Ирина Зубковская
Дедуля
Дедуля
Бабушка сегодня уехала в село, за помощью. Наш дедушка захворал, а в нашей глубинке врача нет. С утра она пошла к дяде Семену, он за две бутылки самогона согласился довезти ее до города. Приедут они с врачом только к завтрашнему дню. Я осталась совсем одна, с хворым дедушкой. Ох и не повезло-то мне. За окном метет сильная метель, воет вьюга и мне кажется, что это раненый зверь воет. От этого мне так тоскливо. Хоть самой волком вой! Мой дедушка лесник, и мы живем рядом с лесом. А сейчас из окна даже наш лес не видно, все белым-бело. Одна метель беснуется, танцует свои дикие танцы.
Мне восемь годков стукнуло летом. Бабушка с дедушкой всему меня научили, они говорят, я очень самостоятельная. Умею печь топить, щи да кашу варить, скотину кормить. Скотины у нас немного: поросята, коза да куры. Была у нас корова Малышка, да померла от какой-то непонятной хвори. А какое молоко она давала, парное, вкусное, с запахом свежих трав. Все шли к нам за молочком этим!
Дедушка мой лежит на кровати, на той неделе он очень захворал. Раньше он тоже хворал, но бабушкина настойка, сладкий мед и чай из трав быстро ставили дедушку на ноги. Мамка с тятькой уехали в город работать, а меня тут оставили. С бабушкой и дедушкой. Сказали, как только смогут, то и меня заберут в город.
Как же тихо в доме, слышно только вздохи, кашель деда, да завывание ветра. Скоро уже стемнеет, сейчас темнеет рано. Я сижу и слушаю, как воет ветер. Вой ветра переливается в пение, сладкое и заунывное, как будто монашка поет свои молитвы по усопшему. От этого пения у меня мурашки по коже. А ведь я тоже люблю петь, но подпевать ветру как-то не хочется. Летом я стала первой на конкурсе частушек! Эх, как же быстро пролетело лето и прошла осень! Как было хорошо, весело! Мы каждый день ходили с дедушкой в лес, собирали ягоды, грибы, купались в ручейке. Он меня учил, какие грибы съедобные и какие нет. И напугал меня как-то, сорвал сыроежку, в рот бросил и слопал, а мне сказал, что бледную поганку съел. Я так перепугалась, вот такие шуточки у него. Помню, как на лошади соседа Семена ездили в село, там дедушка покупал мне пряники, леденцы. Бабушка сказала, что скоро подарит мне настоящую большую куклу, не те деревянные куколки, что дедушка мне делал. А ту, которую я видела однажды в городе. О, какая это была кукла! Глаза большие, что монеты. Волосы кудрявые, цвета меда, она улыбалась такой славной улыбкой. А еще она умела разговаривать, она говорила слова: «мама» и «хочу кашу».
За окном наступают сумерки, скоро станет темно. Скорей бы бабушка с фельдшером приехали. Интересно, а если снег будет идти всегда, то наш дом окажется под снегом? И мы будем жить как мишки в берлоге, а весной все растает, и мы выйдем на свободу? Бабушка говорит, что я мечтательница. И что если дальше буду витать в облаках и ворон считать, то путного из меня не выйдет. А я верю, что выйдет!
Что-то тихо стало, метель утихла? Да нет, так же воет. Как-то неуютно стало. Дедушка! Точно, дедушка! Он кашлял, сопел, а сейчас тихонько спит. Я медленно подхожу к нему, почему мне так страшно, он же всего лишь спит.
Дедушка лежит, глаза смотрят в потолок. Не мигая. Какие страшные стали глаза, стеклянные как у куклы, а нос стал острый, словно клюв. Я трогаю его, а он холодный. Он замерз? Я тереблю его, бужу. До меня наконец-то доходит, что случилось. И мне не хватает воздуха! Я знала, что такое может случиться, бабушка не раз говорила, что недолго ему осталось. Но я не думала, что сегодня. Что сейчас! И что теперь делать? Что? Они приедут только завтра. Куда идти, к кому? Ой как страшно он смотрит! Не мигая! Дрожащими руками я накрыла его одеялом с головой, но легче не стало. Я вся вспотела от страха, сердце мое бьется, как у кролика. Я накидываю бабушкин тулуп на себя, надеваю свои валенки и бегу в сени. Открываю замок, толкаю дверь, но она не поддается. Никак! Почему? Что такое? Неужели метель так замела, что теперь наша дверь не открывается? Я бьюсь в дверь со всей силы, бесполезно. Как мне страшно и как они посмели меня одну оставить. Совершенно одну! Кто-нибудь, откройте мне ради бога! От страха мне не хватает дыхания, хочется зарыдать в голос, но мою грудь словно сковали цепями!
