Ивонн Линдсей
Мы не друзья
Глава 3
Дилан выругался про себя. Он собирался быть обаятельным сегодня вечером и встретиться с женщиной, в которую влюбился с первого взгляда. Почему же он умудрился так глупо все испортить? Но было поздно – слова уже вылетели, и вернуть их назад было нельзя, как бы этого ни хотелось. Он разочарованно выдохнул.
Похоже, Дженну ошарашил его вопрос. Необходимо было спасти ситуацию, но, как на зло, подходящие слова не шли на ум. Хотелось одного – получить ответ, который могла дать лишь эта женщина.
Под взглядом Дилана она словно чуть сжалась на просторном диване. Было ясно, что нужно ее успокоить, подбодрить, но еще в тот миг, когда Дженна вышла из машины, Ласситер почувствовал, что она словно воздвигла между ним и собой преграду. В его душе всколыхнулось что-то, дремавшее много лет, заставившее намеренно отказаться от поддержания вежливой беседы и задать тот прямой вопрос. Он не давал покоя с того момента, когда порыв ветра выдал секрет Дженны. Перемены в ее стройной фигуре были очевидны. Особенно для Дилана: ведь он был очень тесно, хоть и недолго знаком с этой девушкой.
– Ну? – с нажимом произнес он.
Сдавленным шепотом она призналась:
– Да.
Все слова разом вылетели из головы. Ощущение было такое, словно только что заработал победные очки в матче Суперкубка. Но одновременно возникло необычное чувство отстраненности: словно смотришь со стороны на жизнь другого человека. Как будто только что сказанное тебя не касается. Но на самом деле это касалось Дилана. Да еще как! И он примет участие в решении вопроса, хочет того Дженна или нет.
– Ты планировала мне об этом когда-нибудь рассказать? Или надеялась, что я ничего не узнаю? – спросил Дилан, безуспешно пытаясь приглушить гневные ноты в голосе.
– Я собиралась сказать тебе – в свое время. А еще мне самой было сложно смириться с этим, и я пыталась понять, как мне быть дальше, – ответила она дрожащим голосом.
Дженна была расстроена, но, несмотря на это, Ласситер чувствовал, что она еще сильнее обороняется, а созданная ею преграда становится все крепче.
– И тебе не пришло в голову, что мне следовало узнать обо всем раньше?
– И что бы изменилось?
Эти слова шокировали Дилана. Значит, Дженна считает, что новость о будущем отцовстве не внесла бы заметных изменений в его существование и взгляды на жизнь? Черт, да ведь он всего несколько месяцев назад сам потерял отца! Разве Дилан не заслуживает счастья? Это помогло бы выдержать лежащую на плечах ответственность: находить силы, чтобы вставать каждое утро и следовать своим обязанностям, когда хочется лишь погрузиться с головой в свою скорбь.
– Поверь, многое бы изменилось. – Он старался говорить спокойным тоном. – Когда ты узнала?
– Приблизительно через три недели после того, как мы… – Голос Дженны дрогнул, и ей пришлось собрать в кулак всю смелость перед тем, как продолжить. – Я начала подозревать, что беременна. А еще через неделю я обратилась к врачу.
Дилан втянул воздух сквозь сжатые зубы. Значит, она уже довольно давно знает, что их встреча закончилась зачатием. Могла бы и поделиться с ним новостями, не важно, насколько была занята. Проклятье! Он ведь воспользовался тогда презервативом. Однако не существует защитного средства, действенного на все сто процентов. Разве что воздержание. Но, когда дело касается Дженны, воздержание – последнее, что может прийти ему на ум. Это точно.
Даже в эту самую секунду, молча кипя от гнева, Дилан чувствовал над собой ее власть и жажду обладать Дженной. От этих мыслей его плоть шевельнулась и ожила, желание, возникшее в центре живота, начало распространяться шевелящимися щупальцами по всему телу. До сих пор никто не имел такой власти над ним. Но эта миниатюрная женщина уже однажды довела его до сексуального неистовства, сводящего с ума. И она по-прежнему может это с ним сделать.
Ход мыслей прервал раздавшийся звон, вернувший к реальности.
