Юрий Иванович
На древней земле
То, что она действительно никому не доверяла, открылось сразу. Ибо к краю мостика, на всеобщее наше обозрение, она шагнула лишь только после того, как нас проверили до последней нитки. Она внимательно обвела каждого из нас взглядом, презрительно ухмыльнулась, скользнув по длинной фигуре Малыша, поспешно натягивающего брюки, и собралась говорить. Тут же некий услужливый помощник подставил ей под губки микрофон на длинном держателе. Поэтому мы слышали каждую интонацию в голосе капитана.
– Море дает нам жизнь и приучает к изменчивости, – говорила она на приличном галакто, как бы рассуждая сама с собой. – Изменчивости в судьбе, да и во всем остальном. Вроде бы совсем недавно вы были свободны, вооружены и самоуверенны. Но океан забрал у вас все. И почему? – Голос стал усиливаться и наливаться злобой. – Да потому, что вы лишили старого и доброго Фредо его судна! И никто не даст ему шанса выжить в этом жестоком мире. Его бравые парни остались без работы и приличного места! И им придется участвовать в турнирах, кровью выбивая себе место под солнцем! И все это потому, что какие-то жалкие сухопутные воришки нажали не на ту кнопку! В пограничных водах чужого государства!!! Во все времена за это уничтожали на месте! Всех! Как бешеных собак!!!
Подобные выступления были ей явно не в тягость. Капитан двумя руками схватилась за леер, нависла в нашу сторону и чуть ли уже не убивала взглядом. Видимо, она считала себя великой актрисой или кем-то наподобие. Ее подчиненные взирали на нее горящими глазами и ловили каждый жест. Другое мнение складывалось у нас. Гарольд даже пробормотал, так чтобы я услышал:
– По-моему, у этой истерички было тяжелое детство.
А я воскликнул, правда мысленно, в ответ: тем не менее она здесь командует! Тем временем очаровательный женский голос, усиленный электричеством, доходил до каждого. И вещал совсем неприятные вещи:
– Экономические критерии нашей жизни не позволяют мне принять правильное решение. Приходится всегда помнить о средствах на топливо, покупать новые боеприпасы, пополнять свой госпиталь современным медицинским оборудованием. Очень неразумно убивать дееспособных рабов! – Мои ребята непонимающе переглянулись. – Тем более когда за рабов прилично платят. Но ведь и развлекаться иногда тоже надо! А, ребята?! – В ответ на ее вопрос пятьдесят глоток исторгли из себя одобрительный рев. – Тем более когда повезло вне очереди! – В ответ на эту непонятную для нас фразу послышался довольных смех. – Поэтому объявляю поединок!
Пираты еще более откровенно выразили свое желание поглядеть на зрелище. Но капитан смотрела только на нас и заметила наше непонимание:
– Я вижу, что новые рабы не совсем довольны своей участью?! Видимо, они совсем не знают наших правил поединков. А они гласят: всякий пострадавший может выступить в защиту своей чести и отомстить об идчику. Естественно, если он не раб! Так вот, старый Фредо имеет право сразиться с кем-нибудь из тех, кто уничтожил его судно. Или выставить любого бойца из своего экипажа. Даже троих, по очереди. Бой идет на смерть! При любом, даже тяжелом, ранении поединок аннулируется. Но хочу обрадовать наших рабов: если их представитель победит, он становится свободным и может влиться в наш экипаж или найти себе занятие на острове.
Тут же из-за спардека на ют вышли еще мокрые недобитки с потопленного нами недавно катера. Их возглавлял, по-видимому, сам Фредо, который стрелял по нам напоследок из пистолета. Выплыл-таки, старый унитаз! И опять-таки при виде его гневного лица что-то всколыхнулось в моей памяти. До ломоты в затылке я пытался вспомнить, с чем это связано, но так и не мог. Может, просто ассоциативный процесс?
Старик со злобой осмотрел нас и вопросительно поднял глаза наверх. Капитан обвела своих пиратов взглядом:
– Кто пойдет на бой со стороны рабов?
