Иван Цуприков
Салам, бача!
Глава 6
Первый выход вторым номером
1
Геннадий спрятал зеркальце в потайной карман «лифчика». Досталось оно ему от Виктора Сватова, демобилизовавшегося со службы несколько месяцев назад, вместе с хорошими советами. Снайпером он был в их разведывательном взводе легендарным. Говорят, мог стричь бороды моджахедам. Так ли это, Генке проверить не удалось, так как чайникам зеленого света пообщаться с дембелями не давалось. Иногда только, когда тех «развезет» после стограмчика, закурят и, допустив салагу к себе в курилке, начнут что-то вспоминать из своих боевых походов.
Вот и сегодня его зеркальце, может, и сыграло свою положительную роль: техника, идущая по дороге, после его «зайчиков» ушла в сторону, за зеленку, чего, скорее всего, и не ожидали душманы, попытавшиеся создать на дороге минную засаду.
Но это еще не успокаивало Геннадия, понимавшего, что душманы могут принять еще одну возможность перехвата боевой техники, и продолжал следить за тем участком, на котором моджахеды попытались заминировать дорогу. И не ошибся.
Три фигуры, быстро перебежавшие дорогу, тут же вернулись назад. Припав к окуляру прицела, Дашков проводил их во второй раз, отметив точку их конечной остановки. И когда те вернулись назад, нашел их груз, который они складывали в кустарнике с той стороны дороги. Это были противопехотные мины.
Душманы торопились. Задача их стала понятной. Установить эти смертельные «цветочки» с той стороны зеленки на пути следования техники. А вот и группа их помощников, появившихся у дороги и что-то кричавших своим, сильно жестикулируя руками.
Одного из них Геннадий поймал в прицел. Это был худощавый бородач в возрасте. Он торопился, но не убегал в зеленку, видно чего-то не хватало ему. «Это» принес ему один из афганцев, но видно не то, что нужно. Рассматривая эти «штуки», он показывал их своему помощнику и что-то кричал. Тот убежал назад, а сапер, так его окрестил Геннадий, присев около мины, начал в ней копаться.
«Этим» и оказался взрыватель, который не удавалось вкрутить.
Набрав в легкие воздуха, Геннадий приложился к прицелу и начал аккуратненько выискивать среди рук моджахеда ту самую важную точку, которая могла бы если не взорвать этот страшный механизм смерти, то хотя бы испортить его. Одной рукой моджахед придавил мину к земле, второй пытался вкрутить в нее взрыватель. Вот его стержень.
Геннадий, боясь сделать лишне движение, чтобы не сорвать винтовку с миллиметровой привязки ее к цели, аккуратно надавил на курок.
Взрыв, окутавший местность пылью, подтвердил правильность выбора цели. Успел бы тот моджахед установить ту мину перед приближающейся к нему боевой техникой, трудно сказать. Но теперь он, взлетев со своими минами в небеса, не опасен.
Новая точка, появившаяся на дороге через полминуты после взрыва, привлекла внимание Дашкова. Это был моджахед, упершийся на колено и устанавливающий в трубу гранатомета реактивный выстрел.
Снова глубоко вдохнув в себя воздух, Геннадий стал целиться в него. Но доли секунды не хватило, чтобы произвести выстрел. Душман, зарядив гранатомет начал углубляться в зеленке. Найдя его удаляющееся тело, Дашков нажал на курок и… опоздал?
После хлопка взлетевшая со свистом граната в небо подсказала Геннадию, что он успел справиться со своею задачей. Убил он гранатометчика или нет, роли уже не играло. Граната вылетела из его ствола в другом направлении, вот что главное, не поразив ни бронетехники, ни личного состава. По ее приземлению без большого разрыва стало понятным, что она кумулятивная. То есть назначалась для пробивания брони.
2
Решение Мужика спуститься к дороге и перебраться к кишлаку по зеленке Геннадий принял как расстрельную статью. Куда и храбрость делась: в ногах дрожь, в спине холод. Но ничего сказать против этого не осмелился, Андриенко понимал, что делает. Жить небось тоже хочет.