– Сейчас вернусь, – сказал Дилан, вставая с кресла так, чтобы не было заметно его внезапное возбуждение. – Мне нужно кое-что проверить на кухне.
Быстро убедившись, что говядина по-бургундски томится на плите на медленном огне, а рис в скороварке уже готов, Дилан довольно крякнул. Он продолжит разговор с Дженной за едой – под столом проще скрыть от ее глаз то, как она действует на его тело.
Изобразив на лице улыбку, Ласситер вернулся в гостиную:
– Ужин готов. Не желаешь ли пройти на кухню? Предлагаю поесть там, если не возражаешь.
– Даже просто сесть за стол – уже было бы замечательно, так как я обычно ем стоя за прилавком в моем салоне, а дома – сидя с подносом на коленях.
Дженна встала и расправила платье, при этом ее рука ненадолго задержалась на небольшой округлости, указывающей, что в ней уже существует его ребенок. Дилан почувствовал себя так, словно получил удар кулаком в грудь. Его дитя. Его крови. Все остальное в жизни сразу же отошло на задний план. Теперь нужно было думать о том, как вырастить и выучить своего ребенка.
Эти мысли наполнили его ощущением надежды: кажется, в жизни появилась цель. Предыдущие пять лет были очень напряженными. Последние два месяца – еще труднее. Но этот ребенок станет новым началом. Поводом сосредоточиться на хорошем и вернуть себе душевное равновесие, которого так не хватает.
Дилан провел гостью на кухню, придерживая за талию. От его касания Дженна слегка напряглась, дыхание у нее сбилось. Значит, она лишь притворяется, что равнодушна к нему. Выходит, не он один борется с охватившим его возбуждением.
Усадив ее за квадратный деревянный стол, Дилан указал на вазу с полевыми цветами, собранными им сегодня на своем участке. После обеда ему захотелось пройтись, чтобы немного успокоиться, и эти цветы попались ему на глаза.
– Может, придашь букету законченный вид? – предложил он, доставая из духовки подогретые тарелки и ставя их на стол.
– Эти цветы и так прекрасно выглядят, – ответила Дженна, но почти машинально поправила несколько стеблей, и букет стал выглядеть в сто раз лучше.
– Как у тебя это получается? – удивился Ласситер, ставя с плиты на стол тяжелую кастрюлю, распространяющую аромат тушеной говядины.
– Получается что?
– Заставить кучку сорняков так красиво выглядеть.
Она пожала плечами:
– Наверное, я просто научилась этому.
– А почему ты решила работать с цветами?
– Даже не знаю. – Дженна вздохнула. – Они сами меня выбрали.
– Так это, значит, не семейный бизнес? – полюбопытствовал он, горя желанием выяснить, как она оказалась под крышей миссис Коннел.
Дженна печально рассмеялась:
– Вовсе нет. Хотя, когда я начала работать в цветочном салоне, я почувствовала себя в нем как дома.
В ее голосе прозвучали грустные нотки. Дилану захотелось узнать об этом больше, но, решив оставить расспросы на потом, он положил в тарелки рис и поставил их на стол.
– Выглядит великолепно, – прокомментировала Дженна, наклоняясь и глубоко вдыхая. – А пахнет еще лучше. Если честно, думаю, ты готовишь куда лучше, чем я составляю букеты. И я едва способна разогреть обед из замороженного полуфабриката, чтобы тот не подгорел.
Дилан воскликнул в поддельном ужасе:
– Ну и гадости ты говоришь! Замороженные полуфабрикаты! Не вздумай кормить этим ребенка!
Он потянулся за черпаком и положил порцию говядины сперва гостье, а затем себе. Заметив, что она не спешит взять в руки вилку, Дилан откинулся на спинку стула и посмотрел на Дженну. Губы ее были плотно сжаты, а лоб нахмурен.
– Что я такого сказал?
– Я приехала сюда не для того, чтобы мне указывали, что делать. Наверное, мне лучше уйти.
Она начала отодвигать свой стул, но Дилан схватил девушку за запястье:
– Ладно, мир. Я попытаюсь не указывать тебе, что кушать, но признай, что это – моя епархия, то, чем я занимаюсь. Мной движет желание вкусно накормить людей.
