Ирина Эдуардовна Селина
Цветы от Дэль Хао
Предисловие
Иногда жизнь меняется в одно мгновение! Да так, что кажется, лучше бы и не менялась вовсе. Ведь все идет своим чередом. Быт налажен. Отношения – вполне удовлетворительные. Настоящее определено. Будущее неожиданностей не сулит. Ну что бы не жить, как-нибудь? Но вдруг, нежданно-негаданно, в этот уютный, тщательно выстроенный мирок врывается непреодолимо манящее, томительно волнующее, лихорадочно вдохновляющее чувство! Оно сметает на своем пути и налаженный быт, и устоявшиеся отношения, и благостное пребывание в спящем покое нерастревоженных эмоций. Чем может закончиться такая история? Тотальной реконструкцией жизни? Глубокой личной трагедией? Сломанными судьбами других людей? Или возможен, так сказать, счастливый финал? Безусловно, что в каждом отдельном случае судьба распоряжается по-разному. Но вот вам одна история, в которой все весьма неоднозначно. И полагаю, у каждого сложится свое мнение и о героине, и о её всепоглощающем, необоримом чувстве… Но, однако, начну рассказ с самого начала…
«Семейное счастье»
В этот воскресный вечер квартира, как обычно, блестела чистотой. Холодильник заполнен продуктами. Накрахмаленные и отглаженные рубашки мужа теснились в шкафу. А чистые простыни гордо реяли на балконе.
Лилия дома одна. Муж после обеда возился в гараже, упрямо пытаясь реанимировать старенький автомобиль. Сын играл в футбол с ребятами во дворе. Даже старая кошка Матильда с прошлой ночи ушла гулять и до сих пор домой не явилась.
На кухне сонно тикали ходики. Солнечный ромб ярким пятном искрил на кафельном полу. Со двора доносился приглушенный шелест голосов. А в старой медной турке ароматной пенкой закипает кофе.
Любовно окинув взглядом свое маленькое стерильное царство, Лилия сняла с огня турку и, не пролив ни капельки, налила кофе в старинную фарфоровую чашечку, украшенную медальонами и золоченой росписью. Поставив чашечку на блюдце и осторожно взяв их двумя руками, она не спеша прошла в гостиную. Где в это время суток было более прохладно и сумрачно, чем на залитой солнцем кухне. В гостиной на самом почетном и видном месте стояла вещь дорогая и редкая (предмет гордости всего семейства) – недавно приобретенный новенький телевизор. Включив его и поставив на блестящий полированной гладью журнальный столик чашку, женщина в приятной расслабленности опустилась на диван…
Как часто и в мельчайших подробностях она будет вспоминать потом эти последние мгновения своей, такой спокойной и размеренной, жизни. Как страстно и самозабвенно будет тосковать по вязкой скуке семейных будней и определенности чувств. Как дотошно и внимательно будет в мыслях раскладывать на составляющие этот трагически переломный момент в ее судьбе. И изо всех сил пытаться определить причину возникновения в ней этой больной, всепоглощающей, никому ненужной и разрушительной любви…
Так вот он, этот момент!
По телевизору транслируют концерт. На сцене элегантный и статный мужчина поет лирическую песню. Надо сказать, что Лилия не испытывала никакого интереса к эстрадной, да и вообще, ко всякой другой музыке. Но помнит эту мелодию достаточно хорошо, так как она очень популярна нынешним летом и звучит буквально «из каждого утюга».
В первые мгновения ее вечернего отдыха как будто ничего не происходило. В гостиной, расположенной окнами на север, свет безвольно отдавал свои права легким дрожащим сумеркам. Слабый ветерок несмело шевелил белоснежные кружевные занавески. Завораживающий мужской голос проникал в ее сонную душу нежной песней. Песней о любви…
Она сидела, застыв, неотрывно глядя в экран телевизора, ловя каждый жест певца, прислушиваясь к виртуозным переливам его бархатного баритона. Песни следовали одна за другой. Исполнение было трепетным и задушевным. И ей вдруг отчетливо показалось, что она очень хорошо (ну просто, как саму себя) знает этого человека. Понимает, как он чувствует и о чем поет. Это ощущение вспыхивает в Лилии с неожиданной очевидностью и, полностью захватив, заставляет позабыть на время обо всем на свете…
– Лилька, что это ты пялишься в пустой экран? – застал ее врасплох голос мужа.
Испуганно встрепенувшись, женщина непонимающе оглянулась, щуря глаза от яркого электрического света, резко хлынувшего с потолка.
– Сидишь в темноте? К ужину не зовешь? – сыпал вопросами муж. – Что это с тобой приключилось, дорогуша? Совсем на тебя-«суету» не похоже.
Медленно приходя в себя, Лилия в удивлении посмотрела на коренастого, плотного мужчину в промасленной рубахе с грязной тряпкой в руке. Плешь на затылке. Над верхней мясистой губой – пот. Насмешливый взгляд маленьких водянистых глаз…
«Кто этот человек? – вдруг подумала она. – Чего от меня хочет? Да и вообще, какое имеет право так снисходительно со мной разговаривать? Такой серый, некрасивый, чужой…».
Видимо, эта мысль настолько отчетливо читалась в неприязненном взгляде Лилии, что мужчина, вздрогнув от неожиданности и потупив глаза, спешно проследовал в ванную, на ходу бубня грубовато:
«Есть давай. Подохнуть с такой женой от голода можно».