Старался не отставать. Спуск в этом месте был крут, несколько раз поскальзывался, больно ударяясь то левым, то правым коленом о камень. Хотелось вскрикнуть, погладить или почесать ушибленное место, поплакаться. Но Андриенко не останавливался, то катился вниз, будто циркач на колесе, то как альпинист, ложась животом на вертикальную стену, скатывался вниз, быстро перебирая руками.
Геннадию ничего не оставалось, как пытаться повторять его действия. Даже не заметил, как слетел на ровную часть склона. Удар пятками о каменную поверхность приняли почки, аж дух захватило. Но перед глазами Мужика не было, а только два окровавленных трупа душманов, с открытыми ртами, словно просящими его помощи.
Но Дашкову было не до этого, побежал к дороге, перескочил ее, запнулся и, проехав коленями вперед, увидел, что его могло остановить, круг мины, вылезший из песка. Кинулся к ней, чтобы выкинуть ее с дороги, но крик Мужика пригвоздил его месту:
– Дурак! Назад!
Шлепок по скуле был достаточно сильным, прикусил язык.
– За мной!
И больше ни о чем не думая, Дашков полез между плотно растущими деревьями за Мужиком. Нога скользнула по стволу, это были сгустки крови. Но искать, чья она, не было времени, Андриенко хоть и был рядом, но перебирался через заросли очень тихо, и нужно было не отставать. И невольно Геннадий обратил внимание, что неосознанно шепчет про себя одну и ту же фразу: «Не отставать! Не отставать! Не отставать!».
Раскуроченная от свежего взрыва поросль и попытки переступать через раскиданные стволы тонких деревьев и ветки, отметил, что Мужик кинулся резко вправо и, опустившись на колено, притаился. Так же сделал и Геннадий и стал прислушиваться. Но ничего, кроме гула уходящей техники, ему расслышать не удалось. Поднятая рука Мужика говорила о том, чтобы он не двигался.
Александр ткнул рукой влево от себя, Геннадий закрыл рот и услышал стон невдалеке от себя.
Мужик показал ему рукой двинуться туда и посмотреть, кто ранен.
Это был афганец, повисший на срубленном от пуль стволе дерева. Два темно-красных широких пятна на спине, в области сердца, говорили о том, что человеку уже не помочь. Но, сдавив зубы и затаив дыхание, Дашков приблизился к нему и, ухватив за длинные волосы на затылке, развернул его лицо к себе. Это был афганец, не шурави.
– Не наш, – еле двигая сухим языком, громко сказал Геннадий.
– За мной! – скомандовал Мужик.
И снова бег, вернее, быстрое перелезание через плотную поросль ивняка с маслиной, обостренный слух и боязнь потерять старшего товарища.
Наткнувшись на спину Мужика, чуть не кувырнулся через него, но, вовремя схватившись за дерево левой рукой, лег на его спину.
Александр в ответ ничего не сказал, замер как истукан, прислушиваясь.
В нескольких метрах от них просматривалась сломанная, раздавленная гусеницами поросль зеленки. Где-то рядом, по шуму воды, была и река.
Отряхнувшись от упершегося на его спину Дашкова, Мужик двинулся вправо. Дашков старался не отставать, к счастью, тот не торопился, шел медленно, прислушиваясь. Поэтому и Геннадий старался повторять его действия, осматривая места, куда ставить ногу, выбирая более свободный от деревьев проход, чтобы не двигать их тонкие стволы. Он понимал, как это важно, ведь сверху сидящим людям по движению верхушек деревьев и кустарников легко определить пробирающихся по плотно заросшей зеленке людей.
Мужик остановился у дороги. Геннадий не стал к нему прижиматься, ждал действий Андриенко.
Через несколько минут тот вернулся и, углубившись на десять метров в заросли, пошел дальше в сторону кишлака.
