Иван Щукин
Капитан «Единорога»
© Иван Щукин, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
* * *
Пролог
Россия Наше время
– Алло! Машка, приветик! – радостно закричал я в трубку. – Как делишки?
– Ой, Лешка. Привет, – раздался в трубке ее сонный голосок. – А ты чего так рано звонишь? Что-то случилось?
– Случилось, Машунька! Еще как случилось! – расхохотался я. – Ты, милая, ничего на сегодняшний вечер не планируй!
– Почему не… Ой! Это то, о чем я думаю?
– Не знаю, о чем ты думаешь, но я сегодня вечером буду дома! Привальная будет!
– Лешка, ну какой же ты вредный! – сердито сказала Маша. – Ну почему ты не сказал заранее?!
– Машенька, заранее не мог! Не ночью же тебе звонить?
– Мог бы и ночью! Нет, ну как так можно?! Мой парень приходит из армии, а я узнаю об этом последней!
– Кто это тебе сказал, что последней? – притворно удивился я. – Первой! То есть второй! Мама еще знает!
– Вот видишь! – недовольно сказала она и замолчала.
– Машунь, ну ты что, обиделась? Я же только маме и звякнул. Сказал, чтобы отец на вокзале встретил.
– Ой, Лешка, – звонко рассмеялась девушка. – Ну какой ты дурачок! Конечно же я не обижаюсь! А ты, как всегда, ведешься! Ничему-то тебя армия не научила! Ладно, Лешенька, хватит болтать! Буду вставать и готовиться! Придется сегодня институт прогулять. В общем, давай, до вечера!
– Машунь, подожди… – растерянно сказал я, но в телефоне уже была тишина. Мда. Вот и поговорили. В этом вся Маша. И именно за это я ее и люблю! А еще – она меня из армии дождалась!
Улыбнувшись своим мыслям, нажал на ручку и, открыв дверь, вернулся в вагон. В этот момент где-то впереди послышался странный шум, а затем поезд тряхнуло. Меня подбросило и сильно приложило об потолок. Но на пол я не упал, потому что его не было. Точнее он был, но где-то сбоку. А противоположный конец длинного коридора внезапно оказался внизу. И очень быстро приближался. Пытаясь оттянуть неизбежное падение, я умудрился зацепиться за ручку двери, но удержаться не смог.
А потом был удар. Странный хруст. И темнота.
Где-то в параллельной вселенной
Грузовой космический корабль Рех-43
По полу коридора, озаряемого частыми красными вспышками, немолодой крепкий мужчина одной рукой волочил медицинские носилки. Вторую руку он прижимал к животу, пытаясь хоть как-то остановить кровотечение. Несмотря на рану, шел он довольно быстро, и лишь только по сжатым до скрипа зубам и испарине на лбу можно было понять, насколько ему тяжело. Носилки приходилось именно волочить из-за вышедшего из строя гравитационного модуля. Несколько минут назад, на один уровень выше, что-то рвануло и сбило мужчину с ног. Быстро поднявшись, он первым делом кинулся к перевернутым носилкам и поначалу не обратил внимания на боль в животе.
Проверил работоспособность носилок и облегченно вздохнул. Несмотря на разбитую гравитационку, системы жизнеобеспечения функционировали нормально и пациенту ничего не угрожало. И только после этого мужчина заметил небольшой, но острый металлический осколок в боку и сочившуюся из-под него кровь. Тихо выругавшись сквозь зубы, он махнул рукой, схватился за удобную ручку носилок и продолжил свой путь к спасению.
Спасал мужчина не себя, а сына. Тому досталось в самом начале аварии. Медблок диагностировал черепномозговую травму. Ничего сложного для современной медицины. Но врачей поблизости не было. Кроме того, оказался поврежден спасательный челнок. А второй, несмотря на инструкции, был угнан паникующей командой. Теми, кто смог нормально передвигаться после первого сильного удара.