Подцепив слетевший с ноги розовый пушистый тапок, женщина поднялась с дивана и, как в забытьи, переместилась на кухню. Достала из холодильника овощи. Отварила макароны. Разогрела котлеты. Машинально накрыв на стол, отправилась на балкон. Там она сняла и сложила в аккуратные стопочки высохшее за день белье.
Все ее движения были четкими, тщательно отлаженными за годы, как ей до сегодняшнего вечера казалось, счастливой семейной жизни. Покормив ужином пришедшего со двора сына и отправив его спать, Лилия помыла и вытерла белоснежным полотенцем посуду. И наконец, придирчиво окинув взглядом блестевший чистотой ее маленький уютный мирок, удалилась в ванную комнату, где под ласковыми струями теплой воды в первый раз в жизни предалась томительным и смутным грезам о прекрасном и сильном мужчине, так поразившем в этот день ее воображение.
Подруги
– Ну, рассказывай, Лилёк! Что за спешка? – плюхаясь на стульчик уличного кафе напротив Лилии, спросила Марита. – Что за экстренный вызов? Никогда не поверю, что в «вашей тихой гавани бушует ураган»!
Марита, в отличие от добропорядочной Лилии, замужем не была. И вела богемный образ жизни, не отягощенный трудовыми буднями. Одевалась по последней моде, немного вызывающе, но с шиком. Макияж носила броский. Разговаривала громко, всем своим видом показывая независимость и уверенность в собственной неотразимости.
Трудно было представить: что, столь разные женщины, могли находить в общении друг с другом? Яркая, с пышными формами и неуемным темпераментом Марита. И угловатая, ничем не примечательная Лилия. Но, тем не менее, эти женщины были подругами. И роли в этой дружбе давно и безоговорочно были распределены. Искрометная дива и ее серенькая, восторженная дуэнья.
– Марита, – не смея поднять глаз на подругу, еле слышно произнесла Лилия, – помнишь этого знаменитого певца? Ну… пластинку которого я еще нечаянно разбила у тебя дома?
– Дэль Хао! Конечно, помню! Без ножа ты меня тогда ранила! Я ведь без песни, что записана на той пластинке, жить не могу. А тогда пришлось…. Аж два дня! Пока новую не купила.
Марита примирительно усмехнулась, а в ее глазах на мгновение появилось томное и мечтательное выражение:
«Дэль Хао! – с придыханием произнесла она. – Самый сексуальный и желанный мужчина на свете. Все бы отдала, чтобы переспать с ним!»
От этих слов Лилия резко встрепенулась и, судорожно сглотнув, испуганным взглядом уставилась на алый рот подруги.
– Эй, Лилёк! Да что с тобой? – заливисто расхохоталась Марита. – С каких это пор разговоры о сексе вызывают у тебя столь бурную реакцию. Почему так на меня смотришь? Осуждаешь?
– Нет! Что ты! – поспешила уверить подругу Лилия. – Я, просто…. Я не ожидала. Я…
– Ладно. Хватит лепетать. Рассказывай лучше, почему вдруг заговорила о Дэль Хао.
– Я тут афиши видела. Приезжает он… На гастроли. Всего два концерта. Билетов не достать. А у тебя знакомые есть! – на одном дыхании выпалила Лилия и, опустив глаза, зарделась еще ярче.
Тонкие, подведенные черным брови Мариты в недоумении поползли вверх.
– Так ты хочешь на его концерт попасть? С чего бы это? Насколько я помню, ты, моя дорогая, никогда не испытывала интереса ни к музыке, ни к певцам.
– Да я тут… недавно концерт его по телевизору посмотрела. Мне понравилось! Голос красивый и мелодии… Я вот деньги принесла на билеты. Поможешь?
При этих словах Лилия суетливо потянула за лямку сумочки, лежащей рядом на стуле. Но сумка неожиданно раскрылась, и из нее выпали и разлетелись по террасе летнего уличного кафе многочисленные вырезки из журналов со статьями и фотографиями Дэль Хао.
От этого неожиданного конфуза Лилия еще больше растерялась и застенчиво потупилась под пристальным взглядом многоопытной подруги. Повисло неловкое молчание. Не нарушая его, Марита медленно поднялась и с задумчивым выражением лица стала собирать с пола фотографии. Все мужчины, сидевшие за соседними столиками, отвлеклись от разговоров и неотрывно следили за ее плавными и очень эротичными движениями. Наконец-то она водрузила свои аппетитные формы обратно на стул и мечтательно углубилась в изучение собранных ею листков и фотографий.
– Да, – театрально помедлив, произнесла она. – Все с тобой, Лилёк, понятно. Ну что ж! Добро пожаловать в наш клуб.
– В какой клуб? – еле слышно прошелестела Лилия.
– Как в какой? В клуб безнадежно влюбленных мечтательниц! Так сказать, поклонниц великого таланта! Но, по правде сказать, фанаток, алчущих внимания и тела непревзойденного гения, а по совместительству и красивого мужика!
– Но я ведь ничего такого, – распахнув свои огромные, с редкими длинными ресницами глаза, в смущении пролепетала Лилия. – Я не алчу тела. А, всего лишь, хочу попасть на его концерт.