Быстро шли или медленно, трудно определить. Исцарапанную ладонь правой руки, державшую немножко навытяжку ремень винтовки, закинутой на спину, хотелось спрятать от веток. Но этого не делал – привычка. Она сложилась у него еще несколько лет назад до армии, когда отец брал его с собою на охоту. Правда, своего ружья сыну он носить не давал, а только рюкзак. А куда тогда было еще деть руку? В кармане она мешала движению, а размахивание ею давало сильнее сдавливать грудь и плечо ремню рюкзака. Это сначала он, почти не заполненный, казался легким, но со временем десяток патронов, литровый термос с чаем, сложенный в кулек шомпол становились тяжелее и тяжелее. И ремень от этого все больнее врезался в тело, и ничего не оставалось, как ухватиться в него и оттягивать на несколько сантиметров от груди.
А винтовка с рюкзаком в несколько раз тяжелее той охотничьей амуниции.
– Чи! – присел Мужик, подняв руку вверх, приказывая Дашкову замереть.
И обернувшись к Геннадию, кивнул, чтобы тот за ним не шел, а ждал.
Появился он минут через десять, а может и двадцать. Дашков, ожидая его, весь изнервничался, прислушиваясь к различным звукам.
Мужик появился слева и, приложив указательный палец к губам, махнул головой, чтобы Дашков тихо двигался за ним.
Вышли к краю дороги. С той ее стороны широко раскинул ветки кустарник, напоминающий иву, но листва у него была седою. Александр в несколько шагов перепрыгнул под него и, махнув Геннадию рукой, скрылся в его ветках.
– Сейчас полезем на скалу, – дождавшись Дашкова, шепчет он. – Слева в ста метрах расщелина, но по ней не полезем, навряд ли там чисто. – И, резко подняв палец, прислушался.
Громки звуки мотора невдалеке двигающегося танка отвлекли внимание Геннадия и Александра.
– Молодцы! Так и нужно. – И, потянув за собою Геннадия, Мужик двинулся вперед.
Каменный скол, висевший над ними, спрятал лучи солнца. И только сейчас Геннадий почувствовал, как сильно вспотел. Сильный запах пота, выбивавшийся из-под воротника мокрой одежды, своими неприятными тошнотворными запахами щекотал нос.
– Не спи! – И, ухватившись за толстый ствол ивы, Мужик полез по нему наверх.
Геннадий, увидев, что Андриенко уперся ногой о камень и в течение нескольких секунд исчез за скальным козырьком, не теряя времени, начал карабкаться по веткам за ним.
Александр не ждал своего напарника, а, став на карачки, поднимался по почти вертикальному склону скалы вверх. Александр старался не отставать от него.
К счастью, этот подъем был недолгим. Он заканчивался маленькой грядой с нешироким выступом, упиравшимся в следующую вертикаль. Но, к большому сожалению, и недлинным. Метров через пятьдесят пришлось ложиться всей грудью на камни, и, чуть-чуть переступая ногами, ловя подошвой хоть какие-то выступы, ползти дальше. За телом Мужика не было видно, как долго они будут так двигаться.
Разбив о камень губу, громко сопя, Дашков, ловя ладонями ямки и выступы, впивался, как улитка, своим телом в них. Только у нее по сравнению с ним было огромное преимущество, ее тело состояло из присосок, выпуская липкую слизь. У Геннадия, кроме потрескавшейся кожи на ладонях и пальцах, с сорванными до крови ногтями, кроме тела и желания не упасть, больше ничего не было.
Александр исчез. Куда?
Из-за появившейся дрожи в коленях чуть не потерял равновесия и не полетел вниз. Сделав еще несколько шагов в сторону, не удержался и плашмя поехал по каменной стене вниз.
Но крикнуть от испуга не успел, почувствовав, что его кто-то ухватил за штанину и придавил к стене.
– Тихо, сползай-сползай… – сухой голос Мужика успокоил.
Расставив пальцы ладоней, стал сползать дальше, пытаясь вытянуть напряженные ступни, ища ими то самое место, в которое они должны упереться.
И когда это произошло и став твердо на ноги, сорвался, громко прошипев, выпуская из себя воздух, скопившийся в груди.