Тут же со всех сторон посыпались предложения. Нашлось немало желающих и меня увидеть в поединке. Особенно надрывался худощавый самурай с огромным выпирающим кадыком. Услышав это, капитан стала размышлять вслух:
– Нет, дебил не подходит! Его затопчет даже ребенок. Его трудно продать? Ну это как сказать! Есть очень много любителей экзотики… – Видя, как Гарольд решительно вышел в центр круга, она засмеялась: – А ты, толстячок, куда отправился? Здесь выбираю я! А за тебя порядочно могут заплатить! – После дружного гоготания продолжила: – Длинного выставить? Так он тоже денег стоит! А пусть идет тот пацан! Да, ты! – Она указала рукой на сжавшегося Роберта. – Глядишь, перед смертью чудеса и покажет! Вдруг свободным станет?! Жить-то небось тоже хочет! Да и кто его купит такого!..
Больше всего недовольства выказал Фредо. Он яростно сплюнул и забормотал какие-то ругательства. Но не совсем громко – то ли боялся кого, то ли уважал правила. Затем безнадежно махнул рукой и вторым жестом дал своим бойцам право выбора. Те чуть поспорили негромко, и в центр круга отправился угловатый качок среднего роста. Он явно решил вдобавок еще что-нибудь выиграть, так как всем показывал один указательный палец. Явно намереваясь уложить нашего парня за одну минуту. Народ вокруг подобрался заводной – ставки посыпались наперебой. За Роберта мы совсем не волновались, ему и подсказывать-то ничего не надо было. Даже при том, что оружие выбирал пират, вызвавший на бой. Трудность заключалась в том, чтобы не показать всей силы до третьего поединка. А то мог вмешаться самый-самый. Хотя вряд ли такой найдется в команде Фредо! Нам, конечно, совсем не улыбалось стать рабами и быть проданными с торгов. Но если хоть один из нас сохранит свободу передвижения, будет совсем неплохо.
Напоследок всех повеселил Малыш. Он стал требовать, чтобы и у него приняли ставку на победу его маленького друга. Но его единогласно высмеяли, добавив, что рабы должны почитать за счастье саму возможность просто понаблюдать за поединком.
После этого Роберт скромно, бочком стал приближаться к противнику. Тот с высокомерием даже отступил на несколько шагов, оставляя центр круга свободным. Наш Молния приблизился, и все замерли, ожидая сигнала. Тут Гарольд решил подыграть и стал подбадривать его криками: «Роки! Роки!» Ребята тут же к нему присоединились, пытаясь заодно утвердить новое имя нашего товарища. Мы об этом тоже успели договориться, даже комплект заготовок имелся. Роберт прекрасно все понял и стал разыгрывать из себя берсерка. То есть шлепать себя по щекам, колотить по груди. И даже делать попытки вырвать у себя пару клочков волос. Мол, слабый, но злой, как тигр. Соперника это нисколько не напугало. Он лишь пригнулся, сгруппировавшись для атаки и ожидая лишь сигнала от капитана. И после женского выкрика «вперед» бросился не раздумывая на Роберта. Но тот тоже не стоял на месте: неожиданно метнулся вперед и изо всех сил вцепился в шею противника. Со стороны это казалось верхом безрассудства и необдуманности. Да и непрофессионализма. Соперники свалились с ног и покатились по палубе. Но я-то сразу увидел сломанную шею. Два сцепившихся тела несуразно прокувыркались несколько метров. Тут же Роберт вывернулся, уселся на груди пирата и стал нелепо молотить кулаками по лицу уже мертвого соперника. Тот, естественно, не делал никаких попыток сопротивляться. Через минуту такого странного боя шум и выкрики стихли, никто ничего не понимал. По команде сверху двое амбалов оттащили слабо упирающегося победителя в сторону, а склонившийся над несчастным тип с цинизмом заядлого медика констатировал смерть представителя Фредо.