И тут я услышала, как скотина в хлеву завыла. Да, именно завыла! Хотя коровы у нас нет. Это свиньи заревели не своим голосом. Неужели они тоже что-то чувствуют? Скотина, а понимает, что происходит что-то плохое. Я подбегаю к иконе, начинаю молиться, прошу, чтобы скорее приехала бабушка, чтобы хоть кто-то пришел ко мне и открыл мне дверь. Я не хочу тут оставаться на ночь одна! Окно замерзло так, что через него почти ничего не видно. Что же делать? Нужно чем-то заняться, как-то успокоиться. И ждать, когда приедет бабушка и фельдшер.
На улице потемнело, я зажигаю все лампадки. В комнате замелькали странные тени, заплясали и как будто засмеялись надо мной. Над моим страхом. Я села, закрыла глаза. Как-будто это поможет. А когда-то совсем маленькой я верила, что закроешь глаза, потом откроешь – и все плохое исчезнет. Надо успокоиться, все будет хорошо. Осталась ночь, а завтра уже приедут мои.
Я взяла бабушкину шкатулку с бусами и начала их перебирать. Это занятие всегда мне нравилось. Когда я вырасту, у меня будет много-много бус. Самых разных: коралловых, рубиновых, изумрудных, малахитовых. И тут раздался громкий стук в дверь, я аж подскочила от неожиданности. И мигом побежала к двери.
– Кто там? Кто? -я подумала, что бабушка и фельдшер приехали пораньше.
Голос за дверью прошептал: «Одна? Совсем одна? Одинееешенька?»
Я не могу понять, чей это голос, но он мне не нравится.
Я замолчала и начала медленно отходить от двери. Голос зашипел: «Открывай, открывай, подарю каравай! Скоро станешь хладной ты и замерзнешь, как цветы».
И то, что было за дверью, тихо запело: «А дедушка просыпается, а дедушка хочет ка-а-а-а-а-а-ш-ш-ш-ш-ш-к-и-и-и-и, ка-а-а-а-ш-ш-ш-ш-ки-и-и-и-и».
Я не могла стерпеть этого кошмарного ужаса и начала молиться, сначала тихо, а потом громко.
Голос за дверью заревел: «Ха-ха-ха… Кааашки!»
И потом снова раздалось шипение, и все затихло… Я вся дрожала, пот лил в три ручья. Я побежала от двери и забралась под стол. Как же страшно, как дико все это. Как в страшной сказке, да что там страшная сказка! Боже, помоги! Вдруг все стихло. Это хорошо! Даже не верится, кажется тишина это лишь на время. Сердце колотится как бешеное. Но тишина постепенно расслабляет. Как же хочется спать, но как тут уснешь, когда такие страсти происходят. Все же лучше уснуть и ничего этого не видеть
«Кхе-кхе… кхе». Это еще что такое? Кто-то кашлянул! Я замерла. Не может быть, может, мне послышалось? Нет, снова. А может, дедушка жив, и мне показалось? Надо пойти проверить. Но от страха, я как будто приросла к месту. Надо, надо идти, успокойся, это всего лишь твой дедушка, возьми себя в руки! Я вылезла и медленно подошла к дедушкиной лавке, он так же лежал под одеялом. Но только теперь его руки, которые покоились на груди, лежали в разные стороны и выглядывали из-под одеяла. Я дотронулась до рук, такие же холодные. Я открыла дедушку – нет, он не живой. Точно! Не дышит совсем. Но лучше проверить. Я взяла бабушкино зеркальце и подставила ко рту и к носу. Зеркало осталось сухим. Я положила его руки на место и накрыла его. Кто же кашлял, если не он? Зачем кому-то меня пугать? Дедушка добрый был, он не стал бы этого делать! Я залезла на печь, накрылась с головой одеялом. Тепло от печи успокаивало, и глаза мои смыкались. Я плавно начала входить в царство сна. Мне снилось, как во сне дедушка ожил и сидел за столом у окна с пустой тарелкой и орал на меня: «Где моя каша? Хочу ка-а-а-ашки! Подойди и дай мне наконец ка-а-а-ашки, несносная девчонка!» Глаза его были пустые, а изо рта капала кровь.