– Успокойся, здесь безопасно. – Голос Мужика стал спокойнее. – Здесь, скорее всего, ты и останешься. Вот это будет твоя зона внимания, в принципе и моя, – провел рукой впереди себя. Пойма, река, зеленая зона, за ней скала. – Хотя нет, это моя будет зона, опыта-то у тебя еще нет. Ты будешь работать по кишлаку, тебе отдаю зеленую зону за ним и скалу. Справишься?
Глава 7
Ожидание
Старший лейтенант Баталов не стал запирать танком дорогу, тянущуюся по ущелью со стороны Пакистана. Там, невдалеке, стояли полевыми лагерями две воинские части – советская и афганская, так что душманы навряд ли попытаются с той стороны провести хоть какую-то атаку. Будут как на ладони.
Да и под скалой опасно держать боевую технику. Душманам легко ее расстрелять из того же гранатомета. Поэтому он «отодвинул» танк от горы и от зеленки, поставив его рядом с кишлаком, вблизи от дома, в котором ожидаются проведение переговоров командира дивизии с Ахмад Шахом. Боевые машины пехоты расположил тоже вокруг этого дома, так, чтобы под их осмотром находились как дорога, так и пологий спуск со скалы, и река с поймой, и зеленая зона – дикий фруктовый сад. Основная часть личного состава заняла оборону здесь же, и несколько огневых точек спрятал в закрытых участках для осмотра из боевых машин пехоты.
Какую оценку он бы получил сейчас за такую расстановку своих сил у начальника по тактике кафедры военного училища, полковника Иванова, невольно задумался. Представил себя стоящим у ученической доски с прикрепленной картой. На ней указан кишлак, состоящий из десятка домов. С юго-восточной стороны его окружают скалы, с северо-запада – река с широкой сухой поймой с юго-запада и узкими полосами леса (зеленки), вернее, дикого сада из шелковицы, сливы, абрикос, по берегу реки Панджшер.
Этот человек прошел всю Великую Отечественную войну, от «зеленого» командира взвода, до начальника штаба полка. Он с легкостью расщелкивал, как семечки, планы обороны командиров взводов, рот и батальонов, в роли которых были курсанты. Вот и сейчас он смотрит на старшего лейтенанта Баталова и качает головой: «А если…»
Но, задумавшись, через минуту все же задал вопрос, показывая на восточную часть кишлака, спрашивая: «Здесь небольшое ущелье. Вы учли, что душманы могут воспользоваться им?»
«Так точно, – подошел с указкой к карте старший лейтенант Баталов. – С одной стороны здесь, на вершинах, расположены несколько групп третьего батальона. Их силами был захвачен склад душманов с оружием и уничтожена его охрана. По договору с полевым командиром Масудом, у выхода из ущелья находится его охрана в количестве тридцати – сорока человек. И несколько групп в зеленой зоне со стороны северной части ущелья Панджшер. На встречу с командованием советской дивизии он придет под охраной небольшой группы своих моджахедов».
«Хм, – покачал головой преподаватель, – ваш командир уверен в том, что эта встреча произойдет спокойно? Не уверен? Неужели Ахмад Шах считает здесь себя полнокровным хозяином? Неужели на него не ведется охоты со стороны других полевых командиров, афганских партий?»
И отметив растерянность Баталова, взяв со стола указку, обвел ею участок разрушенных домов, расположенных у зеленки, тянущейся вдоль скалы в сторону северной части ущелья Панджшер, и остановил ее кончик на горной части:
«Здесь, судя по пологому скату скалы, можно расположить минометы, ДШК, снайперов, которые, не ввязываясь в бой, уничтожат Ахмад Шаха с командиром вашей дивизии. Или кого-то из них. Расстояние около километра, не больше. И обзор точки, где будет происходить встреча, очень хороший, – сказав это начальник кафедры вопросительно посмотрел на старшего лейтенанта Баталова и продолжил: – Вы не подумали о такой возможности? Или вы мне не все доложили? – пробежал пальцами по столу преподаватель. – На этом склоне расположена какая-то группа советских или афганских войск?»
«Виноват! Не учел», – с трудом глотая слюну, ответил ему старший лейтенант и через бинокль начал внимательно осматривать ту сторону скалы.