Что тут началось! Кто поставил на качка, проклинали его неуклюжесть и неповоротливость, сваливая вину за проигрыш только на него. Досталось и Фредо. Того обозвали болваном и другими нелестными характеристиками. Укоряли в неумении подобрать себе в команду достойных парней и удивлялись, что он при этом так долго умудрялся владеть судном. Тот разъярился еще больше и даже сделал попытку сам выйти на поединок. Но его остановил такой же пожилой пират, видимо старый товарищ по оружию. Неспешной походкой он вышел в центр круга и поднял над собой нож – выбрал оружие для схватки. Тут же один из окружавших нас мордоворотов вложил похожий нож в руку Роберта и подтолкнул его в сторону нового противника. Наш паренек стал крутить доставшийся ему красивый кинжал двумя руками, как бы разглядывая и любуясь. Повторно раздалась команда «Вперед!», и пожилой пират сделал шаг. Всего только один шаг! Затем качнулся и стал медленно падать вперед. В горле торчал мелькнувший почти незаметно кинжал.
Тело ударилось грудью о палубу в совершенной тишине. Лишь Роберт радостно вскрикнул, запрыгал на месте и подбежал к Гарольду за поощрительным похлопыванием по плечам. Все ребята его окружили, поздравляя с победой и выражая свое восхищение таким удачным броском. Даже я замугыкал что-то веселое и умиротворенное.
Вокруг явно недоумевали. Обстановку чуть разрядил чей-то довольный голос, сообщивший, что он выиграл, поставив на малявку. Ему в ответ понеслись подковырки, разъяснения и шутки. Многие стали винить случай, но некоторые все-таки не верили в такие совпадения и рассматривали нас со все более возрастающей подозрительностью. Еще бы! Невзрачный парнишка убил за пару минут пусть не лучших, но и не самых последних по силе соперников. Слишком уж странные победы! И почти моментальные! Поневоле задумаешься.
Мы тоже задумывались над нашими шансами. Что будет дальше? Можно ли захватить корабль? Пока с нас не спускали глаз, и даже в разгар поединков несколько стволов постоянно были направлены нам в головы. А соседние корабли? Оттуда тоже наблюдали за «коллегами-пограничниками», хотя и не всегда могли рассмотреть подробности. Капитан вновь взяла инициативу в свои руки:
– Фредо! У тебя остался один, но все-таки шанс смыть пятно позора! Хотя, если по мне, я очень жалею, что выбрала парнишку. Он, возможно, стоит тоже немало. Из-за тебя я лишилась своих законных прибылей! Давай выбирай из своих неврастеников хоть кого-то путевого или сам попытайся вспомнить славную молодость!
Во время этого монолога я внимательно присматривал за нашей машиной. Видимо, тем двоим парням надоело копаться во внутренностях в противогазах и они решили передохнуть. А может, их тоже привлекла зрелищность и непредсказуемость поединков. Ибо они вышли на палубу, освободили лица и даже закурили по сигарете. Это их, возможно, и спасло. Фредо поднял руку вверх и собрался что-то ответить, и в тот же момент автомобиль издал громкий рев сиреной, приподнялся над палубой сантиметров на двадцать, захлопнул единственную функционирующую дверь и рванул в сторону открытого океана. Зацепившись за леер, нелепо кувырнулся в воздухе. В ответ на пируэты автомобиля раздалось несколько запоздалых автоматных очередей. Остальные пираты тоже повели стволами, намереваясь дать залп. Но летающий трофей не стал дожидаться неприятностей, а сразу же камнем бултыхнулся в воду. Все заметались по палубе, пытаясь расправить трал и опустить его в воду. Понеслись противоречивые команды от боцмана и от крановщика. На соседних кораблях вспыхнули дополнительные прожекторы. Но сразу стало понятно: вряд ли они отыщут машину.
Нас поспешно отвели в трюм, но тем не менее не забыли приковать к железной стене наручниками с длинными цепями. Лишь Роберт остался наверху. Видимо, морской закон поединков здесь соблюдался неукоснительно. Затем судно легло в дрейф, пытаясь проследить за шумом автомобиля или поймать его лучом локатора. Но и через два часа ничего не произошло.