Я проснулась. Это прозвучало во сне или наяву? От страха уже и не поймешь. Я услышала неприятный звук, будто кто-то когтями скреб по стеклу. Я слезла с печи и подошла к окну. Как странно, только пару часов назад окно было замерзшим, через него ничего не было видно. А теперь видно все! Луна так ярко светит, что осветила все вокруг. Я смотрю на совсем не гостеприимный лес. Но того, кто скреб стекло, не было видно. Наверное, какое-то животное скреблось. А когда я подошла, оно убежало! И тут кто-то мелькнул из кустов и быстро-быстро перебежал к другим кустам и спрятался. Я не успела разглядеть. Но это точно животное. Я присмотрелась к кустам, пытаясь разглядеть это животное, и увидела две красные точки, это что, глаза, что ли? Но почему тогда они не мигают? И отчего они такие красные? В хлеву снова забеспокоилась скотина. Они тоже чувствуют неведомое животное.
И тут из-за кустов потихоньку что-то стало выползать. Это что-то было похоже на человека, худого, как скелет. С длинными руками и пальцами, с красными глазами, с большим горбом! Оно ползло по земле прямо к моему окну. Так медленно. Я словно под гипнозом смотрю на это! Мне показалось или оно улыбается ужасной улыбкой? И что-то красное вокруг рта, неужели кровь? И тут это существо начинает кашлять: «кхе-кхе», и изо рта выпадает что-то живое, шевелящееся. Оно еще дышало и извивалось! Кошмар! Я не могла больше ждать, пока оно подойдет вплотную к окну. Я отошла от окна. Ну почему бабушка не закрыла ставни перед уходом?
О-о-о, снова этот скрежет по окну, да что тебе надо от меня? Где-то должно быть дедушкино ружье, но я совсем не умею из него стрелять! Как жалко, что он не успел меня подучить. Я взяла в руки нож, конечно, это ненадежно, но это хотя бы что-то, лучше, чем голыми руками защищаться. Существу надоело водить когтем по стеклу, и оно стало стучаться в окно, сильнее и сильнее. А если оно разобьет окно? Что тогда будет? Я посмотрела на окно, ох, лучше бы я не смотрела! Это было ужасное существо! Длинная-предлинная физиономия, красные глаза, набухшие веки! Огромный кровавый рот, который существо почему-то не хотело закрывать. Во рту что-то шевелилось. Носа, не было, интересно, чем оно дышит? Оно шипело: «Ка-ашки, дедушка хочет кашки, дедушка встает и гостинцы раздает».
Сзади послышался шорох, потом шаги, я боялась оборачиваться. Пусть лучше я буду смотреть на эту тварь, чем увижу то, что там ко мне приближается. Послышалось шарканье дедушкиных тапочек, шаги медленно приближались. Нет, только бы не обернуться! У него теперь такие страшные глаза и нос острый как клюв! Смотри в окно, в окно! На тварь! И тут по стеклу пошла трещина. И сердце мое на миг остановилось. Все! Мне конец! Я так и не увижу город, и куклу, и бабушку! Я не знаю, что на меня нашло, но я резко дернулась, подбежала еще ближе к окну. Посмотрела в глаза этой твари и изо всех сил закричала. Я никогда так громко не кричала. И скотина вторила мне! У нас получился особенный хор, наши крики смогли бы поднять даже мертвого. Тварь ошалело посмотрела на меня, зашипела и побежала, хромая, в лес. Ничего себе, какая у нее скорость. Что же до этого она ползла, как пришибленная, к окну? Я медленно обернулась назад – дедушка так же лежал накрытый одеялом. А я уже и бояться перестала. Просто уже нет сил бояться. Я словно сдутый мяч из бычьей кожи. Я полезла на печь и уснула крепким сном. И пусть хоть мир перевернется, что угодно, но я не собираюсь просыпаться. Нож, конечно же, я положила под подушку.