В эту минуту его также распирало желание поднять Дженну со стула, отнести к ближайшей удобной поверхности и дать выход страсти, которую они когда-то делили на двоих.
Дженна посмотрела на его руку, лежащую на ее запястье, и он медленно разжал пальцы.
– Ну, раз мы прояснили этот вопрос… – пробормотала она, подвинула стул к столу и взяла вилку.
Подцепив кусочек говядины, Дженна поднесла его к губам. Когда она, распробовав, закрыла глаза и застонала от удовольствия, у Дилана отказал мозг, зато другая часть тела пришла в рабочее состояние.
– Это так вкусно! – воскликнула Дженна, снова открывая глаза. На секунду Дилан позволил себе затеряться в их шоколадных глубинах. Но лишь на секунду. Затем он заставил себя отвести взгляд и приняться за еду.
– Благодарю. Я всегда стремлюсь порадовать людей, – произнес он с безразличием, которого на самом деле не ощущал.
– Фермерская? – накалывая на вилку очередной кусочек говядины и отправляя его в рот, поинтересовалась Дженна.
На секунду Дилан отвлекся, глядя, как ее губы смыкаются, а затем, пока она жует, складываются в соблазнительную полуулыбку.
– Да, это мясо – с ранчо «Биг Блю». Их рекламный слоган – «У нас – только лучшее».
– Им управляет твой кузен Шанс Ласситер?
– И очень успешно, надо сказать. У него этот бизнес в крови.
В этом-то и было все дело. Дилан и Сэйдж хоть и носили фамилию Ласситер, но не были Ласситерами от рождения, в отличие от Шанса и Анжелы. Это была одна из причин, почему еще не рожденный ребенок Дженны так много значил для Дилана. Это замечательно – иметь славу и удачу, заниматься тем, что любишь и умеешь делать хорошо. Но ничто не сравнится с воспитанием ребенка и помощью в обретении им своего жизненного пути. Он станет частью наследия, оставленного Диланом в этом мире.
– Ты уже думала, что будешь делать, когда ребенок родится?
– Ты о чем?
– О твоей работе.
– Я справлюсь. Наверное, в первое время смогу брать его с собой в салон.
Дилан кивнул:
– Да, конечно, в первые месяцы. Полагаю, это хорошая идея.
– Не поняла.
Он озадаченно посмотрел на нее, но быстро справился с замешательством. Его вилка звякнула об тарелку.
– Это и мой ребенок. Я тоже имею право голоса во всем, что его или ее касается. – Дилан пытался говорить равнодушно, но часть одолевающей его досады все же прозвучала в голосе.
– На мой взгляд, пусть ты имеешь право участвовать в жизни ребенка, но это не значит, что ты можешь диктовать мне, как его воспитывать.
– Да? И как же ты себе это представляешь? Я буду время о времени прилетать, наносить вам визит, а затем улетать обратно?
– Вполне годится. В конце концов, большую часть времени ты живешь в Лос-Анджелесе или в других частях мира, куда летаешь по делам. Но не здесь, где будем жить мы с ребенком. Разумеется, я не буду запрещать тебе видеться с ним или с ней, если мы раз и навсегда решим, что воспитанием занимаюсь я.
Ну нет. Так не пойдет! Дилан сжал руки в кулаки, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и произнес как можно спокойнее:
– Это очень щедро с твоей стороны, но у меня есть другое предложение. Если ты его примешь, лучше будет всем нам.
– И какое же? – удивленно взглянула она.
– Мы поженимся и будем воспитывать ребенка вместе.
К неудовольствию Дилана, Дженна громко расхохоталась, не в силах сдержать смех.
– Да это нелепо! Мы едва знаем друг друга.
Он кивнул, соглашаясь:
– Да, но это легко исправить.
Улыбка сползла с ее лица.
– Так ты всерьез?
– Абсолютно.
– Нет. Ни за что. У нас не получится.
– Ну почему? Ведь мы уже знаем, что… – Для пущего эффекта он сделал паузу и обвел глазами лицо и шею Дженны и опустил взгляд ниже. – Совместимы.