Зато еще через час нас стали по очереди выводить на короткий допрос. На нем присутствовала лично сама капитан, но в «собеседовании» не участвовала. Да и проходило оно рутинно и нас совсем не волновало. У нас было достаточно времени для согласования наших легенд. А меня так вообще не трогали. Так что проколов у нас не было. Разве только Гарольд в чем-то просчитался. Его повели последним, и он совсем не спешил возвращаться. Вряд ли ему удалось вырваться из плена, хотя в душе мы страстно этого желали. Но полная тишина на корабле свидетельствовала о царящем наверху порядке. Никакого переполоха больше не возникало.
В нашей команде каждый способен действовать самостоятельно. А уж тем более переживать за Гарольда не было никаких причин. Что бы ни случилось, он сам на месте прекрасно найдет выход из любого положения.
О нас забыли, а мы никак не могли решить, что делать со мной. Вроде как «дебил» должен спать. Но как без «брата»? Бесноваться должен или оставаться равнодушным? Решили ждать до обеда. Может, и Роберт нечто придумает и даст весточку со свободы. Посовещавшись шепотом в полнейшей темноте, мы завалились спать на некое подобие матрасов – там, где позволяла длина цепей от наручников. Это был мой первый сон после возвращения ко мне памяти и нормального вида. Даже сомневался, что засну, но вырубился в первую же секунду.
Проснулись мы перед самым обедом и сразу по четырем причинам: машины корабля заработали на полную мощность, включили свет, принесли еду и вернулся Гарольд. Судя по его внешнему виду, ночь прошла для него совсем не в мытарствах и тяжелых пытках. Хотя на щеке краснел след от нескольких царапин, которые он прикрывал платочком. Принюхавшись, Малыш первым высказал правильное предположение:
– А духами-то от него как несет! Да еще и дорогими! Мы тут вшей кормим немытыми телами, а он ароматизированные ванны принимает!
Один из двоих пиратов, оставшихся у двери и держащих нас под прицелом автоматов, с презрением фыркнул и пояснил:
– Вашему другану просто неимоверно повезло! – Но в голосе слышалась плохо скрываемая зависть. Видимо, чтобы ее нивелировать, он со значением добавил: – Пока! Посмотрим, что он на берегу станет делать, когда его кое-кто по стенке будет размазывать!
– А я далеко не масло! – с угрозой в голосе отозвался Гарри. Он уже добрался до меня и гладил по голове, как гладят малое дитя. Я ему подыгрывал: прижимался щекой к груди и жалобно мычал теленком. – И «кое-кто» для меня просто никто!
– Ну-ну! – поощрительно отозвался третий пират, снующий возле нас с огромным мешком. Он ставил перед каждым пакет с пайком и двухлитровую пластиковую бутылку с водой. – Может, ты тоже неплохой боец и знаешь какие-то секреты боя. Тогда у тебя будет шанс. Как по мне – то я очень хочу поставить на твою победу.
Еще один пират деловито обошел каждого арестанта и проверил наручники с цепями. В конце он и Гарольда приковал возле меня, поверив в наше родство. Видимо, все пираты были в курсе происходящего, так как и он не удержался от высказывания:
– Вам, ребята, лучше бы сидеть тихо и не высовываться. Законов наших вы, я вижу, совсем не знаете. И вряд ли долго протянете. Даже чудеса не спасут. А у тебя, везунчик, еще и брат на руках больной. Раньше надо было от него избавиться и пристроить где-нибудь в монастыре или в госпитале.
– Да был он уже в одном месте! – Лицо Гарри покраснело от гнева. – Так его там санитары за футбольный мяч принимали! А я через забор подсмотрел и всем четверым ноги поломал! Да и мозги не сильно жалел, ублюдки! Когда буду уверен в хорошем к нему отношении, тогда и оставлю.