Проснулась я от криков бабушки. Увидев меня слезающей с печи, бабушка обрадовалась, обняла меня крепко. Похвалила за мою смелость, сказала, что она непременно сошла бы с ума. Просила прощения, что оставила меня одну. Мы напоили зря приехавшего фельдшера чаем с сушками. И отправили его обратно. Дедушку схоронили. Бабушка не смогла жить одна в доме у леса. Домик наш занял новый лесник, без семьи. Скотину продали и переехали к родителям в город. И так и живем там. Ничего такого, что было в ту страшную ночь, я больше никогда не видела. И надеюсь, не увижу. Но иногда мне в снах приходит дедушка и просит покормить его кашкой.
Дорога в мир тишины
Аня и Олег шли по пустынной деревне. Дорога была пыльная и широкая. По правой стороне стояли дома, точнее то, что от них осталось. Крыши обвалились, сами дома перекосились, окна давно выбиты. Дома напоминали скучающие чудовища, которые долго, очень долго ждали свою добычу! По левой стороне стоял густой лес, темный и не приветливый. А впереди темнела старинная деревянная церковь. С покосившимся крестом и почерневшим от старости деревом. Лучи солнца падали на церковь, но казалось, не касались ее.
Подойдя ближе к церкви, Аня вздохнула и сказала: «Вот это да! Сколько же ей лет?»
– Больше 200 лет! А стоит почти как новенькая, а двери, посмотри какие мощные, огромные!
– Дааа, вот умели же строить раньше! Такие двери теперь ничем не откроешь!
Рядом с церковью стояла деревянная скамейка. Ребята переглянулись и решили посидеть, передохнуть. Скамейка казалась почти новой, не тронутой временем. Олег достал рюкзак, и вытащил оттуда баночки с пивом.
– О, пивко! Как раз сейчас и не хватало! – улыбнулась Аня – Как вовремя ты вспомнил!
– Все для тебя, крошка!
– Знаешь, я надеюсь мы найдем здесь какие-нибудь редкости и артефакты. Если другие уже не нашли!
– Но я же говорил тебе, место это уже давно никто не посещал. Деревня стоит в глухом месте, совершенно случайно открыл ее здесь, когда с отцом искали место, где можно порыбачить и заблудились. А эти мощные двери, мне кажется их просто так не открыть, хотя может где-то есть еще вход!
– Скоро уже солнце начнет садится, надо побыстрее тут осмотреть все и идти обратно к машине.
– Так наоборот хорошо, ты же любишь страшилки! Пока все пиво выпьем, как раз потемнеет. А потом будем это вспоминать!
Они пили уже третью банку пива, смеялись, рассказывали случаи из жизни, приправляя свой разговор отборным матерком.
И тут они услышали резкий шум и скрип. И сзади них, стали медленно открываться огромные двери. Они сразу вскочили с лавочки и ошалело посмотрели на эти двери. Потому, что обычный человек никак не смог бы их открыть.
Когда двери немного приоткрылись из них вышли два очень высоких монаха, больше двух метров. Лица у них были строгие и недовольные. Они стояли и напряженно смотрели на ребят. Потом один что-то зашептал губами, но слов было не слышно. Аня подошла поближе и спросила его: «Мы не понимаем, о чем вы говорите? Я ничего не слышу, скажите погромче!»
Монах сказал громче: "Как вы смеете ругаться матом и пить алкоголь здесь? Сейчас же уходите отсюда!». Он сказал это так строго, что ребята очень испугались. Вообще все это казалось, как жуткий сон, и высокие монахи, и эти огромные двери и необычный кроваво-малиновый закат.
Монахи отвернулись от них и молча зашли обратно и закрыли за собой двери.
Аня и Олег ошарашенно смотрели друг на друга!
