Иван Иванович Панаев
Опыт в драме – Нового Поэта

Полная версия

Для тебя расставят сети
Злоба, зависть; но идти
Должен ты по нем, лелея
Светлый, чистый идеал,
Не ропща и не робея;
Бог тебя сюда призвал…
Для великого!.. А люди…
Но ты пиши не для суда мирского,
Бессмыслен и пристрастен суд людей…
Есть суд другой – и есть другое слово…
Его-то ты вполне уразумей!..

(Исчезает.)

Доминик, пораженный сими словами, пребывает с минуту безмолвен, с опущенной головой. Потом поднимает голову, ища глазами Анунциату.

Фети

О дивное, прекрасное явленье!
О неземная!.. где ты? Погоди,
Не улетай… Благодарю, создатель!
В ее устах Твое звучало слово!..
Мне слышатся еще досель те звуки
Гармонии чистейшей!.. Как светло!..
Как хочется мне плакать и молиться!
Как грудь кипит! как сердце шибко бьется,
Рука к холсту невольно так и рвется…
Мой час настал. Великий, дивный час!..
За кисть, за кисть, Доминикино Фети!..

(Убегает.)

Действие VII
Выход предпоследний

Через пятнадцать лет после предшествовавшей сцены. В Риме, в мастерской художника.

Фети

(худой и бледный пишет картину и вдруг останавливается, мрачно поводя глазами)

Нет, кончено, остыло вдохновенье…
Не воротить минувшее мгновенье!..

(Толкает ногою станок, на котором стоит картина. Картина падает.)

Прочь с глаз моих!.. Ну, веселитесь, люди!

(Рвет в бешенстве кисть, бросает ее и топчет ногами.)

Сбирайтеся смотреть на мой позор…
И вы, завистники с змеиною улыбкой,
Художники! сбирайтеся сюда…
Я изнемог!.. довольно… нету сил;
Червь внутренний мне сердце источил!..
Башмачник я, ремесленник презренный,
А не художник, славой осиянный!

(Хохочет дико.)