То, что Виктор Баталов иногда «обращался за помощью» к своим преподавателям военного училища, вошло в привычку. Умение критически подходить к решениям, которые ему на боевых действиях приходилось принимать в экстренном порядке, только помогало. А метод, который использовал, считал самым подходящим.
Единственное, что не позволяло внимательно осмотреть то место, низкая кратность бинокля. Иногда для этого он использовал прицел снайперской винтовки, держа рядом с собою Геннадия Дашкова. Но сейчас его рядом с ним нет и больше не будет. Парня перевели в снайперский взвод. Можно, конечно, было его отстоять, но! Если бы не было этого «но», имя которому Иваков. Ситуация в отношениях между салагой и дембелем очень накалилась во взводе, у младшего сержанта «крыша поехала», думает, что Дашков ищет момент убить его. Да уж…
– Товарищ старший лейтенант, слышали? – подбежал к нему механик-водитель Охромеев.
– Что слышал? – повернулся к нему Баталов.
– Хлопок. Вот еще один, кажется, там, – солдат махнул рукой в сторону скалы, о которой ему только что «задавал» вопрос преподаватель – полковник Иванов.
– Нет, оттуда выстрелы были, товарищ старший лейтенант, – покачал головой гранатометчик Сидорцев. – О-па, так по нам стреляют! – И, пригнувшись, прячась за броню машины, показал рукой в сторону соседнего ханА (дома). Вон пыль поднялась на дувале, прячьтесь!
Это дом был в метрах тридцати от них. Старший лейтенант, невольно присев, стал искать ту поднятую пыль на заборе, о которой говорил Сидорцев. И чуть не матернулся, увидев в том месте появившуюся голову пулеметчика ефрейтора Серегина.
– Боец! – крикнул он. – Что там забыл?
– Так, товарищ старший лейтенант, на доме крыша не выдержит меня, а дувал здесь широкий, метра полтора. Да и повыше он, чем ханА.
– Так ты стучал?
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Штык-ножом вычищаю место, палки торчат, в живот упираются.
– А ну-ка еще пару раз так же сильно ударь ножом! – крикнул ему Сидорцев. – Сверим, от тебя этот шум был.
Пулеметчик сделал несколько ударов ножом по глинистому забору.
– Вроде бы он, – посмотрел на старшего лейтенанта Сидорцев.
– Похоже, – кивнул головой Охромеев.
– Все правильно сделали, что предупредили, – похвалил механика-водителя и гранатометчика Баталов. И снова посмотрел в сторону пулеметчика. Ефрейтора на дувале не было видно и крикнул: – Серегин, ефрейтор, где ты там?
– Так все здесь я, товарищ старший лейтенант, – поднял тот голову. – Обзор у меня хороший, на все триста шестьдесят градусов. Здесь выемка в дувале, вот и не видно вам меня.
– Ничего себе. Может, и мы туда полезем? – спросил кто-то из солдат.
Но Баталов на этот вопрос не обратил внимания, а посмотрел на зеленку, в сторону, которую только что «обсуждал» со своим мнимым преподавателем полковником Ивановым.
Вроде бы ветки скрывали обзор той высоты и, направившись в сторону дувала, на котором организовал себе огневую точку пулеметчик.
– Миша? – окликнул он ефрейтора. – Как к тебе можно забраться?
– А смотрите прямо себе под ноги, товарищ старший лейтенант. Левее, левее, ага, под кустарником яма, видите?
Виктор Баталов от удивления присвистнул.
– А чего молчал, что здесь подземный проход? – спросил он у ефрейтора.
– Это разве подземный проход. Всего лишь дыра в заборе. Она была соломой прикрыта. Наступил ее на свою голову и провалился. Хорошо неглубокая, – говорит Серегин, – только ойкнул с испугу. Смотрю, во дворе никого, в доме – тоже, колодец пустой, неглубокий. Здесь лесенка есть, по ней и забрался, сначала на крышу, а на ней ветки тонкие, чуть не провалился внутрь дома. Идите сюда, товарищ старший лейтенант, все покажу вам.