Оставалась последняя надежда – капитанский спасмод. Одноместный, рассчитанный на три недели автономного пребывания в открытом космосе. И мужчина, прилагая все оставшиеся силы, тащил носилки к нему.
Когда ему оставалось до цели всего лишь несколько десятков метров, подала голос система жизнеобеспечения на носилках. Вначале раздался громкий прерывающийся писк, а затем механический голос произнес:
– Отсутствует мозговая активность. Рекомендую срочно вызвать нейрохирурга. Отсутствует мозговая активность. Рекомендую срочно вызвать нейрохирурга.
Мужчина уронил свою ношу и упал на колени рядом с ней.
– Нет, нет, нет, – чуть слышно повторял он. – Ну что же ты, сынок? Ведь совсем немного осталось!
Боже, молю тебя! Не дай ему умереть!
В этот момент носилки перестали пищать и все таким же механическим, без каких-либо эмоций, голосом произнесли:
– Мозговая активность восстановлена.
Глава 1
Уже неделю лежу в больнице. Точнее – уже неделя, как очнулся в больнице. На Новой Аризоне. Ага, я тоже удивился. Новая Аризона – это планета, входящая в САП. Соединенные Американские Планеты. Еще и независимые, по-моему. Хотя кто их поймет, этих америкосов.
А я больше не бравый дембель-морпех Леха. От Лехи остались только воспоминания. В прямом смысле. Тело у меня теперь шестнадцатилетнего подростка. Американца с итальянскими корнями. Это если судить по фамилии. А так я еще не разобрался, есть ли здесь итальянцы. Русские точно есть. Только где – непонятно. Да и что мне это дает? Приду я такой к русским и скажу: «Здрасьте, я Леха! Я ваш, местный!» И они сразу воспылают ко мне любовью. Ага! Тут бы вообще разобраться, что к чему. Я так до сих пор и не понял, куда попал. То ли это далекое будущее, то ли вовсе параллельный мир.
Искал в сети планету Земля. Кстати, про местную сеть надо сказать отдельно. Это что-то с чем-то. Одна реклама! Повсюду. Чтобы через нее продираться, надо, наверное, в этой сети с детства сидеть. Может быть, в этом случае получится ее не замечать. И то не факт. Эти чертовы америкосы умудряются рекламировать даже саму рекламу! Тьфу, Касперского на них нет!
В общем, искал я Землю. И единственное, что мне удалось нарыть, так это короткое упоминание о том, что планета Земля (она же Терра) является прародиной человечества (информация из неподтвержденных источников). Была уничтожена во времена Второй Космической Войны (информация из неподтвержденных источников). И все! Где я только ни искал, больше ничего нет. Всем плевать на Землю! Если честно, то я даже сам себе не могу ответить на вопрос о том, зачем я ее ищу? Возможно, что по той же причине, что и русских. Вроде как свои, родные. Только вот я теперь не свой.
Зовут меня теперь Томас Чезари. Мне шестнадцать и я толстый. Здравствуйте. Когда в первый раз увидел этого увальня в зеркале, то чуть не расплакался, честное слово! Довольно высокий для своего возраста (где-то метр семьдесят), темноволосый, с темно-карими глазами, нос с горбинкой и, как я уже говорил, толстый. Ну, может, не толстый, но весь какой-то рыхлый. Парень явно никогда не занимался никаким спортом, хотя от природы крупный. И плечи имеются и, как уже говорил, рост более-менее. Но весь какой-то… Эх. И это теперь я. Вдвойне обидно оттого, что морпех Леха рост имел за метр девяносто, мог похвастать великолепной мускулатурой и еще до службы был КМСом по боксу.
От Томаса мне достались также воспоминания. Но были они… Даже не знаю, как лучше объяснить. Заархивированы вроде. А архиватор у меня глючил, и достать эти воспоминания получалось с трудом. Еще и голова начинала болеть, если сильно стараться.
