Иван Николаевич Пальмов
Медведь
Запись третья:
Писать все сложнее. Меня вечно прерывают эти бродилы. Да, да – тетька с дядькой. Чем они занимаются? В школу не ходят, работать не работают. Вычислил определенный перерыв, вот пишу. Ёрка вроде ничего освоился, только пропадает изо дня в день. Может, растет парень. Ничего не поделаешь, а все равно жаль.
Запись четвертая:
В любви мне признавался, Ёрка то мой. Ну, эт ничего, у него бывает. Нахлынуло видимо, иль соскучился. Вот только общаемся мы теперь не раньше, чем перед сном. Но перед сном обязательно. Ну, он так, от чего-то, больше спрашивать стал. Раньше бывало разговорится… хвастался больше.
Все лежим, помолчали. Я ж чую, не спит и тут это: «а ты маму помнишь?». Слезы. А я и сказать-то ничего не могу, а сказать так хочется. Ведь я помню.
Запись пятая:
Уж если не поняли – Ёрка детдомовский. Теперь мы переехали, зажили. Наверное, не новой жизнью, но другой уж точно. Те дядя и тетя неизвестно чьи, наверное, свои собственные, а Ёрка живет с ними. Само собой и я. Правда, с некоторых пор это само собой уж не такое и само. Они все мальчишку к чему-то приучить хотят, все не понимал к чему. Вот краем уха только слышал, что-то вроде «ты взрослый человек, а у тебя все игрушечки в кроватке». К чему они это? У них там идеология какая-то своя, живут можно сказать ей. Пока только краем уха.
Запись шестая:
Наконец дошло. Долго я это конечно, но то-то я думаю неспроста мы с Ёркой библию зубрим и все какого-то пришествия ждем. Ведь вон оно кто его ждет больше всего – дядя и тетя. Ну, попали. Отрывками ничего. Иногда тоска смертная, как пойдут эти числа. Один одного, другой другого и так целый род. Мы уже много прошли.
