Иван Васильевич Безин
Тропа
А силы мои тем временем окончательно подошли к концу. В какой-то момент я лёг на гравий, положил свою сумку себе под голову и задремал. Когда открыл глаза, над головой всё также была ночь, и всё также полумесяц светил в небесной прогалине, протянувшейся над тропой среди верхушек деревьев. Отдохнувшим я себя не чувствовал, наоборот – всё тело ныло и болело, сильно мучала жажда. Достав бутылку, я допил остатки воды и уже хотел было её выкинуть, но, подумав, опорожнил в неё свой мочевой пузырь, затем закрыл и убрал в обратно в сумку.
Отсутствие воды представляло для меня главную угрозу. Скорее всего, большинство из тех людей, скелеты которых я повстречал, погибли от обезвоживания. Не хочется думать о том, что могу задержаться здесь ещё более чем на двое суток, но ситуация, в которой я оказался, требует готовности к любым раскладам. Безоблачная жара в городе держится уже пару недель, поэтому на дождь рассчитывать не приходится. Да и выпадают ли вообще какие-либо осадки в этом месте? Происходит ли тут смена времён года? Хотя бы взойдёт солнце? Рассвет уже давно должен был начаться…
Итак, что же делать дальше? Кроме как продолжить идти вперёд, никаких идей в голову больше не приходило. Я начал жалеть, что не курил – будь у меня с собой зажигалка или спички, попробовал бы разжечь на тропе костёр побольше, а то и поджёг бы весь лес, чтобы пламя точно хоть кто-нибудь увидел. Тогда, возможно, меня бы спасли.
–-
Чем дальше я шёл, тем сильнее мне казалось, что тропа зрительно становится уже, а деревья выше и тоньше, но при этом фактически ширина насыпанного гравия всё так же оставалась равной примерно двум моим шагам, а до нижних веток легко можно было достать руками, как и на всём протяжении пути. Будто тропу, лес и вообще всё окружающее пространство нанесли на резиновую подложку и немного растянули руками в вертикальном направлении, отчего она сжалась в горизонтальном. И вместе с подложкой растянуло и сжало меня.
Я медленно брёл вперед. Желудок сводило от голода, а язык во рту будто превратился в наждак из-за недостатка воды в организме, но прибегать к помощи бутылки, лежащей в сумке, я пока морально ещё не был готов. Пробовал жевать листья и траву, растущую вдоль тропы, в попытке насытиться и напиться соком, но на вкус они оказались настолько горькими, что, отплевываясь, я потерял ещё больше жидкости.
Между тем моё восприятие ощущения зрительной деформации пространства усиливалось. Звёзды на небе мне теперь виделись не точками, а короткими отрезками, даже полумесяц почти разогнулся. Звук от трассы тоже изменился: стал тоньше и выше. Я совершенно определенно приближался к некоему пространственному экстремуму. И вот, когда тропа стала узкой настолько, что покажи мне её раньше – с уверенностью бы заявил, что не помещусь на ней, я увидел тёмный силуэт впереди. Силуэт стоящего на тропе человека.