– Олег, надо уходить отсюда! Я не хочу даже знать, кто это были и как они смогли эти двери открыть. Но нам надо скорее валить отсюда!
Олег молчал. Потом вдруг пошел в левую сторону церкви, там, где была небольшая пристройка .
– Ты зачем туда идешь? Что там? – крикнула Аня
– Тише! Послушай!
Аня прислушалась. Кто-то словно стучал по дереву с обратной стороны пристройки, казалось, что много рук бились о дерево! Подойдя чуть ближе она увидела внизу рядом с кустами часть окна. Зайдя за кусты она полностью увидела маленькое подвальное окошко, находящееся прямо у земли. На окне была решетка. Но в окне было настолько темно и ничего не было видно. И тут послышался стон из окна, такой протяжный и жуткий, от которого в жилах стынет кровь..
– Бежим!-крикнула Аня. И они побежали, что есть мочи…
Они побежали в сторону машины. В ушах до сих пор стоял тот жуткий вой из подвала.
– Олег, а где машина?-закричала Аня
– Я здесь ее оставил, такого не может быть! Где она? Тут одна только дорога, она не могла исчезнуть!
– А следы? Ты видишь следы от нее?
– Я ничего не понимаю!
Он сел на землю и обнял свою голову руками, Аня в этот момент ходила вокруг него кругами.
– Олег? Ну что, так и будешь сидеть? Нам надо выбираться!
– Без машины мы отсюда выберемся к ближайшей деревне только к утру и то это при лучшем раскладе!
– И что же делать?
– Пошли обратно в церковь, там хотя бы живые люди были, монахи эти.
– Монахи? Да они жуткие! Ты что совсем. А вой из подвала, забыл?
– Да мало ли, собака может у них заперта там и воет!
– Ну тогда там не простая собака, а сама собака Баскервилей! Я обратно туда не хочу!
– Ну, а идти одной по темноте ты хочешь? И неизвестно куда мы придем! Ань хватит тебе, мы просто внушили себе всякого. Монахи обычные люди были, из плоти и крови. Просто строгие.
Они медленно пошли обратно, солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом. Лишь далекая кровавая полоска, напоминала, что еще недавно здесь было солнце.
Они подошли к церкви и сели на лавку.
– Ну что постучим? – спросила Аня
– Да мне кажется, наш стук за такими дверями не услышат!
– А вот мат наш вполне услышали!
– Ты предлагаешь поматерится?
– Нет конечно, стучим!
Они стали колотить в дверь, сначала кулаками, потом ногами. Но внутри стояла мертвая тишина.
– Давай попробуем найти другой вход!
– Хорошо!
Они стали обходить церковь с разных сторон, увидели еще одну дверь, но она была наглухо заколочена.
– Ну ночевать нам теперь на улице! на лавке.
И тут послышался протяжный стон. Аня сразу нашла источник звука, она подошла к кустам, зашла за них и увидела маленькое окошко с решеткой. То самое, из которого, не так давно они слышали вой. Темнота внутри, не давала разглядеть ничего. А очень близко подходить к окну она не решалась.
– Кто там? – тихо спросила Аня
– уууууу-послышался стон
– Вы можете словами сказать?
И тут они услышали громкий шум и скрип, как будто огромные двери открываются.
Они побежали в сторону дверей.
Двери действительно стояли полуоткрытыми. Но рядом никого не было. Они подошли к дверям и заглянули внутрь, внутри было темно. Но вдали они увидели алтарь, на котором тускло горели свечи, от чего казалось , что на стенах церкви пляшут замысловатые фигуры. Они вошли внутрь.
В церкви стоял запах гари и ладана. И тишина. Стояла такая липкая тишина, что было даже страшно издать какой-то звук. Они медленно шли к алтарю, половицы не скрипели, не было слышно шагов. « Что за место такое?»-подумала Аня. Сказать вслух что-то в этой тишине она не отважилась. Они стали подходить к алтарю и понемногу их глаза стали привыкать к свету. Они оглядели церковь. Церковь выглядела крепкой, стены из бревен были ровными, но неестественно черными, словно обгоревшими. На стенах висели иконы, но разглядеть в полумраке их не было возможности. У алтаря они увидели какие-то надписи на стенах, похоже было на латынь. "Et verbum caro factum est. Ora pro nobis, sancta Dei Genetrix". Какие-то слова были стерты. А вокруг плясали тени от свечей, они были неестественными, словно какие-то существа из подземного мира решили сплясать здесь свои дикие танцы. Они услышали шепот:" Молчание в наших стенах, всегда превращается в прах" . Они в шоке, смотрели по сторонам и на них медленно наползал такой ужас, от которого кровь стынет в жилах. Застывши, они даже боялись дышать.