– Классный секс – это еще не все, что делает людей подходящими брачными партнерами, – запротестовала она.
– Но это уже неплохое начало, – возразил Дилан серьезным голосом, гадая, что вызвало румянец на щеках Дженны: гнев или, может, желание?
– На мой взгляд, это не так. Послушай, давай останемся каждый при своем мнении о браке. Я ведь уже сказала, что не стану запрещать тебе видеться с ребенком. Давай пока прекратим на этом дискуссию.
– Хорошо, пока прекратим. Но ты еще узнаешь обо мне одну вещь: я никогда не сдаюсь. Особенно в таких важных вопросах.
Глава 4
Сердце Дженны тяжело забилось в груди. Дилан выглядел очень серьезным. Вовсе не так она представляла себе их совместный ужин и уж тем более не ожидала сделанного таким образом предложения руки и сердца.
Разумеется, множество женщин с радостью ухватилось бы за эту возможность. Но Дженна не из их числа. И она не случайно сказала Ласситеру, что его жизнь проходит в Лос-Анджелесе, а не здесь, потому что это так и есть. Да, в последнее время он чаще бывает в Шайенне, но лишь потому, что открывает в городе свой ресторан. Как только тот начнет работать, Дилан вернется обратно на Западное побережье к светской жизни и снова начнет мелькать вместе со своими красотками в новостях о знаменитостях.
«Нет, о браке с Ласситером даже думать нельзя, – решила Дженна, заставила себя проглотить еще кусочек тающей во рту говядины и рассеянно подумала: А он не утратил кулинарного мастерства, хотя и проводит, наверное, теперь больше времени на заседаниях совета директоров, чем на кухне. Может, и стоит выйти за него ради того, чтобы есть подобные блюда каждый день».
Она представила себе Дилана, стоящего на кухне босиком и в одном только фартуке на голое тело, и снова ощутила прилив желания.
«Соберись!» – приказала себе Дженна. Она давно решила, что если и вступит с кем-то в романтические отношения, то это должен быть идеальный роман – не меньше. Вот почему она так редко ходила на свидания с мужчинами, а ее поведение с Диланом было для нее действительно чем-то из ряда вон выходящим.
Едва люди заметят ее беременность, без сомнения, посыпятся неудобные вопросы. Cтоль тщательно охраняемая частная жизнь будет выставлена на всеобщее обозрение, ее доброе имя будут трепать по всему Шайенну. Это беспокоило Дженну. Ведь она однажды уже оказалась в центре всеобщего внимания и с тех пор прилагала все усилия, чтобы избежать этого.
– Я рада, что ты понимаешь, насколько важен наш ребенок. В этом я с тобой согласна, а потому не буду торопить события и не приму никаких решений сегодня, – заявила она.
– Ты тоже важна, Дженна, – тихо ответил Дилан.
На мгновение в груди стало тесно оттого, что забрезжила надежда, всколыхнулись смутные мечты. Но тут же напомнила о себе реальность. Дженна покачала головой:
– Не лги мне. Мы оба знаем, что с марта и до сегодняшнего дня ни один из нас не сделал попытки связаться или увидеться друг с другом. На деле, если бы не предстоящее открытие ресторана, мы бы, возможно, тут сейчас не сидели.
– Не знаю, как ты, а я очень много думал о том вечере.
От этих слов Дженна невольно ощутила разлившееся в животе тепло и выпалила:
– Не надо!
– Не надо что? Признавать, что нам было так хорошо вместе? Неужели ты не думала о нас, о том, чем мы тогда занимались, и не хотела попробовать это снова – хотя бы для того, чтобы убедиться, что это не было странной случайностью?
– Я… – У нее перехватило горло от охватившего ее сильного влечения. В голове вспыхнули образы-воспоминания. Дилан без малейших усилий вызвал их лишь потому, что они там хранились, дожидаясь, когда их извлекут на свет.
Дженна поерзала на стуле, внезапно почувствовав себя неуютно из-за сильного, до боли, желания. Она хотела этого мужчину. Хотела повторения того, что между ними было.