Виктор спрыгнул в яму, пробрался на коленях через забор и вылез наружу. Во дворе земля была покрыта мелким гравием, из скальной породы. У края стены сделаны кормушки для животных – овец, коров, только не из досок, а из глины. По раскиданным по двору окатышам навоза догадаться нетрудно, здесь держат овец.
– Вот справа лестница, поднимайтесь сюда, – окликнул старшего лейтенанта сверху ефрейтор Серегин.
Лестница была сделана из толстых веток, в диаметре сорока – пятидесяти миллиметров, местами, потрескавшимися от сухости. Дерево чистое от коры, блестит в лучах солнца, поперечные ветки, по которым поднимался, в два раза тоньше. Но вес Виктора держат.
Осторожно поднявшись к пулеметчику, старший лейтенант стал осматривать всю территорию кишлака. Какая-то часть не просматривалась из-за крон деревьев. Дом, в котором планировалась встреча командира дивизии с главным душманом, была как на ладони.
– Та часть дувала, что за домом, такая же широкая? – спросил он у пулеметчика.
– Да. Так там Скрипкин Серега. Серега? – крикнул пулеметчик. – Иди сюда.
– Что надо? – появилась долговязая фигура солдата. – А, это вы, товарищ старший лейтенант.
– Иди на свое место, сейчас подойду, – ответил ему Баталов и начал просматривать ту часть скалы, разделенную от кишлака неширокой полосой зеленки. С восточной стороны скала почти вертикальна, и огневые точки, занятые Серегиным и Скрипкиным с их вершины хорошо просматриваются, в принципе, как и танк, боевые машины пехоты. А вот с северной стороны видны, скорее всего, только крыши домов и верхняя часть дувалов. Не больше.
– Миша, меняй место. Ты со спины не прикрыт, – прошептал Баталов.
– Вниз, что ли, спускаться? – спросил пулеметчик.
– Нет-нет, вперед проползи метра на два, под ветки того дерева.
– А-а, под шелковицей, понял. Да и одежда у меня вся выгорела, товарищ старший лейтенант, так что навряд ли они меня увидят со скал на фоне дувала.
– Кто его знает. Давай лучше так, как я сказал. – И, поднявшись, направился по дувалу на ту сторону дома…
В принципе Баталов за то короткое время, которое ему было дано для организации обороны этого участка, постарался все учесть.
Что-то отвлекло его от осмотра северной скальной части, обернулся назад. Что заставило это сделать? Стоящие на броне танка люди? О, так это же афганцы, что-то громко обсуждавшие с переводчиком Маликом. Понятно, говорили на афганском, это и отвлекло его внимание. Но что они там забыли, смотрят тоже на дорогу, идущую с севера?
Не оттуда же должен прийти на переговоры Ахмад Шах или кто-то из его приближенных. А с восточной стороны, где пологий спуск скалы. Так говорил ему начальник разведки. А время-то уже приближается к указанному полдню, сорок минут осталось.
Слез с дома, через щель перебрался наружу и пошел к танку.
– Малик, вы чего здесь столпились? – спросил он у старшего лейтенанта.
– А, товарищ старший лейтенант, – спрыгнул тот с танка и направился к нему навстречу. – Так Изатулла говорит, что Ахмад Шах не пойдет там, где есть русские и афганские войска. Он умный командир, он знает много троп, по которым и спустится к нам. И он, скорее всего, уже здесь.
– Скажешь такое, – вытащив из кармана флягу, Баталов сделал из нее несколько глотков и протянул ее Малику, – будешь?
– Нет, спасибо.
– И веришь ему?
– Так да. Они афганцы, знают, что говорят. Главное, чтобы ваши солдаты его нечаянно не убили, – прищурился Туробов.
– В разведке глупых солдат не держат, – сплюнув в сторону, сказал Баталов. – И дураков – тоже. Смотрю, волнуешься, плечо дрожит?
– Так еще не зажило, – вздохнул Малик.
– Извини. – Баталов хотел было похлопать по плечу Туробова, но вовремя удержал руку. – Вы будьте здесь, наше время уже у финиша.
– Ждем уже, – ответил тот.
– Ладно. – И невольно резко оглянулся назад…