И тут раздалось тихое пение. Красивый женский голос запел молитвы на латыни, к нему присоединился голос погромче и повыше, казалось что голоса поют везде, со всех сторон. К голосам присоединились другие голоса мужские , женские, старческие. Они кружились с воздухе, звенели в ушах, достигали апогея! В этой тишине, это казалось каким-то сумасшествием! Ребята бросились к дверям, но двери оказались закрыты. А голоса стали меняться, они походили на лай, блеяние, мычание. Ребята закрыли руками уши. Олег увидел лесенку, взял за руку Аню и они помчались вниз по лестнице. Голоса остались позади…
Они забежали в подвал. И стали быстро сбегать по деревянной лесенке .
В подвале оказалось очень темно, но когда глаза стали привыкать к темноте, они увидели вдали тусклый свет. Спустившись по лестнице вниз, они увидели перед собой длинный коридор. По левой и правой стороне коридора горел тусклый свет. Они медленно пошли на свет.
Сзади послышался скрип лесенки, потом ещё, словно кто-то аккуратно, но тяжело и грузно спускался вниз, вслед за ними. Они пошли быстрее вперёд. Посмотрев направо Олег замер . Он увидел маленькое помещение с решеткой, освящённое тусклой лампадкой, которая стояла на полу. Там же, на полу сидела женщина. Она походила на каменное изваяние. Застывшие глаза как у куклы, открытый и перекошенный рот. Женщина была похожа на мумию, но в то же время она была жива, было видно как двигается ее грудная клетка. А по ее иссохшей коже ползали какие-то насекомые.
Аня увидев эту картину, мертвой хваткой вцепилась в Олега и потянула его за руку вперед. Они пошли дальше. И поворачивая голову, направо и налево, они находили подобные клетки, в которых сидели люди похожие на мумии. Кто-то тихонько выл, кто кряхтел и ползал как змея. Были те, кто издавали совсем жуткие гортанные звуки. Как же отсюда выбраться ?
В конце подвала был тупик. Впереди них стояла стена, в которой даже не было окна, а по бокам эти жуткие клетки. Но последние клетки были пустыми. Ребятам стало очень страшно, они почувствовали какую-то страшную неизбежность. Их прежний мир, разбился и превратился в кучу мелких осколков. А в это время шаги медленно приближались к ним. Аня и Олег вжались в стену. Впереди они увидели огромные тени. Они поняли, что это были те монахи, что встретили их в начале их путешествия. И догадались, что убежать им не удастся. К ним сразу пришло понимание и чем ближе приближались монахи, тем гулче звучали их сердца и деревенели суставы. Они хотели кричать! Но из их рта раздавался только еле слышный шепот. Они хотели бежать, но их тела словно срослись вместе. Монахи нависли над ними. Ане отчаянно хотелось выбраться. И вдруг вспомнила, что монахам не понравился их мат. И она начала ругаться, сначала шепотом, потом силы стали появляться и тогда она ругалась уже отборным матом. На все лады! Никогда она еще так не ругалась и видимо не будет. Монахи удивленно посмотрели на нее и отпустили. Она ринулась к Олегу, но он стоял на месте и не двигался. Тело его было твердым и холодным как камень. Он окаменел! И теперь был похож на ужасную статую с широко открытым ртом и глазами. Пока монахи смотрели на нее в растеряности, Аня побежала. Бежала и материлась. Она подбежала к дверям, они стояли полностью открытыми. Выбежав, она увидела, что машина стоит так же на месте. Без Олега, не хотелось уезжать, но вспомнив его каменное лицо и жуткое прикосновение монахов, она села в машину и поехала.