– Отлично, – пробормотала она. – Нам было хорошо вместе, но будущего на этом не построишь. Мы – два разных человека. Наши жизни почти не пересекаются.
– Но это не значит, что они не смогут пересечься. Ты не хочешь хотя бы попытаться?
Он выглядел таким искренним, сидя перед Дженной за столом. Как легко было бы уступить ему! Но она слишком много положила сил, чтобы теперь даже подумать о том, чтобы отказаться от своей свободы, завоеванной с таким трудом.
Да и что Дилан знает о браке и обязательствах? Даже ее связь с ним была идеальным примером того, насколько он импульсивен. Видишь что-то и хочешь это – возьми, а потом уйди, не оглядываясь. Нельзя допустить, чтобы он поступил так с их ребенком, не говоря уже о ней самой. Этого не будет!
– Нет, – твердо произнесла она. – Я не хочу пытаться. Пожалуйста, не дави на меня по этому поводу.
– Ладно, – согласился он, и Дженна расслабила плечи. – Не буду. Сегодня.
Она снова напряглась. Дилан улыбнулся, и Дженну в который раз поразила его мужская красота.
– К чему такое серьезное лицо? Мы ведь объявили перемирие на этот вечер, – вкрадчиво сказал Дилан.
– Ну, тогда мир, – согласилась она и опять принялась за еду.
Нельзя было не согласиться, хоть Дженне и нелегко было это признать, что Дилан прав и питаться ей нужно лучше. Она в последнее время ощущала усталость.
– Еще? – спросил Дилан, когда тарелка гостьи опустела.
– Я наелась, – с улыбкой отозвалась она, откидываясь на спинку стула. – Все было отлично. Спасибо!
– Это часть сделки, – улыбнулся он. – Так ты настолько сыта, что не в состоянии думать о десерте? Могу я соблазнить тебя творожным пудингом с малиной и белым шоколадом?
– Шутишь? Разумеется, я хочу десерт!
Когда Ласситер вынул блюдо из холодильника, Дженну охватил восторг.
– Ты и это приготовил сам? – поинтересовалась она, глядя, как он разрезает пудинг.
Потянувшись, она цапнула шоколадный завиток и рассмеялась, когда Дилан, попытавшись шлепнуть ее по руке, промахнулся.
– На этот раз готовил не я. Это один из десертов, которые мы планируем продавать в нашем ресторане.
Дженна попробовала одну ложку пудинга, затем вторую.
– Вкусно?
– Божественно! Не разговаривай со мной – ты меня отвлекаешь.
Дилан громко рассмеялся, и его смех отозвался в сердце Дженны. «О да, – подумала она, – так легко представить, что я могла бы влюбиться в такого мужчину, как Дилан Ласситер». Все при нем: не только высокий, темноволосый красавец, но еще и богат, с ним весело общаться, и он чертовски хорош в постели, ну, во всяком случае, в шкафу. А еще приготовленные им блюда могут чуть ли не до оргазма довести.
«Не увлекайся», – предупредила она себя, но было уже поздно – возбуждение вспыхнуло, словно лесной пожар. Дженна почувствовала, как грудь болезненно налилась, напряглись, стали чувствительными соски, натянув тонкую ткань бюстгальтера. Дилан, едва кинув на нее взгляд, сразу понял, в чем дело, и Дженна это знала.
Он заговорил слегка срывающимся голосом:
– Напомни мне кормить тебя почаще творожным пудингом. А сейчас я приготовлю кофе. Или предложить что-то другое?
– Горячий чай, пожалуйста, – ответила Дженна, пытаясь обрести контроль над своими своенравными гормонами.
Пока Дилан вставал из-за стола, она успела заметить, что он тоже возбужден. Кажется, сумасшедшее влечение между ними нисколько не ослабло. Да что же с этим делать?
Ничего. Они спокойно закончат этот ужин. Может быть, пообсуждают еще немного ребенка, но не поддадутся этому взаимному магнетизму, который невозможно отрицать. В конце концов, нужно помнить, куда он завел их в прошлый раз.
Дилан не спеша размолол свежие кофейные зерна и загрузил их в кофемашину, размышляя о том, что это уже просто нелепо со стороны Дженны – не видеть, как идеально они друг другу подходят. Как можно не хотеть развить такие отношения?
