Жанна Светлова
Старый вояка
В какое странное время мы живем. От того, что происходит в мире сейчас, нормальному человеку впору сойти с ума. Все, что еще буквально недавно считалось традицией, установившейся нормой жизни, полностью отрицается представителями западной цивилизации и заменяется новыми правилами, одобряющими то, за что людей еще совсем недавно судили и даже сажали в тюрьму как извращенцев и аморальных личностей.
Все эти гендеры, шмендеры объявляются настоящими людьми, имеющими все права и никаких обязанностей, их свободно допускают к власти, делая культ насилия и извращения достижением истинной демократии и свободолюбия.
Нацисты, расстреливающие гражданское население, превозносятся как герои и защитники «доблестной» нацистской Украины, а русские, спасающие украинцев, выставляются бандитами и садистами.
История повторяется, и, оказавшись на границе России и Украины, куда теперь также залетают снаряды новоявленных бандеровцев, прогуливаясь по набережной красивой местной реки, я внезапно вспомнила историю, имевшую место в одной из областей Западной Украины много лет назад, а конкретно в середине пятидесятых годов прошлого столетия, спустя почти 10 лет после окончания Великой Отечественной войны.
Именно в это время моего отца перевели на службу в военный госпиталь Западного военного округа из Петропавловска-Камчатского.
Госпиталь располагался на высоком берегу реки, в очень живописном месте.
Вид на окраины города, находящегося на противоположной стороне реки, просто завораживал своей масштабностью и величием. Все наше семейство не могло налюбоваться потрясающе яркими красками этого пейзажа. Я и мои родители радовались возвращению на материк после восьмилетней службы отца в военном городке, располагавшемся в глухом поселке Камчатского края.
Мы с энтузиазмом осваивались на новом месте.
Нужно отметить, что, несмотря на наш восторг по поводу возвращения в привычные условия природы и городской образ жизни, здесь тоже имелись свои недостатки, связанные прежде всего с отсутствием нормальной инфраструктуры: транспорта, магазинов, поликлиник и школ.
К осложняющим жизнь факторам можно отнести и незнание украинского языка. Местные дети впитывали его с молоком матери, дети приехавших военнослужащих – кто с первого класса, если ребенок пошел в школу уже здесь, кто позже, а я попала в атмосферу украинской мовы лишь в шестом.
Посему общение с местным населением на этой почве было затруднительным. Впрочем, этот недостаток нашего проживания на Украине мы преодолевали сравнительно легко и быстро, осваивая местный диалект и уже через несколько месяцев не только понимая аборигенов, но и объясняясь на их языке.
Второе, более существенное неудобство заключалось в том, что сам госпиталь располагался за городом и на его территории отсутствовали магазины, позволяющие приобретать необходимые товары продовольственного и хозяйственного назначения.
Для их приобретения нужно было добираться до города. Машин ни у кого из проживающих здесь семей не было, а между городом и нашим маленьким военным городком протекала река, мост над которой был разрушен немцами и, несмотря на прошедшие десять лет после войны, так и не восстановлен.
Нам приходилось пользоваться лодочной переправой, которую осуществлял пожилой украинец по имени Микола. Расписание работы лодочной станции устанавливалось по его личному усмотрению. Иногда он мог отсутствовать по нескольку дней, и тогда жители нашего малюсенького пригорода лишались самых необходимых продуктов, начиная с хлеба и молока и заканчивая школьными принадлежностями и предметами туалета.
Школа располагалась в военном городке другого района в десяти километрах от госпиталя, что тоже нельзя отнести к удобствам для жителей.
Из сказанного становится понятно, что житейских проблем у обитателей нашей «малой земли» хватало.
Семьи врачей и обслуживающего персонала проживали в одном доме, в непосредственной близости от госпиталя. В школу детей возили на хозяйственной телеге, запрягая имевшуюся в хозчасти госпиталя старую клячу и застилая телегу соломой. Но это зимой, а весной и осенью мы добирались домой самостоятельно. Правда, старались дождаться окончания уроков у всех наших госпитальных ребят и идти целым отрядом, поскольку прогулки в одиночку могли закончиться трагически. В окрестностях еще вели борьбу с военнослужащими советской армии и их семьями недобитые бандеровцы.
Семей было столько же, сколько имелось специалистов-врачей согласно штатному расписанию: хирург, терапевт, дерматолог, рентгенолог, отоларинголог, окулист и стоматолог. Но были еще заместители у начальников отделений, фельдшеры, медсестры и хозяйственники.
Из военнообязанных почти все проживали в этом доме, а обслуживающий персонал включал гражданских, частенько из местных жителей. В целом, проживающие на территории люди представляли довольно дружное сообщество, в котором, как в простой деревне, все были на виду друг у друга и знали о своих соседях все и даже больше, чем сами соседи знали о себе.
В этом замечательном коллективе был один удивительный человек, о котором я и вспомнила, гуляя вдоль реки, соединяющей два враждующих теперь государства, бывших когда-то братскими республиками, а еще раньше являвшимися единой Святой Русью.
Итак, как я уже отметила, для удовлетворения многих бытовых потребностей обитателям нашего маленького городка приходилось пользоваться водным транспортом, чтобы иметь возможность посетить городской рынок и те немногочисленные магазинчики, которые там имелись.
Конечно, несмотря на совместное проживание в одном доме, я кроме детей, с которыми вместе добиралась до школы, и ближайших соседей, мало кого знала лично. В лицо – да, а во всем остальном только понаслышке.
Так и знакомство с человеком, о котором я хочу рассказать, случилось лишь через два с лишним года после нашего приезда на новое место службы отца.
К тому времени в нашей семье появился мой маленький братик, и мама хотя и не работала, но, будучи инвалидом с детства из-за врожденного порока сердца, не могла осуществлять самостоятельно всю домашнюю работу и ухаживать за только что родившимся ребенком. Естественно, что часть этих обязанностей легла на меня. Мне в те времена приходилось очень нелегко: учиться, ездить в город за продуктами, часто готовить и убирать квартиру.
Мама тоже не сидела сложа руки, она готовила еду, гуляла с ребенком, кормила и поила его и к вечеру в полном изнеможении падала в постель. Папа все время в госпитале с утра до вечера, а я учусь полдня в школе, затем помогаю маме по дому и переплавляюсь на лодке на другой берег, чтобы купить на рынке хоть какое-то пропитание.
Конечно, ежемесячно нам выдавался паек. Но он, как правило, включал в себя консервированные продукты, крупы, сахар, комбижир, сухофрукты, иногда соленую рыбу и печенье.
Понятно, что требовались овощи, мясо, масло, фрукты, молочные продукты и, конечно, хлеб. Вот почти это все приобреталось на рынке в городе.
А в посещении рынка главным было поймать на месте лодочника, который мог прийти на работу, а мог и не явиться на свой столь жизненно важный для всех нас жителей заречья пост.
Большинство ребят нашего дома были не так зависимы от расписания этого лодочника, как я, поскольку перебирались на другой берег не по хозяйственным нуждам, а погулять, и они, взяв в одну руку одежду, переплывали эту чертову реку без проблем. Но это случалось лишь в теплое время года.