Перед уходом пираты посоветовали есть быстрей – свет будет только двадцать минут. Поэтому мы сразу накинулись на пищу. Лишь Гарольд заложил руки за спину и блаженно потянулся. По его сытому виду можно было догадаться, что к своему скудному пайку его пока совершенно не тянет. Лишь вспомнив, кого я из себя разыгрываю, он стал меня кормить и по ходу дела рассказывать о последних событиях. При этом мы все понимали, что некоторые детали выпадут из повествования из-за возможного подслушивания. Но читать между строк мы умели. И понимали друг друга даже по интонации.
– Вначале меня опрашивали только те же трое типов, что и вас. Но минут через пять зашла капитан и уселась прямо на соседний стол. Да еще в позе лотоса. Вроде даже как и не слышит нас. А я как раз стал описывать свое умение в области массажного искусства. И как я барона одного на ноги поставил, после того как остальные врачи от него отказались. Тут она и проснулась: «Толстый! Ты за кого нас принимаешь? Мануальная терапия – вещь слишком тонкая для твоих мозгов! Ври, да не завирайся!»
Хоть и захотелось мне при этих словах ее по попке отшлепать до крови, но сдерживаюсь. Говорю: «Госпожа капитан! Я, конечно, в последнее время не практикую, но могу ручаться за свой высокий профессионализм. С детства обучался, и мне прочили великое будущее. Лишь волею злого стечения обстоятельств оказался на тропе искателя приключений. Уж больно вспыльчив был да подраться любил».
А она глаза опять закрыла и как бы в трансе говорит: «Если соврал, я тебе по пальцу на каждой руке пообрубаю! – И своему адъютанту: – Лекаря ко мне!»
Того как ветром сдуло. Ну а мне чего волноваться? Сижу спокойно, отвечаю на возобновившиеся вопросы. Тут и лекарь подошел. Ну, вы его видели, он смерть после поединка подтверждал. Лишь он вошел, капитан ему и говорит: «Снимай рубаху и ложись животом на стол! Будем массаж делать!»
А тот хоть и циник, но парень с юморком. Спрашивает: «А чем? Да и здоров вроде я!»
А капитан: «Сейчас обоих и проверим! Тебя на здоровье, а его на знания. Давай, толстячок, показывай свое мастерство!»
Ох как мне хотелось ей ротик заткнуть за словечки мерзкие! Но терплю. Взялся я за спину лекаря – и давай ее мять и прощупывать. Сразу нашел два старых перелома ребер, зажившее давно декомпрессационное повреждение шейного позвонка и отложение солей. Нестрашное отложение, но в наличии. Через полчаса лекарь меня зауважал и поклялся, что лучшего массажиста он не встречал в своей жизни. Встал, оделся и тут же дал команду адъютанту вести меня за собой. Трое «следователей» лишь переглянулись и уставились на капитана. А та будто заснула – не шелохнется. А при ее молчании, видимо, лекарь старше всех по званию. И повели они меня куда-то. Интересно стало до жути.
Пришли мы в их госпиталь. Скажу вам, ребята, все на высшем уровне. Словно на флагмане океанской эскадры. Чего только нет из оборудования, и все самое современное. Отпускает адъютанта мой недавний пациент и так неназойливо ко мне обращается: «А не выпить ли нам, коллега, по стаканчику неплохого коньяка?»
«С превеликим удовольствием! – отвечаю. – Даже и от двух не откажусь».
Он: «Если поможете мне в одном вопросе, то обещаю напоить вас до беспамятства!»
Кто же от такого предложения отказывается?!