Все, что мне удалось вспомнить, так это то, что Томас любил космос и отца. Но отец его, Бруно Чезари, погиб, спасая сына. В том самом космосе. У Бруно была своя фирма по космическим перевозкам грузов и несколько грузовых космических кораблей. И вот один из этих кораблей недавно и гробанулся. То ли астероид в него врезался, то ли он в астероид. В общем, неважно. Главное, что у Тома, а теперь и у меня, не осталось никого. Почти. У Бруно была жена – Марта. Женился он на ней три года назад, и я очень сомневаюсь, что по любви. Почему? Потому что он был богат, а она красива. Очень красива, как и ее дочь, девятнадцатилетняя девица, которая думала только о новых тряпках и ухажерах. И обе они не любили Томаса. Правда, чувство это было взаимно.
Так что я думаю, что никого у нас с Томом не осталось. А тут еще доктор говорил, что на днях зайдет адвокат. Завещание озвучивать будет. И мне почему-то кажется, что Марта попытается отжать у меня наследство. Опять же не могу объяснить, откуда такие мысли. Скорее всего, от Тома.
Но хватит о грустном. Подумаем лучше о хорошем. А что у нас хорошего? А ничего! Потому что понятия не имею, как жить дальше. Чем заниматься? В той жизни такой проблемы не было. Все было распланировано надолго вперед. Даже служба в морской пехоте в этот план входила. Да, да. Именно в морской пехоте. Мечта детства. И спортом поэтому занимался, боксом, а затем и кикбоксингом, и плаванием. А попасть именно в морпехи помог дядька. Были у него связи.
И вот, вместо того, чтобы обниматься с Машкой и готовиться к поступлению в институт, я здесь.
В теле толстяка, на америкосовской планете, и не понятно в каком мире. М-да.
Ну, ничего. Прорвемся! Прорвемся, Леха!
Глава 2
Прошел еще один день. Утром заходил мой лечащий врач. Осмотрел со всех сторон, что-то себе отметил и поставил диагноз. Здоров. Сказал, что пару дней еще подержат, а потом выпишут. Думал, я обрадуюсь. А я наоборот захандрил. Все по той же причине, от неизвестности. Куда мне идти? Домой к Тому? Так там мачеха и сестрица сводная. Они и Тому чужие были, а я так и вовсе их не знаю.
Спросил у врача, можно ли мне уже заниматься спортом. Он, похоже, удивился, но виду не подал. А на спорт дал добро, только предупредил, чтобы не слишком усердствовал. Ага, тут поусердствуешь! Попробовал отжиматься. Восемь раз. Блин, всего восемь раз! Да как так-то? Том что, ничего тяжелее… кхм. Не важно, короче. Про то, чтобы качать пресс – вообще молчу. Но я стараюсь. Может, со временем и получится сделать из этого тела что-то похожее на мужика.
А еще доктор сказал, что сегодня придет юрист. Вот, лежу, отхожу от «тренировки» и жду.
– Добрый день, Томас! – поздоровался адвокат. Был он высок, худощав, а на голове намечалась лысина. На лице – ноль эмоций, а в глазах какая-то отстраненность. – Ты меня помнишь? Я был доверенным твоего отца. Он поручил мне озвучить завещание. Точнее, передать тебе запись.
– Нет, простите, не помню, – я состроил грустную физиономию. – У меня после аварии провалы в памяти. Но врачи обещают, что все вернется.
– Раз врачи обещают, значит так и будет! – юрист попытался выдавить улыбку, что у него не очень получилось. Не привык человек улыбаться. Лицо как будто треснуло надвое, что вкупе с его лысиной напомнило мне грустный смайлик. Даже настроение немного поднялось. Адвокат изменения в моем лице принял, видимо, на свой счет и немного оживился. – Вот увидишь, пройдет совсем немного времени, и все вспомнишь! Наша медицина творит настоящие чудеса! Впрочем, я хотел поговорить о другом. Мистер Чезари поручил мне передать видеозапись его завещания, а после дополнить его на словах. Готов к просмотру? Тогда включи комм на прием.