«Все-таки неплохо быть пещерным человеком», – подумал он, включая электрический чайник. Никогда еще ему так не хотелось схватить женщину за волосы, утащить в свое логово и заниматься там с ней любовью, пока она сама не захочет с ним остаться. Он мысленно встряхнулся: нет, такой образ никуда не годится. Он никогда никого не принуждал прежде и не собирался начинать, какой бы привлекательной ни казалась ему эта идея в отношении Дженны Монтгомери. Нужно заставить ее понять, что они хорошая пара. Достаточно хорошая для того, чтобы вступить в брак и вырастить ребенка.
Он услышал, как гостья звякнула ложкой о блюдце, доедая пудинг, и вернулся к столу, подав на подносе чай.
– Может, возьмем это с собой в гостиную? – предложил Дилан.
– Конечно.
Дженна встала, и его глаза снова скользнули к ее животу, где в уютной безопасности лежал его ребенок. Внутри всколыхнулось что-то дикое, ранее не испытанное, но, похоже, это останется с ним теперь навсегда. Дилан не понаслышке знал, что можно любить чужого ребенка, потому что сам был таким ребенком и его любили. Но, узнав, что Дженна вынашивает его сына или дочь, он понял, что готов на все, и даже отдать жизнь ради того, чтобы обеспечить своего малыша всем самым лучшим.
Дженна снова устроилась на диване, а Дилан сел рядом, удовлетворенно отметив, что она при этом не отпрянула.
– Когда должен родиться ребенок? – спросил он, отхлебнув кофе.
– В первую неделю декабря, если все пройдет хорошо.
– Ребенок к Рождеству, – подумал он вслух, пораженный тем, что через год его жизнь может сильно измениться. – И каковы твои планы на текущий момент?
– Я уже освободила одну комнату под детскую и теперь начала приобретать все необходимое. В прошлые выходные на распродаже мне попалась колыбель. Я поменяю в ней обивку и куплю раскладную подставку. Тогда я смогу использовать ее и в магазине, и дома, пока ребенок не подрастет немного.
При мысли, что его ребенку приобретена подержанная вещь, Дилан чуть не содрогнулся. Хотя его ведь не смущало, что у них с братом, пока они росли, были общие вещи. И все-таки Дилану по-прежнему хотелось помчаться в ближайший магазин и закупить для ребенка все новое.
Дженна, похоже отследив ход его мыслей, заявила:
– А что не так? Полагаешь, наш малыш слишком хорош для подержанной колыбели?
– Вообще-то, – начал Дилан, подумав, что действовать нужно осторожно, – я просто подумал о том, чем могу помочь вам в финансовом плане.
Если Дженна ходит по распродажам, возможно, она немного стеснена в средствах. У нее есть салон, а еще собственный дом. Чтобы содержать и то и другое, нужно усердно работать, а еще нужны деньги.
– Я сама как-нибудь выпутаюсь из ситуации.
– Суть в том, что ты не должна выпутываться. Я уже тебе говорил, что собираюсь принимать участие в жизни этого ребенка, и я имел в виду не только свои редкие визиты по выходным. Я буду счастлив поддерживать его и тебя материально.
Дженна сперва посмотрела так, словно вот-вот сердито отвергнет предложение, но затем немного расслабилась, словно с ее худеньких плеч сняли тяжелый груз.
– Спасибо, – тихо поблагодарила она. – Вряд ли возникнет необходимость, но я очень признательна тебе за это предложение.
Дилан взял Дженну за руку, мысленно отметив, какой маленькой и изящной кажется ее ладошка в его большой ладони, и в душе вдруг родилось сильное желание защищать и опекать эту женщину.
– Эй, мы вместе попали в эту историю, давай и дальше действовать сообща.
Она подняла свои темные глаза, заблестевшие от слез.
– Думаешь, у нас получится? Мы сможем остаться друзьями в этой ситуации?
– Конечно, сможем.
– Будет нелегко.
– Оно того стоит, – заявил Ласситер и мысленно пообещал себе: что бы ни случилось, не позволит Дженне пройти через все одной.