Отпили мы напитка – неплохого, признаюсь сразу. Лимончиком даже закусили. Хоть и кислейший, зараза, но удовольствия прибавил. Затем ведет меня лекарь к световому стенду – и давай рентгеновские снимки раскладывать. И все подробно объяснять по ходу дела: «Есть у меня один пациент, недавно пострадал очень в бою. И так его скрутило, что криком кричит. Уже шестой день его колотит, а я никак понять не могу. Причиной недуга послужило неудачное падение на спину. Но тогда лишь заныло, и лишь потом начались осложнения. По моим предварительным прогнозам, поврежден позвоночник. Но вот где и как – не могу определить! Уже и консилиум собирался: три самые заслуженные личности приезжали с острова да с кораблей лучшие медики присутствовали, а толку никакого. Большинство так и говорит: девица может инвалидом остаться».
– Девица? И тоже на этом корабле? – Я не скрывал своего удивления. – Да мне у вас нравится! Очень демократично и толково – у всех равные права.
Тут лекарь как-то воровато оглянулся и говорит мне чуть ли не шепотом: «Ты не сильно-то губу раскатывай и деликатней с пациенткой! А то капитану голову кому срубить – раз плюнуть! Кроме того, пострадавшая ей кузиной приходится, и она за нее особенно переживает. Но это между нами. Ибо виду она не подает – что случилось, того не миновать. Она у нас как скала. А того, кто кузине здоровье повредил, она уже мертвого по кускам рубала и акулам скармливала. И очень жалела, что того еще в бою прикончили. Так что деликатнее и с тактом, если не хочешь в капусту шинкованную превратиться».
«Да ладно тебе, и так достаточно запугал, – признался я. – Давай лучше думать, чем помогать будем. Или сразу напьемся? Может, и я не потяну такого сложного случая».
«Да в том-то и дело, что у тебя есть шанс. Если ты и вправду знаток, каким мне показался. Один из врачей, ее осматривавших, советовал обратиться к такому, как ты. Мол, вы знаете, что в таких случаях делать. Так что думай, смотри, решай. Авось и удастся. И не забывай, твоя судьба в руках капитана. Постарайся ее умилостивить».
Пришлось постараться. Нашел я один подозрительный позвонок на снимках, он-то, скорее всего, и защемил важный нерв. Давай, говорю, свою пациентку. Но чтоб градусов двадцать восемь в помещении было, и вода горячая, и кремы, и мне напитки для охлаждения. Оказалось, у них тут и сауна с бассейном небольшим есть. Вот уж кораблик комфортабельный, нечего сказать. А уж когда пострадавшая появилась, то я даже занервничал. Капитан – прелесть, а та – так вообще диво дивное. Сама скромность, целомудрие и невинность. Даже не верилось, что она в схватках участвует. Но пришла-то, вернее, приползла с такими стонами да оханьями, что плакать хотелось, на нее глядя.
Уложил я ее на стол и лишь собрался начинать разогревать – капитан явилась. Уселась сзади меня на кушетку, меч положила на колени и взгляда с меня не сводит. А лекарь мне так по-товарищески подмигивает: смотри, мол, держи себя в руках. И то правда: на пациентке ведь одни тоненькие трусики, а я уже и забыл, когда женское тело видел.
При этих словах Гарольд печально закивал и в сердцах воскликнул, воздев очи к потолку:
– И надо ж было случиться такому горю с моим братом!
В ту же секунду погас свет, и ребята захихикали такому совпадению. А я в отместку за намек несильно пнул друга ногой в бок. Без света напряжение немного спало – все-таки хоть подсматривать за нами не могли. Правда, кто его знает – при современной технике все возможно. Я стал есть уже сам, а Гарольд продолжил свой рассказ:
– Целый час я ее разогревал, мял, катал и месил как тесто. Вначале она вскрикивала, потом кряхтела, потом лишь тяжело сопела с закрытыми глазами. С меня семь потов сошло, пришлось даже до пояса раздеться. Лекарь мне здорово помогал уже тем, что полотенцем меня обтирал постоянно. Килограмма три потерял, не меньше. И в конце сеанса наступил решающий момент. Поднял девчонку, приложил к себе спиной и мягко дернул за сложенные на животе руки. Меня учитель особо учил этому процессу. Если не так сделаешь, то и убить можно. Или разогрев всего тела не удался. Но все прошло хорошо. Она только вскрикнула слабо и потеряла сознание. А меч капитана уже холодил мою шею возле уха.