Комм – это такое устройство, которое заменяет здесь почти всё. Паспорт, компьютер, счет в банке и так далее. Выполнен он в виде тоненького браслета из какого-то пластика и носится на руке, на манер часов. Часы, к слову, в нем тоже были. Самым интересным в этом устройстве было то, что он был связан с мозгом. Напрямую. Не знаю, как на других планетах, а на этой ребенку через несколько дней после рождения проводили несложную, для медицины Аризоны, операцию. Вживляли в мозг специальный шунт. И вот через этот шунт и проходила вся информация.
Я включил комм на прием и почти сразу получил сообщение о приеме новой видеозаписи. Выбрал на спроецированном экране эту самую запись и, прежде чем включить воспроизведение, посмотрел на юриста. С намеком, что подсматривать нехорошо.
– Я уже это видел, – правильно понял мой взгляд адвокат. – Но если хочешь, включи приватный ре жим.
Я чуть по лбу себя не хлопнул с досады. Ну точно! Приватный режим. Ведь видел же такой, когда с этой штуковиной разбирался. Изображение будет проецироваться напрямую в мозг, а не в виде экрана над коммом. Немного повозился с настройками и все же нашел этот самый режим. Ну что же, посмотрим, что там «папочка» записал.
Щелкнул воспроизведение и сразу же увидел Бруно Чезари. В отличие от сына, он не был рохлей. Крупный, широкоплечий, уверенный в себе мужчина чуть за сорок. Взгляд темных глаз чуть ироничен, а на губах играет легкая полуулыбка.
– Здравствуй, сынок! Не буду говорить банальностей в духе мыльных опер. И так понятно: раз ты смотришь эту запись, то я откинул копыта! – Бруно на записи весело хохотнул. – Надеюсь только, что это случилось в космосе, а не от рук моей женушки.
Ну да ладно, не будем о грустном. Если ты смотришь именно эту запись, значит, тебе еще нет семнадцати. Но скоро будет. К чему я это? Сейчас расскажу.
Помнишь, я заставлял тебя усиленно учиться и сдавать на капитанский патент? Так вот, делал я это не спроста.
Дело в том, сынок, что я банкрот. И в случае моей смерти все мое имущество перейдет банкирам. Ты об этом, конечно же, не догадывался. Чему я, честно говоря, не рад. Давно уже пора тебе было подключаться к семейным делам, а не изображать сложности переходного возраста. Да, да! Я знаю, что ты именно играл. И принимал твою игру. Возможно, другие этого не замечали, но меня не обманешь. Впрочем, неважно. Сейчас об этом говорить уже поздно. Так о чем я? Ах да, про банкротство. После моей смерти не останется ничего. Страховка покроет лишь малую часть долгов, а банки отберут все остальное. Но я все же попытался их переиграть. Как? Да очень просто! Ты больше не являешься моим сыном! Только не расстраивайся раньше времени! Это для твоего же блага.
Я официально от тебя отказался, сын. И официально же лишил тебя наследства. Ты, наверное, сейчас думаешь, за что? Объясню. Хоть фамилия у тебя и сохранилась, но членом семьи ты быть перестал. Соответственно у банков не будет к тебе никаких претензий и все твое лично имущество так и останется твоим.
Какое имущество, спросишь ты? Космический корабль. Да, да, ты не ослышался, именно космический корабль. Универсальный грузопассажирский космолет класса «Эксплорер». Немного модернизированный. В семнадцать лет тебе выдадут капитанский патент – и всё! На планете тебя уже ничего не держит. Ну что, не зря я тебя заставлял учиться на капитана? Вот и я думаю, что не зря!
Но есть одно но, сынок! Я не хочу, чтобы ты, превратившись в богатого наследника, все прокутил. Поэтому будет условие. Даже несколько. Ты не сможешь продать «Единорога». Никогда! Ни продать, ни обменять, ни передать в дар. Это первое. Но есть и второе. Ты должен будешь работать. На счету «Единорога» лежит миллион кредитов. Эти деньги можешь вкладывать лишь в корабль или в груз. В бизнес, в общем. И запомни: за каждый кредит тебе придется отчитаться! И последнее условие. К двадцати одному году на счету корабля должно лежать не менее двух миллионов. Выполнишь его, и корабль твой. Без каких-либо ограничений. К этому времени ты сможешь узнать истинную цену денег. А не выполнишь – лишишься всего!