Когда она вернулась домой, она рассказала полиции, что с ней произошло. И несколько раз ездила с ними искать ту церковь. Но как они ни старались, найти это место так и не смогли.
Неприкаянный
Виктор лежал на своей кровати и смотрел на постер с любимой футбольной командой.
«Хотел бы я стать такими как они! Они бы точно смогли постоять за себя. А ты трус, не смог даже отбить яйца этому придурку.»
Его мысли прервал телефонный звонок.
– Алё? – Звонил его единственный приятель со школы Лешка.
– Привет, ты что дома зависаешь? Пошли мяч погоняем?
– Сегодня не хочется, устал после школы. Голова болит.
– Ты не звезди, голова болит, скорей поверю, что задница. Это из-за Зубилы? Этот урод неплохо тебя отделал. Ты тоже блин, как лох стоял. Но ты забей, нам два года всего осталось учится, а там с девятого свалим.
– Ничего, я отвечу за себя, посмотришь! Забьем на твой картридж с Черепашками? Ждать до девятого класса? Да я не доживу такими темпами. Завтра погуляем, сегодня отлежусь. Пока мамки нет, видак хочу посмотреть.
– С той самой кассеткой? Ну давай! Ладони главное не сотри. Я тогда один схожу, мяч погоняю. Пока.
– Пока.
Витя переехал в этот город совсем недавно, после смерти отца, маме пришлось вернуться в родной город. А в их старой квартире поселились бабушка и дедушка. Вите здесь не нравилось, маленький, неуютный город. Мрачные темные дворики, ржавые детские площадки. Плюс был только в том, что теперь у них было две комнаты в квартире и намного больше места. А в остальном все было плохо. С друзьями у него сразу не заладилось. Из друзей был только один Лешка. С которым он познакомился в школе. Да и тот болван. Смеялся по делу и без дела, шутки его мало кому нравились. Но выбирать не приходилось. В новой школе его не принимали, ребята каждый день над ним издевались. Особенно он ненавидел Зубилу. Этот красномордый бугай, держал в страхе всю школу, а когда пришла новая подушка для битья, он с радостью на нее переключился. Витька не был слабаком и трусливым, но и храбростью не отличался. С таким баловнем, как Зубила справится было сложно, тем более, когда весь класс его боится и перед ним заискивает.
Витька включил заветную кассету в видак, откинулся на диван, но она, как назло, не работала, шли помехи. "Блин, неужели мама спалила, что он ее смотрит и стерла. Ну ладно, значит поиграю в тетрис". Заигравшись, он не заметил, как пришла мама. Она пришла очень расстроенная и он не стал ее спрашивать, что случилось. Витька знал, что у нее на работе не ладится с коллективом, как и у него в школе. Мама сказала, что со временем, всё наладится. Но время, это такое сложное понятие и узнать бы, как скоро это произойдет? Они поели, поговорили ни о чём. Мама спросила про уроки и пошла к себе в комнату. Витя немного посмотрел телек в зале, а потом его разморило и он уснул. Сны в эту ночь были такие реалистичные, в снах за ним бегали какие-то тени и так и не могли поймать.
Утром он очень не хотел вставать и идти в школу, но только потому, что встретит там друга Лешку, пошёл. Дорога до школы казалась нескончаемо долгой. Каждый раз его тянуло вернуться домой, придумать какую-нибудь отмазку. Но в итоге он все-таки дошел до школы. Придя на первый урок, он не увидел друга, хотя тот всегда приходил раньше всех. Они сидели на последней парте, на Камчатке. Весь урок Витька был сам не свой, без Лешки было скучно. Все ребята на него зло озирались. Уроки прошли в беспокойстве, Витька не мог сосредоточится. Получил трояк по химии.
Но как не странно, Зубила его сегодня не трогал. Когда Витя собирался домой, у раздевалки к нему подошел Зубила и сказал: "Сегодня бить тебя не буду, у тебя горе, дружка твоего убили. Скоро и тебя такая же участь ждет. Потому-что таких как ты зубрил у нас не любят. Такие приезжают, зубрят, а потом сидят в администрации ни хера не делают и получают миллионы. А мы на вас горбатимся потом. Все пошёл. Пока я добрый".