«Что ты с ней сделал?!»
«Уже все хорошо! – говорю. – Через полчаса она придет в себя и сама расскажет о своем самочувствии. Гарантий в таких делах не дают, уж больно случай запущенный. Надо было это делать в первый же день после повреждения. Но мне кажется, она поправится».
Убрала она меч и говорит лекарю: «Жди меня в госпитале и глаз с него не спускай!»
А того долго упрашивать не надо. Только и всего – глаз не спускать?! Сели мы у него в кабинете друг против друга – да и приговорили две бутылки отличного пойла, которым он меня вначале угощал. Запрета ведь не было. Пытался я у него узнать об их житье-бытье, да не успели мы напиться как следует – через час к нам капитан заявилась. И лекарю так грозно: «Ты бы только пил! Совсем тебе спиртное доверять нельзя!»
«Так ведь это в медицинских целях!» – оправдывается тот.
«В медицинских целях надо учиться спасать людей, а не напиваться как скотина за один час!»
«Да мы с коллегой совершенно трезвы!» – попытался и я вставить словечко. Тут уж и мне досталось: «Рабы должны молчать, пока их не спросят! Понял?!»
«Так точно! Виноват! Исправлюсь!» А что мне еще оставалось делать?
«Твое счастье, что сестра чувствует себя лучше. Проснулась, попила. Мы ее перенесли в каюту. Говорит, что будто под катком побывала, все соки из нее выжали. Но резкие боли прошли. Затем сразу заснула. Посмотрим до утра, будут ли положительные сдвиги».
Но нам с лекарем и так уже все стало ясно – дело идет на поправку! Мы даже хлопнули друг друга по ладоням на радостях. И он стал меня хвалить: «Я сразу увидел в этом парне талант! Он настоящий специалист! И руки у него золотые – каждую слабину в организме чувствует! Заслужил хороший обед и отдых!»
«Обед? – капитан с сарказмом хмыкнула. – Покормить, конечно, надо! А вот отдыхать ему еще рано – пусть и мои старые ушибы полечит. Завтра продадим его по хорошей цене – когда еще к такому массажисту попаду? Давай, лекарь, тащи побольше еды в сауну. Мы тебя там подождем».
Поели мы очень существенно! А какие блюда! Видимо, и кок здесь имеет все права называться лучшим. Затем лекарь удалился вроде как за спиртным, а я приступил к массажу. А минут через сорок капитан повернулась на спину и с ехидством констатировала: «А ты ведь совсем не толстый! Это просто твои мускулы обвисают, когда расслаблены».
Гарольд замолчал, и целую минуту не раздавалось ни звука. Первым не выдержал Армата:
– А дальше?
Рассказчик хмыкнул и тяжело вздохнул:
– А дальше все было как в сказке! Волнительно, долго и прекрасно! Ради таких событий следует делать паузы в любых приключениях.
– А царапины откуда? – выдал свою заинтересованность и Николя.
– В каждой сказке есть конец, – резюмировал Гарольд. – И не всегда счастливый. Думал, Нина крепко спит, и решил заглянуть в какую-то книгу в кожаном переплете, лежавшую под прикроватной тумбочкой. Даже предположить не мог реакции капитана. Она мне чуть глаза не выцарапала, от меча ее под кровать пришлось прятаться, а в конце выставила меня, голого, из своей каюты и вышвырнула за мной мою одежду. Под смех нескольких козлов меня сюда и привели. И чего она так разъярилась? Я тоже хорош – в такой мелочи прокололся! Грамотным прикинулся! А жаль, хороший шанс упустил!
– Так ее Ниной зовут? Очень красивое имя, – обрадовался Армата. – Как у моей мамы!
– Не вижу поводов для радости, – с тоской в голосе сказал Гарольд.
И Малыш его поддержал, пропев строчку из оперы на новый манер:
– Что Нина завтра нам гото-о-овит?!