Вот так, Томми. Не подумай, что мне жалко для тебя денег. Сам знаешь, что это не так. Просто я хочу гордиться тобой, сынок! Хочу, чтобы ты вырос человеком.
– На этом собственно всё, – мужчина на видео посмотрел куда-то в сторону. Кому-то кивнул и снова повернулся к камере. – Прощай, сынок! И пом ни – несмотря ни на что, ты – Чезари! Я люблю тебя, Томми!
На этом запись закончилась. Я, все это время сидевший без движения, шумно вздохнул. Ну, ни фига себе! Чего это меня так прибило от завещания? Даже слезы на глазах выступили. Никогда вроде не страдал такой чувствительностью. Или это память Тома так повлияла. Отец все же его.
– Ты закончил просмотр, Том? – голос адвоката заставил меня вздрогнуть. Блин, даже забыл про него с этим завещанием. В ответ я ему лишь кивнул, и он зашевелил пальцами над своим коммом, одновременно мне говоря: – Тогда прими эти документы. Тут все на корабль, твой капитанский патент (только помни, что он будет действителен лишь с семнадцати) и раз решение на стоянку на государственном космодроме. Корабль сейчас там. Место оплачено еще на два года. Ну что же, – он посмотрел на меня, – увидим ся мы с тобой только через четыре с небольшим года.
В день твоего совершеннолетия. Тебе придется отчитаться о проделанной работе. Если возникнут какие-нибудь вопросы – звони, чем смогу, помогу. Свой номер я тебе скинул. Ну что же, Томас, мне пора. Рад был тебя видеть. И прими мои соболезнования. Бруно был хорошим человеком.
Юрист встал и протянул руку, которую я пожал. Он еще раз внимательно посмотрел мне в глаза, развернулся и вышел. А у меня силы остались только на то, чтобы поудобнее лечь. Охренеть, я теперь капитан космического корабля! Что же я с ним делать-то буду?!
Глава 3
Выписка. Никаких документов мне, слава богу, заполнять не пришлось. Пришел все тот же врач и сказал собираться. А мне и собирать-то нечего. Комм на руке, а одежду выделила больница. Джинсы, футболку, толстовку и кроссовки. Я так и не понял, была ли это инициатива доктора, или тут такое в порядке вещей. Спрашивать не стал. Дали – и ладно. Меня больше волновал другой вопрос: куда теперь идти? И как к этому «куда» добираться.
Окинул последним взглядом палату, мысленно с ней попрощался и обратился к стоявшему у входа врачу:
– Доктор, а на чем мне можно добраться до дома?
– Как на чем? – удивился он. – На стоянке больницы стоит твой байк.
– Байк?!
– Да, его привез адвокат, который тебя навещал. Он разве не сказал?
– Нет, – я растерянно покачал головой. – Забыл, наверное.
– Он на подземном уровне. Настроен на твой комм. Только не вздумай управлять им самостоятельно, – врач погрозил пальцем. – Включи автопилот, выбери дом и все. Когда вернется память, тогда и будешь ездить сам. А пока – только так! Понятно?
– Да, конечно. Спасибо, доктор. За все спасибо.
– Не за что, Томас! Не забудь, что через месяц на обследование. Удачи!
Доктор проводил меня до лифта и сам нажал на кнопку нужного этажа. Двери закрылись, но движения не чувствовалось. Я даже успел подумать, что застрял, когда двери открылись вновь. Вместо больничного коридора передо мной находилась подземная стоянка. Просто очень большая. К счастью, байков в прямой видимости не наблюдалось, потому что спросить, на каком месте стоит именно мой, я не догадался. И будь их тут много, пришлось бы возвращаться и спрашивать. А так – поброжу, поищу. Знать бы еще, как выглядит этот байк.
