рано начала улыбаться, а потом и смеяться, радостно колотя воздух крошечными кулачками. Я вдыхала запах дочери, стремясь растянуть каждую секунду. Я понимала, что первый год рождения Селин я не увижу. Болезнь яростно атаковала меня, наказывая за счастье быть матерью. Я уже не могла скрывать как сложно мне поднять игрушку с пола, сложно держать ложку, тяжело обуть обувь, застегнуть пуговицу. Я переставала контролировать свое тело.
Я все чаще ловила на себе озабоченный взгляд Мартина.
Уже вечерело, когда Мартин пришел из джунглей. Он с порога, улыбаясь, крикнул:
– Я нашел! Папа, я нашел! Хелен, одевайся! Пап, я ходил так далеко, я так долго искал, а он оказался совсем рядом и только расцвел! Клянусь, его вчера там ещё не было!
Уже через минуту меня одели и поволокли. Шла я плохо, поэтому Мартину и его отцу пришлось почти нести меня. По дороге они рассказали мне о цветке Мин.
Неужели такое возможно? Я смогу оставить свое воспоминание для Селин. Она будет помнить меня! Мою любовь!
Вот и цветок!
Мартин так боялся, что снова не найдет его.
Они усадили меня в прохладный мох, рядом с цветком.
– Хелен, прижмись виском к цветку и вспомни все, что хочешь передать дочери. Весь этот год, что мы были вдвоем, а затем втроем. Ничего не упусти, вспомни каждую эмоцию! Это так важно! – Голос Мартина дрожал от волнения.
Я легла в мягкий мох, рядом с цветком, прижалась к нему виском и вспомнила все!
С самого первого дня! Я вкладывала каждую свою мысль с радостью и грустью, каждый день, час, минуту! Слезы текли по моему лицу, падали в мох и растворялись в нем.
Я люблю тебя Селин! И всегда буду любить! И тебя и твоего папу.
Это последняя секунда моего воспоминания и ты увидишь меня, лежащую в зелёном мхе, прижавшись виском к цветку, а потом Мартин сорвет цветок и сохранит это воспоминание обо мне для тебя.
Я всегда буду любить тебя, моя маленькая доченька…
Я открыла мокрые от слез глаза. Я прожила целый год из жизни этой женщины, последний ее год, а прошла всего минута. От шарика у моего виска ничего не осталось, он испарился.
Какое- то незнакомое чувство переполняли меня. Я не могла остановить слезы. Они лились и лились, хотя я не плакала.
Мне досталось то, что мне не принадлежало! Почему это не досталось Селин или Мартину? Что с ними случилось? Боюсь, я этого никогда не узнаю.
Я с опаской посмотрела на два других камня. Пройдет довольно много времени, прежде чем я рискну их открыть.
Часть 2.
Время просто летело. Вот уже и новый год на пороге. Сегодня начальник поздравил нас с праздником и распустил на длинные выходные. 14 дней, две недели безделия и отдыха.
Я делала дома генеральную уборку к празднику и вдруг поймала себя на том, что я спешу. Спешу скорее закончить. Мысль о том, что я могу разломать второй цветок Мин не давала мне покоя. Там было что- то очень интересное и важное. Другое и не стоит сохранять таким оригинальным способом.
Я достала оба камня. Один чуть больше другого. Какой вскрыть? Затем положила камень поменьше на место и решительно надавила на нижнюю часть большого цветка. Камень раскололся и на ладони оказался влажный шарик.
Я улеглась на диван и приложила шарик к виску.
Море.
За окном было море.
Небольшой городок, домики выкрашены в яркие цвета.
Я стояла у окна и смотрела на море. Солнце медленно погружалось в воду, оставляя на воде последние свои лучи.
Как же скучно и нудно, почти ненавижу это море!
Мы с родителями приехали отдыхать на море, вернее они приехали отдыхать, а мне нужно осенью пересдавать экзамены, которые я завалила и поэтому мне положено заниматься. Потом родителей срочно вызвали на работу и они уехали, взяв с меня обещание учиться, но кому охота учиться в 17 лет?
Самое ненавистное лето!
Днём я брала книгу и шла на пляж. После 5 минут чтения учебника, я благополучно засыпала. Вечером я пыталась учиться в комнате с окнами на море. Родители звонили вечером на домашний телефон в разное время, контролировали меня. Вечером мне выходить не разрешалось.
Сегодня папа уже звонил.
Все, больше не могу!
Я открыла шкаф, достала серебристое, струящееся платье, волосы распустила.
Перед выходом заглянула в зеркало. На меня смотрела молодая девушка, рыжие волосы локонами струились по плечам, зелёные глаза, никакой косметики. Я себе нравилась.
Я вышла на улицу, в руках зажата маленькая сумочка, в ней 20 долларов, больше я не рискнула взять. Мои каблучки цокали по мостовой, сначала нерешительно, а затем мне стало комфортно. Вокруг гуляли и смеялись люди. Мужчины, женщины, бегали дети. Их звонкие голоса звучали в воздухе, как музыка. Как же хорошо, а я столько вечеров провела взаперти!
Я совсем расслабилась. Впереди было кафе. Столики, накрытые белыми скатертями манили присесть и выпить кофе. Нет, не кофе, хочу бокал вина, может про возраст не спросят.
Возле кафе тусовалась молодежь на мотоциклах. Парни в коже и заклёпках и девушки в вызывающих коротких юбках. Они о чем то спорили и смеялись.
Я уже почти прошла мимо них, когда меня кто-то схватил за руку.
– Вот, смотри, Дон, эта подойдёт! – Девушка крепко держала меня за руку.
– Не бойся. Помоги нам разрешить спор, нужен чужой человек со стороны.Меня Николь зовут. – Девушка улыбалась.
Толпа байкеров окружила меня.
– Как тебя зовут незнакомка?
– Злата. – Я немного оробела. Я никогда не общалась с такой молодежью. Все мои друзья из очень респектабельных семей.