Ответ на этот вопрос я получил мгновенно, вместе с головной болью. Разархивировался еще один кусочек памяти Тома. Зато теперь я знал, что это не просто байк, а гравибайк. То есть колес у него нет. Он очень шустрый и довольно дорогой. Бруно подарил его Томасу на шестнадцатилетие, чем последний сильно гордился. А еще его можно было найти с помощью комма, что я и сделал.
Байк оказался одновременно и похож и не похож на знакомые мне по прошлой жизни мотоциклы. Из общего были двухместное сиденье из кожи (или материала, успешно ее имитирующего), руль и общая форма. Отличия были в отсутствии стекла, защищающего от ветра, и, как я уже говорил, колес. Гравибайк просто висел в воздухе на высоте полуметра.
Ну что сказать, мне такая игрушка понравилась не меньше, чем когда-то Тому. Стоило мне подойти вплотную, как ожил комм и предложил активировать зажигание. Я, конечно же, согласился. И когда садился, байк уже тихо гудел. На выскочившем перед глазами экране выбрал меню, а потом автопилот. Затем точка назначения – дом. И маршрут. Тут имелось два варианта: ехать через город или в объезд. Время в пути почти совпадало, поэтому я выбрал в объезд. Город посмотреть еще успею, а сейчас надо было подумать, как вести себя с Мартой.
Кликнул на иконку начала движения и ухватился за рукояти, после чего байк тронулся. Медленно вырулил со стоянки, поднялся на поверхность и, постепенно набирая ход, вылетел на дорогу. Одновременно с этим выскочило сообщение: активировано силовое поле. Ага, вот и стекло появилось.
Подумать мне так и не удалось. Даже здесь, на огибавшей город дороге, было очень много всего интересного. По крайней мере – для меня. На самой дороге транспортных средств было не так уж и много. Даже меньше, чем в моем родном городе. Основное движение было в воздухе. Там, по нескольким уровням, сновали флаеры. Были они крупнее обычных автомобилей и носились с такой скоростью, что я поначалу ехал с открытым от восторга ртом.
В паре километров от дороги начинался город. Больше всего он напоминал игольницу с воткнутыми в нее иглами небоскребов, уходящими верхушками в облака. Вид был потрясающий и я, наверное, только сейчас осознал, где же все-таки очутился.
Спустя полчаса, когда голова моя готова была отвалиться от постоянного верчения в разные стороны и вверх-вниз, байк свернул с основной дороги и, немного сбавив скорость, влетел в город. В этой его части небоскребов не было, и вдоль дороги потянулись вполне обычного вида особняки от двух до четырех этажей. Перед одним из таких домов, трехэтажным, мы с моим новым летающим другом и остановились. Деактивировав с помощью комма двигатель, я слез с байка и растерянно застыл перед входной дверью, раздумывая, как бы позвонить или постучать.
Додумать мне не дали. Дверь распахнулась, и из нее выскочила улыбающаяся Марта. С воплем: «Томми, сынок, ну наконец-то!» она подбежала ко мне и принялась тискать и целовать в щеки. А я стоял в полной растерянности. В голове крутились странные мысли, типа: «не ошибся ли я домом», «та ли эта Марта, которую помнил Том» и «что здесь вообще происходит?»
Закончив с поцелуями, Марта достала откуда-то носовой платок и принялась вытирать с моих щек помаду. Наконец-то решив, что все следы удалены, еще раз пристально меня осмотрела и воскликнула: «Томми, ну что же ты стоишь, как неродной? Проходи скорее в дом! Я как раз приготовила твой любимый пирог!»
Автоматически переставляя ноги, я вошел вслед за ней и подумал, что, наверно, не только я вселился в Тома, но и сам Том попал в какой-то параллельный мир. Потому что, если верить его воспоминаниям, поведение мачехи никак в них не вписывалось.
